писалось под kellbender — mission statement
***
Все, что Тэхён знает о Юнги, но не уверен, должен ли: — У Юнги 3 прокола на левом ухе и 2 на правом. Ещё проколот язык, но он пока не проверял и не уверен, но очень хочет. — Несмотря на свой вредный характер и острый язык, он любит сладкий кофе, но курит тяжелые сигареты. — Все кожаные куртки Юнги заочно крутые. — Юнги готов часами говорить о том, как подобрать нужную лирику даже под заремиксованную польку, и Тэхёну правда интересно. — Когда Юнги шепелявит в речи, он мило надувает губы. Но, к сожалению, он не знает причину того, почему старший до сих пор с ним говорит и его ориентацию тоже не знает. И последнее, вроде, вообще не должно его заботить, но так получилось, что это даже важнее вопроса того, что ему подарить на день рождения лучшего друга, Чимина. И раз уж он в это вляпался, то пришлось порассуждать над своей увлеченностью прямо во время просмотра излюбленного «Готэма», за что позже получает подзатыльник от вышеупомянутого Пака, потому что «какого хрена ты не мог меня даже по смс поздравить». И так как это событие грозилось перерасти в очередную обиду ранимой булочки, КимТэ больше ничего не осталось, как согласиться на шоппинг и ещё большую ошибку — обещание того, что он за все заплатит. После того, как бумажник не особо развитого хозяина изрядно похудел, — а ведь Чим ещё сказал, что специально будет выбирать по-дешевле и поменьше! — а вопрос насчет Юнги не хотел находить ответа, он даже чуть не опоздал на место их постоянной встречи. Никто из них так и не задался вопросом почему именно здесь, за все два месяца какого-никакого контактирования, да и не похоже, что кроме Тэхёна это кого-то заботило: Юнги всегда устраивался позади лавочки, где сидел донсен и вальяжно покуривал, опираясь о старую кору высохшего дуба. Что дуб забыл в общественном парке тоже никого не волнует. Тем вечером как раз в его голове уложилась такая прекрасная истина: Тэхёну явно не нравится мысль о натуральности Юнги, потому что сам Юнги нравится, все эти два месяца, его аура загадочности и выжженные осветлителем волосы. То, как изящно он откидывает отросшую челку, как трепетно держит пачку мальборо, будто это — какая-то эстетика человечества и как тонкие бледные губы аккуратно отпивают горячий сладкий кофе, боясь обжечься, пусть Мин и говорил, что любит кипяток. Может, поэтому уже целых два чертова месяца Тэхён не опаздывает на их место встречи в парке, что находится недалеко от его дома, в 9 вечера. Кроме одного раза, разве что. В тот день ему пришлось отвлечься на Чонгука, который потерял свои наушники в его квартире и искал предательски долго, несмотря на все летящие в его адрес угрозы, что даже сам Юнги бы подавился. А ещё мелкий увязался провожать его, прикрываясь, что по пути, но Ким-то знает, что это неправда, ведь Чон живет почти на другом конце города и ближайшая станция метро в другой стороне, но ничего не говорит, позволяя тому вести диалог и смущенно улыбаться каждый раз, когда Тэ бросает на него мимолетный взгляд, думая, что не видно. Однако тот случай запомнился больше даже не поэтому. Тэхён каждый раз, вспоминая, даёт себе мнимую надежду внутри, ведь, увидев компанию донсена, Юнги хмуро поджал губы, замечая разницу в обращении к нему и Тэ у Гука, явно заметную. И после ухода последнего вел себя грубее и более закрыто, чем обычно, так что все труды для того, чтобы хён ему открылся, Ким нещадно проебал. Однако он не расстроился, ведь было видно, что старший ревновал. По-своему, но да, ревновал. Добивал Тэхёна своими злыми фразами и всячески отлынивал от разговоров, предпочитая молчаливую компанию наедине с природой. Тем более, через два дня, точно вовремя, блондин никуда не делся, не смылся и был на привычном месте, обнаруженным с закуренной сигаретой и уже куда нежнее по отношению к Тэ. Почему — он до сих пор не знает. Но, возможно, по тому, как в тот же вечер вместе с мелким, когда он ушел, Тэ поспешно сказал, что тот на самом деле просто первокурсник с его универа и увязался за ним. Так что Юнги сам для себя поразмыслил, время у него было и решил и правда не обращать внимание по совету КимТэ. Уже два месяца шатен хочет узнать о Юнги больше, о его