***
Авроры, прибывшие за ними, были угрюмы и молчаливы — то самое подразделение «Альфа», которое побывало в таких жутких местах и передрягах, что стало легендарным. Его численность составляла около тысячи человек, и это были не юнцы, а зрелые, закаленные в боях мужчины. Олдридж, чей старший сын вчера был на страже гостиной Слизерина, выступил вперед. — Мистер Поттер, мне велено проводить вас в Аврорат. Аврор смотрел на него с сожалением. — Мне мало что известно, мистер Поттер, но Аластор вышел из вашего дома побелевший как полотно. То, что там было, его напугало. Да и вид самой площади вызывает даже у самых опытных наших бойцов потрясение. Ваш дом устоял, потому что на нем была масса охранных заклинаний, древнее семейство, старинные чары… А так на месте площади Гриммо теперь огромная воронка. Гарри только кивнул, сжав руку брата. — Не брали бы вы мальца, — сочувствующе закончил фразу Олдридж. — Оно и вам, и нам спокойней будет. — Он не пойдет, — кивнул Гарри. За дверями Зала их уже ждала Джинни. Вторая пара закончилась, но она убежала раньше всех, чтобы успеть перехватить Руди. Невилл стоял рядом с ней. Гарри на минуту отошел от авроров. — Последишь за ним? — он подтолкнул брата к ней. — Говорят, там просто ужас. Не следует ему видеть все это. Джинни кивнула и положила руки на плечи Руди. Гарри присел перед ним на корточки и взял за руки. — Знаешь, мы по роду гриффиндорцы, — он попытался растянуть лицо в улыбке. — Мама всегда говорила, что надо верить в лучшее. И быть смелыми. Пока есть надежда — не сдавайся и верь. Я вернусь вечером, жди и слушайся Джинни. И повернулся к нему спиной. Авроры выстроились вокруг них с Драко и повели в сторону директорского кабинета. Попасть в Министерство они должны через каминную сеть. Министерство изменилось. Настала война, и теперь об этом напоминал каждый уголок холла — повсюду стоят авроры, тычут своими артефактами и детекторами лжи в каждого. Палочки наготове. Люди ходят уставшие, измученные. И везде атмосфера страха. Стены пестреют объявлениями о розыске. Их повели в кабинет главы Аврората — туда и Гарри, и Драко могли найти дорогу с закрытыми глазами. Секретарь, которого не помнил ни тот, ни другой, встал с места, когда они вошли в приемную. Олдридж прошел с ними. — Марк, я привел их. — Мистер Грюм уже ждет, — кивнул секретарь и указал им на дверь. Олдридж остался в приемной. Драко и Гарри, переглянувшись, вошли. Обстановка в кабинете была немного иной, чем помнил Гарри. На стенах висело больше портретов, больше кресел стояло у противоположной стены. Стол завален всякими бумагами, печатями, перьями. Грюм стоял у окна, на их шаги обернулся. — Поттер, — он устало оперся о стол. — Наконец-то. — Вы узнали, кто отключил наши камины? — сразу спросил Гарри. Двум главам не нужно было пояснять что-то друг другу — думали они одинаково. — Да, — рявкнул Грюм и нервно начал ходить из угла в угол. — Поганец пробрался слишком глубоко в наш отдел. И ведь знаешь, что страшно, Поттер? — Что мы не знаем, кто друг, а кто враг, — продолжил за него Драко. — Верно, парень! Грюм махнул палочкой, и на стол вылетели три бокала с огневиски. — По одной — и пойдем. Гарри глубоко вздохнул и махом выпил. Грюм уже ждал у камина. — Каминную сеть наладили к девяти часам вечера. Но едва первый проверяющий туда попал — он сразу же обнаружил такую картину… — Аластора передернуло. — В этот же момент в наш отдел запоздало стараниями еще одного подставного пришло оповещение о нападении на Гриммо, дом двенадцать. Увиденное ошеломляет и с первого взгляда, и со второго… Вперед. Гарри первый зачерпнул Летучий Порох. В горле пересохло. — Гриммо, двенадцать. Остальное происходило с ним, точно