***
До официального отбоя оставалось совсем немного времени, поэтому в общей гостиной Гриффиндора было особенно шумно. Вечером все вынужденно возвращались поближе к спальням, но среди представителей красно-золотого факультета начисто отсутствовали люди, соблюдающие режим. Большая часть народа играла в настольные игры – Гарри смиренно отдал в общее пользование всю ту коллекцию дорогих игрушек, что ему подарил Сириус. Кто-то из последних сил пытался покончить с домашним заданием. Шестые и седьмые курсы примерно каждые минут десять просили всех "шуметь потише", но эффекта от этого почти что не было. Гарри с Невиллом, забившись в самый угол гостиной, тренировались. Гарри учился держать щит из высшей светлой магии, Невилл несколько лениво пулял в него простенькие сглазы. Вообще-то такие заклинания и не должны пробивать столь мощную защиту, но Невилл не знал других, а Гарри все еще не мог держать такой щит достаточно долго. Вскоре щит лопнул с тихим звоном. – Пятнадцать, – напомнил Невилл, снимая с Гарри последствия летучемышинного сглаза. – А я ведь даже не Джинни. – Всего пятнадцать? – удивился Гарри. – По ощущениям, гораздо дольше. Невилл пожал плечами. Как боевик он был не очень хорош. Ему в целом были не слишком интересны дуэли, но всеобщая истерия на умении себя защищать не обошла и спокойного Лонгботтома. Его нелюбовь к этому делу сглаживалась за счет наследственности. Как и Фрэнк, Невилл имел хорошие физические данные и быструю реакцию, так что в дуэльном кружке считался крепким середнячком. И все же – Одри или Джинни пробили бы этот щит минут за десять. И Гарри научился правильно создавать такую защиту совсем недавно, поэтому было неизвестно: выдержит ли его слабенький светлый щит удар кого-то вроде Сириуса? Размышления Гарри прервали громкие звуки: кто-то оглушительно хлопнул дверью, а потом по лестнице раздался громкий топот, еще один хлопок, и снова топот и громкий крик: "Гермиона, подожди!". Словно подгадав нужный момент, девочки выбежали как раз в то время, когда в гостиной было тише обычного. Гермиона пробежала по гостиной, красиво взмахнув копной длинных вьющихся волос, а за ней неслась Одри. Несмотря на то, что прическа у Одри была в большем порядке – каждое утро она укладывала себе идеальные локоны взамен наследственных бойких кудрей – выглядела она уже не столь грациозно. Во многом из-за того, что во время своей пробежки кого-то пихнула, кого-то обозвала идиотом, и закончила сердитым: "Отошел с дороги, придурок!". Под недоумевающими взглядами гриффиндорцев, обе девочки выбежали в коридор. До отбоя оставалось совсем немного времени, и Невилл хотел было встать, чтобы побежать за ними, но Гарри покачал головой. Связь между членами Ковена не позволяла наверняка знать чувства друг друга, но достаточно яркие переживания было непросто скрыть. Гермиона сейчас хотела побыть одна. – Что у них опять? – вздохнул Лонгботтом. – В последнее время постоянно ссорятся. – Гермиона, Крам и Драко, – просто объяснил Гарри. Невилл в ответ тяжело вздохнул и достал из сумки карту мародеров. – Если до отбоя не вернутся, придется за ними идти. Без карты и мантии точно попадутся. – Одри? – удивился Гарри. – Тогда уж точно снег выпадет. Оба друга хихикнули: Одри и правда гуляла после отбоя почти постоянно, но никогда не попадалась.***
Гермиона же выбежала из комнаты так быстро, что Одри порядком от нее отстала. Но и замок Лестрейндж знала не в пример лучше. Из башни Гриффиндора бежать особо некуда, поэтому уже за третьим поворотом она увидела спину Гермионы. Громко хлопнула дверь одного из пустых кабинетов, поэтому Одри перешла на шаг, давая себе и подруге несколько минут на то, чтобы прийти в себя. Одри знала, что несдержанность и вспыльчивость – ее главные слабости. Сколько раз она корила себя за грубые слова, за неспособность сначала думать, потом действовать… просто за то, что в этом так похожа на