работе и чем тот занимается в свободное время, на что получает привычное «не твое дело, мелкий» и иногда «рано ещё». Насчет чего рано он намеренно не спрашивает, позволяя внутренней надежде на взаимную влюбленность расползтись дальше. Да и факт того, что Мин старше его всего лишь на два года, тоже не колышет и кличка «мелкий» между ними распространена. Единственное, что он смог выпытать долгими разговорами — это родной город Юнги. Да и его тоже, собственно, он даже удивился, что они оба с Дэгу, но учел это как судьбу. И может тогда ему показалось, но такое ощущение, будто связь между ними стала крепче и они стали понимать друг друга куда яснее, стало больше уюта в моменты тишины и забота со стороны похуистичного хёна была более заметной. А ещё Тэ получил эту информацию тогда, когда старший случайно, — с его стороны вообще ничего случайного не случается, — заикнулся о том, что любит называть себя «Ди-бой». Однако он просто пояснил про Дэгу. И вот теперь, спустя чуть больше двух месяцев, Тэхён неизменно сидит в парке на зарезервированной лавочке в ожидании Мина. Тот любит опаздывать только тогда, когда забегает за кофе, младший уже выучил эту привычку. Как и выучил то, что озвучивание личных вопросов с самых первых минут сопровождают игнорированием в ответ, длиною практически в полчаса, а ещё он откладывает в голове закладку о том, что ему стоит поискать в сети как избавится от паранойи, ведь он одергивается каждый раз в будни, когда в парке его никто не ждет и уже думает о том, что Юнги не простит и больше не пожелает приходить к нему на встречи. Когда это началось — не знает. Как и то, что вообще сподвигло их к такому странному общению. Только помнит, как пролил на него кофе и пообещал купить новый, ведь в начале сентября здесь ещё стоял небольшой киоск, который ныне закрыт и лавочка именно эта потому, что напротив этого самого киоска. Середина ноября, повсюду на неухоженном из-за частой изморози газоне расстилается мягкий слой первого снега. Ложится на все ближайшие поверхности, сразу же тая в сопровождении тусклого неба, на котором за сгустками облаков не видно такого же тусклого солнца и легкого, но пробирающего все кости, ветра. Самая та погода для того, чтобы закрыться в комнате, на кровати, с тремя мягкими одеялами и пересматривать любимые сериалы, попивая черный чай, а не мерзнуть в забытом старом парке ради маленького процента возможности влюбить в себя предмет тайного воздыхания. Однако Ким все равно это делает и улыбается своей невозможной квадратной улыбкой, стоит Юнги появится в поле зрения с двумя дымящимися стаканчиками и привычно влюбленным взглядом осматривает излюбленные детали в фигуре пианиста, — такие руки могут принадлежать только пианисту и вы не убедите меня в обратном, — когда тот даёт ему капучино, прямо как любит младший и отходит к дереву, в надежде, что снег не намочит сигарету под переплетом сотни ветвей. — Привет, хён. — немного запоздало, но Кима это не волнует, так что он отпивает кипяток из стаканчика, преждевременно подув, будто поможет. Юнги игнорирует его целых две тягучих затяжки. — Какой-то ты счастливый для такого паршивого дня. — У тебя каждый день паршивый. Ты против? — Да нет. Улыбайся почаще, так мой день становится не настолько ужасным. Говорит также лениво, как проводит все своё существование и после ещё раз затягивается. Не обращает внимания на брошенные им же слова, но Тэхён-то знает, что за этим кроется и позволяет собственному сердцу отбивать чечётку, отводя смущенный взгляд в сторону, где какая-то аджума выгуливает свою собаку. Впрочем, на ней не заостряется, хотя пытается, ведь внутренние трепещущие бабочки не дают покоя здравому смыслу и предательски тянут живот, посылая в мозг лучи счастья, пусть тот и отрицает до последнего, пытаясь вразумить своего хозяина, что это могла бы быть привычная форма общения хёна. Старается откинуть это на второй план и расспрашивает Юнги о том, как он провёл свой день, получая не особо информативные ответы и игнорирование неумелого флирта, брошенных многозначительных взглядов из-под длинных густых ресниц и подтекста в каждой фразе через два слова. Как-то так проходит их совместный час. Юнги привычно закуривает