в дурном сне. Под ногами хрустнуло стекло, и Гарри открыл глаза. Он стоял посреди своей гостиной, которую помнил в деталях, но не мог узнать. С потолка посыпался песок и каменная крошка — дом, хоть и выдержал, дышал на ладан. На стенах пестрели черные отметины от заклятий. Кое-где обои и впрямь обгорели — там был пожар. Лестница стояла полуобрушенная, на ней лежали картины и фотографии в рамках. — Мама? Голос эхом разнесся по дому, тишина давила на уши. Может, остались хоть какие-то следы, которые могли ему что-то сказать? И Гарри бросился вглубь дома. Под ним несколько раз чуть не провалился пол — он успевал отпрыгивать в сторону и падать на разломанную мебель. Бока, ушибленные об обломки, саднили, но эта боль была ничем для него. — Сириус! В коридоре на втором этаже шли ожесточенные бои. Гарри медленно поднимался по лестнице, касаясь каждой подпалины на стенах. Он был уверен, сюда они убегали от погони… И загоняли себя только дальше в угол. Он закрыл глаза и поднял палочку. — Esto momentum… — Лили, беги! Беги, Лили! Сириус поставил мощные Щитовые чары, но они разбились от мощного напора силы Того, Кто шел внизу. Он пришел за ними лично, значит, они были обречены… Где-то сзади кричала Эви, Лили в панике выкрикивала его имя. — Сириус! Сириус, там Он! Его отвратительное лицо только показалось из-под завалов, которые устроил Сириус. Бродяга попятился, с ужасом глядя в глаза Темного Лорда, отливающие красным огнем. Палочка вырвалась у него из рук и упала Ему под ноги на лестницу. Все было потеряно. Гарри споткнулся и открыл глаза, чары рассеялись. Под его ногой валялась волшебная палочка Сириуса. Подобрав ее, он поднялся еще на шаг и заглянул за угол коридора, страшась увидеть там растерзанные тела жестоко убитых родных. Никого. Только разбитая дверь, за которой не виднелось ничего. Сжав палочку, Гарри ступил вперед. — Бабушка? Эви! Пустота. Тишина. Холод. Чары, которые применил Гарри, использовались очень редко. Чары Временного видения — их использовали, чтобы увидеть по вещественным, еще никем не тронутым доказательствам преступления, что же случилось на самом деле. Чары были довольно известны, однако, опасны для жизни. Для того чтобы действовали, нужно было кровное жертвоприношение, чары отнимали не только силу, но и энергию. Это ослабляло использующего их человека. Могло привести и к смерти. Чрезмерные знания всегда опасны для жизни. Царапины на руке от осколков в гостиной уже не хватало. Гарри разжал ладонь, которой сжимал свою палочку, и вторично чиркнул по вене осколком стекла, поднятым еще внизу. — Esto momentum… — Сириус, сынок! Вальпурга и Лили стояли в дверях и звали его. Сириус бежал, как мог, за его спиной взрывались картины, стены стреляли камнями, в них оставались огромные рытвины. — Лили, палочка! Где твоя палочка? — Нет! — Лили в ужасе прижимала к себе Эви. — Она внизу, на каминной полке… — У меня есть! — Вальпурга захлопнула за сыном дверь. — Коллопортус! Я сражусь сама с убийцей Регулуса! Уходите! — Это его не задержит, вперед, вперед! Они бежали еще дальше, куда вел коридор. Но у всего есть конец, тупик. — Завал! Мама, сделай завал! Гарри упал, идя с закрытыми глазами по коридору. Перед ним находилась целая груда обломков. Трепеща всем сердцем, он начал звать их по именам. Рука, в которой он держал палочку, немела, заклинание все еще тянуло на себя кровь. — Мама! Сириус! Эви! Завал был сделан качественно, но уже кем-то разбросан и создан заново, он явственно это ощущал. Может, им удалось продержаться дольше? — Бабушка? За завалом ему послышался какой-то звук — что-то упало дальше по коридору… А вдруг они живы, но ранены? Вдруг все настолько плохо, что они даже