Наследие богов

      — А я, погляжу, ты всё также любишь уединение, братец.       Худощавый мужчина, увлечённо следивший за чем-то, казалось, и не заметил подошедшего сзади плечистого здоровяка. Но нарушитель успел уловить едва заметное шевеление ухом — "братец" давно как его обнаружил и просто не обращал на гостя внимания.       Лишь спустя пару минут переминаний с ноги на ногу и деловитых покашливаний, худощавый повернул голову и одарил здоровяка невинной улыбкой:       — Что за срочность, Тамоно? Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня отвлекают.       — Тебя не видели уже несколько лет, все переживают за тебя.       — Неужели?       Задорный смешок прокатился эхом по усыпанному цветами лугу. Длинные неухоженные волосы парня подхватывал весенний ветерок, стремясь спутать их в клоки; суженные глаза изучали собеседника, словно они виделись впервые.       Примирительно вскинув правую руку, худощавый произнёс:       — Прости мне мою грубость. Следовало зайти по возвращению и выказать глубочайшее уважение моим родственничкам.       — А ты не меняешься, Сэтору, — презрительно фыркнув, Тамоно сложил на груди массивные ручищи. — Для тебя смертные значат больше, чем семья? После всего того, что мы для тебя сделали? Даже Марико?       Теперь на лице Тамоно сияла довольная ухмылка: здоровяк знал, чем задеть братца и не пренебрегал этим пользоваться. Сэтору вмиг помрачнел, опустил голову и, казалось, ушёл в себя.       «Марико… Сестра моя… Сколько лет прошло, а я все никак не могу показаться тебе на глаза. Мне столько нужно было тебе сказать, столько ошибок следовало исправить ещё тогда. Можно запросто всё списать на войну и "необходимые жертвы", но повернётся ли язык вложить всё это в необходимые слова?..»       Сэтору тряхнул головой, развеивая остатки мыслей и приводя участившееся сердцебиение в норму.       «Нет, не время для этого. И не место».       — Так что ты хотел, брат? — как можно более отстраненно произнес он, обдав собеседника холодным взглядом. Упоминание сестры задело его и он стремился побыстрее избавиться от назойливого гостя.       — Как я и сказал – все волнуются за тебя: пропадаешь непонятно где, постоянно наблюдаешь за смертными, вмешиваешься в их дела как тебе заблагорассудится… — Тамоно вздохнул и задумчиво прикрыл глаза. — А ты знаешь, как к последнему относится совет.       — Плевать я хотел на ваш совет. Забыл уже? Это вы вчетвером всё затеяли — я всегда был в стороне. Ибо моя единственная проблема в этой жизни — скука. Ску-ка! — отчеканив по слогам, Сэтору вальяжно откинулся на зелёную лужайку, вдыхая полной грудью утреннюю свежесть.       На этой поляне он проводил бо́льшую часть времени, когда возвращался "домой", но так редко имел возможность насладиться пейзажем: заливающее розовым утреннее небо, скрывающиеся за облаками первые лучики солнца, шумящие от ветра редкие деревья и колышущиеся лепестки едва зацветших весенних цветов. Не сказать, что подобных мест не было в том "мире", но его сердце находило отклик лишь оказываясь на этой ничем не примечательной поляне, раз за разом. Сколько он ни задумывался над этим, но так и не смог понять собственных мотивов, хотя чужие раскрывал в два счёта, благодаря врождённому таланту.       Продолжая разглядывать блики на слабо колышущихся листьях возвышавшегося над ним дерева, Сэтору неохотно цокнул языком и нехотя произнёс:       — Но, пожалуй, в одном ты прав — наблюдать за смертными куда веселее, чем участвовать в ваших… Хм, а что вы вообще делали последние десять лет?       — Если тебе не интересно, то зачем спрашиваешь?       — И то верно. Это всего лишь, как выражаются люди, вежливость. Вам бы стоило у них поучиться. Особенно тебе, если вторгаешься в частные владения без разрешения и отвлекаешь хозяина от насущных дел. — Потянувшись, он переместился к своему насиженному месту и принял сидячее положение. — А теперь, с твоего позволения, я продолжу свой непримечательный досуг. Или у тебя что-то ещё, брат?       Поклонившись, Тамоно в раздражении поспешил уйти, лишь напоследок бросив через плечо:       — И последнее. Канто просил передать, что отныне на твои выходки никто закрывать глаза не станет. Играйся сколько влезет, но впредь подчищать за собой будешь сам. Так решил совет.       Сэтору проводил здоровяка хмурым взглядом. Но уже через пару секунд вновь увлечённо вглядывался в небольшой кусок зеркальца, где мелькало инородное изображение. Так-так, что же он успел пропустить?       Ну вот, стая лютых волков уже успели растерзать юного охотника, что хвалился, будто одолеет и с десяток этих тварей. Его внутренности усеяли всю опушку леса — животные не смогли поделить лакомые куски столь крохотного тельца и в порыве драки за пищу раскидали их по округе. А жаль, у парня был потенциал.       Ладно, что там ещё? Мимолетная тень скользнула в отблеске факела. Опытный и закалённый ассасин выполняет очередной заказ, пробираясь мимо десятка телохранителей, не издав ни единого звука. Вот он, перебравшись по карнизу, проник в спальню очередного второсортного лорда. Рука с кинжалом занесена над мирно похрапывающим телом и…       Скучно, уже сотню раз видел.       «Проклятье! Все эти сюжеты повторяются из раза в раз! Одно и то же! Теперь ещё родственнички мне всё веселье норовят свернуть. "Отныне на твои выходки никто закрывать глаза не станет" — как будто они никогда не вмешивались в дела смертных. Что за лицемеры! Ну ничего, "сам подчищай", говоришь? Почему нет? Коли хочется прокатиться на санках — придётся сперва водружать их в гору…»