маму. Сириус говорил, что отец Одри холоден, как атлантическая селедка. Девочка в ответ представляла кого-то вроде папы Драко. То есть скучного и надменного. Даже пожалеешь, что характером пошла не в ту родню. Но нет. Одри специально смотрела на фотографии в альбомах: внешне она пошла в Лестрейнджей. Кожа не такая светлая, как у Блэков, черты лица спокойнее, и даже глаза совсем не блэковские. Вот у Джинни – блэковские, а ведь родство-то дальнее. А Одри достались кудряшки, низкий рост и мамин взрывной характер. Так и хочется разгневанно затопать ногами… совсем как мама, когда той не удается договориться с Сириусом или Фрэнком. Поэтому Одри горько вздохнула, подойдя к нужной двери. Гермиона была ей нужна особенно сильно: вот уж кто пять раз подумает, прежде чем что-то сделать. И самая умная ведьма поколения сейчас плакала, спрятавшись за огромным учительским столом. Даже не гуляя по замку в ночное время, она все равно выбрала самое козырное место для слез и самобичевания. Одри тихо закрыла дверь, поднялась на невысокий подиум и села рядом с Гермионой, прислонившись спиной к тяжелому столу. – Прости. Грейнджер в ответ всхлипнула. – Мне не стоило так говорить. Драко сам идиот. И любая бы влюбилась в Виктора. Просто… ну просто я несдержанная истеричка и не очень хорошая подруга. Я должна быть на твоей стороне. – Ты не нехорошая подруга, – снова всхлипнула Гермиона. – Но все равно меня обидела. Одри вздохнула. Вся эта ситуация ей с самого начала не нравилась. Шляпа не зря даже не дала выбора Драко: ни райвенкловской любознательности, ни хаффлпаффского смирения, ни уж тем более гриффиндорской храбрости в кузене не было. Но это вовсе не значит, что он плохой. И Одри, да и самому Гарри, шляпа тоже предлагала Слизерин. Вот только в случае с Гермионой все гораздо сложнее. Среди девочек четвертого курса Гермиона считалась практически образцом для подражания. Начиная с четвертого курса, когда Гарри пришлось сосредоточиться на заклинаниях высшей магии, Гермиона считается лучшей на курсе. Ее традиционно ставят в пример всем ученикам. Немного лучше у Невилла с гербологией, да и Рон, к огромному огорчению Гермионы, за счет явного таланта разбирает задачки по нумерологии быстрее, но всех остальных амбициозная гриффиндорка обошла. Даже первоначально нелюбимые уроки полетов она смогла покорить и уже вполне изящно управляла огромным летающим конем. Последние два года в школьном театральном кружке играет исключительно главные роли, является крепким середнячком в дуэльном клубе, поражает всех на встречах любителей трансфигурации и традиционно блистает на вечерах у Слагхорна. Гермиону нельзя было назвать красавицей в традиционном значении этого слова. И уж тем более ее никак нельзя было назвать миленькой. Как-то Грейнджер шутила, что в ее родословной намешано столько разных народностей, что яркая внешность вполне объяснима. У нее большие, широко распахнутые глаза, немного крупноватый нос и пухлые губы на узком лице. Каштановые волосы вьются пушистыми кудрями, а рано сформировавшаяся женственная фигура делает Гермиону старше ее возраста. Рядом с ней Одри всегда кажется себе ребенком. И, вполне вероятно, только Грейнджер умеет тащить огромные стопки книг с воистину аристократическим величием. Поэтому Одри прекрасно понимала Драко. Но не могла понять, почему ее кузен так тупит. Когда перед Рождеством она спросила его в лоб, тот промямлил что-то про отца, традиции чистокровных и лишение наследства. Ожидаемо получил от кузины хорошую оплеуху за тупость: даже если тетушка Нарцисса не решится спорить с бывшим мужем, остаются остальные Блэки, которые способны на самые невероятные поступки, если их как следует мотивировать. А Одри прекрасно умеет мотивировать свою маму. Сириус просто за любой беспорядок, лишь бы весело было. За дядюшкой помчится Дора, которая верит в любовь, за Дорой стартанет не только Ремус, но и тетушка