не могут позвать на помощь, а последняя палочка, которая у них была, сломалась? Отчаянная надежда вызвала в нем огромную силу. Гарри продирался сквозь завалы, не обращая внимания на гвозди, торчавшие из досок, на осколки стекол, режущие кожу. — Мама! Сириус! Он упал на пол, когда зацепился штаниной брюк за какой-то гвоздь, но это его не остановило. — Esto momentum! — Его не остановить этим! — Лили, мама, сюда! Они исчезли за поворотом коридора, в темных закоулках своего дома. Лили трясущимися руками прижимала дочь, придерживала её кудрявую рыжую головку. Её испуганные крики оборвались, едва она увидела Тёмного Лорда; Эви молчала, глядя перед собой пустыми глазками, больше ни звука не производила. — Что здесь, мама? Что это за место? — Это хранилище старых артефактов нашей семьи, кладовка! Вальпурга была в панике. Лили, выглядывающая в коридор, вскрикнула, когда завалы были разворочены одним мановением палочки. Ее лицо побледнело, Эви на руках притихла, вжимаясь в маму. — Беги, женщина… Беги… Твое время истекло. — Оставь нас! Лили в слезах захлопнула перед ним дверь, как четырнадцать лет тому назад… Гарри мутило, когда он уперся лбом в доску, когда-то бывшую дверью. Она перегораживала проход на уровне его лба — больше преград не было. У него остались силы только на одно заклинание, дальше было опасно для жизни. — Esto momentum!!! — Ищи, мама, ищи что-нибудь! Должно же быть что-то стоящее! За дверью торопливо копошились. Темный Лорд стоял перед последней преградой, и на его лице было написано ужасное торжество. Жажда крови, какой он всегда отличался. Звуки за дверью затихли, слышались только тихие рыдания Лили. Неужели они смирились со своей судьбой? Этого он позволить не мог… Дверь разлетелась в щепки, и он безбоязненно шагнул во тьму последней комнаты. Визг, страшный, пробирающий до костей, разнесся по всему дому… Гарри сидел на коленях перед комнатой. Ему было все очевидно, осталось лишь сделать тот же последний шаг, что отделял Темного Лорда от торжества, а его — от беспросветного отчаяния. Собравшись с силами, он встал и зашел, сморщившись от ужасного запаха. Сперва он опирался о стену, пока не заметил что-то липкое на руке. Свет палочки ярко осветил последнюю комнату. Не сдержавшись, Гарри упал на колени, и его вырвало. Стены покрывала кровь. Красная, густая, запревшая, один запах которой вызывал отвращение. Здесь тоже не было ни одного целого шкафа или картины. Но все их обломки покрывала кровь. Его донимали сухие рыдания, такие глубокие, что Гарри не мог вздохнуть. Он валялся на полу, залитом вонючей кровью, и плакал как Руди. Ногтями впивался в деревянный пол, которого и видно толком не было. Занозы загонялись прямо под ногти, но он не чувствовал этой боли. Он бился лбом об пол, отчаянно желая, чтобы сознание покинуло его. Эви… Мама… Сириус… Бабушка. В коридоре раздался шум, но это пробирались Грюм и Драко, деликатно задержавшиеся в кабинете главы Аврората. Гарри не заботило, что он услышит от них. Лучше бы они оставили его тут. — Мерлин… Драко первым вошел в комнату, сдерживая рвотный позыв. В ужасе он оглядывал комнату. Грюм зашел вторым. — Ублюдок… Они молчали, не зная, что сказать. Грюм не выдержал первым и вышел. Драко еще немного постоял и прошлепал по лужам крови к валяющемуся на полу другу. — Поттер… Вставай, Поттер… Гарри! Нельзя тут больше находиться. Дом уничтожат. Скоро прибудут магловские власти. Грюм должен уничтожить дом. — Я должен попрощаться, — глухо ответил Гарри, не двигаясь с места. — Не с кем. Друг крепко сжал его за плечи и поднял на колени. Гарри чувствовал, как весь обтекает кровью, но ему было все равно. Так они и направились к выходу из комнаты. Но не