Ты пахнешь карамелью...

Она не любила осень. Не любила дожди, холод и то, что после жарких деньков ей приходилось кутаться в большой шарф, который заставляла надевать заботливая мама. Впрочем, выбора у неё не было. Оставалось только приносить в жизнь то, что поднимало ей настроение, и с улыбкой каждый день учиться в школе. Однако, школа ей нравилась. Нравилась сама тяга к знаниям, она читала много литературы и много мечтала. Школа была с математическим уклоном, где отчисляли за любой косяк и поощряли за хорошее поведение и хорошую учёбу. Где одиннадцатый выпускной класс считали чуть ли не гениальным (конечно, не совсем так, точнее, не совсем всё к этому стремились). Где училась семнадцатилетняя Анна Денисова, не любившая осень. Девушка, а она уже себя таковой считала, хоть и училась ещё в школе, раскрыла глаза и потянулась в кровати. На белой прикроватной тумбочке стояли часы, которые показывали, что сейчас тридцать минут седьмого. Аня улыбнулась и на секундочку прикрыла глаза, дабы вспомнить свои сны за ночь и понежиться в теплой постельке, прислушиваясь к шуму на первом этаже. А через пару минут встала, вышла из комнаты и спустилась на пол-этажа вниз: — Доброе утро! — по светлой гостиной — больше из-за электрического света, чем из-за солнечного, которого за окном и видно не было из-за густых черных туч, — бегал отец девушки, искал какие-то бумаги и остановился, услышав голос единственной и любимой дочери. — Доброе, солнышко. Ты бы поспала ещё, рано, — мужчина, на вид был совсем ещё молод, да и на самом деле ему было только тридцать девять. Он был высок — почти два метра, подтянут физически, сильным натурой и мужественным. И был верен всего одной женщине, которую любил уже двадцать лет. Которая с улыбкой выглянула из кухни и кивнула дочери: — Доброе утро. Чай уже заварился, собирайся и спускайся, — женщина была хорошей мамой и хозяйкой в квартире, держала себя в форме и часто бегала с дочерью по утрам, особенно летом. Была красивой, ухоженной, всегда с неброским маникюром — в силу строгой работы, с уложенными волосами. И счастливой улыбкой на лице оттого, что в её жизни все сложилось очень хорошо. Девушка кивнула и пошла обратно на второй этаж, зашла в ванную и быстренько умылась, затем расчесала непослушные русые волосы расческой и облизала губы, которые после стали пахнуть мятой. Затем девушка оделась в белую рубашку и чёрные джинсы, спустилась вниз, кинув в прихожую рюкзак со школьными принадлежностями. Отца девушки уже дома не было, а мама была одета в брючный костюм. — Мы с папой сегодня задержимся на пару часов. Придёшь домой — сразу покушай, ладно? — Женщина тепло улыбнулась, поцеловала в макушку дочь и спустя пару минут хлопнула входная дверь. Аня улыбнулась: если родителей не будет до самого вечера, можно завалиться с подружками к ней, и посмотреть фильм. Дорога до школы заняла совсем немного времени. Она с родителями жила в новостройке недалеко от центра и математического лицея. А двухэтажной квартира была из-за выкупленных двух квартир отцом — в доме так сделали ещё несколько жильцов. Благо, дом позволял такую планировку. Её родители не были олигархами или богачами, просто отец после недолгой спортивной карьеры ушёл с головой в бизнес, начав почти с нуля. И сейчас он уже имел свою инвестиционную фирму, и мог проводить больше времени с подросшей дочкой и любимой женой. В школе было шумно, особенно на первом этаже из-за начальных классов, которые носились по коридорам. На остальных этажах было тише, и девушка поднялась сразу на третий, к кабинету английского, где уже крутились ребята из её класса, обсуждая последние новости. Был понедельник, поэтому многие рассказывали о веселых выходных. — А ты что делала все выходные? — увидев подошедшую девушку, улыбнулся Ростик Сергеев, весёлый и общительный парень, который дружил со всей школой и никогда ни с кем не ссорился. Пришла учительница английского и открыла кабинет, запустив учеников в класс. — Я с родителями к бабушке с дедушкой ездила, — улыбнулась Аня, заправляя прядь волос за ухо и садясь за третью парту у окна. — Пока ещё тепло, хотели отдохнуть на природе. — О, это классно, — подхватил Ростик, севший на третью среднюю парту. Парень был крайне привлекателен, с