даже тогда, когда ему, по идее, надо уходить и обычно Тэ определяет, — чутьем или чем ещё, — что данный ему час уже истек и счастье в его глазах быстро меркнет. Но сегодня все как-то не так. Например, Юн задерживается на добрые 20 минут, а Тэхён, даже заметив, как хён как-то удивленно смотрит на тусклый экран мобильника, торопливо докуривает и собирается уйти, все также улыбается. И Шуга, немного тормознув из-за стремительно меняющихся событий, все равно разворачивается в сторону, откуда пришел, но и тут что-то происходит. В голове что-то щёлкает, когда Ким подрывается с места и обнимает старшего, разворачивая обратно к себе. Даже несмотря на то, что ненавидит запах табака. Зато любит хёна и стискивает в таких желанных объятиях, не чувствуя особо сопротивления. И, ладно, Мин тает. Безмолвно снимает с себя морозную корочку льда и плавится, потому что тепло. В его, тэхёновских, объятиях.***
Вообще, у самого Мина, конечно, чувства какие-никакие тоже есть. Иначе бы его здесь и не было, отправил бы того на все четыре стороны ещё два месяца назад, не стал бы терпеть общество назойливого пацана. Но подразнить его каждый раз он считает необходимым, сам не открывается и своими издёвками всего лишь открещивается от собственных чувств, убегает от них как от Смерти. Унимает свою гордость, которая ни за что признавать не хочет принадлежность сердца этому сорванцу. Казалось, вот оно, не мимолётно, легко точно не отвертишься, бери, пока дают, да не страдай потом в одиночестве от разбитого сердца и осознания своей глупости, когда младший решит забросить эту идею, не сумев растопить неприступного льда. Но боится. Сломать чужую жизнь, разбить хрупкое сердце или утянуть на дно, ведь сам выходит раз в два дня на люди, и то ради работы, да закупиться едой, чтобы не умереть однажды в тиши слишком огромной для него одного квартиры. А у того ещё все будущее впереди, карьера, любящая полноценная семья и плевать, что разница только в два года. Свою жизнь он уже запорол.***
Через два дня все повторяется. Девять вечера, тлеющие сигареты, разговоры, объятия и кофе. В этот раз инициатором, как бы ни было странно, являлся Юнги. Сказал, что замерз жутко, но то и дело поглядывал краем глаза на счастливое лицо Тэ, потому что чуял, всей сущностью чуял, что младший его понял, — Юнги открылся, подпустил и терять шанс не хочет. Ему даже не приходиться вытягивать из старшего слова, — тот сам охотно делиться историей, как, например, его коллега сегодня неудачно сломал ручку двери у директора, когда застукал того не в духе, орущим на одного из работников, за что ему потом влепили штраф, хотя и мог избежать этого, не будь таким неуклюжим. Ну, и раз уж сегодня и так странный день, — решает Шуга, — то в конце, когда они уже почти разошлись, суёт мальчишке бумажку со своим номером, многозначительный «Call me» и пафосно уходит, докуривая мальборо, но не так охотно, как обычно. Тэхёну ведь не нравится запах никотина, осевший в воздухе. Юнги решает бросить.***
Следующие два дня пролетают незаметно для обоих. Ким каждые пять минут шлет ему смайлики, значение которых Юнги до сих пор, в свои 24, не понимает, селфи, — за это он ему уже благодарен, так что сохраняет в, выделенную на этот случай, папку на телефоне, ведь устоять перед очарованием Ким Тэхёна сложно, — а ещё вещает о каждом своём действии, иногда даже по десятку сообщений об одном. Однажды Мин не пишет ему целых два часа, потому что не видит смысла комментировать фотку с Чонгуком, а Тэ со своей стороны экрана радуется как ребёнок. Ему чертовски нравится говорить с Юнги, пусть тот и отвечает скупо, парой слов, но по делу, и главное, что вообще отвечает, а младший уже гордится тем, что различает его сарказм даже так и иногда звонит тому, пусть тот и писал пятью минутами ранее, что занят. Юнги отвечает. А ещё он иногда пошло шутит, что даже Ким смущается этому, которому горы нипочем и океан по пояс, ну потому что очень откровенно и несколько грязно для Мина. Тэ понимает, что старший более откровенен в тексте, нежели реальном разговоре. Запоминает. И флиртуют тоже иногда. «В шутку» говорит Юнги, но оба знают, что нет, все как никогда серьезно, однако строят из себя невинных дурачков. Кроме