все оказалось так просто. Потому что сзади из помещения, не проветриваемого даже вентиляцией, на них налетел ледяной ветерок. «Гарри Поттер… Недавно ты очень неучтиво со мной обошелся… Нравится ли тебе мой ответ? Каково тебе теперь ощущать, что всему виной — ты? Ты снова почти один… Что ж, ты хотел играть со мной бесчестно… Признаю, зная будущее, каждый мой шаг, ты легко мог обойти меня. Но не победить… Я не сразу убью тебя, Гарри Поттер. Мои глаза следят за тобой везде… Я буду видеть, как ты медленно сходишь с ума от осознания собственного ничтожества. Я буду наблюдать, как ты встречаешь каждую новую смерть близких тебе людей… Мои люди уже охотятся за ними. Тебя не убило зелье — что ж, тем лучше, отчаяние справится не хуже Черной Росы!.. Война разгорелась заново, Гарри Поттер. По твоей вине. Твой мир пожрет огонь, а твои близкие падут, как скот. Маглолюбцам место в самых низинах мира… Прощай, Гарри Поттер! До новых встреч!» Холод, налетевший на них, снова сменился теплом. Драко оглядывал комнату на предмет скрытых ловушек, но Гарри так не волновало неожиданное сообщение Темного Лорда. — До новых встреч! — зло ответил он и вышел вперед, крепко сжимая палочку. Грюм хотел что-то сказать, но онемел, когда увидел его всего в крови, с двумя палочками в руках. Гарри просто прошел мимо к балкону, с которого открывался вид на улицу. Огромная воронка простиралась перед ним, и их дом действительно стоял в самом ее центре. Больше не было милых, знакомых улочек, поросших ивами и дубами, старых домов, добрых соседей-маглов. Яма, полная золы и пепла, черная, оплавленная. Никто не успел, наверное, и спохватиться… Огонь сжег все, что он так любил на этой улице. Дома, деревья, соседей. Гарри отошел от окна и оглядел в последний раз свою гостиную. На его памяти он здесь провел очень много дней рождений: своих, Джинни, собственных детей, потом маминых, брата, сестры, бабушки… Стены, помнившие каждый его день, проведенный в этом доме, стояли, испещренные рытвинами и подпалинами, кое-где обрушенные. Рядом лежали перевернутые, поломанные стулья, немного в стороне стол, за которым мама очень любила сидеть. Чернильное пятно покрывало часть пола, перо, измятое и поломанное, лежало частично под столом. Поддавшись внезапному порыву, Гарри подошел и перевернул стол, как положено. Под ним тут же обнаружился обрывок листа бумаги, с одной стороны исписанный. Гарри сдул с него пыль. «Дорогой Гарри! Прошло так немного времени с момента вашего отъезда, а в доме уже одиноко. Обязательно отпишись, куда поступит Руди! Сириус нас с бабушкой с ума сведет — говорит, что его сын — настоящий гриффиндорец, но мы считаем, что Слиз…» Гарри прикрыл глаза, по щекам все же пробежали несколько скупых горячих капель. — Слизерин, мама. Руди выбрал Слизерин. Грюм немного постоял, потом вышел вперед и положил ему руку на плечо. — Пошли, парень. Пора. Драко молча подал ему руку, чтобы помочь забраться по лестнице. Вместе они вернулись к камину. Из разбитого горшка на полу каждый зачерпнул по горсти. На этот раз Грюм и Драко ушли первыми. Гарри немного помедлил. Сердце опять сжалось, в глазах появилась влага. Гостиная дома, живого, как и многие старинные дома, словно просила его не уходить. Даже дом стал ему здесь родным, и Гарри чудилось, что он оставляет на погибель живое, раненное, молящее его о помощи существо. — Прости, — сказал он в пустоту, сжав зубы, чтобы запереть поток слез, рвущихся наружу. — Прощай, мама… Прощайте, родные. И шагнул в камин, не в силах больше слушать сквозняки, гуляющие по коридорам, звучавшие почти живым воем. Камин выбросил его в кабинете Грюма без сознания.***
