A Sight Of A Soul When It's Breaking

Это началось с мелочей, спрятанных между подробностями, так что никто не знал о всей сути дела. Даже сам Алек. Сперва он перестал надевать полное снаряжение перед охотой с братом и сестрой. Иногда он не носил наколенники, без которых колени кровоточили и были полны порезов. Он не беспокоился и о том, что оставляет перчатки, без которых на его руках появлялись синяки после использования лука на протяжении долгого времени. Потом он перестал брать достаточное количество оружия. Однажды, когда они внезапно обнаружили демона, то прежде, чем покинуть Институт, Алек взял с собой лук, стрелы и лишь один короткий клинок серафима. Однако, он сделал это неосознанно. «Всё будет хорошо», — подумал он. И если он терял всё оружие на протяжении битвы, или если число демонов было больше, с чем они могли справиться, то он просто находил способ справиться с этим. После их отвратительной охоты Изабель даже накричала на него за то, что он недостаточно подготовился. Он извинился и сослался на тот факт, что они покинули Институт в спешке. Впрочем, его сестра выглядела удовлетворённой ответом. Она обняла брата, потом ударила в плечо и назвала идиотом за то, что он напугал её до смерти. Они больше никогда не говорили об этом снова. Через некоторое время Алек перестал использовать иратце. Первый раз он воздержался от применения руны после тренировки с ножами, когда он случайно поранил себя. Это был неглубокий порез; нож только оцарапал руку. И когда он, сидя в своей комнате, прочищал порез, то не видел причины использовать иратце для такой мелочи. Потом число исцеляющих рун, которые он использовал, начало резко уменьшаться. Но он не мог утруждать себя их использованием, когда раны и порезы не угрожали жизни и сами заживали через несколько дней. К тому же они удерживали мысли Алека от раздумий о нём. Однако он не осознавал ситуацию полностью: он выбирал физическую боль вместо страданий от расставания. Он запихнул мысли об одном маге очень далеко в своём разуме, но они медленно накапливались. Вся боль, грусть, злость… Они накапливались в его голове без его же ведома, только чтобы однажды стремительно наброситься и разорвать его на куски. И когда это случилось, Алек выплакал все глаза в подушку. Это была середина ночи. Время суток, которое он ненавидел больше всего, потому что сон никогда не шёл, а занять разум, чтобы не думать о нём, было нечем. Алек пристально смотрел в потолок без какого-либо намёка на сон, пока все в Институте спали. Как обычно его голова была забита мыслями, не позволяющими ему заснуть. Ту ночь отличало то, что мысли Алека возвратились к мужчине с прекрасными кошачьими глазами и любящей улыбкой. Обычно в большинстве своём он думал о сестре с братом, своей тренировке или Институте, занимая себя этими мыслями, чтобы провести ночь. Но сегодняшняя ночь была другой. Он так долго пытался сдержать разум от мыслей о нём, что сегодня он не мог перестать думать о Магнусе. О глазах Магнуса, волосах Магнуса, блёстках Магнуса, руках, магии… Он думал о каждой его детали, пытаясь представить себе его лицо, которое он очень хотел увидеть. Однако, это не помогало. Это не помогало Алеку подавить чувства в груди. Вместо этого, это увеличивало боль и горе, делая их невыносимыми. Алек не знал, как это остановить. Сейчас это казалось невозможным, потому что, может быть, всё так и было. Возможно, боль никогда не уменьшится и не покинет его. Возможно, это то, что он заслужил. После того, как он ранил Магнуса, может, Алек заслужил страдания, которые он испытывал. Боль напоминала ему об ошибках, что он единственный виновен. Он тот, кто разрушил их отношения, разрушил доверие Магнуса и будущее, которое у них было. Всё это была его вина. Алек даже не заметил, как слёзы скатывались по щекам и падали, намачивая подушку; руки крепко сжимали одеяло, да так, что кулаки побелели; дыхание стало неглубоким и учащённым, не позволяя ему дышать. В его голове снова и снова прокручивался день, которого он боялся. Aku cinta kamu. Он чётко помнил ту ночь, будто это было вчера, каждую деталь в его мыслях; от ослепляющего белого света ведьминого огня, который отбрасывал тени на стены, до боли и разочарования на лице Магнуса. Он был причиной, почему маг выглядел таким печальным. Это была его вина. Что это значит? Магнус делал для него всё. Он помогал Алеку, когда всё становилось сложным, и тот не знал, что делать. Он брал его путешествовать по всему свету, только чтобы Алек увидел красоту и чудеса этого мира. Магнус был готов помочь с любой проблемой Алека или Джейса с Иззи, и даже не просил оплату за свои услуги. Он делал всё для него, но Сумеречный охотник, будучи эгоистом, всё