Ты мой ангел, Эрвин

Прошёл всего час после возвращения отряда за стены. Выжившие разбрелись по своим комнатам, и те, кому удалось уснуть, забылись сном после тяжёлого боя. Леви валялся на заправленной кровати и любовался потолком. Он жалел о потерянных воинах и об их коротких жизнях. Но, глубоко в душе, где сидит его чёрная тень, он не чувствовал боли. Почему-то ему было всё равно на погибших товарищей. Леви сам себя ненавидел за это, но ничего поделать не мог. Он валялся на жёстком покрывале и пытался разобраться в своих чувствах, вызвать хоть какую-то печаль, но его сердце оставалось холодным. До тех пор, пока в дверь не постучали. — Спишь? — командор открыл дверь и встал в проходе. — Даже если бы я спал, ты бы разбудил меня, идиот. — грубо ответил Леви, но сердце предательски дрогнуло. В ответ Эрвин только коротко улыбнулся и прошёл в комнату, закрывая за собой дверь. Он сел в кресло напротив окна и закрыл глаза, тихо, но тяжело вздохнул и откинул голову назад. — Опять, да? — капитан принял сидячее положение и окинул взглядом командора. — Знаешь, что да. — голос прозвучал печально и тихо. — У нас опять ничерта не вышло. — Не твоя вина, Эрвин. Ты не Бог, пойми это наконец. — хоть Леви был раздражён, он сильно переживал за Смита. — Не Бог. — согласился командор. — Но это не вернёт попросту погибших солдат. Эрвин сделал ещё один глубокий вдох и открыл глаза. Он увидел темнеющее небо, на котором зарождались звёзды. Они были маленькими, еле заметными и такими далёкими. — Цель была так близко… Леви перебил его. — Какая разница, что было?! Ты не виноват в том, что мы не смогли поймать титана. Виноват тот криворукий солдат, что устанавливал ловушку. — голос звучал громко, капитан будто ругал Смита за напрасно потраченные нервы. Впрочем, так и было. — Этого криворукого солдата я лично назначил на это задание. — начинался спор, который был Леви не по душе. — Заткнись. — это было прекрасным способом прекратить его, пока он ещё не начался. Оба замолчали. Капитан долго всматривался в лицо командора, и его каменное сердце сжималось от печали и злости. Его злила собственная беспомощность. Леви не знал, как искоренить вину в душе Эрвина. С другой стороны было понятно, что без этой вины он перестанет быть человеком. Если не будет чувствовать ответственность за смерти своих подчинённых, то вскоре перестанет дорожить их жизнями. А это самое страшное. Поэтому Леви не оставалось ничего, кроме как поддерживать своего командора. В сотый раз уверять его в правильности сделанного выбора. Он мог понять Эрвина. Тот ненавидел себя за все ужасные вещи, которые совершил. Поэтому капитан никогда его не отталкивает, каждый раз впускает в свою комнату, выслушивает всё, что накопилось в сердце мужчины. Вот и сейчас он поднимается с помятой постели и встаёт позади кресла, на котором сидит Эрвин. Сначала он кладёт руки на широкие плечи и слегка сжимает грубую ткань куртки. — Эрвин, ты не отвратителен. Да, ты часто ведёшь себя глупо и раздражающе. Постоянно говоришь глупые вещи, лезешь с поцелуями, на глазах у всего легиона. Ты выглядишь очень жутко, когда пытаешься со мной флиртовать, а в твоём кабинете вечно разбросаны какие-то бумажки. Меня бесит твоя показушная улыбка, которая появляется при виде начальства, но я понимаю, что это необходимо. — тихие слова капитана нежным потоком вливаются в сердце командора и заставляют его немного расслабиться. Дальше Леви обходит кресло и садится на колени Эрвина, к нему лицом. Он никогда раньше ничего подобного не делал, поэтому Смит встревожен его поведением. Капитан проявляет нежность, так ему непривычную. — Но ты мой ангел, Эрвин. — Леви целует его в уголок губ и еле слышно продолжает. — Ты бесишь меня, но моё сердце бьётся чаще, когда ты смотришь в мои глаза. — Леви, ты можешь не говорить это только для того, чтобы успокоить меня. — Эрвин поднимает глаза на Аккермана. — Тебе не обязательно делать это, если не хочешь. — Ты бесишь меня. — капитан легко целует Смита в щёку. — Но ты подарил мне настоящую жизнь, только тебе я могу безоговорочно доверять. Ты мой ангел, Эрвин. — он касается губ своими, но тут же отстраняется. — Я тот, кому плевать, скольких человек ты послал на смерть. Я просто верю тебе. Леви обхватывает обеими руками шею командора и обнимает его. Впервые в жизни он просто так обнимает Эрвина. И тот тает в его объятьях. Он наконец понимает, что не одинок, пока Леви рядом с ним. Вне зависимости от величины провала, капитан всегда на его стороне, прикрывает спину, дарит тепло и даёт пинки, когда это было необходимо. — Я люблю тебя. — голос командора звучит прямо над ухом Леви. — Захлопнись. — говорит капитан и сжимает Эрвина сильнее. В ту ночь воздух был свежее, чем во все предыдущие, звёзды светили ярче, ветер был спокойнее и небо чище. Только тихие признания, за которые завтра, непременно, будет стыдно, нарушали девственную тишину той ночи.