Суд магии. Узник Азкабана.

Глава 2 Большая ошибка тётушки Мардж — через две минуты продолжил Гарри. Две минуты понадобились мальчику для того, чтобы выпить воды и убедиться, что следующую главу читать опять ему. — А там была ещё и эта… эта… — А вы были знакомы? — Когда я приводила Джеймса знакомиться с родителями, Петунья привела с собой этих… Впрочем, Вернон тогда был приятнее, а вот его сестра… — Лили даже не стала заканчивать. — Ужас… — было видно, что Джеймс тоже под впечатлением от давнего знакомства. Утром Гарри спустился на кухню. Дурсли уже сидели за столом и смотрели новенький телевизор, подаренный Дадли по окончании учебного года, чтобы сыночек смотрел мультфильмы рядом с холодильником. — Да сколько у него этих телевизоров?! — В каждой комнате. И то приходится регулярно докупать, так как он их выводит из строя при малейших изменениях в программе. — Подарили бы ему лучше спортивный тренажёр! — Словно он станет им пользоваться! — Единственный раз, когда он занялся спортом, закончился переломом ноги нашей соседки… И теперь Дадли весь день проводит на кухне; маленькие поросячьи глазки прилипли к экрану, а пять подбородков работают без остановки. Гарри сел между Дадли и дядей Верноном — плотным, краснолицым мужчиной с крохотной шеей и пышными усами. С днём рождения Гарри никто не поздравил, даже доброго утра не пожелали — делают вид, что его нет. Подумаешь! Гарри к этому не привыкать. Он взял гренку и глянул на экран, где говорили о сбежавшем преступнике: «Блэк вооружён и очень опасен. Увидев его, немедленно сообщите властям по специально созданной горячей линии». — Без вас понятно, что негодяй! — крякнул дядя Вернон, глядя на преступника из-за газеты. — Да вы посмотрите, на кого похож этот грязный бездельник! Взгляните на его патлы! — Обо мне говорили в МАГЛОВСКИХ новостях?! — Пришлось… — вякнуло причастное к этому лицо. — И на что, по их мнению, я мог быть похожим после двенадцати лет заключения и побега?! Он метнул злой взгляд на племянника, чьи растрёпанные волосы вечно повергали в гнев прилизанных Дурслей. Но дядя не прав, у беглеца причёска куда хуже. Волосы такие длинные и спутанные, что худого, бледного лица почти не видно. Тем временем диктор сменил тему. «Сегодня Министерство сельского и рыбного хозяйства объявляет…» — Идиот! — презрительно глядя на диктора, рявкнул дядя Вернон. — Хоть бы сказал, откуда сбежал этот маньяк! И вообще, какой прок в этой горячей линии?! А вдруг этот псих сейчас бродит по нашей улице?! — Бродил, — в один голос заметили «псих» и его крестник. Остальные только головами покачали. Дядя Вернон допил чай и взглянул на часы. — Ну, я пошёл, Петунья. Поезд Мардж прибывает в десять часов. Гарри, все помыслы которого были наверху — там его ожидал «Набор по уходу за метлой», — чуть не упал со стула. Тётушка Мардж!!! Вот те на… Хуже не придумаешь! — Тётушка Мардж?! — не подумав, вскрикнул он. — Она… она… сегодня приедет?! — А что, она так и не изменилась с тех пор? — Мам, извини, но у меня не было возможности познакомиться с ней при… извини, я хотел сказать… — Да, безусловно, извини, сейчас сами узнаем. Тётушка Мардж — сестра дяди Вернона, и с Гарри родственными узами не связана (мама Гарри была сестрой тёти Петуньи). Однако мальчика всю жизнь заставляли звать её тётушкой. Она живёт в пригороде в особняке с садом и разводит бульдогов. — И тогда с ней был бульдог, Злыдень… — вспомнил Джеймс, качая головой. — Ещё совсем молодой, почти щенок, но уже полностью оправдывал свою кличку*. Чуть ногу мне не отгрыз! — Да, пришлось накладывать целый комплекс заклинаний, чтобы не допустить заражения… А эта на все попытки урезонить, убедить, что таким чудовищам не место за столом, пока те не научатся себя вести… «Злыдень — самая благовоспитанная собака в Англии… Да вы знаете, кто его родители… Да этот… сам его раздразнил… да малыш только играет… Он