Тэхёна. Он и не скрывает свою заинтересованность, незачем скрывать очевидное. О том, что и Юнги знает, он не сомневается. На самом деле он не знает, почему именно демонстрирует свою тягу к нему, публично готов в любви клясться и слова прощения после не выдавать. Не скрывая, отдает в чужие руки юное сердце, что в последние дни совсем безустанно свой стук по барабанным перепонкам отдает, ещё не израненный человеческим влиянием орган, — Тэхён ведь хороший мальчик, ко всем тянется, всем помогает, но взять самый лакомый кусочек позволяет только одному. Тому, кто своим молчанием в ответ заставляет засеиваться в наивном сердечке сомнениям. И Ким, вроде, даже предчувствует здравой частью себя неладное, пытается взять контроль над своими расцветшими в животе бабочками, но одно смс от Юнги — и все летит к чертям и борьба начинается снова. Но зато теперь он знает почему сам нарывается на разбитые будущие ошметки души — отчаянно ищет взаимность. И, кажется, ещё рано говорить о разбитом, поданном на блюдце, никем до этого не тронутом, даром из его плоти, но чутье Тэхёна редко его подводит, но он его игнорирует, заглушает теплом нынешней переписки и, услышав, долгожданное уведомление о входящем сообщении, отвлекается. Понимает, что вот она, взаимность.***
Как-то незаметно для обоих, Юнги раскрывается, рассказывает даже некоторые забавные истории при встречах, продолжает окружать вниманием Тэ в переписках, а последний совсем не против, в душе радуется и запускает Мина глубоко в свою путину чувств, сам того не замечая. Эти две недели Ви, — сокращенно от Вишенки, потому что, по словам Юнги, пахнет парень именно так, спелой вишней, сладким соком проливающейся от несдержанного укуса, тянет ещё глубже в свои аромы, когда плод обнажается под напористостью чужих клыков и даёт опробовать зачаровывающую своим видом и густым терпким запахом плоть, распускает лепестки насыщенного дыма, стоит вкусить запретное и уносит с собой, оставляя приятное послевкусие выдержанного вина, но Мин сокращает это до двух слов, — помечает у себя как самое лучшее прожитое время. Он думал, что настолько счастливым никогда не сможет быть, думал, что лучшего друга и любящей семьи достаточно, но заблуждался, потому что одно только миново «доброе утро» затмевает все его представления о настоящей любви. Однажды Юнги, тщательно обдумывая свой предстоящий поступок, взвешивая все «за» и «против», решается сказать Тэ свой псевдоним «Agust D» и тот пропадает на всю ночь, слушая его недавно вышедший микстейп, читает тексты, невольно задумываясь о смысле бытия и не отлипает от экрана даже под звук кипящего чайника. Он хотел сначала просто послушать на пробу, сравнить вкусы и увидеть то, чем он занимается свободное от Ви время, а в итоге, становится одержимой фанючкой, забывая, что, как бы, и до этого был влюблен в него бесповоротно и целых два месяца страдал нездоровой одержимостью, а когда вспомнил, запищал. Буквально. Он не верит, что ему так посчастливилось встретить настолько популярного и талантливого исполнителя, не удерживается от лицезрения сразу несколько клипов и прекращает ликовать уже тогда, когда видит следующее рекомендованное видео. First Love. Тэхён сглатывает подступившую панику обратно, ждет окончательной загрузки автоматического переключателя как своего смертного приговора, уже готовится прятать рвущее плоть внутри сердце, укрыть от готовящихся вцепиться в него в любую секунду стрел, с ожиданием смотрит на горящий в темноте, — прямо такой же, какая разрастается у него внутри, — экран мобильника и, не выдержав до конца, нажимает «отмена». Откладывает на завтра, он и так уже давно должен был ложиться, непрочитанное сообщение Юнги с пожеланием на ночь тому подтверждение, ведь пришло оно два часа назад. Он отпихивает заселившееся в его темной стороне души чувство подальше, надеется с ним не встречаться больше и поспешно ложиться в кровать, ничего не ответив Мину в ответ. Но, как назло, ни через час, ни через полтора, сна ни в одном глазу, мысли пожирают мозг и сознание, выводят из себя, мешают здраво мыслить, он так и не возвращается к тому видео, хотя очень хочет знать разгадку своих терзающих душу чувств, но отчаянно сопит в