разрушил. Разрушил, не послушав предупреждения Магнуса о Камилле, слушая её и ведясь на её игру. Всё это была его вина, и Алек заслуживал боль. Это значит «Я люблю тебя»… Когда солнце взошло и осветило комнату, дорожки от слёз на его щеках блеснули в солнечном свете. Он уснул, одеяло больше не было зажато в руках. Когда он проснулся, то многое не помнил о прошедшей ночи и предположил, что заснул пока плакал. Хотя в действительности он потерял сознание от недостатка сна и нехватки кислорода. Он не думал об этой ночи, боли или воспоминаниях. Вместо этого он встал, оделся, сделал не выражающее никаких эмоций лицо и пошёл на тренировку. Он неосознанно пропустил завтрак в попытке держать мысли подальше от мага, тоннеля и ошибки. …Не то, чтобы это что-то меняло. Постепенно Джейс и Изабель начали замечать небрежность в его действиях. Для них не было в новинку, что Алек пропускал приёмы пищи и недостаточно спал, но день за днём он становился всё более худым. Любой мог легко увидеть кости под кожей, а мешки под его глазами стали настолько тёмными, что казалось, будто он не спал десятилетиями. Но больше всего Джейса и Иззи пугал его взгляд. Его глаза отрешённо смотрели по сторонам, будто он от всего устал и чувствовал, что больше не мог справляться с этим. Голубые глаза, которые прежде светились радостью и счастьем, сейчас были тусклыми и пустыми. Время от времени он позволял улыбке появляться на его губах, но Иззи достаточно знала брата, чтобы понять, что это не настоящая улыбка. Алек делал это, чтобы убедить людей вокруг него, что его сердце на самом деле не разбито. Конечно, они сказали ему об этом. Иззи знала, что она даже представить себе не может через какую боль проходит её брат, но она не собиралась оставаться в стороне и позволять ему дальше ломать себя. Джейс обычно был с ней, когда она пыталась поговорить с Алеком, но даже парабатай не мог убедить его есть, спать или прекратить хандрить. Поэтому Иззи и Джейс начали внимательно вести себя рядом с ним. Они не упоминали Магнуса или любых других магов. Они не давили на него по поводу здоровья, но всё ещё следили, чтобы Алек ел и спал так много, как только мог. Они хорошо справлялись. Настолько хорошо, насколько это могло быть после ужасного расставания. Иззи даже думала, что у них есть маленький прогресс. Но её надежды разрушились, и она поняла, как они ошибались, когда Алек бросился под удар демона и почти умер, спасая своего парабатая. Предполагалось, что это будет лёгкая охота. Когда они покидали Институт, им было известно лишь то, что около отеля примитивных зафиксирована демоническая активность. Для них это не было слишком опасно или сложно. Они даже не думали, что здесь будет больше чем несколько демонов, поэтому Институт покинули только Джейс, Иззи и Алек. Чего они не ожидали так это того, что отель окажется гнездом демонов. Джейс и Изабель бросились в бой, пока Алек вызывал подкрепление и оглядывался в попытках отыскать высокую точку, откуда бы он мог стрелять. Он встал наверху какого-то мусорного контейнера, выпуская стрелы и без раздумий убирая демонов. Единственная вещь, которая волновала его — защита родных от опасности. Стрелы закончились, прежде чем подкрепление пришло. Это было одно из ужаснейших чувств в мире, когда закидываешь руку назад к колчану, чтобы достать стрелу, а рука нащупывает лишь пустоту. Он выругался, не заботясь слышат его или нет, и спрыгнул, вынимая клинок серафима. Он прошептал имя ангела и клинок засиял белым светом, озаряя темноту вместе с клинками брата и сестры. Алек замахнулся и напал на первого демона, которого увидел, он обернулся и атаковал другого, ещё до того, как предыдущий отправился в своё измерение. Сейчас дела обстояли лучше, чем он ожидал. Они боролись с демонами и давали другим Сумеречным охотникам достаточно времени для прибытия. Алек не мог определить, как долго они сражались, прежде чем всё перевернулось с ног на голову. Демон Раум, забравшийся на край большого подоконника, пытался незаметно подкрасться к Джейсу и Изабель, а потом спрыгнул на них. Алек не знал, что сделало этого демона умнее остальных. Алек даже не думал. Это было что-то, чему они учились на тренировках: действовать в бою инстинктивно. Когда это смешалось с желанием Алека защитить Изабель и Джейса, он понял, что прыгнул между ними и демоном. Он не боролся, не пытался убить демона. Он просто использовал своё тело как щит между ними, его клинок был отброшен задолго перед прыжком. Остальное было размыто. Он чувствовал каждую секунду, когда когти демона вскрыли его грудь, вызывая мучительную боль, охватывающую его тело. Он не кричал. Ни когда его грудь покинули когти, ни когда он упал и сильно ударился