ххх
Освещенный тёплым светом ночника, Намджун полулежит на кровати, опираясь плечами на спинку. Его тело, покрытое испариной, нашло долгожданное умиротворение. — Не смотря на половую принадлежность, пары всё равно делятся на гендерные роли. Вот ты, допустим, не зря любишь ощущения контроля над своим пассивным нутром, хоть этого и не признаёшь. Это значит, что роль женщины в отношениях отошла тебе. Юнги лежит на кровати горизонтально, свесив голову, его задница упирается куда-то в бок Намджуна. Губы выпускает клубы Мальборо, чувствуя как голова отекает. И весь мир подождёт. Комната верх тормашками. Иногда прикольно думать, как потолок и пол меняются местами, но не сейчас. — Слышь, умник. Я знаю мужчин, которые в отношениях с женщинами предпочитают пассивную роль, как твой гендер здесь работает? Намджун лишь довольно кряхтит, приземляя свою руку на поверхность роскошной, белоснежной, согнутой ноги. Водя шершавыми пальцами по вздрагивающим ещё чувствительным бёдрам. Результат долгого процесса трения. Взгляд задерживается на своих же действиях, зрачки расширяются. — Обычный животный мир. Тогда почему самки и самцы выполняют разные задачи? Наши древние предки недалеко от них ушли. Эта основа заложена в нас. Юнги инстинктивно наклоняет ногу под градусом, чтобы уже родная рука скользнула ниже. Сигарета дотлела почти до фильтра. — Натравить бы на тебя феминисток. Тысячелетия эволюции выкинул к хуям. Наш разум, ой, прости, кинул спойлер, имеет отличия от разума животных. Нам дано самим принимать решения будь то профессия, гендер, что поесть сегодня на ужин и прочая ебетня с ярлыками. . . Намджун сделал вид что не понял откровенной провокации, но ямочкой сверкнул, а рукой скользнул ниже, к ягодицам, размазывая по ним оставшуюся влагу от силиконовой смазки, между делом дотрагиваясь до отзывчивого и растянутого сфинктера, будто довольствуясь своей работой. — Весь мир делится на женское и мужское, от андрогенов и эстрогенов никуда не убежишь. Вот внутри тебя больше женского, не смотря на ледяные шипы и вполне себе видимые признаки. Юнги чувствует как дёргается его член, когда два длинных, невъебенно охуенных пальца скользят внутрь и ощущая как по ягодицам вновь стекает ещё тёплое семя Намджуна, который в этот раз забил на презерватив. Это заставляет задержать воздух в лёгких и напрячься всем телом, продолжая светскую беседу потяжелевшим голосом и судорожно туша окурок в пепельнице, неудобно вывернув запястье. — Бля, я делю постель с господином Фрейдом. Может ещё скажешь мне, что это от недостатка внимания отца моя сексуальность пошла нетрадиционным путём. Вообще есть такие люди, которые не позиционируют себя с каким-либо гендером и их даже не интересует . . . секс, сука. Причиной этой паузы стала точная стимуляция того самого эластичного комочка, от которого Юнги вывернуло похлеще, чем на приёме экзорциста. Намджун от вида, звуков и ощущений захотел порвать и выкинуть в окно это одеяло, которое уже должно было расплавиться. Оно служило барьером для вида обнажённых тел. — Идеология зло, знал я одного ярко выраженного, что самоубился в Берлине в сорок пятом. Хрипит Юнги, соскальзывая с пальцев и спихивая пяткой это злоебучее одеяло облаком вниз, которое скрывало неприлично приличное возбуждение Намджуна. Мин присел на бёдра так, чтобы члены соприкоснулись, смыкая своей большой ладонью одно кольцо, плавно оттягивая кожицу в дрочке. У Намджуна скоро искры из глаз посыпятся от происходящего, но он продолжает эту интеллектуальную битву, не смотря на сбившееся сердцебиение. — Отрицание идеологии тоже идеология. Ким нашарил рукой смазку, чей колпачок был уже открыт, передал её инициативному Юнги, словно эстафету. Пара ловких, привычных движений и Мин медленно садится на твёрдый как камень член, выдыхая в губы. — Гитлер. — Хиппи.ххх
