Чулки

      – Куки? – зовёт Чимин, ёжась под чоновским взглядом. – Тебе нравится?              Чонгук сглатывает, запоздало осознавая, что не успел поймать упавшую челюсть, так что стоит теперь с глупо раскрытым ртом. Первое, что он делает за те несколько минут, что подвисает и глупо пялится, - облизывает пересохшие губы.              Когда он открывал дверь в общежитие, он точно не ждал увидеть Чимина, завернутого как буррито в плед и рождественскую гирлянду, неловко припрыгивающего ближе и хихикающего с чоновского изумлённого выражения на лице. Он определённо не ожидал, что Чимин навалится на него, привставая на носочки, чтобы прошептать в самое ухо:              – Разверни.              И, когда он всё же сорвал гирлянду с по-прежнему хихикающего, несмотря на своё прежнее игриво-страстное поведение, старшего, он определённо не ожидал увидеть то, что увидел.              – Нравится? – хрипит Чонгук. – Ты…              Он останавливается, едва не задыхаясь. Как вообще подобрать слова для того, чтобы описать вид Чимина сейчас?               На Чимине светло-голубые чулки. Одного этого уже достаточно, чтобы сотворить мини-апокалипсис в душе Чонгука, заставить откровенно пялиться на мышцы, так прекрасно и плотно обтянутые мягкой тканью. Верх чулок украшен кружевом, идеально обрамляющим тот небольшой кусочек кожи, оставленный на обозрение. Помимо этого, на Чимине ещё белая, большого размера кофта с рукавами, достаточно длинная для того, чтобы прикрыть потрясающую попу старшего, и…              Чонгук сглатывает. Чокер, плотно обнимающий изящную, незапятнанную шею.              Чимин продолжает неловко сдвигаться, на носочках следуя по дорожке света на полу. Пальцы нервно играются с подолом кофты, едва не задевая кружево на чулках.              – Тебе не нравится, – бормочет он, смотря на Чонгука из-под дрожащих ресниц, глаза широко открыты и слегка блестят, губы надуваются обидчиво.              – Нет, нет-нет-нет, – тут же тараторит Чон, беря в свои руки чиминовские, успокаивая. – Ты просто… Ты выглядишь так чертовски хорошо. Я… – снова останавливается он, жадно скользя взглядом по всему чиминовскому телу. Кофта мягкая и почти просвечивающая, а чулки… боже, Чонгук хочет провести по ним руками, впиться пальцами и почувствовать, как твёрдые мышцы перекатываются под ними.              – Да? – спрашивает Чимин, с надеждой глядя на Чонгука и чуть наклоняя голову вбок, из-за чего чёлка красиво скользит по его лбу. Чёрт, откуда это? – думает Чон, когда Пак переступает цветной круг из огней гирлянды на полу. Он соединяет их руки, привычно нарушая личное пространство младшего, прижимаясь своей грудью к его.              – Тогда поцелуй меня, – говорит он низким и хриплым голосом.              Чонгук слушается, на вдохе захватывая Чиминовы губы в плен своих. Они встречаются раз, два, мягко и сладко, пока Чонгук не скользит языком внутрь, заставляя Чимина тихо стонать от ощущения переплетающихся в горячем рту языков. Они отпускают руки, так что Чимин может положить свои ладони на чоновские плечи, а тот в свою очередь удобно устраивает свои на паковских бёдрах. Пальцы жадно тянутся ниже, чтобы ухватиться за Чиминов зад и сжать его. Пак чуть вскрикивает, когда Чон решает сделать это, вцепляется сильнее, привычно ощущая в своих ладонях упругую попу.              – Куки! – ругается старший, алея щеками, когда шутливо-сердито шлёпает по чоновской груди и отталкивает от себя, при этом совсем из объятий не вырываясь.              Чонгук усмехается хищно, зрачок заполняет почти всю радужку. Мурчит довольно:              – Наперегонки до спальни.              Чимин отражает усмешку и заливается звонким смехом, отталкивая своего парня, сбегая и снова ойкая, когда Чонгуку удаётся легко шлёпнуть по стремительно удирающему заду, кофта при этом немного задирается, открывая вид на кружево.              Чонгук сглатывает, буквально застывая от открывшегося вида и невольно наблюдая за тем, как бойфренд скрывается в комнате, которую младший делит с Намджуном, и он запоздало осознаёт, что Пак выпроводил всех, чтобы в общежитии остались только они вдвоём. И как давно он всё это запланировал?              – Я выиграл, – говорит Чимин, дотрагиваясь до дверной ручки.              – Нечестно. Я отвлёкся, – возмущается Чон, подходя следом.              Чимин мычит, сильнее сжимает ручку за своей спиной, прикусывая губу, горячо, невинно, приглашающе, и опирается всем телом о дверь, чтобы посмотреть внимательно на Чонгука.              – Я выиграл честно и справедливо, – говорит он низким голосом, идеально подходящим тому томному взгляду, которым он стреляет в Чонгука. – А теперь, где мой приз?              Чонгук ухмыляется, как только подходит к двери, руки ласкают бока любовника, нежно пробегаясь по прощупывающимся рёбрам.              – Забирайся на кровать и узнаешь, – произносит он, проходясь губами по паковской ушной раковине, заставляя его чуть дрожать и, медленно открыв дверь, пятиться назад.              Чонгук ведёт его по спальне, уже освещённой прикроватным светильником. Он продолжает держать Чиминову талию, ногой захлопывая дверь и жадно целуя шею любовника, водя губами по чокеру, пока Пак трепещет весь, сжимая Чоновы бицепсы. Они наконец доходят до кровати, Чимин спотыкается немного и падает на неё, а Чонгук отступает на шаг и говорит:              – Ложись.              Пак делает, как сказано, дрожа от ожидания и послушно ложась на кровать, укладывает руки над головой и смотрит лениво, как Чонгук достаёт презерватив и смазку. Чимин понимает, что ночь будет длинной, когда младший оставляет блестящий квадратик на тумбочке, прихватив с собой лишь лубрикант и устраиваясь между разведённых чиминовских ног.              Сев, Чонгук наконец, наконец касается руками чулок, сжимает под коленями и ведёт мягко вверх, подбираясь ближе ко внутренней стороне бедра и поглаживая чувствительную кожу большими пальцами сквозь кружево. В такой позиции, с широко раздвинутыми Чиминовыми ногами, Чонгук замечает из-под кофты нежную, белую ткань, прикрывающую пах любовника.              – Ещё и кружевное бельё, ха? – произносит Чонгук, не сводя глаз с открывшегося вида. У Чимина обрывается дыхание, когда он замечает, каким взглядом младший изучает его тело, его самого, так уязвимо-открыто лежащего под своим любовником и одетого в гребаное кружево. Пак чувствует, как жжёт щёки от подступившего румянца и отворачивает голову, прикрывая лицо ладонями и жалобно хныча.              – Что? – спрашивает Чон, смеясь тихонько на то, как Чимин смотрит осторожно на него через пальцы.              – Перестань смотреть на меня так, – ворчит он.              – Как так? – дразнит Чонгук, всё ещё немного смеясь и карабкаясь чуть выше, чтобы убрать Чиминовы руки, мягким взглядом встречая розовые щёки и широко открытые глаза своего парня.              – Вот так, – шепчет он. Он едва проглатывает вставший в горле ком, но полностью расслабляется, когда Чонгук мягко целует его.              – Не моя вина, что ты так прекрасно выглядишь, – бормочет Чон и наклоняется ближе, чтобы прикусить кожу под чокером, крадя тем самым дыхание старшего. Чонгук ведёт носом по Чиминовой челюсти, на пробу ведя пальцем по полоске ткани. Он поддевает указательным чокер, проникая под него, и чуть тянет на себя, на что Чимин скулит тихо, поворачивая голову, невероятно податливый в руках своего любовника. – Действительно прекрасно, – мурчит Чон на выдохе, целуя шею Пака снова, а после возвращается в прежнее положение, не позволяя себе слишком увлечься.              – Чем вдохновился? – мягко интересуется младший, позволяя своим рукам и дальше касаться сильных бёдер и пальцами поглаживая кружево на чулках. У Чимина слегка трясутся ноги, когда прикосновения ощущаются гораздо выше, а короткие ногти несильно впиваются в нежную полоску неприкрытой кожи.              – Я, ах… – шепчет Пак в ответ, прочищая горло, – я видел, как ты пялился на той фотосессии, – заканчивает он, шумно выдыхая, когда Чонгук накрывает ладонями выступающие тазовые косточки.              – Оу, – в тон ему отвечает Чонгук, – это было так очевидно? – спрашивает, а у самого щёки немного розовеют. Он помнит ту фотосессию прекрасно. Позирующий, хихикающий и кидающий долгие взгляды из-под полуопущенных век Чимин, который улыбался в камеру как ни в чём не бывало с плотно обнимающим шею чокером и рукавами кофты, мило прикрывающими короткие пальчики. Чонгук стоял в сторонке и не мог налюбоваться своими жадными до такого Пака и широко открытыми глазами с закушенной от восторга нижней губой. Ему так отчаянно в тот момент хотелось послать весь мир во главе с фотографом погулять подальше и уединиться с хёном в каком-нибудь укромном местечке.              