чувствует дурную кровь…» Тётушка Мардж не частый гость на Тисовой улице — расставание с прелестными собачками для неё невыносимо. Но в каждый её приезд Гарри впору лезть на стену. Гарри помнит приезд тётушки на пятилетие Дадли. Мальчики побежали наперегонки, и Гарри обогнал толстяка, за что получил от тётушки Мардж тростью по ноге. А года через два тётушка заявилась на Рождество. Дадли подарила игрушку — электронного робота, а Гарри — коробку собачьего печенья. Последний визит она нанесла за год до поступления в Хогвартс. Тогда Гарри серьёзнее пострадал. Он нечаянно наступил на лапу её любимой собаке — Злыдню. Бульдог гонял его по саду, пока Гарри не залез на дерево, где и просидел до глубокой ночи: тётушка и не подумала отозвать пса. Вспоминая об этом, Дадли и сейчас хохочет до колик. — Ему ещё и смешно! — Ничего, когда всё это закончится… — Эй, стой, магия, вроде, уже пообещала их как следует наказать! — встревожился Ремус. — Мардж погостит у нас неделю, — пробасил дядя Вернон, — а ты, — ткнул он в Гарри толстым пальцем, — слушай меня внимательно! — Ха-ха-ха!!! — Дадли оторвался от телевизора. — Сейчас папочка начнёт чихвостить Гарри. Вот будет весело! — Вот ведь мелкий паршивец! — Интересно, было бы ему так же весело, если бы кто-то начал «чихвостить» его самого?! — Итак, — прорычал дядя Вернон, — с Мардж ты будешь предельно вежлив! Только попробуй ей нагрубить! Понял?! — Хорошо, — уныло выдохнул Гарри. — Но пусть и она меня не обижает… Дядя Вернон пропустил его слова мимо ушей. — Как всегда. — Далее. Мардж ничего не знает о твоей… э-э… ненормальности… И покуда она здесь, никаких аномальных явлений! Веди себя прилично! Понял меня?! — Буду. Если она тоже будет прилично вести, — стиснув зубы, кивнул Гарри. На багровом, мясистом лице дяди еле проглядывали маленькие, злые глазки. — И наконец, мы сказали Мардж, что ты ходишь в школу для трудных, ну, в общем, безнадёжных подростков имени святого Брутуса. — Что?! — ахнул Гарри. Врать, что он учится с будущими преступниками?! — ЧТО?! — ГДЕ?! — ВМЕСТЕ С КЕМ?! — САМОЕ ОНО ДЛЯ… КВА! — Мальчик, запомни, что я сказал. Не то тебе будет худо, — брызнул слюной дядя. Побледнев, Гарри уставился на дядю. Тётушка Мардж приезжает на целую неделю! Да-а, Дурсли устроили незабываемый день рождения! По сравнению с этим подарок в виде старых носков дяди Вернона — просто мечта! — Ну, Петунья, я поехал, — сказал дядя, тяжело поднимаясь со стула. — Дадли, не хочешь прокатиться со мной? — Не-а, — замотал головой Дадли. Дядя Вернон перестал поучать Гарри, и толстяк снова впился в телевизор. — Дадлик, пойди переоденься. — Тётя ласково погладила сыночка по жидким светлым волосам. — Мама купила своему мальчику такую красивую бабочку! Ах! Тётушка будет в восторге! — А она разглядит эту самую бабочку под таким количеством подбородков?! Дядя хлопнул Дадли по толстому плечу. — Я скоро вернусь, — попрощался он и вышел из кухни. Гарри сидел понурив голову. Он был вне себя. И вдруг его озарило. Отбросив гренку, Гарри пулей вылетел в холл. Дядя Вернон уже натягивал пальто. — А тебя я с собой не звал, — буркнул дядя. — Я не за этим, — твёрдо сказал Гарри. — Хочу вас кое о чём попросить. Дядя Вернон прищурился. — Третьекурсникам в Хог… то есть в моей школе разрешено посещать одну деревню, — произнёс Гарри. — А я при чём? — зашипел дядя, снимая с крючка ключи от машины. — Но надо ваше разрешение. — С какой стати, интересно? — хмыкнул дядя Вернон. — Понимаете, — осторожно начал Гарри, — мне ведь нелегко будет притворяться, что я учусь в школе святого… — В школе для трудных, с криминальными наклонностями подростков имени святого Брутуса, — закончил за него дядя Вернон. Кажется, дядя занервничал, подумал Гарри. — Правильно. — Он спокойно смотрел на багровое лицо дяди и продолжал: — Но это трудно запомнить. И чтобы тётушка Мардж поверила, придётся постараться, а то вдруг