подушку, смотрит на смартфон как на палача и пытается уснуть. Ещё через полчаса его накрывает осознанием. Осознанием того, что зря привязался, хотел привязать и того, зря затеял всю эту игру в любовь и понимает, что в ответ теперь точно ничего не получит. Мину он как обуза, лишний груз. Ви только испортит его образ зарождающейся карьеры рэпера, поставит перед обществом в виде разгулявшегося педика и это вряд ли положительно повлияет на уже собравшуюся аудиторию. Гаснущая и до этого надежда на взаимность меркнет окончательно, растворяется потускневшим светлячком в чужой нелюбви и Тэхён не сдерживается. Не может затаить собравшуюся поперек горла истерику, отвлекается на мерцающие огоньки от окна, но не может. Стоит одной соленой капле скатиться по щеке, как он уже не сдерживаясь, надрывно рыдает в подушку, скуля побитым щенком, добивает себя приходящими выводами и дальше, думает о чужой холодности как о настоящем айсберге, тот явно не хотел открываться незнакомцу, а Тэхён, этот глупый мальчишка, решил покорить его, в ходе сдавшись сам, даря свое невинное тело, душу и любовь. Жаль, что это только неблагодарно втаптывается в грязь от лица судьбы, она ещё и подошвой проезжается по ним, окончательно выбивая из Кима, кажется, предсмертные хрипы. Он так и рыдает всю ночь, не смыкает глаз и думает, что будет невежливо уходить по-английски, даже несмотря на то, что ещё одно сообщение от него его окончательно добьет, сарказм чужой воспримется серьезно и оставит отпечаток пощечиной прямо по лицу первой влюбленности. Но Тэ не будет Тэ, если оступится. На «доброе утро» отвечает призрачное «прощай, хён», которое не читается минут 40, а когда прочитывается, «такого аккаунта не существует, попробуйте позже.» На следующий день в парк Тэхён не приходит.***
Как-то так проходит и ещё две недели. Юнги еле живой ходит, истощается от переживаний о потерявшемся ребенке. Его ребёнке. Он приходит в парк во все те же дни, звонит, пытается связаться, найти, но Ким своего университета не говорил, а искать по имени и засевшим в голову контурам красивой внешности не получится. Юнги грустно. Юнги в отчаянии. У Юнги концертный тур и прямо сейчас он за кулисами, стоило бы готовиться, но перед глазами каждый раз, даже когда он моргает, вклинившийся безвозвратно образ мальчишки. Он боялся этого. Очень. Знал, что это произойдет, но отчаянно верил в силу младшего, но зря. Теперь никто его по утрам не приветствует, не скидывает милые селфи и не поит приторно-сладким кофе. Блондин пытается сконцентрироваться на своем выступлении, на ликующей публике после вступительных треков, вытравливает красивый бас из сердца хотя бы на время и не замечает каштановую макушку его обладателя в толпе. Прикрывает глаза, вспоминает запах спелой вишни и невольно втягивает воздух, надышаться хочет. Безрезультатно. Бит бьет по ушам при выступлении, подтанцовка расходится даже в исходящей от рэпера страсти, когда тот зачитывает строки заглавного трека, толпа подзадоривается выпитым алкоголем и становится неуправляемой, а в голове самого исполнителя туман, рассеивающийся только при написанных им же искренних строках, его ненадолго отпускает. А Тэхён хочет уйти, но преданно пялится на лучшее событие, пришедшее внезапно в его жизнь, тогда, в парке, и взгляд увести не может. Юнги сейчас совсем другой, не такой, каким привык его видеть Тэ, он чересчур фальшивый, горячий, конечно, в своем образе, но неправильный. И хочется заорать на весь зал о том, чтобы не притворялся, прекратил быть не собой и вернул ему того самого Юнги, но этот только пафосно бросает микрофон на сцене и уходит в глубь. Проходит минута, как зал оглушает новый трек, единственный неопознанный Кимом и страх опять прогоняет мурашки по коже. Только вот он и не догадывается, кому песня посвящена. Не посмотрел дату, когда клип был выложен, не читал его текст, но точно бы понял. Он бы не забыл дату того дня, когда Юнги решил его впустить в свой мир, сказал свой псевдоним в надежде, что тот увидит обязательно именно этот клип, услышит его публичное признание в лирике и, наконец, не сомкнет уверенно свои руки за его шеей, превращая объятия не просто в невинный жест, а нечто большее, более значимое, более