Андромеда… Одри была уверена: реши Люциус Малфой выразить свое недовольство выбором сына, проблем у него появится немало. * Одри даже нравилось думать о том, какой кавардак бы устроили ее родственнички. Но потом оказалось, что Люциус Малфой передал опекунство Сириусу и надобность в этом пропала. Но Драко, даже зная об этом, продолжал грустно смотреть вслед любимой девушке. Дурак. Правда, Луна как-то расщедрилась на объяснения: она сказала, что Драко боится проиграть Виктору. Впрочем, весьма справедливо опасается. Со временем кузен станет настоящим красавчиком, как и его отец, но пока он просто тощий, длинный, белобрысый и бледный. На данный момент самое привлекательное в нем – голубые глаза и счет в банке. Беллатрикс как-то призналась, что шляпа и ее хотела отправить на Гриффиндор. В целом, это безрассудное желание сделать все так, как она считает правильным, передалось и ее дочери. Для Одри являлось само собой разумеющимся, чтобы Драко хотя бы что-нибудь сделал. Но он просто грустно вздыхал. – Ну Виктор же уедет в конце года, – вздохнула Лестрейндж. – И все наладится, правда? – А что-то идет не так? – недовольно обернулась к подруге Гермиона. – Если бы случилось что-то по-настоящему заметное, мы бы не смогли провести тот ритуал. Ты помнишь? Доверие среди членов Ковена является незаменимым условием. Именно поэтому меня больше обижает не Драко, который смелостью никогда не славился, а ты. – Но почему? Почему все так? – Одри аж подскочила на месте. – Ты же ему нравишься! – И что? Быть может, недостаточно сильно нравлюсь, чтобы что-нибудь делать. Или просто он предпочитает оставить все как есть. А я что? Должна ждать, пока его высочество Малфой решит совершить хоть какой-нибудь поступок? Ну уж нет. Гермиона произнесла все это зло, а затем резко встала с пола. Она отряхивала пыль с одежды, и всем своим видом говорила: не хочу больше об этом говорить. А затем протянула Одри руку, помогая встать. – И вообще, не о том думаешь. У Гарри вот на носу последнее испытание турнира, взрослые о нем почти не волнуются, потому что тренируют для сражения с Темным Лордом, а это вроде бы посложнее лабиринта. И знаешь что? У нас список защитных ритуалов из семидесяти позиций. Если мы успеем все их провести за лето и не откинуть ноги, то может даже вернемся в Хогвартс. А еще ожидается гражданская война, и вряд ли это весело, честно говоря. Поэтому я хочу до этого момента пожить нормальной жизнью, понимаешь? Что плохого в том, что я с кем-то встречаюсь? Одри сердито посмотрела на Гермиону: та не только выглядела старше своего возраста, но еще и вела себя соответствующе. Кажется, общение с тетушками Блэк на нее плохо влияет. Но и ссориться с самой близкой подругой Одри не хотела. Поэтому нерешительно улыбнулась и спросила: – А вы… ну… целовались? – Одри! – обиженно тряхнула распущенными волосами Гермиона. – Тебя только это интересует? – По логике – должны были, - хитро улыбнулась Одри. – Раз уж ты заявила, что жить нужно сейчас и на полную, значит – целовались. – Ты и логика? Просто невероятно! Гермиона круто развернулась на каблуках и направилась к выходу из кабинета. У самого выхода она обернулась и нравоучительно заметила: – Пошли уже. Скоро отбой, а я хочу быть официальной старостой в следующем году. – тут она наткнулась на взгляд Одри, вздохнула и вынужденно призналась. – Да, целовались. – Круто! И как? – Ты же совсем недавно ругала меня за встречи с Виктором? Никакой последовательности… * Одри, разумеется, рассуждает как ребенок. Никто бы не пошел выдирать Люциусу волосы просто веселья ради. Но, учитывая количество сил, которые Нарцисса вкладывала в обучение Гермионы, у старшего Малфоя и правда выбор был бы невелик. У прелестной Нарциссы наверняка на мужа немало компромата имеется. А если учесть своеобразные моральные принципы Блэков, то у нее и яд где-нибудь был припрятан. Нет бывшего мужа – нет проблем.