По ту сторону баррикад

Скарлетт оглянулась на фабрику, там, где когда-то простирались поля. Худая, суровая фигура с прической, полуметровым смерчем стоящей над головой. Красное приталеное пальто с острыми краями, идеально выглаженное и начищенное с похожим на крыло накрахмаленным воротником подчеркивали всю ее строгость и целеустремленность. Над сборочными линиями и ангарами тянулись тучи дыма, которые сливались с грозовыми тучами далеко в небе. Удары молнии падали на громоотводы между заводскими трубами, которые над литейными цехами достигали высоты в сотни метров. Белые шпили, врезавшиеся между клубами серо-зеленого дыма светились от электрических разрядов и искрились, постепенно поглощая титаническую силу неба. В проемах между зданиями и платформами, испещренными сотнями огней и кое-где покореженными от ударов бомб, светилась лава, проступающая тут в расщелинах скал. Геотермальная энергия питала эти цеха наравне с десятками теплоэлектростанций, чьи трубы стояли между цехами внушительными обелисками, испуская черный и салатово-антрацитовый дым. Она снова посмотрела на грозовой фронт вдали сквозь закалённое панорамное стекло, вставленное между силовыми балками конструкции. Это здание построили около пятиста лет назад, в качестве штаб-квартиры одного из местных производств, оно чудом выстояло во время землетрясений, превративших цветущий край в это камянистое логово. Экраны на пульте показывали почти каждое значимое помещение завода и штаба. На одном из них виднелся цех переработки, посреди помещения которого лежал громадный танк, смятый и разбитый. Невесть сколько весящая туша занимала около половины стометрового цеха, останками главной башни достигая потолка. Подарок её отца, Генерала... Техники уже несколько раз восстанавливали машину почти что из пепла, но в этот раз они были бессильны. Десятки рабочих рук сдирали экраны и гусеницы с машины, сбивали заклёпки, раскладывая куски брони рядом. Вскрыли главную башню. Главный наводчик был ее боевым товарищем, надежным и сильным. Сейчас из ребристого каркаса, залитого кровью, доставали его изуродованные останки, дабы похоронить со всеми почестями. Команда инженеров обходила обломки и проверяла каждый винтик. То, что еще можно использовать, пойдет на склады, обломки - на переплавку. А углепластик и реактор, не подлежащие ремонту, будут выброшены на Кладбище в пустыне на западе. Гиблое место, пустыня, на сорок километров ни души... Там лежат останки старых машин. Их остовы висят над дюнами и утопают в песке, метр за метром погружаясь в пучину забвения. Много мелких деталей, кусков, небольшой техники, но один образец был уникальным и особо ценным. "Богомол". Флагманский самолёт Генерала. Её мысли прервал стук в дверь кабинета. - Здравия желаю, товарищ маршал! - отдал честь зашедший командир. Его форма тоже была красного цвета и отличалась резкими, гранеными формами, и единственным отличием от ее формы были погоны, соответствующие званию капитана первого ранга. - Имею честь доложить, что вертолёт "Сумрачная Охотница", поставленный на оборону сектора 06, был сбит западнее Кладбища, у иридиевых рудников. "Охотница". Флагман флота винтокрылов. Полтора года проектирования и сборки. Двенадцать лет службы. Сотни вылетов. Тысячи сбитых врагов на счету. И вот она пала. -Кто посмел его сбить!? - суровым голосом крикнула Скарлетт, так, что стекло задрожало, а лампы на потолке на секунду погасли, хотя она прекрасно знала ответ на этот вопрос. - Рейдеры. Эти мелкие черти на красненьких самолётах размером не больше стандартного танка. Снова они добрались туда, куда добраться не могли, несмотря на сотни километров линий обороны, мощные радары и современнейшую технику, защиту, которую не могли бы пройти целые армии, поля, испещренные пушками, заставленные танками, опоясанные километровыми составами бронепоездов. - Они прошли разоружающие поля?! - Да, товарищ маршал. Более того, они уничтожили часть зениток, а значит, они изобрели способ ослабить или нейтрализовать поля. - Какого черта? Не замечено момента прохождения полей?! Куда вы смотрели!? Кого вы только в ПВО