короткими каштановыми волосами, веселыми глазами и доброй улыбкой. А весёлые люди внушают доверие, поэтому ему доверяли все одноклассники. Правда то, что он очень крепко дружил со всеми, порой напрягало. Но об этом чуть позже. К Ане тут же подсела её соседка по парте и подруга с первого класса, Милана. Для всех друзей просто — Милка, в честь названия шоколадок, которые обожала, и только за них помогала в учёбе, если нужно было. Одноклассники знали такой расклад, как и привычки остальных ребят. Милка была красивой: с угольно-черными волосами до середины спины, миндалевидными серыми глазами — именно из-за этого иногда взгляд казался стеклянным, пустым, — персиковыми губами, похожий цвет был и на её щёчках, что и придавало ей больше чувств на лице. Прозвенел звонок и, не успев и спросить про выходные у подруги, Милка открыла тетрадь и быстро написала дату. — И как на природе? — очень-очень тихо прошептала Милка, подперев щёку кулачком и смотря на учителя, делала вид, что слушает. — Да холодно уже, на самом деле, — грустно вздохнула девушка. — В субботу шёл дождь и в воскресенье особо не погуляли, — пожала плечами Аня. — У меня родители сегодня задерживаются на работе. Можем фильм посмотреть с вкусняшками всякими, — улыбнулась русоволосая. Милка молча кивнула и, быстро написав записку на тетрадном листике, кинула её на четвертую парту к девчонкам, которые так же дружили с Аней и Милкой, и проводили очень много времени вместе: светловолосой Аринке и, крашенной в бордово-красный цвет, Алиске. Сзади послышалась возня и бумажка прилетела обратно на парту, с одним дополненным словом: «Конечно». Этой возни между парами никто не заметил: учитель отчитывала двоих опоздавших одиннадцатиклассников, которые нагло зевали, редко кивая на слова преподавательницы по поводу опоздания. И, со вздохом, женщина пустила их за парты и те вальяжно раскинулись на второй и третьей партах среднего ряда, кинув под ноги рюкзаки, даже не потрудившись достать школьные принадлежности. Ростик, не боясь учителя, что-то стал спрашивать у пришедшего соседа, Малышева Владислава, про его выходные. И тот, с ухмылкой что-то заговорил, немного повернувшись к нему и опираясь локтями о свою и четвертую парты, за которой сидели две популярные и яркие девушки. К ним присоединился и второй опоздавший — Янов Вадим, с ухмылкой поддерживая разговор и зная, что их не тронут. Ну, просто потому, что без толку. Пока они никому не мешают, и на том спасибо. Именно поэтому, кстати, к Ростику и относились двояко в классе. То есть, не было плохо, что он дружил с Малышевым и Яновым, но эти двое были с той ещё славой. Два парня были популярными не только в школе с математическим уклоном, но и далеко за её пределами, поэтому у них было очень много знакомых. И много меняющихся девушек, которые хоть и не говорили, что были в постели того или иного, но об этом, рано или поздно, узнавали все. Как — неизвестно. И не то, чтобы девушек потом унижали за это, или парни заступались за тех, кто им был интересен хотя бы на одну ночь... Ни то, ни и другое. Но просто становилось фактом то, что несуществующей список у одного и второго пополнялся, а обиженных девушек было всё больше и больше. Кто-то думал, что, вот с ней он будет точно дольше, а вот с ней, он-то точно останется и она утрёт нос всем его любовницам, которые были "до". Но этого не происходило, и нос вытирали ей подружки, пока она рыдала в женском туалете из-за неразделенной любви. А они, парни, выбирали «новые ощущения». И, кстати, несмотря на всю их репутацию, девушки к ним "липучкой" липли. Влюблялись и в других, но после этих «ловеласов». Было во что влюбиться. Например, Малышев славился своей улыбкой. И правда: только он посмотрит на «добычу», только улыбнется, и тут же она его, даже не нужно ухаживать — она и так готова. Пронзительно-оценивающий взгляд серых глаз, небрежные короткие волосы, которые часто парень по бокам стриг коротко, а спереди и по центру немного отпускал, чтобы потом сексуально запустить в волосы пальцы; точные черты лица и тонкие, почти всегда, обветренные губы, — не давали шанса любой желающей оказаться в его руках. Янов был тоже брюнетом, таким же высоким, только глаза совсем чёрные, которые тоже