головой о землю. Алек лишь мог слышать крики Изабель или сфокусироваться на её лице, что появилось перед глазами. Его веки тяжелели, ему хотелось спать. Он хотел провалиться в беспамятство и никогда ничего не чувствовать. Но Изабель не давала ему ускользнуть. Она кричала рядом с его ухом, а её руки твёрдо давили на грудь, поэтому боль сдерживала подступающую к его сознанию темноту. Алек мог слышать приближающиеся шаги и попытался улыбнуться. Прибыли другие охотники, они справятся с демоном и его родные будут в безопасности. Иззи и Джейс будут в безопасности. Его чувства быстро усилились, а потом исчезли. Голова кружилась, а боль стала невыносимой. Однако на этот раз он не заметил, как его парабатай присел на колени рядом и стёр кровь, которая стекала с губ. Голоса брата и сестры и звуки битвы смешались, заполняя голову Алека непрерывным жужжанием. Он медленно закрыл глаза. Может, если он будет спать, то боль уйдет. Может, если он потеряет сознание, то не будет ранен, когда проснётся. Однако Алек знал, что это неправда. Боль никогда не уходила и не уменьшалась, когда он просыпался в своей комнате в Институте после расставания с Магнусом. Он не потрудился напомнить себе, что это была эмоциональная боль, а не физическая. В его голове они обе были одинаковыми, когда он лежал на земле, пропитанный собственной кровью. В обоих случаях он страдал, и он заслуживал это. — Алек! АЛЕК! — крик Изабель остался для Алека неуслышанным. — Не смей умирать у меня на руках! Александр Гидеон Лайтвуд! Не смей! — левой рукой она зажимала раны на груди брата, а дрожащей правой держала стило и пыталась вывести иратце на его коже. Джейс сидел по другую сторону выводя руны Менделин и Потери на коже парабатая. Но после нанесения они сразу же пропадали. — Яд демона, — прошипел Джейс, озвучивая мысли Изабель. — Руны не подействуют, — Джейс поднял голову, чтобы посмотреть в глаза приёмной сестры, которые заполнились слезами. — Мы должны отнести его в Институт и позвонить Безмолвным Братьям. Изабель кивнула, но слова, казалось, прошли мимо её ушей. Она продолжала сидеть на земле и рисовать целительные руны на коже брата. — Изабель! — Джейс был вынужден перекрикивать звуки битвы, чтобы сестра сфокусировалась на нём. — Изабель, они не действуют! Мы должны отнести его в Институт! Дай мне взять его! Как только руки девушки оставили тело Алека в покое, Джейс поднял его и подавил ворчание, когда старший брат оказался слишком тяжёлым для его уставших рук. Но было не время думать о дискомфорте Джейса. Блондин никогда не думал, что он может быть благодарен тому факту, что гнездо демонов находилось в нескольких улицах от Института. Джейс бежал по улицам с Алеком на руках, а Иззи следовала за ними позади. Он был благодарен, что они нанесли гламур перед битвой. Когда они дошли до Института, Джейс ввалился внутрь и устремился в лазарет. Он осторожно положил Алека на одну из кроватей, из-за чего юноша застонал от боли. Джейс попытался найти телефон в лазарете. Он поднял голову, чтобы посмотреть на Изабель, которая уже наблюдала за ним, и одарил её многозначительным взглядом. Джейсу не надо было озвучивать свои мысли, чтобы девушка поняла. Она кивнула и вылетела из комнаты за телефоном. Изабель шла коридору, чтобы найти относительно тихое место и набрать номер, в то время как её мысли всё ещё были заняты братом, который слишком быстро терял слишком много крови. Раздался очередной гудок, прежде чем из динамика послышался мужской голос. — Изабель, — сказал Магнус. Его голос звучал устало и раздражённо, но не то чтобы это заботило Изабель. — Я думал, я ясно выразился, когда сказал, что устал от ваших звонков мне, когда… — Заткнись и слушай меня, ты, блестящий мудак, — выплюнула Изабель. Ни у неё, ни у Алека не было времени для заносчивости Магнуса. — Я не знаю, как ты справлялся после расставания с Алеком; насколько мне известно, ты мог каждую ночь спать с разными людьми. И я знаю, что Алек сделал несколько больших ошибок, но не смей притворяться, будто всё это его вина. Ты не знаешь, через что он прошёл за последние пять недель. — Вина съедает его заживо, по меньшей мере на протяжении трёх недель он не спал и не питался должным образом. Ангелы, он даже на охоте начал неосторожно сражаться! — Изабель услышала резкий вдох Магнуса, но это не остановило её, и она продолжила говорить, не давая магу времени, чтобы вставить хоть слово. — И сейчас он почти мёртвый лежит в лазарете. Его тело отторгает руны из-за демонического яда, его грудь вскрыта когтями, и… — она судорожно вздохнула, а на следующих словах её голос надломился. — Здесь так много крови, Магнус. Ты должен помочь ему. Мне всё равно, забыл ли ты его и продолжил жить