я скажу чего не так? — Тогда я из твоей башки выбью всю дурь!!! — Сжав кулак, дядя двинулся на Гарри, но тот и не шелохнулся. — Ну и выбивайте! Тётушка всё равно сказанного мной не забудет! Дядя Вернон оторопел — кулак повис в воздухе, лицо исказила гримаса. — Но если вы подпишете разрешение, — быстро сказал Гарри, — то, клянусь, я запомню эту школу и буду вести себя как магл, то есть как хороший мальчик. Дядя стиснул зубы и задумался. Жилка у него на виске запульсировала. — Ладно, — наконец изрёк он. — Будешь говорить, что я велел, подпишу эту чёртову бумагу. Но если обманешь — пеняй на себя! — И при этом ты утверждаешь, что не подходишь для Слизерина?! — хихикнул Тео. — Я этого не говорил. Я говорил, что не хочу учиться на одном факультете с Волдемортом и его приспешниками, — ответил Гарри. — Но мне почему-то кажется, что из этого ничего не выйдет, — сокрушённо сказала Лили. Дядя круто развернулся и хлопнул дверью так, что из частого переплёта над ней вылетело цветное стёклышко. На кухню Гарри не вернулся, отправился к себе в комнату: хочешь вести себя как истинный магл, начинай прямо сейчас. Гарри долго собирал подарки с открытками. Наконец с тяжким вздохом спрятал всё под кровать к учебникам. Подошёл к клетке: Хедвиг и Стрелка, которая уже оправилась от перелёта, спали, спрятав под крыло голову. Гарри снова вздохнул и разбудил сов, потыкав пальцем ту и другую. — Хедвиг, — жалобно молвил он, — вам со Стрелкой придётся улететь. Только на неделю. Я Рону напишу, он присмотрит за тобой. Ну не надо так смотреть, ради бога! — В больших янтарных глазах Хедвиг читался упрёк. — Я не виноват! Я только так смогу получить разрешение, чтобы с друзьями ходить в Хогсмид. Гарри написал Рону письмо, привязал к лапе Хедвиг, и минут через десять совы вылетели из окна. Гарри убрал пустую клетку в шкаф. Эх, тоска, но делать нечего! Скучать долго не пришлось. Вскоре весь дом огласили крики тёти Петуньи: — Когда прибудет тётушка, немедленно выходи поздороваться! И пригладь свои патлы, неряха! Но что он может поделать с волосами? — Ничегошеньки. — Можно было бы попробовать отпустить их подлиннее, тогда, возможно, они бы так не топорщились, но… — Не думаю, что Дурсли отнеслись бы к этому с большим восторгом… Да и тётушка Мардж обожает его ругать, к чему лишать её удовольствия? Немного погодя зашуршал гравий, хлопнули дверцы машины, в саду раздался топот. Приехали. — Открой дверь! — зашипела тётя Петунья. С тяжёлым сердцем Гарри повиновался. На пороге стояла тётушка Мардж. Эта краснолицая, внушительной комплекции дама очень походила на дядю Вернона. У неё были даже усы, правда, не такие пышные, как у дяди. В одной руке она держала здоровенный чемодан, второй прижимала к груди старого, угрюмого бульдога. — А где мой ненаглядный Дадли? — хрипло гаркнула тётушка. — Где мой медвежонок? В коридоре появился толстяк Дадли. Соломенные волосы прилизаны, из-под пяти подбородков торчит галстук-бабочка. Швырнув чемодан Гарри, тётушка ринулась навстречу племяннику. Удар пришёлся в живот, и у Гарри перехватило дыхание. Тётушка Мардж подбежала к Дадли и, потискав его одной рукой, смачно чмокнула в щёку. Гарри прекрасно знал, что её объятия Дадли терпит лишь потому, что тётушка ему за это платит. И действительно, когда объятия разжались, в кулаке толстяка хрустнула двадцатифунтовая бумажка. — Вот ведь… — Интересно, найдётся ли в мире хоть один другой такой человек… Когда Гарри вернулся в кухню, тётушка уже попивала чай с фруктовым тортом, а в углу Злыдень шумно лакал чай из блюдца. Пол вокруг был забрызган слюной и чаинками. Тётя Петунья была явно не в восторге. Эта блюстительница чистоты терпеть не могла животных. — Я думаю, НАСТОЛЬКО ВОСПИТАННЫХ животных выносит исключительно эта… — Лили явно затруднялась с выбором эпитетов для Марджори Дурсль. — Послушай, Мардж, а кто присматривает за другими