Презерватив завязывается и летит в мусорную корзину. Юнги сидит на диване, дёргая свою футболку, чтобы тело хоть как-то освежилось. Включен кондиционер. Намджун натягивает домашние треники и протирает футболкой лоб, решая нарушить редкую тишину первым. — Ну и как? — Частично удовлетворён. — Это, простите, какие части не достигли удовлетворения? Намджун усмехается, отбрасывая футболку за диван, а Юнги мысленно забивает слэм-данк. — Это которые пострадали при новой "увлекательной" позиции, в которой трахаться нужно с гимнасткой. Желательно хотя бы серебряной призёршей, бронза не потянет. Юнги разминает затёкшую руку, пульсирующую спину и, слыша знакомые голоса жителей Спрингфилда, перекрывает их своим спокойным тоном. — Ты блять серьёзно? Через две минуты после того как кончил? Мы не виделись месяц. Где обещанное айкью? Мэр Спрингфилда опять зажигает в компании красивой, но тупой блондинки, а Намджун всё больше вплавляется в диван, смеясь с происходящего в Симпсонах, и отвечает, не отрываясь от экрана. — Ну мы могли бы лечь ложечками и нежно обнимать друг-друга, шепча всякие сахарные приятности. Выбор ложечки оставляю за тобой. А айкью подсказывает мне попросить тебя принести мороженое, иначе я растаю похлеще чувака, что подставил кролика Роджера. Юнги молчит и это молчание намного громче всех высказываний. Намджун вздыхает и нажимает на пробел с такой силой, будто хочет клавиатуру поменять. — Может хватит делать вид, что всё, мать его, в порядке? Пак донёс, что в моё отсутствие тут жил ёбырь твоего детства, про которого ты рассказывал. Тот самый мистер заднее сидение. Намджун матерится редко и не к добру, а Юнги оттягивает футболку дальше, проклиная, что трусы покоятся в коридоре. — Можешь мне не доверять дальше, но всё же первым был ты. А он просто друг детства. Юнги не матерится редко. Не к добру. Сбегая от повисшей тишины, Мин уходит в комнату, где хранятся свежие трусы, представляя мир, в котором можно было бы спрятать лицо в карман. Намджун забывает как моргать, устанавливая рекорд в гляделки с пустым местом, где раньше находился Юнги, а потом хлопает себя по лицу так, словно хочет его снять и надеть другое. — И где тебе доверять. А потом идёт в комнату, чтобы снять свежие трусы.ххх
— Надо поменять данную смазку, запах слишком приторный. Может и основу попробовать другую? — Мне без разницы, главное, чтобы мой зад был доволен. — А я? — После моего зада. Шёпот на кухне. Чужой кухне. Часы показывают семь. Намджун сидит на стуле за обеденным столом и вертит лубрикант в своих руках, читая англоязычный текст на упаковке. Юнги поправляет магниты и фотографии на холодильнике, пытаясь замять следы активного стороннего воздействия, зацикливаясь на этом действии так, будто хочет сказать что-то, но не может собраться с мыслями. Не будто. Мин садится напротив, ощущая в процессе знакомую боль. — Да, смазку придётся сменить и я люблю тебя. Намджун поднимает нечитаемый взгляд от английских букв, будто пытается понять, послышалось ему или нет. Вывод сидит напротив, с таким же нечитаемым взглядом и напряжением. — Ты уверен? А то 4 года прошло, может стоит забрать слова обратно, повременить. Юнги в непривычной для него манере краснеет от смеси эмоций и чувств, а потом и вовсе подскакивает со стула и хочет уйти куда-нибудь. — Иди ты, пидр, обходись дрочкой, а я веду целибат с сегодняшнего дня. Ким даже не встаёт с места, загребая к себе на колени колючее существо. Непозволительная роскошь, несмотря на то сколько было на этих коленях. — Если бы ты получал за каждый свой мат монету, то мы бы жили где-нибудь. . . подальше от этих людей. К холодильнику, в берушах, на ощуп, с повязкой для сна, подходит Чон Чонгук, хозяин квартиры. Он открывает дверцу и громко заявляет. — Никто не остановит меня. Намджун и Юнги наблюдают за весьма неординарной сценой. Парень достаёт молоко, просыпает немного хлопьев мимо тарелки, добавляет молоко тоже немного мимо, тычет пальцем в заготовки и идёт за стол. — Ты говорил что Тэхён самый странный? — Им нельзя жить вместе. Он на него плохо влияет. — Ты просто не хочешь его принимать, признайся. Юнги даже забывает что он до сих пор находится на коленях Намджуна. А вот теперь вспоминает, когда Ким ведёт холодным носом по шее, вдыхая запах и касается языком серёжек. Тело Юнги всё ещё отзывается. — Постеснялись бы что ли, он может и подготовлен, а я нет. Юнги поворачивает голову в сторону голоса Сокджина. — Почему вы вообще не спите в это время? — Комната Чонгука, в которой я был, находится рядом с кухней, а вы используйте кляп в следующий раз, оба. Юнги закатывает глаза, а Сокджин дёргает Чонгука, который подскакивает и посуда летит мимо раковины на пол. Раздаются скрипучий смех, недовольное бульканье, а Юнги расплывается в улыбке. — Я тоже тебя люблю.