дальше. Но я клянусь Ангелом, Магнус Бейн, если ты не доставишь свой зад сюда, я вырву твоё сердце, а потом я… Магнус подал голос, прежде чем Изабель смогла закончить. — Я иду, — его дрожащий и полный ужаса голос надломился. Звонок закончился до того, как кто-то из них снова заговорил. Изабель побежала обратно в лазарет. Алек был в грязи. Его грудь вздымалась в быстром и неглубоком дыхании, он стонал от боли, будто каждый вдох обжигал грудную клетку (Изабель предположила, что, вероятно, так оно и есть). Его пропитанные кровью куртка и футболка уже были разрезаны и сняты. Сейчас Изабель смогла лучше рассмотреть рану, даже несмотря на то, что было много крови. Его раны всё ещё кровоточили, кровь окрашивала простыни под ним в малиново-красный цвет. Руки и лицо Алека были испачканы кровью и грязью, из-за чего чёрные пряди волос прилипли ко лбу. Его лицо побледнело и выглядело болезненно серым, а его губы и веки становились тёмно-фиолетовыми, почти чёрными. Изабель хотела выбежать из помещения. Она хотела проснуться от этого кошмара, постучать в комнату Алека и убедиться, что он в безопасности. Было невыносимо смотреть, как её любимый брат полумёртвый лежал на кровати. Однако она не сделала этого. Она не могла… Сейчас она нужна Алеку, и она не могла предать его. Он сделал бы то же самое для неё. Она присела рядом с Алеком и взяла чистую тряпку, которую протягивал ей Джейс. Она начала счищать кровь с груди брата, чтобы увидеть настоящие повреждения. Это было незадолго до того, как двери лазарета распахнулись, и Магнус Бейн бросился к кровати Алека. Изабель видела его в страхе расширенные глаза, когда он понял, в каком положении находился Алек, но что-то ещё было в его взгляде. Может, злость? Она отогнала эту мысль. Сейчас не время. — Выйдите, — приказал им Магнус. Изабель ни секунды не колебалась перед ответом. — Нет! Он оторвал свой взгляд от Алека, повернулся и снова заговорил. В этот раз его голос стал мягче, но тон всё ещё был командным. — Я не могу выполнять свою работу, когда вы двое рядом, охотница. Извлечение яда требует моей полной концентрации, и я не хочу рисковать, оставляя вас здесь. Изабель открыла рот, чтобы запротестовать, но умоляющий голос Магнуса не позволил ей. — Пожалуйста, Изабель. Она посмотрела на Джейса и, когда тот кивнул, встала со своего места. Изабель направилась к дверям, но перед этим остановилась около мага. — Вылечи его, — сказала она, будто приказывая, будто у Магнуса не было другого выбора. Она покинула лазарет, не дожидаясь ответа и закрывая за собой двери. — Ох, Александр, — Магнус попытался сморгнуть слёзы, которые собирались в глазах. — Что же ты сделал с собой? Что я сделал с тобой? Он вытер слёзы, которые грозились вот-вот пролиться, и на секунду прикрыл глаза, чтобы привести мысли в порядок. Он должен сосредоточится и спасти Александра. По щелчку пальцев вся кровь с тела раненого парня исчезла, открывая Магнусу обзор на три параллельные глубокие раны. Он резко вдохнул и невольно поморщился. Магия появилась в ладонях мага, и он начал лечить Алека. Каждую секунду яд всё больше распространялся по телу, поэтому Магнус должен был сделать всё быстро. Когда дело доходило до лечения, Магнус никогда не был хорош в этом так, как Катарина. В глубине души он думал позвать её в Институт, но откинул эту мысль, когда вспомнил, что Кэт была в отпуске в Майами. Синие искорки сорвались с его пальцев и прошли через тело Алека, сращивая кожу и замедляя потерю крови, вытягивая яд демона. Веки охотника затрепетали, глаза под ними двигались быстро. Его лицо было пугающе бледным, а губы почти тёмно-фиолетовыми. Руки Алека подёргивались, он сделал резкий вдох, когда магия покрыла всё его тело. Дыхание Магнуса было прерывистым, его сердце почти останавливалось каждый раз, когда с губ Алека срывался крик. Когда он смотрел на Алека — его Алека, который был ранен, который мучился от боли — он чувствовал, будто его сердце разрывается на кусочки. Но он знал, что боль в груди была ничем по сравнению с чувствами Алека. Магнус мог ощущать магию, как она проходит через тело Алека, вместе с этим истощая энергию мага. Он должен оставаться в сознании. Если он упадёт в обморок из-за истощения, то это не будет хорошо для Алека, все его старания спасти его будут потрачены впустую. — Давай же, Александр, — неосознанно шептал Магнус между заклинаниями. — Продержись ещё немного. Он потерял счёт времени, продолжая исцелять Алека: останавливая кровотечение, вытягивая демонический яд, затягивая кожу… Лазарет светился синим из-за магии Магнуса, которая освещала почти всё помещение. Некоторые искры парили в воздухе, но исчезали, как только касались поверхности. Теперь в лазарете