После возвращения в Министерство Гарри плохо помнил, что происходило вокруг. Все лица примелькались перед глазами в одно размытое пятно, вместо слов он слышал неясный лепет. Грюм совершенно не жалеючи наливал ему до краев бокал за бокалом, и каждый парень вливал в себя. Огневиски был старым проверенным способом забыться на время. Драко сидел перед ним, опустив голову на руки, и тоже изредка выпивал. — Зачем уничтожать дом? — задал Гарри первый осмысленный вопрос, когда чувства уже притупились, а сознание пока не полностью замутилось. Грюм, сидевший в своем кресле и заполнявший какие-то бумаги, удивленно поднял на него взгляд. — Ты где был, парень, я тебе об этом еще пару часов назад рассказывал. Гарри поднял на него непонимающий взгляд и стал ждать ответа. Грюм только вздохнул и убрал огневиски в стол. — Конспирация… А как ты думаешь, как иначе? Воронка ни с того и ни с сего образуется посреди города, населенного маглами, а в самом центре — целый дом стоит! — Дом живой, его нельзя уничтож… уничтожать, — язык заплетался, Гарри говорил с трудом. — Это война, парень, — Грюм покачал головой. — Многие живые дома будут уничтожены. Этот ублюдок не видит святости ни в чем, а из-за него у нас остается все меньше культуры от прошлого. Народ не помнит своей истории — разве это нормально? — А чары Невидимости? — И как ты представляешь себе сохранить конспирацию особняка в физическом плане? Земля на метр просела. В Лондоне объявлено военное положение: маглы пока не понимают, что за взрыв прогремел в центре Лондона, а их следование расследует все версии. Фадж отправился утрясать это дело с магловскими властями и приносить соболезнования, предлагать помощь с расследованием — он притворится, будто это дело рук не магов. Иначе власти маглов перестанут нас покрывать. Слишком много жертв на совести волшебников. Грюм снова опустил глаза в бумаги. — Маглам скажут, что это был теракт. Вскоре этот район снова будут застраивать. От ядерной радиации его очистит Отдел Тайн, и магловские власти скроют факт взрыва ядерной бомбы. — Так это была она? — глухо спросил Драко. — Прототип, еще и очень слабый. Но Поттер… Если его не остановить, нам всем конец. — Я должен сохранить этот дом… Там столько знаний, столько ценных артефактов и книг… — Все вынесено уже, — ответил Грюм. — Авроры по моему приказу переместили всю вашу библиотеку сюда. Люциус обязался забрать ее на днях. Дом не спасти, Поттер. Гарри опустил глаза на руки, в которых до сих пор находилось скомканное, пыльное письмо Лили. Драко глянул на него и опять спрятал взгляд. Думы его одолевали ужасные, чего стоили только воспоминания. — Все, хватит напиваться, — глава Аврората встал с кресла. — Идемте, Поттер, Малфой. Вам пора в Хогвартс. Весь Аврорат тебе соболезнует, Поттер. Многие теряли близких. Прекрати раскисать и думай, как теперь заботиться о Рудольфе. Теперь он на тебе, а опеку на несовершеннолетнего… уж как-нибудь да оформим наперекосяк. Люциус предложил оформить вас на него, но сам понимаешь, как это будет выглядеть… Гарри и Драко молча встали и прошли к камину. Грюм глубоко вздохнул и вышел из кабинета. Они попали в кабинет к МакГонагалл. Директор только откуда-то вернулась и на зеленые сполохи пламени обернулась к камину. Увидев вернувшихся ребят, схватилась за сердце. — О, Мерлин… Поттер, Малфой, что произошло? Гарри вдруг вспомнил как выглядит — весь в крови, своей и… чужой, в порванной одежде и с двумя палочками в двух руках. Малфой выглядел так, словно вывалялся в муке. МакГонагалл сделала пару шагов вперед. — Живы? — с какой-то глупой надеждой спросила она. Гарри не стал ни качать головой, ни отвечать, просто вышел из кабинета. За их спинами раздался тихий всхлип. Студенты и авроры, увидевшие