собаками? — полюбопытствовал дядя Вернон. — Полковник Фабстер, — загудела тётушка. — Он вышел на пенсию, и ему всё равно делать нечего. Но моего бедного старичка я на него оставить не могу. Злыдень так без меня грустит, так грустит. Гарри сел за стол, и собака зарычала. Тётушка Мардж повернулась и тут как бы впервые заметила Гарри. — Ага! — рявкнула она. — Ты всё ещё здесь? — Да, — кивнул Гарри. — Да? — передразнила тётушка. — Как ты разговариваешь, неблагодарный мальчишка? Вернон и Петунья столько сделали для тебя! А ты… Если бы тебя оставили на моём крыльце, я бы с тобой миндальничать не стала! Сразу бы отправила в детский дом! «В детском доме было бы куда лучше, чем здесь, у Дурслей», — вертелось на языке у Гарри. — Это точно!!! — Альбус, как ты мог?! — Откуда… — Даже когда кто-то проявляет интерес к сиротам в детском доме и желает усыновить ребёнка, прежде специальные службы собирают информацию на потенциальных усыновителей и дают добро только в том случае, если убедятся в их благонадёжности, что ребёнок будет расти в хороших условиях… — В принципе, я не понимаю, почему социальные службы давно не лишили Дурслей права воспитывать собственного ребёнка, не говоря уже… — Но у Гарри не было других… — У Гарри полно других родственников! А все эти ваши разговоры о какой-то там Кровной защите, разбиваются о невосприятие Гарри этого дома в качестве родного, о чём он говорил уже неоднократно! — Но… — Альбус, молчите, раз уж не можете сказать ничего умного! — сказал Флитвик, качая головой. «Молчи, Гарри, молчи, помни об уговоре», — сказал он себе и выдавил некое подобие улыбки. — Ах, он ещё и ухмыляется! — возмутилась тётушка. — Совсем не изменился — грубиян! А я-то, я-то надеялась, что хоть в школе тебя перевоспитают! Тётушка одним глотком осушила полчашки чая, вытерла усы и продолжила: — Кстати, Вернон, это что за школа-то? — Имени святого Брутуса, — не замедлил с ответом дядя. — Самое подходящее место для безнадёжных случаев. — Ясно. — Тётушка повернулась к Гарри: — А в этой школе розгами-то хоть лупят? — Ну-у… Дядя Вернон коротко кивнул ему из-за широкой спины тётушки Мардж. — Ага, — кивнул Гарри. Потом решил, что говорить надо подоходчивей, и добавил: — Лупят, всё время лупят. — И правильно делают. — Тётушка Мардж хлопнула по столу. — Всё это чепуха, что, мол, детей, пусть и хулиганов, нельзя пороть. Да из сотни придурков девяносто девять заслуживают порку! Не сомневаюсь, тебе там достаётся часто! — Да-да, — кивнул Гарри, — очень часто. Тётушка Мардж прищурилась. — Не нравится мне, как ты разговариваешь, — процедила она. — Что-то ты слишком спокойно рассказываешь про наказания. Сдаётся мне, слабовато тебя там лупят. На твоём месте, Петунья, написала бы я в школу письмо с просьбой драть этого паршивца посильнее. Такие, как он, требуют особо строгого обращения. — Какие — такие? Дядя Вернон забеспокоился. Вдруг Гарри не выдержит и, забыв об уговоре, брякнет Мардж что-нибудь неподходящее? — Мардж, ты смотрела утренние новости? — поспешил он разрядить обстановку. — Что думаешь о сбежавшем преступнике? — Вот так правильно… — Тебе надо было на это время переселиться к этой вашей соседке, Фигг, и не возвращаться домой, пока эта… не уедет. — У меня не было такой возможности. Так вот и поселилась тётушка Мардж на Тисовой улице. И Гарри вдруг понял, что до неё всё шло не так уж и плохо. Дяде Вернону и тёте Петунье он старался не попадаться на глаза, и это всех устраивало. С тётушкой Мардж такое не пройдёт — постоянно требует находиться при ней, чтобы досаждать нравоучениями. И хлебом не корми, дай сравнить его с Дадли. Особенно нравилось ей заваливать толстяка дорогими игрушками. Подарит и смотрит на Гарри — ждёт, что он попросит: «Тётушка Мардж, а мне что?» И всё время нудит, какое Гарри бесполезное, пропащее существо. — Это… кто здесь… бесполезное… пропащее… — Если… Магия… не примет… своих мер… Для