Чимин смеётся.              – Не знаю, что насчёт остальных, но я определённо заметил, – говорит он, сдерживая на самом кончике языка дрожащий стон, когда чужие широкие ладони с силой сжимают его ноги. – Я всегда замечаю тебя, – выдыхает он, дразня, ожидая реакции, которая, он уверен, незамедлительно последует за его словами.              – Хорошо, – мурлычет Чонгук, усмехаясь довольно, сдвигается немного и наклоняет голову ниже, проводя носом по низу Чиминового живота. Из-за этого действия, кофта на старшем задирается, и Чонгук руками помогает поднять её ещё выше, открывая доступ к идеальному торсу. Чимин выгибается вслед нежным касаниям, ткань скользит по бархатистой коже, собираясь почти у самой шеи. Пак чувствует прикосновение губ любовника к низу живота, а затем и его довольную ухмылку. – Мне нравится бантик, – произносит Чон, горячее дыхание почти оставляет ожоги на и без того пылающей коже.              – Оу, – всё, на что способен сейчас Чимин, потому что Чонгук всё ещё хранит на губах ту же ухмылку, целуя светло-голубой бантик, который выглядывает у резинки белого, кружевного белья. Он находится прямо под головкой возбуждённого паковского члена, немного выглядывающей из-под трусов, и от мысли, что Чимин дрочил сам себе перед тем, как надел эту прелесть, заставляет рот неумолимо наполняться слюной.              – Я р-рад, – произносит Чимин, наблюдая за тем, как младший зубами тянет за бантик, слегка царапая и чувствительную кожу на возбуждённой плоти. Он спускается дальше, горячим дыханием скользит по всей длине скрытого кружевом члена и останавливается между бёдрами Чимина, кидая взгляд вверх из-под дрожащих ресниц на своего любовника, непрестанно сглатывающего вязкую слюну и крупно дрожащего.              – Он хорошо сочетается с чулками, – говорит Чонгук, поворачивая голову, чтобы слегка укусить. Чимин чувствует, как зубы младшего осторожно смыкаются на его коже через мягкую ткань чулок, пока Чон оставляет множество лёгких укусов, отстраняясь немного с прикушенным капроном и оттягивая его. Чимин впитывает в себя всё широко открытыми глазами, кусая губы от того, как Чон улыбается соблазнительно и размыкает зубы, из-за чего ткань со шлепком опускается обратно на кожу с внутренней стороны бедра. Чон целует коротко, оставляя после себя небольшое, мокрое пятнышко на капроне, и садится прямо.              – Ты думал обо мне? – шепчет Чонгук, рукой возвращаясь к белью, чтобы пальцами провести по головке выглядывающего твёрдого члена Чимина и размазать выступившую смазку по низу живота. – Когда ты дрочил себе, готовясь к моему приходу, фантазировал обо мне? Стонал моё имя? – уточняет Чонгук, поднимая свой взгляд и аккуратно надавливая на дырочку уретры.              – Да, –выдыхает Чимин, дыхание сбивается, когда он стонет на одной ноте. Чонгук большим пальцем растирает предэякулят, вымазывая в нём всю головку, а после подносит палец к своему рту, довольно мыча, – конечно я думал о тебе. Всегда только о тебе, – продолжает Чимин, стоны сами собой вырываются из него под пристальным взглядом Чонгука, блестящим купающейся в широких зрачках любовью.              Младший продолжает свои действия, беззастенчиво исследуя широкими ладонями грудь и живот Чимина, пальцы снова тянутся к нижнему белью и проникают под него самыми кончиками. Он прерывается, следуя прикосновениями теперь за резинкой белья на внутренней стороне бедра, проникая пальцами под него уже там и легко касаясь Чиминовой мошонки.              Дыхание старшего застревает где-то в горле, руки слегка сжимаются над головой.              – Чонгук, – выдыхает он, чувствуя, как ладони младшего гладят его бока и уверенно хватаются за бёдра.              – Мне правда хочется, чтобы ты остался в белье, – бормочет он, а Чимин только краснеет сильнее, глядя на то, как расширяются зрачки младшего, когда тот смотрит на Чиминов пах, – но я не думаю, что это будет хорошая идея, – говорит он наконец немного стыдливо, встречаясь со взглядом Пака, чья голова чуть повёрнута в сторону от смущения.              