иногда смотрят на девушку, как на добычу, волосы короткие, и улыбка несколько иная — почему-то добрая. Парень любил кусать свои губы, отчего эта чёртова улыбка становилась сексуальнее и более соблазнительной. В их классе, одиннадцатом, было полно и других смазливых мальчиков, тот же шатен Ростик, был довольно привлекательный. Но этих пока никто не переплюнул, а парни ни с кем и не соревновались, к слову, но всё же остальным до них ещёрасти и расти. Не в плане роста, в смысле. И, на удивление, никто не завидовал, никто не бил им морды, за испорченную первую любовь и тому подобное. Завидовать, особо, нечему: больше дурной славы, да и позже выяснялось, что и не любовь это была, а фигня. Аня и Милка общались с ними, как со всем классом, на равне, знали их обоих с первого класса и могли с точностью сказать, что они стали такими только в подростковом возрасте, и похоже их ещё не отпустило. Алиса и Арина общались с ними менее открыто, может, потому что пришли позже в этот класс, может из-за чего-то другого, но были обе горды тем, что отшили их: сначала Янова — Алиска, а потом Аринка — Малышева, в десятом классе. Вторым уроком была химия, которой у ребят не было две недели — ровно с первого сентября. Учитель уволился и долго не могли найти замену и, наконец, её нашли. Молоденькую выпускницу педагогичного университета, которую одиннадцатый класс ждал с нетерпением, объединившись за перемену, и делясь впечатлениями и догадками. Если нужно было, одноклассники были одним целым, кто бы что друг о друге не думал. Все же личная жизнь — личное, а в дружбе ребята были просто офигенными. Вопреки всем ожиданиям, в класс вошла низенькая девушка в очках и прикрыла дверь. Малышев спокойно хмыкнул и откинулся на спинку стула, всем видом показывая, что ему безразлично. Остальным молодая учительница понравилась, если можно было так сказать. Пол урока ребята тянули со знакомством, пол урока говорили, что ничего не вспоминается из прошлогоднего материала. И, со звонком, класс с диким шумом покинули кабинет, оставив учительницу в шоке за столом, которая вспомнила о домашнем задании только когда закрылась дверь за последним учеником. И улыбнулась, рассматривая новое рабочее помещение, вспоминая свои учебные деньки. Остальные уроки Аня с подругами обсуждали предстоящий вечер и думали что же из новинок кино посмотреть. Алиса настаивала на драме, Арина — на ужасах, Анька была за фантастику, а Милка решила, что они решат на месте, что именно будут смотреть. Оказалось, это целая проблема. И со звонком с последнего урока, девчонки летели как ошпаренные в раздевалку, чтобы оттуда поехать к Аньке. И настолько были увлечены выбором фильма, что не заметили, как подруга завозилась с застежкой на сапожке, выйдя из душной раздевалки, ещё и пропущенный от мамы увидела, остановилась у окна и… …Не успела набрать маму. Сначала девушка не поняла, что происходит: секунды растянулись в минуты, а девушка только чувствовала, как сзади неё кто-то стоит, прижав к подоконнику. От неожиданности и какого-то страха, по спине побежали мурашки и девушка задрожала, почувствовав чей-то нос на её шее и обжигающе-жаркий выдох прямо в краснеющее ушко: — Я и не знал, что ты так вкусно пахнешь карамелью, — да, её духи были сладкими, с нотками карамели, да, она чуть сознание не потеряла от того, что голос оказался очень знаком, как и мужской парфюм, отчего стало ещё страшнее. Именно, страшнее. И да, удаляющую спину Малышева, в осеннем мужском пальто, которое было расстёгнуто спереди, она ни с кем не перепутает. Как и его приятные, мягкие и ненавязчивые дорогие духи. Она и сама уже не помнила, когда точно их запомнила. Года четыре, наверное, назад, он к ней часто подсаживался на контрольных, всегда списывал и просил вариант решённой работы… И в благодарность нахально пихал в рюкзак шоколадку, пока девушка отказывалась. Аня попыталась взять себя в руки и приложить ладони к горящим щекам, но не получилось: в одной руке она всё ещё сжимала смартфон с горящим экраном. Девушка положила телефон в карман и шумно выдохнула, наконец, прикладывая ладони к щекам и пытаясь унять давно успокоившиеся чувства. Давно похороненные в глубине души. Ведь его губы были так близко, а дыхание совсем горячим…