берёте? - Констатирую факт, товарищ маршал. Они прошли. И мы не знаем как. - Чтобы завтра начали расследование, товарищ капитан первого ранга. - сказала она, еле контролируя злость - Слушаюсь. - Командир жив? - Погиб. Как и весь экипаж "Охотницы". - Вы свободны. - Есть. Капитан первого ранга покинул кабинет. Даже самые мощные машины не могут устоять перед Рейдерами. Пока на фронте были только обычные летчики, их можно было крошить одной левой, что и делал Генерал. Он думал, что так же можно делать и с Рейдерами. Как же он ошибался... Тринадцать лет назад. Ей еще пятнадцать. Они с отцом - на капитанском мостике "Богомола". Огромный самолет мчится над цепью островов, отражаясь в нереально чистой воде и затмевая собой небольшие деревни. Внизу стоят сторожевые катера на рейде. На хвосте искрят, отражаясь в воде, короткие нитки молний. Это работают в режиме ожидания катушки Тесла, готовые в любой момент сжечь, испепелить кого угодно, кто осмелится приблизиться к флагману. Спереди, по бокам от кабины, висят два двигателя, размером с небольшой истребитель, испускающие пятидесятиметровый фиолетово-серый выхлоп. "Тысячу двести тонн тяги каждый!" - хвастался на заседаниях Генерал. За кабиной, покрытой толстой, почти танковой броней, стояла зенитка с шестью трехметровыми стволами, а на кончиках крыльев виднелись шпили лазерных орудий. Тогда в радиусе досягаемости был замечен небольшой вражеский самолёт нового типа. Он открыл огонь по "Богомолу", но электромагнитные пушки не смогли пробить броню. Эти залпы только раззадорили Генерала, который решил показать выскопоставленным гостям на борту, чего он стоит. Только враг сел на хвост и завис за килем, чтобы уничтожить зенитку, искры на хвосте вздулись, приподнялись и сорвались в направлении супостата. Они ударили по обшивке, обплавив ее, противник загорелся, но искры и не собирались отступать, пробегая по поверхности машины. Отвалился киль. Враг зашатался, как пьяный, вдруг что-то грохнуло в его двигателе, его будто подкосило, и самолёт упал в море, испустив фонтан наэлектризованных брызг, и только тогда цепкие лапы катушек отпустили его. Генерал не упустил шанса выпить. Тогда Скарлетт решила, что она должна стать такой, как отец. Она хотела править этой страной, расширяя её границы и ведя народ к победе в этой войне, насмехаясь над своими врагами. Впрочем, выбора у неё не было. А когда он появился, стало слишком поздно. В окне двигались двадцатиметровые поршни насосов скважин, каплю за каплей добывающие из кипящих недр воду с ценнейшим иридием. Зеленым дымом пыхнула труба фильтровального цеха, в ту же секунду очередной удар молнии залил все ярчайшим светом и стих в громоотводах. Колонна танков медленно двинулась вдоль цехов, наматывая на гусеницы освещенную временными фарами дорожную пыль. Маленькие полусферические башни с крупнокалиберными плазменными пушками возвышались над широкими корпусами, украшенные крупным гербом Генерала. Вскоре колонна будет переброшена на фронт по морю, где и приймет участие в боях, если не будет истреблена Рейдерами раньше. Но мыслями она была далеко отсюда. Два года назад. Они снова на борту "Богомола". Флагман летит над пустыней, переливаясь свежей краской. Он начищен и отполирован, каждая заклёпка на броне сияет в свете разрядов молний, генераторы щита работают как часы. Вид с мостика открывается фантастический. Вдали зияет лес, раскинутый на сотни километров, внизу простираются пески, изредка прерываемые домами из глины и песчаника. Удары молнии поджигают клочки леса, и дым светло-серго цвета тянется аж до грозовых облаков. По дорогам колесят конвои, поднимая клубы темной пыли, висящей после них часами. Шофёры останавливали машины, дабы полюбоваться флагманом, закрывающим своей тенью сотни метров земли. Грохот двигателей был слышен даже там, внизу, но на мостике, звукоизоляция которого по толщине не уступала бронированию, он отдавался лишь еле заметным гулом. Сегодня у Генерала юбилей. Внезапно самолёт накренился, завизжала сирена, подкрепленная торохтеньем пуль по обшивке. На хвосте показалось звено вражеских самолетов, осыпающее градом​ плазменных сгустков и свинцовых болванок. Очередной раскат грома раздался, перебив звуки начинающегося боя, молния ударила в левое крыло "Богомола", не причинив вреда проводящей обшивке. Пули хлестали по корпусу, оставляя длинные обплавленные следы. Генерал занял свой пост возле летчика. Затрещали обмотки, и разряд взметнулся к одному из врагов, обмотав самолёт коконом из тонких молний, но несколько своевременных выстрелов заставили адский аппарат в хвосте флагмана замолчать. Взрыв сопровождался громким треском, по обшивке пробежали молнии, обплавился хвост, хаотично замигали лампы. - Зенитку, черт возьми! Быстро! - заорал Генерал. Над кабиной откинулся люк, шесть закаленных стволов повернулись назад, закрытые бронеплитой, но через секунды обплавленная огнём противника установка отвалилась и пронеслась по правому борту, достреливая последние снаряды. - Сейчас они у меня запляшут! - Генерал вытолкнул из сиденья оператора вооружения и зажал четыре гашетки. В тот момент один враг завис у законцовки правого крыла, обстреливая массивную подвеску под ним. Внезапно под неодимовой катушкой загорелся фиолетовый свет и на секунду пропал. Летчик завис в недоумении, искры у подвески замерли, и огромный лазерный луч, метров пять в диаметре расплавил противника, нет, просто испарил его, оставив только тучку дыма. Такой же луч взметнулся на левом крыле, освещая закаленные борта летающей крепости зловещим фиолетовым отблеском. Осталось двое. Из портов крыльев вышли четыре пулемётные башни, из их куполов выдвинулись стволы, взметнулись к противникам плазменные заряды. Они чиркнули по обшивке, пронеслись мимо, обплавили поверхности, оставив темно-серые следы на свежем красном покрытии, но не сбавили решимости Рейдеров. Один приравнялся за хвостом, выполнил опасную бочку в сантиметрах от киля и выстрелил в люк зенитки длинную очередь. Выстрелы отдались по всему корпусу, они выбили перегородки между отсеками, перебили проводку, покорежили генератор. Правый двигатель встал, выстрелил струей фиолетово-серого выхлопа, снова встал и снова завелся, самолёт накренился вправо, заваливаясь на восток, Генерал выпал из кресла, что и спасло его. Через четыре секунды первый генератор перегрузился и взорвался, дав критический ток по подключенной сети. На уровне трансформатора сработали предохранители, а вот в пульте управления двадцатипятикопеечные монетки в разъемах для предохранителя не смогли спасти систему. Заряд разорвал пульт на куски, моментально убив штурмана, сидевшего рядом, отключилось освещение, разряды пробежали по всей кабине, угрожающе зашатался каркас, но картина снаружи была ужасней. Слетали куски композитной брони, обваливались крепления, слетела очередная башня. Правый двигатель не выдержал огня и взорвался, осыпав обломками борт и крыло, разорвав закрылок. Срывало заклепки и швы, броня плавилась, разогретый киль отпал, чуть не задев атакующего, "Богомола" занесло, он завилял, вот-вот он упадет в штопор. Лампы в десантном отсеке вспыхнули, озарив металлические плиты ярким ореолом и взорвались. Новые выстрелы разрывали в решето закрылки, кромка левого крыла разошлась, напоминая гребень из еле держащейся на нервюрах обшивки. Тяжелые плазменные разряды грохочут по броне, выбивая целые плиты, оставляя обплавленные отметины на уцелевших деталях. Скарлетт побежала из рубки к десантному отсеку, схватив раненного офицера. Она добросила его до спасательной капсулы, готовясь залезть туда сама, но остановилась. Весь состав министерства сидел в капсулах в десантном отсеке, но Генерала там не было. Она выскочила из капсулы и за несколько секунд пронеслась по трясущемуся коридору к рубке. Тесную кабину освещали яркие вспышки происходящего боя, искры сыпали вдоль бортов, и с каждым попаданием грохот раскатами разливался по остову машины. Генерал лежал раненый. По его широкому лицу шли потеки крови, несколько осколков торчало из мундира, медали отвалилась и хаотично валялись в луже масла. Она схватила отца и потянула его к выходу, но тяжелая генеральская туша медленно тянулась по усыпанному осколками полу. Со стен падали рубильники, взрывались