было почти тихо, за исключением дыхания Алека, потрескивания магии Магнуса и заклинаний, которые он бормотал. Паника почти покинула Магнуса. Почти. Он извлёк большую часть демонического яда из организма Алека, осталось только залечить кожу. Со всей оставшейся в нем силой, Магнус сосредоточился на глубоких порезах, пересекающих грудь парня. Он почти закончил, когда охотник закричал от боли. Маг был уверен, что каждый в Институте услышал этот крик. Магнус не понял, что плачет, пока слёзы не закапали на грудь Алека. Он шмыгнул носом и слегка повернул голову, вытирая слёзы плечом. Когда маг закончил, его ноги почти отказывали, так что он наткнулся на ближайший стул, и, прежде чем рухнуть на него, подвинул к кровати. Сейчас дыхание Алека было медленным и ровным, вопреки тому, каким оно было всего лишь минуту назад. Раны были залечены, оставались лишь три параллельных шрама, которые сливались с другими шрамами охотника, полученными в битвах. Кровотечение было давно остановлено, тело юноши было очищено от крови, ихора и грязи. Лицо приобретало здоровый цвет, Магнус мог снова видеть розовый оттенок, который он любил. Он откинулся на спинку стула, лишённый энергии и магии, но он не оторвал взгляда от Алека. Реальность ситуации поразила Магнуса в полную мощь. Сейчас ему не надо было сдерживать мысли для того, чтобы сконцентрироваться. Он начал думать о событиях, что произошли за последний час. Алек почти умер. Магнус почти потерял его. Снова. Он не мог вспомнить всё то, что Изабель сказала ему по телефону, но маг помнил достаточно, чтобы понять, что он был истинной причиной боли Алека. Он помнил, Изабель говорила ему, что Алек не ел, не спал, даже не был похож на себя; что стал неосторожным на охоте, что вел себя, будто ему всё равно жив ли он или мёртв… Магнус судорожно выдохнул и стёр рукой слёзы, которые снова потекли по его щекам. Он подвинул стул ближе к кровати Алека и нежно взял бледную руку охотника. — Мне так жаль, Александр, — тихо прошептал он, будто бы боялся, что охотник проснётся, если его голос будет громче. — Тебе было так больно. Я не знал, — его голос надломился, он поднял руку Алека и осторожно оставил поцелуй на костяшках пальцев. — Мне жаль, Александр. Мне действительно жаль. Когда Алек попытался открыть глаза, веки казались тяжёлыми и отказывались подчиняться его команде. Его взгляд блуждал по темноте, он решил сосредоточится на звуках, которые окружали его, и попытался понять, что происходит. Его разум был затуманенным, и иногда голоса слышались слишком далеко, но в один момент Алек ясно смог разобрать голос Иззи и… Подождите, она плакала? Почему она плакала? Он попытался придумать причину, которая заставила его младшую сестрёнку плакать, но, прежде чем он собрал мысли воедино, его голова начала пульсировать от невероятной боли. Алек снова потерял сознание. Во второй раз Алек пришёл в сознание и смог открыть глаза. Но комната была слишком яркой, из-за чего он часто заморгал. Однако, даже когда он подумал, что привык к яркости комнаты, его зрение всё ещё было размытым. Он едва мог разглядеть копну блондинистых волос с правой стороны, а с левой показались тёмные сверкающие волосы. С затуманенным разумом, Алек пытался вспомнить каждого человека со сверкающими тёмными волосами, которого он знает. Ни у одного Сумеречного охотника в Институте не было такой особенности, и если он не был охотником… В его мыслях был только один человек, но Алеку это казалось невозможным. У него не было какой-либо причины быть рядом с Алеком. — Магнус… Сумеречный охотник неосознанно пробормотал имя мага. Он не отдавал себе отчета в этом неожиданном действии, и когда Магнус услышал, как Алек зовёт его по имени, то им овладела надежда. Охотник не осознавал ни того, что рука Магнуса нежно ласкала его щеку, убирая прядь волос, которая спадала на глаза; ни того, что маг шептал ему на ухо успокаивающие слова. Алека снова поглотила темнота. Когда Алек проснулся в третий раз, комната не была такой яркой. Вместо этого она была почти черной, за исключением пробивающегося внутрь через длинное окно лунного света и мягкого желтого сияния от свечи. Охотник пару раз моргнул в попытке сфокусировать зрение, а затем попытался оглядеться, чтобы получить представление о том, что случилось. Он расплывчато помнил, как Изабель плакала. Но Изабель никогда не плакала. Как только он попытался поднять голову, боль прошибла затылок, а потом и всё тело. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, но казалось, что успеха это не принесло. Голова, что покоилась рядом с левой рукой Алека, и которую он до этого не замечал, резко поднялась, когда Алек задвигался. Даже в тускло освещенной комнате, Алек узнал, кому принадлежала голова, как только увидел глаза. Его зрачки были расширены, глаза выглядели усталыми и разбитыми, но несмотря на всё это, казались Алеку такими же прекрасными как и всегда. Свеча рядом с кроватью отбрасывала тёплый свет на лицо мага, заставляя его выглядеть намного моложе, и пламя, казалось, будто танцует в его глазах. Между бровей Алека залегла складочка. Почему Магнус был здесь? Что он делал рядом с Алеком? Охотник причинил ему боль, и маг не хотел снова видеть его. Что Магнус вообще делал в Институте? Алек раскрыл рот, чтобы заговорить, но сильно закашлялся, не произнеся ни слова. И тогда боль в груди дала о себе знать. Он задержал дыхание и старался оставаться неподвижным, насколько это возможно. Может, это поможет уменьшить боль, или по крайней мере, сделает её терпимой. Когда боль ослабла достаточно для того, чтобы чувствовать только покалывание, Алек открыл глаза, не помня, как закрыл их. В комнате было мягкое синее и слабое свечение. У Алека была смутная догадка, откуда оно исходит, но разум не мог сформулировать мысль. Однако, каждая капля сомнения исчезла, как только он услышал голос, который сильно желал услышать на протяжении пяти долгих недель. — Александр? Он оторвал взгляд от потолка, чтобы посмотреть в жёлто-зелёные глаза, в которые он был влюблён. — Магнус?.. — его голос был едва громче шёпота и надломился на имени мага. — Почему ты здесь? Алек не мог точно определить момент, когда глаза Магнуса наполнились шоком, неверием и грустью. Вместо ответа маг протянул руку к чашке с водой и передал Алеку. Пока охотник пил, голос Магнуса нарушил тишину. Он избегал вопроса Алека. — Ты помнишь, что случилось? — в голосе Магнуса слышалась такая боль, что Алек тут же попробовал собрать все мысли, чтобы рассказать, что произошло. Но воспоминания нахлынули на него, разрушая в его голове все предложения, которые он собирался сказать. Охота, демоны, боль, сражающиеся сестра и брат, кровь, так много крови… — Иззи… Джейс! Они… — Алек попытался встать с кровати, игнорируя боль, но Магнус остановил парня, подтолкнув его плечи к матрасу. — Шшш… Они в порядке, Алек. Никто из них не пострадал, — голос Магнуса вселил в Алека уверенность, даже если он и не придал этому значения. Он лёг обратно, облегчённо вздохнув. Снова наступила тишина. Рука Магнуса рассеяно играла с волосами Алека, и это чувство было таким успокаивающим, что Алек мог заснуть прямо здесь и сейчас. Внезапно его настиг факт того, что им всё ещё нужно поговорить об одной скользкой теме. — Магнус? Почему ты здесь? — спросил Алек, отодвигаясь от руки Магнуса, игнорируя обиженное выражение лица мага, вызванное действием охотника. Он попытался заставить свой голос звучать твёрдо, чтобы Магнус не заметил, как он был сломлен. Но даже для собственных ушей он звучал так, будто провалил свою задачу. Он мысленно проклял себя за то, что был таким слабым. Однако, казалось, Магнус не заметил этого. Алек не мог понять выражение его лица, но он предполагал, что это было что-то между неверием и болью. — Почему я здесь? — удивленно воскликнул он. Затем его голос стал мягким, как будто тот тон способен был физически ранить Алека. — Александр… — он медленно замолк и убрал руку с кровати Алека, положив её на своё колено. Алек хотел дотянуться и взять руку мага в свою, чтобы почувствовать комфорт в соприкосновении их кожи. — Ты практически умер, — продолжил он. — Изабель позвонила мне и объяснила, что случилось. Я не мог просто лежать в лофте и игнорировать её, пока ты страдал. Я не мог причинить тебе ещё больше боли… Я не мог снова потерять тебя. Алек смотрел на Магнуса широкими глазами, в шоке разинув рот. Это реальность? Или он всё ещё спал? Он хотел сказать многое, но слова, казалось, не могли правильно сложиться в его мыслях. Он смог задать лишь один вопрос: — Почему нет? — Почему нет?! — Магнус недоверчиво вздохнул и провел рукой по волосам, заставляя оставшийся блеск упасть. — Алек, как ты можешь даже спрашивать об этом? Почему ты даже думаешь о том, что я бы и пальцем не пошевелил, пока ты был на грани смерти? — его голос был резким, но Алек мог почувствовать в нем нежность. Он осторожно дёрнул плечом, чтобы не поморщиться от боли и не отвести взгляда от мага: — Я это заслуживаю. — Чт… — Алек не дал Магнусу закончить. — Я так ранил тебя, Магнус. Даже больше, чем кто-либо может представить. И сейчас я не заслуживаю того, что ты пришел и забрал мою боль. Я не заслуживаю твоего исцеления. Его взгляд всё ещё был направлен на одеяло, что укрывало его. Он не оторвал от него взгляда, даже когда услышал, как Магнус встал со стула. Он снова уходил от Алека. Он вновь оставлял его одного с разбитым сердцем. Он