интимное. Только они поймут. Но Ви струсил. Не смотрел, откладывал. А теперь внимает. Каждое слово запоминает, замечает в них себя, свои чувства, находит чужие, взаимные и его снова озаряет. Почти. Слова замедляются, потом вовсе исчезают, но не похоже, чтобы это был конец песни, минусовка продолжает крутиться и Тэ даже видит краем глаза суетящихся в удивлении людей за кулисами. А потом переводит взгляд на него и немеет. Тот безотрывно смотрит своими бездонными черными глазами прямо на него, на Тэхёна, который даёт себе пощечину за то, что подошел так близко, что Мин заметил его не выделяющуюся фигурку. Фанаты встревожено переговариваются, истошно кричат что-то, не понимают, что происходит и Ким даже один из них. Он думает, что это конец, он прослушал слова раскаяния в любви из уст желанного человека, а тот, не довершив, уже нашел его глазами. «И сердцем, — добавляет что-то внутри.» Ему хочется убежать от этого взгляда, нанизывающего опять его изодранное, заклеенное наспех, сердце, он даже уже порывается это сделать, но Агуст поднимает микрофон и просит Тэ подняться. Последний не понимает нот облегчения в его голосе, не понимает расслабленной интонации, и правда хочет сбежать, пока кто-нибудь не поймет, о ком речь сейчас и не подкинет его несчастную тушку прямо в пасть ждущему зверю. А зверь ненасытный, наоборот, только и ждет этого, ждет тушу загнанного в угол зверька и разве что не скалится. Шатен находит в себе силы наконец отвести взгляд, порывается осуществить мечту скрыться из этого удушающего не столько количеством людей в нем, сколько взглядом одного хищника, зала, но его как-то неожиданно находит охранник и Тэ непонятливо оглядывается и точно видит свою смерть, распятого себя в чужой ухмылке чувствует и пятится, хочет уйти навсегда, но, кажется, у того громилы свои планы. Он как-то невменяемо тащит его ко входу на сцену, на что Ви приходится вспомнить уголовный кодекс и грозится подать на него в суд за нарушение собственных прав, но тому что в лоб, что по лбу, у того начальник и поручение. Он молча проводит его к лестнице и отдает в руки вышестоящим, что, сами пытаясь разобраться в происходящем, просто подталкивают его в руки ожидающего исполнителя. Агуста Ди — думают они. К палачу — думает он. Но его судьбу уже решили за него. Его взглядом пожирают сотни фанатов и фанаток, а он нерешительно мнется у самого края, глаза поднять боится, и так ощущает кожей скользящий взгляд, но не удерживается от ответного, мимолетного, ловит в глазах Мина "я скучал" и пугается, обратно уводит и пялится в пол, пока его опять кто-то не подталкивает, видимо, получая, гневный взгляд рэпера. Он наконец-то заставляет себя шевелиться, слабо перебирает конечностями, удивляется сам себе, что не упал, что до сих пор держится и идет навстречу тигру. И ломается окончательно. Потому что так хотел снова теплых объятий, запаха кофе, пускай и с примесью химии от лака и косметики, хотел кожу чужую снова ощутить под ладонью, биение своего-чужого сердца учуять и найти свой дом, прямо здесь, пусть под обзором слегка ошарашенных людей, но главное — с любимым человеком. Вздрагивает от вибрации, идущей по шее Юнги, когда тот начинает что-то говорить, а потом подносит микрофон ко рту и четко заявляет: — Это мой парень, которого я очень люблю, пожалуйста, примите его. И Тэхён поднимает снова наконец не менее удивленный взгляд, ощущает ожившие бабочки всем своим нутром, чувствует разливающееся тепло по телу, а Юнги только того и ждет, тянет за подбородок внезапно и целует. У всех на виду. Менеджер обязательно ему пропишет за это, но по-другому нельзя. Опять потеряет. Поцелуй целомудренный, блондин только мягко сминает чужие губы своими, упивается вкусом и запахом вишни, окружившим его и, нехотя, отрывается. Эмоции через чур переполняют и адреналин в том числе. Ви против сказать ничего не может. Потому что да. Он согласен. Не отрицает свою принадлежность, едва на ногах стоит, не хочет показывать слезы, пускай счастья, на виду, но находит силы накинуться на того со счастливой улыбкой, влажными глазами и по-новой заводящимся сердцем под вой ликующих фанатов. Это их история и он будет прокручивать её в голове сколько угодно.