этой… суки… это закончится… очень плохо… — Лорд Блэк, нам воспринимать это в качестве угрозы? — спросила мадам Боунс. — Как хотите… Благо, за угрозу я только заплачу денежный штраф, но если мне придётся… — Сириус, не надо, Мардж уже наказана. — В самом деле? — В этой главе, чуть ниже. Со дня приезда тётушки Мардж прошло три дня. Все обитатели дома № 4 по Тисовой улице сидели за обеденным столом. — Ты не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим, — утешала тётушка Мардж брата. — Что поделать, коль он уже родился с гнильцой. От негодования у Гарри задрожали руки, к лицу прилила кровь. «Помни об уговоре и молчи, думай о Хогсмиде. Не обращай на неё внимания», — внушал он себе, уставившись в тарелку. Тётушка налила в бокал вина и провозгласила: — С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки! — Чшшшштооооо?! — было похоже на то, что в родной семье Лили были змееусты и свои способности к данному языку Гарри вполне мог унаследовать от матери. Всем, кто сидел поблизости, стало очень не по себе. Едва она произнесла эти слова, как бокал в её руке взорвался. По всей кухне разлетелись осколки. — ОЙ! — Началось… — Но это же был не Гарри? — У Гарри даже палочки не было! — Это была стихийная магия… — К этому возрасту… — Но если довести…. Тётушка заморгала, что-то бормоча, по багровому лицу потекло вино. — Мардж! — закричала тётя Петунья. — Мардж, ты жива?! — Да не волнуйся, Петунья, — тётушка вытерла лицо салфеткой, — я просто очень сильно сжала бокал. На днях у полковника Фабстера точно так же перестаралась. — ФФФФУУУУХХХХ! — Чудо из чудес… Но тётя с дядей не сводили с Гарри подозрительных взглядов. От греха подальше Гарри выскочил в коридор, не дождавшись пудинга. Тяжело дыша, он прислонился к стене. Нельзя, нельзя так злиться! Вот уже вещи взрываются! Не дай бог, что-нибудь ещё произойдёт! Ладно Хогсмид, а если узнают в Министерстве магии?! — Проверили бы магический фон, палочку… — начала было говорить Амелия, но её перебили. — Почему-то после взорванного торта не было ничего подобного, — заметил кто-то. Услышав, как Дурсли встают из-за стола, Гарри заспешил к себе в комнату. — И сиди там! Следующие три дня прошли спокойно. — Правда?! — Что-то не верится… Всякий раз, когда тётушка кидалась на него, Гарри, стиснув зубы, думал о своём пособии по уходу за метлой. — Кто о чём, а Поттер — о метле… — Лучше бы вспоминал полезные чары… — Ага, и они могли вылиться в виде стихийных… — …или рецепты зелий… — На тот момент метла была интереснее, — сокрушённо покачал головой чтец и продолжил. Наверное, взгляд его при этом стекленел, потому что тётушка Мардж высказала догадку, что Гарри, ко всему прочему, ещё и умственно отсталый. — Пусть считает, кем и чем хочет, только бы не цеплялась, — подобрел Джеймс. Наконец-то настал последний день пребывания тётушки Мардж на Тисовой улице. По такому случаю тётя Петунья накрыла праздничный стол, а дядя Вернон откупорил бутылки с вином. Все так увлеклись супом и жареной форелью, что на Гарри никто не обращал внимания. — Тебе надо было воспользоваться этим и смыться… — Не мог. Дадли лопал четвёртый кусок пирога; тётя Петунья держала чашку кофе, оттопырив мизинец. Гарри собрался уходить, но дядя Вернон так сердито на него посмотрел — пришлось остаться. — Зачем? — Всегда говорила: дурная кровь — дело безнадёжное. Рано ли, поздно ли, она даст о себе знать! Я ничего не хочу сказать плохого о твоей семье, Петунья, — тётушка хлопнула ладонью величиной с лопату по костлявой руке тёти Петуньи, — но согласись, сестра у тебя была никудышная! Всю семью опозорила! Сбежала с каким-то прохвостом, и вон смотрите, что получилось! Гарри уставился в тарелку. В ушах зазвенело. В этот момент в ушах слушателей зазвенела тишина. Джеймс схватил жену за руку, не решаясь даже шёпотом заговорить с ней. Сириус и Ремус готовились прийти на помощь приятелю, если