пробки, трещала проводка, и искры обжигали их на пути к капсуле. Стекло кабины разлетелось в щепки, с потолка упал крупный кусок крыши и раскололся на части. Самолёт дрожал в предсмертных судорогах, в агонии плюясь искрами и последними ракетами. Взорвался лонжерон правого крыла, катушка лазера отлетела вниз, вырывая с мясом весь силовой набор, и крыло за пару секунд превратилось в жалкие ошметки. Самолёт завертелся вправо. Она изо всех сил потянула Генерала в капсулу по правому борту. В отсек забежали два зенитчика в синих мундирах и кинулись к одной из пустых капсул слева, пытаясь спастись. Но еще один раскат грома, соеденившись с треском каркаса раздался в отсеке, разорвав его пополам. Капсулы слева сорвало с креплений, кусок стены исчез в вихрях воздуха, а зенитчики отчаянно вцепились в торчащую арматуру, но тщетно. Новый порыв ветра встряхнул летающую крепость, и арматуоа, вырвав с мясом обшивку отсека, улетела вместе с зенитчиками наружу. С каждым раскатом грома разлом между ней и Генералом увеличивался. Она держала отца сколько было сил, но металл оказался сильнее. Пол гнулся, она тянулась к уцелевшей капсуле, как тряска разъединила их. Генерал беспомощно покатился по испещренному трещинами полу. В рубке вспыхнуло пламя, озарив темный отсек, от которого мало что осталось. Генерала не спасти. Скарлетт из последних сил бросилась к единственной оставшейся капсуле и нажала на спуск. Полупрозрачный цилиндр выпал из крепления, пролетая мимо обломков. Капсула неслась в свободном падении, но вдруг ее сотрясло и падение остановилось. Парашут белым куполом висел над верхним торцом капсулы. Тяжелый остов воздушного корабля разломался пополам в предсмертной агонии, и четыре метеора озарили небо, пламя растянулось на сотни метров. Величие Генерала вмиг упало, как этот флагман, без надежды на возвращение... Вдали виднеется темный лес, внизу сверкает в свете грозы песок. Конвои встали среди пустынных дорог, шоферы достают измученных, раненных министров и командиров из капсул. Вдали полукилометровый столб дыма стоит над останками флагманского корабля. Воспоминания прервал раскат грома. А сейчас, на дальних краях фронта, ее войска справляют поминки по отцу, разрывая в клочья слабые наземные силы врага, делая то же самое с ними, что делали Рейдеры с войсками Генерала. Но это нельзя остановить. Отец взвел пружину этой войны, и она не остановится до полного и однозначного конца. Полной победы или полного поражения. Она формально управляла страной с момента гибели Генерала, но на самом деле, это страна управляла ей. Вечная битва - единственное, что движет вперед страну. Солдаты никогда не сложат оружие, пока есть за что проливать кровь. Ее войска всегда стоят наготове, заводы штампуют по танку каждые несколько минут. Вертолёты тысячами кружат на границе, готовые в любой момент идти в наступление. И она зверела от невозможности прекратить войну. Все ждут победы, и ни там, ни тут не сложат оружие по приказу. Но эти порывы сменялись новым, еще более страстным озверением. От осознания собственной беспомощности ей хотелось наконец разорвать эти чертовы самолётики, лично передавить гусеницами каждого вражеского солдата, пока наконец ее флаг не встанет над вражеской столицей. Маятник бешено качался из стороны в сторону, лишь одно оставалось неизменным. Ненависть. Ненависть не к врагу, а к миру, к этой войне, к этой роли, к всему... А где-то вдали блеснул просвет между туч и небольшой, почти незаметный кусок неба занял голубовато-серый цвет, давая ей надежду. Он показывался, метр за метром отгоняя грозу и задевая светом здания где-то далеко на краю этой фабрики ужасов. Когда-нибудь тучи развеются и можно будет отмыть руки от крови, прекратив эту войну. Но не сейчас. Тучи загустились, и голубой кусочек почти растворился в темноте. Удар молнии осветил ближайшие трубы, здания, цеха, на доли секунды превратив их в яркий, смутный силуэт. Ещё не время... А когда? Возможно, война отступит только через ее труп... Колонна танков ползла по пропитанному иридием камню, наматывая на гусеницы дорожную пыль при свете временных фар...