наконец-то понял, что Алек не был тем, за кого стоило бороться, что он был разочарованием, что он… Мысли охотника пропали, когда он почувствовал, что кровать прогибается. Он быстро поднял голову, чтобы посмотреть на Магнуса с шоком и неверием. (А ещё с толикой надежды. Он даже не знал, откуда она взялась.) — Ох, мой Александр, — голос Магнуса был таким ласковым, что Алек не смог сдержать дрожь, пробежавшую по позвоночнику. Он почувствовал, как длинные нежные пальцы сжали его подбородок, заставляя посмотреть на мага, прямо в кошачьи глаза. — Сейчас слушай меня внимательно, хорошо? Не задумываясь Алек медленно кивнул. — Что бы ты не думал о себе, забудь это, — другая рука Магнуса легко и осторожно прошлась по груди охотника. — Я всё ещё люблю тебя. Хорошо? И никогда не переставал любить. Да, ты причинил мне боль, не сказав мне о Камилле или бессмертии, но ты не единственный, кто виноват в нашем расставании, Алек. Мне стоило быть более открытым с тобой, я не должен был скрывать своё прошлое от тебя и избегать разговоров об этом. Я был причиной нашего расставания как и ты, я причинил тебе боль в той же степени. Ты не можешь винить себя во всём, Александр. Не всё является твоей ошибкой. Я не могу позволить тебе делать это с собой. И не буду. — Ты заслуживаешь мира, sayang*, и я готов дать тебе всё, что смогу. Включая моё прошлое и моё настоящее, если ты всё ещё готов принять меня. Под конец его речи, лицо Алека находилось между рук Магнуса, а большие пальцы мага поглаживали его скулы. «Нет», — подумал Алек. Магнус не просто ласкал его щёки. Он стирал его слёзы. Охотник не мог вспомнить, когда начал плакать, но тихий всхлип сорвался с его губ, как будто бы донося этот факт до его сознания. Его лоб покоился на плече мага, а пальцы крепко сжимали малиновую рубашку. Его тело сотрясалось от сильных рыданий, а слезы намачивали рубашку Магнуса, но Алек не мог остановиться. Его тело не подчинялось контролю. — Прости меня, — шептал Алек между всхлипами. Он мог только надеяться, что его голос был достаточно громок, чтобы Магнус услышал. — Мне так жаль, Магнус. Я не хотел причинить тебе боль. Это была моя вина. Прости меня. — Шшш, — шептал Магнус. Одна его рука успокаивающе поглаживала спину Алека, в то время как другая вплелась в волосы, массируя кожу, чтобы успокоить его. Губы Магнуса были рядом с его ухом, он нежным голосом бормотал утешительные слова. — Не плачь, cantik**. Шшш… Сейчас всё хорошо. Я здесь, я никуда не уйду. Пожалуйста, любимый, не плачь. Шшш… Я не могу вынести мысли, что я причина тому, что твои прекрасные глаза выглядят такими печальными. Прости меня, sayang*. Алек только покачал головой. Он не мог ни сформулировать хоть слово, ни поверить, что Магнус на самом деле был здесь. Поэтому он вцепился в него. И если это был сон, то Алек никогда не хотел просыпаться. Когда всхлипы наконец-то затихли, то Алек не отодвинулся от Магнуса, но его хватка на маге ослабла. Через некоторое время, за которое они оба успокоились, слушая ровное дыхание друг друга, Магнус попытался убрать руки с тела Алека, чтобы отодвинуться и посмотреть ему в лицо. Но вопреки своему желанию он не смог посмотреть в прекрасные голубые глаза. Потому что как только он отодвинулся на дюйм, охотник снова сжал его рубашку и сам подвинулся ближе к Магнусу. Маг мог поклясться, что он услышал, как охотник хныкнул. Этот звук разбил сердце мага на миллион кусочков, как будто его сердце могло разбиться ещё больше. — Я здесь, Александр, — прошептал Магнус. Он прижался щекой к черным волосам Алека и запустил в них руку. — Я никуда не уйду, дорогой. Я обещаю. Голубоглазый издал слабый всхлип, но сразу же не отодвинулся. На секунду он сильнее прижался к Магнусу, а затем его хватка ослабла, и он отстранился. Однако, они всё еще были близко друг к другу. Их тела всё ещё переплетались, но теперь между ними было достаточно места, чтобы жёлто-зелёные глаза встретились с глубокими голубыми. Магнус положил руки по обе стороны шеи Алека, его большие пальцы нежно поглаживали линию челюсти. Руки младшего всё ещё находились на прежнем месте. Но сейчас одна рука уже не сжимала одежду мага, а покоилась на груди Магнуса, прямо напротив сердца. Алек всегда находил комфорт в сердцебиении Магнуса. Оно отличалось от других: медленнее, ровнее… Всякий раз, когда у Алека была возможность послушать его сердцебиение, он чувствовал, как спокойствие проходит через него. Это напоминало ему о том, насколько он был везучим, что у него есть это, что у него есть Магнус. Перед этим он всегда чувствовал, как его ноги тряслись, но сейчас они устроены на ровной поверхности. Однако в этот раз это напомнило Алеку о том, что он потерял, и держало