их, в ужасе и непонимании расходились в разные стороны. До гостиной оставалось совсем недалеко, когда им встретился осунувшийся Снейп. — Поттер… — он оглядел их и думал задать вопрос по поводу их вида, но спросил другое. — Как вы? — Бодр и весел… — Пройдите в мой кабинет. Сейчас же. Снейп, когда он притворялся шпионом, был таким скотиной. И все же они с Драко свернули с намеченного пути. Профессор закрыл за ними дверь и устало привалился к парте. — Мертвы? — даже без надежды спросил он. — Тел нет, — вместо друга ответил Драко и сглотнул. — Только лужи крови. — Я слышал, он устроил жестокую расправу… Но также там остались и несколько Пожирателей. Лорд вошёл в раж, растерзал их в той же комнате… Люциус был там. Его призвали разрушать дом, взрывать улицу… Он думал, что Блэкам удалось уйти — в такой ярости был Темный Лорд, когда вышел. Не сердись на Люциуса, Поттер. — Не на что, — сглотнул Гарри. — Там и все подразделение «Альфа» не справилось бы. Снейп прошел к своему столу и достал огневиски и три бокала. — Помянуть бы, — он тщательно прятал от них глаза. Осушив еще один бокал, Гарри все равно не почувствовал себя лучше. Хотелось выть, как раненой собаке. — Знали бы вы, в каком состоянии был Люциус, когда Лорд отпустил его сегодня в пять часов утра, — Снейп закупорил бутыль и передал ее Гарри. — Это вам, Поттер. Крепитесь. — Крестный, ты сказал, что там были убиты несколько Пожирателей? — спросил Драко, о чем-то думая. — Ты можешь взять с Гарри образцы крови и просчитать, кто это был и чья там была кровь. Может быть, так мы хотя бы будем знать… — Это глупо, но давайте, Поттер… Пока Снейп снимал с него «образцы», Гарри взахлеб пил из бутылки. Становилось легче. Приходил сон. И хотя он знал, что завтра будет еще больнее, он пил, чтобы забыться хотя бы на этот день. Позже Драко помог ему дойти до гостиной, и оба они ввалились туда уже после отбоя. Слизерин словно и не собирался спать — студенты, как назло, все сидели в гостиной в полной тишине. Увидев их, многие заахали. Джинни подскочила с места, в ужасе разглядывая их. Гермиона обняла Руди, чтобы не дать ему посмотреть на брата. Гарри был ей очень благодарен. — Гарри, что… — О Мерлин, Гарри, что случилось? — Где вы были? — Алистер Дейн взволнованно вышел вперед, оглядывая их. — Мы соболезнуем… Невилл встал и решительно пошел к ним. — Пошли, — его пальцы клешнями впились в локти того и другого. — В душ, живее. Необходимость смыть с себя весь ужас сегодняшнего дня ощущалась почти физически, и Гарри долго тер кожу и раны до собственной крови. Контрастный душ немного отрезвил, это было единственное место, где он мог дать волю слезам. Взяв себя в руки, Гарри вернулся в гостиную. Невилл уже постарался усовестить большинство и разогнать по спальням. Оставалось едва ли десять человек — Паркинсон, Кребб и Гойл, Булстроуд, несколько семикурсников и друзья. Зареванные глаза Руди заново напомнили Гарри о новой ответственности. Брат бросился к нему и крепко обнял. Последний родной человек на свете… Девочки беспокойно ждали хоть пары слов, Невилл, ничего хорошего не ожидая, смотрел на огонь. Гарри пытался из себя выдавить хоть какие-то слова, но преуспел в немногом. — Там… Было ужасно. — А мама? — Руди крепко сжал в кулаки ворот его чистой рубашки. — А папа? Он промолчал. — Бабушка? — Гарри тоже смотрел на пламя, чтобы не видеть слез брата. — Эви? Джинни молча опустила голову, скрывая слезы. Драко тоже пришел к ним, Гермиона робко присела рядом с ним и вдруг обняла. Сил разговаривать больше не было. Не было сил даже жить как прежде. Гарри знал — он не вправе напиваться, когда Руди с ним. А откуда черпать силы для себя и для него? Он не знал.