понадобится — Лили в этот момент была такой грозной, что ей, верно, в этот момент, позавидовал бы даже сам Тёмный Лорд. — Я спокойна, — тем не менее, её голос звучал ровно. — Пока спокойна. Но после… Обязательно надо будет пообщаться с этой… этой… «Крепко держите метлу за рукоять», — твердил он про себя. Что было дальше, он не помнил. Голос тётушки Мардж сверлил голову не хуже дрелей дяди Вернона. Тётушка схватила бутылку бренди, плеснула себе ещё и забрызгала скатерть. — А я ведь совсем ничего не знаю про старшего Поттера. Кем хоть он был? Работал ли? Лица у дяди с тётей так сильно напряглись, что Дадли оторвался от пирога и с удивлением глянул на родителей. — Он не работал. — Тяжело вздохнув, дядя покосился на Гарри. — Он был безработный. — Не успел. То есть, я уже участвовал в рейдах, но официально не закончил обучение, — пояснил Джеймс. — Так что в этой части к ней не придерёшься. Тётушка опустошила полрюмки. — Неудивительно. Бездельник! — Она вытерла подбородок рукавом пиджака. — Нищий дурак, который… — Ни нищими, ни дураками Поттеры никогда не были! — Уж в этом я с тобой согласен, — кивнул головой извечный оппонент Мародёров. — Ложь, — вдруг отчеканил Гарри. — Ой, начинается… В комнате воцарилась тишина. Гарри сжал кулаки. Никогда ещё он не был так зол. — Ещё бренди! — взревел бледный как мел дядя Вернон. — Марш спать! — шикнул он на Гарри. — Нет, Вернон! — Тётушка Мардж икнула, выбросив вперёд руку. Крошечные, налитые кровью глазки впились в Гарри. — Продолжай, мальчишка. Ты, я вижу, гордишься своими родителями? Бедные! Погибли в автокатастрофе! Наверняка были оба пьяные! Неожиданно для себя самого Гарри вскочил со стула. — Они погибли не в автомобильной катастрофе! — закричал он. — Нет, в автокатастрофе, маленький гадёныш!!! — От ярости она надулась как индюк. — И взвалили тебя на этих добрых людей! А ты, неблагодарный… Она замолчала, будто поперхнулась. Её продолжало раздувать. Полное красное лицо опухло, крошечные глазки полезли из орбит, а рот растянулся до ушей. Твидовый пиджак лопнул, и пуговицы со свистом разлетелись в стороны. Скоро тётушка превратилась в громадный воздушный шар. Юбка лопнула, живот вывалился наружу, а пальцы растопырились, как огромные сосиски. — Мардж!!! — хором закричали тётя с дядей. Тётушку оторвало от стула, и она поплыла к потолку. Она была совсем круглая, как надувная игрушка, руки-ноги безвольно колыхались, глаз почти не видно, из груди рвалось тяжкое пыхтение. «Гав-гав-гав!!!» В комнату вбежал ошалевший Злыдень. — Прекрати!!! — Дядя схватил тётушку за ногу и едва не взлетел сам. А Злыдень кинулся на дядю и тяпнул его за ногу. Воспользовавшись суматохой, Гарри выбежал из столовой и помчался в чулан под лестницей. Заклинанием отпер дверь, схватил чемодан, бросил его на порог и ринулся наверх к себе в комнату. Вынул паркетину под кроватью. Схватил наволочку с книгами и подарками, не забыл пустую клетку и бросился вниз к входной двери. В этот миг из столовой выскочил дядя Вернон, одна из его брючин превратилась в кровавые лоскуты. — Ты куда!!! — возопил он. — Сейчас же вернись и приведи тётку в порядок!!! Но Гарри уже было всё равно. Он был готов на любое безрассудство. Пинком открыв чемодан, он вынул волшебную палочку и нацелил на дядю. — Она получила по заслугам! — сказал он — Мало получила!!!!!! — решили многие (в том числе взрослые) и, отдышавшись, добавил: — Не подходите ко мне! Гарри нашарил за собой дверную ручку. — Всё, ухожу! С меня хватит! Ещё миг, и Гарри очутился на тёмной пустынной улице. Волоча тяжёлый чемодан, с клеткой под мышкой он зашагал прочь, подальше от Дурслей. — Ой!!! — Кошмар… — Её вернули в… — Да, уже через полчаса… — Не надо было… — Но она ещё легко отделалась! — Я с ней потом пообщаюсь. И меня никто не остановит! Благо, есть такие возможности, что даже закон этому не препятствует… — Ага, а мы тебе поможем!