обещание, что он будет рядом с Алеком, чтобы улучшить его будущее. Охотник сделал глубокий вдох. — Я… я… — Алек попытался придумать что сказать, чтобы не дать Магнусу увидеть его напряжение, но маг опередил его. Алек забыл, что он никогда не мог скрывать что-то от Магнуса. — Шшш, — он приложил палец к губам Алека, эффективно останавливая его. — Всё хорошо, Александр. Тебе не нужно ничего говорить, — Магнус не выглядел разочарованным нехваткой слов Алека. Скорее наоборот, он выглядел почти восхищённым. Алек кивнул, но в затем передумал и покачал головой. Те три слова жаждали быть произнесёнными с того момента, когда Алек увидел лицо Магнуса, освещенное огнём свечи. Он не думал, что сможет оттягивать это ещё дольше. — Я люблю тебя, — прошептал он. В его голосе не было колебания или запинки (чем он был горд), и он сказал эти слова так, будто это был установленный факт. Будто это была неизменная правда в этом мире, и никто не мог заставить его думать иначе. Алек не ждал, что Магнус скажет эти слова в ответ. Он бы понял, если бы Магнус не сказал, что любит его. Не важно, что сказал маг до этого, Алек бы понял, если бы Магнус больше не любил его. Он причинил Магнусу боль; он не заслуживает, чтобы маг любил его в ответ. Казалось, задачей Магнуса было удивлять Алека (и делать так, чтобы он чувствовал себя любимым), потому что, когда следующие слова сорвались с его губ, Алек невольно выдохнул, и в его груди расцвела надежда. Голос Магнуса был низким, нежным и недрогнувшим. В нем не было ни капли сомнения или сожаления. — Я тоже люблю тебя, Александр. Алеку никогда не надоест слушать, как Магнус произносит его полное имя. У него был другой акцент, который Алек не мог распознать, но он любил и обожал это. Его имя, сорвавшееся с губ Магнуса, звучало по-другому. Его голос был мягким как бархат, наполненный любовью, и в нём были незначительные изменения гласных букв. — Я… — горло сдавило, и Алек заметил, что слёзы обжигают глаза. Он хотел сказать что-нибудь, но он не произнес ни слова. Он на секунду отвел глаза от глаз Магнуса и перевёл взгляд на его губы. В уголках губ мага заиграла небольшая улыбка, когда охотник вновь встретился с его глазами. Рука Алека прошлась вверх и легла на шею Магнуса. Он мог почувствовать сердцебиение подушечками пальцев, средний и безымянный пальцы покоились на сонной артерии, большой палец поглаживал линию челюсти. Алек осторожно наклонился, не желая беспокоить Магнуса и делать того, что тот не хочет. Он не отводил взгляда от кошачьих глаз и был готов отступить в ту же секунду, как заметит на лице мага дискомфорт. Охотник остановился, когда между их губами оставались ничтожные миллиметры. Им двигала храбрость, позволяя делать это. Он боялся сделать что-то большее, придвинуться ближе, прижаться к губам Магнуса и поцеловать его, о чем он мечтал неделями. Его разум кричал сократить расстояние, но с каждой секундой он мог почувствовать, как страх и ужас заполняют его мысли. Может, он ошибался, может, это была ошибка, может, Магнус больше не хотел его целовать, может… Губы Магнуса напротив Алека были такими же мягкими и тёплыми, как он помнил. Он мог распробовать немного клубничного бальзама для губ, который он обожал. Он задрожал от воспоминания, как Магнус покупает именно этот бальзам, потому что он нравился Алеку. Их поцелуй был медленным, обычным, но ещё отчаянным. Они оба чувствовали, будто прошли через Ад и вернулись обратно, пока были в разлуке. Но сейчас их поцелуй был обещанием лучшего будущего. Вместе. Алек мог почувствовать, как солёные слезы примешиваются к поцелую, и как слёзы Магнуса падают с щек на пальцы охотника, но никто из них не беспокоился об этом. На этот раз это были слёзы счастья, и оба чувствовали, что не могут быть счастливее или ещё больше любить друг друга. Казалось, будто прошли часы. Магнус нерешительно отстранился и прислонился лбом ко лбу Алека. Они смотрели друг другу в глаза в полной тишине, будто пытались восстановить сбившееся дыхание. Магнус пальцами провёл под глазами Алека, стирая оставшиеся слёзы. — Всё хорошо, любимый, — сказал он, когда Алек посмотрел так, будто он снова мог разрыдаться. — Я здесь. Я никуда не уйду. Я обещаю. С нами всё будет хорошо. — Я люблю тебя, Магс, — прошептал Алек ещё раз, будто ему нужно было убедить мага. Услышав прозвище Магнус слегка улыбнулся и, прежде чем ответить, чмокнул Алека в губы. — Aku cinta kamu, cantik**. В этот момент, в тускло освещенном лазарете Института, когда пламя танцевало в великолепных глазах Магнуса, и маг смотрел на Алека со вселенской любовью, Алек решил поверить ему. Теперь они есть друг у друга, с ними всё будет хорошо; они вместе пройдут через всё. — И это всё меняет.