too late

Вот и все. За мной закрылась дверь. Теперь я одинок. Навсегда. В моей голове не осталось ни одной мысли, ни одного образа. Только один. И это она. Ну что ж, теперь у меня есть время, чтобы вспомнить. Вспомнить, как все это началось. Помню, это был теплый осенний день. Легкий ветерок развевал, еще не успевшие пожелтеть, кроны деревьев. В тот день я встретил ЕЕ. При первой встрече Гермиона не вызвала у меня никаких чувств. Я никак не отреагировал на новость, что мы будем учиться вместе. Прошло полгода. За этот период я заметил ее всего пару раз. Но все изменилось в тот день, когда она подружилась с моим заклятым врагом. С того времени, каждый раз, когда мы сталкивались, я пытался как-то обидеть ее. С каждым разом мои слова причиняли ей все больше боли. И я наслаждался этим. Так прошел год. Потом второй. Обидеть грязнокровку при нашей встрече — стало моей привычкой. Я думал, что так будет всегда. Но я ошибался. Она смогла меня удивить. Когда заканчивался третий год нашего совместного обучения, я принародно унизил ее друга. Конечно, я унижал его и раньше, но в этот раз это было особенно жестоко. Кто ж знал, что в этой хрупкой девушке столько силы, а?! Я очнулся лежа на холодной, еще не прогретой весенним солнцем, сырой земле. Скула горела от боли. Сначала я не понял, что произошло. Но с каждой секундой ко мне приходило осознание происходящего. Она меня ударила. Да как эта мерзкая девчонка посмела?! Как она посмела ударить меня?! Кем она себя возомнила?! Да, тогда мои мысли были настолько наполнены гневом, что я, не помня себя от ярости, отталкивая от себя всех, кто стоял на пути, побежал к школе. Странно сейчас все это вспоминать. И как я мог на нее злиться? После того случая я стал ненавидеть ее еще больше. Каждый день я мысленно проклинал Гермиону за то, что она меня ударила, себя — за то, что не смог дать отпор, и всех остальных за то, что обговаривали это на каждом углу, выставляя меня слабаком. Каждый день… И опять годы полетели как дни, дни как часы, а часы как минуты. За это время мы все изменились, повзрослели. Теперь нам осталось доучиться последний год. Был такой же теплый осенний день. И я снова увидел ее. Но если тогда Грейнджер не всколыхнула во мне никаких чувств, то сейчас это были не чувства. Я испытал в один миг чертову бурю эмоций. Я смотрел на нее. На ее бледное лицо. На ее длинные темные, чуть волнистые, волосы, что раньше мне казались птичьим гнездом. Я смотрел в эти удивительные, глаза цвета шоколада. И тогда я понял, каким же я был дураком, имея счастье находиться рядом с ней. Я этого не ценил. В моей голове всплывали мысли, которые я упорно гнал из головы еще с того момента, когда она ударила меня. Я люблю ее! С этим срочно нужно что-то делать. Я не был бы собой, если бы не предпринял что-то сейчас. Нужно объяснить ей все. Она должна знать. Но я решил, что сделаю это вечером. В конце дня я перехватил ее в коридоре. У Гермионы был очень странный взгляд. Я не мог его понять. И до сих пор не понял.  — Нам надо поговорить. — сказал я.  — Малфой, о чем МЫ можем говорить? — зло выплюнула она, пытаясь скрыть непонимание во взгляде.- Пусти!  — Это очень важно.  — Важно? — Да, очень.  — Ладно, у меня есть пара минут. Говори.  — Отлично … — Ну, что такого важного ты хотел мне сказать? — Ну. в общем. как бы.  — Или говори, или я пошла.- она начала раздражаться. — Я. — Все, с меня хватит. До свидания, Малфой! — она развернулась и зашагала в противоположную от меня сторону. Я просто не мог смотреть, как Гермиона уходит. Уходит от меня. Я схватил ее за предплечье.  — Постой! Я люблю тебя! — эти слова сорвались с моих уст прежде, чем я успел подумать о чем-либо. — Что? — она опешила.  — Ну … я люблю тебя …- промямлил я.  — Отпусти меня! Сейчас же! Пусти! — вскрикнула она.  — Но я же … Грейнджер, — я абсолютно не понимал, что происходит.  — Что ты?! Любишь?! Молодец, а я нет. Не люблю. А теперь пусти! И я отпустил. На что я надеялся? Что она броситься мне на шею, после моих слов? Она никогда не полюбит меня. Не после того, что я ее делал. Не после того, как я унижал ее. Не после того, как я превращал ее жизнь в ад ежедневно. Пока я об этом думал, она уже со всех ног бежала по коридору. Надежда умерла окончательно, когда девушка скрылась за поворотом. Вот и все. За мной закрылась дверь. Теперь я одинок. Никаких мыслей. Никаких образов. Только она. И только в мыслях. Навсегда.