У Чимина расширяются глаза от осознания чужих слов.              – В-в смысле, – произносит он, – может и… хорошая.              Чонгук расплывается в улыбке, всё ещё немного смущённый, даже когда достаёт подушку, чтобы подложить её под пояс Чимина и чуть приподнять его бёдра. Пак пунцовеет весь от того, что с ним делают, но наблюдает жадно за тем, как Чонгук хватает с одеяла смазку.              – Пусть побудет хорошей идеей совсем немного, – говорит Чонгук, пальцами пробегаясь по напряжённому паху, заставляя Чимина почти взвыть от издевательского прикосновения к твёрдой плоти через ткань. Палец его скользит дальше, потирая сморщенное колечко мышц и надавливая на него, вынуждая Пака хныкать и поджимать пальцы на ногах.              Чонгук щедро выливает смазку на ладонь, разогревая её между пальцами, а после использует свободную руку, чтобы отодвинуть бельё чуть в сторону. Чимину, смущённому до кончиков волос, не лежится на месте, пока Чон продолжает держать кружевной материал чуть в стороне, чтобы удобнее было распределить смазку по сжимающемуся колечку. Один палец заставляет старшего облегченно застонать, прикрывая глаза, но от двух уже спина красиво прогибается над кроватью, потому что Чонгук так идеально сгибает их и крутит ими в поисках простаты.              Чон вынимает оба лишь для того, чтобы вместе с ними протолкнуть обратно ещё и третий, когда Чимин весь уже блестит от пота и стонет от каждого малейшего движения пальцев, не переставая надавливающих поочередно на ту самую точку, что заставляет старшего стонать ещё громче. Чонгук то едва касается простаты, то надавливает с нажимом, несколько раз толкаясь пальцами внутрь и обратно только для того, чтобы быстро пройтись по комочку нервов, заставить Чимина стонать, выгибаться в спине и умолять Чонгука сжалиться и прекратить дразниться.              Когда Пак до побелевших костяшек впивается в простыни, как мантру шепча пересохшими губами имя любовника, Чонгук замедляется снова, разгибая пальцы и стараясь лишний раз не задевать простату, позволяет Чимину перевести дыхание. Тот расслабляется, опускаясь с тех высот, на которые его успели вознести, отдыхая ровно до тех пор, пока Чонгук в очередной раз не набирает скорость, сгибает пальцы, чтобы коснуться приятной точки и провести по ней, выбивая из своего парня длинный, удивлённый скулёж.              – Куки, Куки, Куки, – бормочет Чимин, отчаянно пытаясь остановить Чонову руку. Он задыхается, грудь вздымается, а кожа розовеет по всему телу, пока он моргает часто, отчего затуманенный взгляд чуть трезвеет. – Хочу кончить, когда ты будешь во мне, – говорит он, а его хриплый голос заставляет всего Чонгука пылать от нетерпения.              – Д-да, – только и произносит он, сгибая пальцы в последний раз просто для того, чтобы снова услышать разбитое «а-ах» из уст Чимина. Он вынимает свои пальцы, максимально быстро избавляя себя от одежды, а Чимин смеётся с его нетерпеливости, сдвигаясь, чтобы уткнуться лицом в подушки.              – Милашка, – шепчет Пак, как только Чонгук возвращается к нему, беря в широкие ладони лицо старшего. Чонгук каким-то образом умудряется покраснеть от чужих слов, несмотря на то, что все его пальцы до сих пор перемазаны в смазке, и ведёт носом по Чиминовой шее. Пак едва ощутимо скользит своими ладошками по чужой широкой спине, но внезапно впивается в скользкую от пота кожу ногтями, стоит только Чону укусить нежную плоть под чокером.              – Мне очень понравилось, – говорит Чонгук, целуя в место укуса, позволяя дыханию пощекотать кожу вокруг, и Чимин вдруг начинает дрожать, когда Чон оставляет засос прямо под тонкой полоской искусственной кожи, кусая легко, затем посасывая и оглаживая горячим языком. Он целует отметку, которую только что оставил, а после снова хватает зубами чокер, оттягивая. Голова Чимина поворачивается вслед за движением, из-за чего его сладкое дыхание касается чоновской линии роста волос.              – Я заметил, – в тон парню отвечает Пак, целуя в висок, пока младший продолжает водить носом по его шее.              Чонгук наконец-то садится прямо, мягко глядя на Чимина, и тянется к милому кружевному белью. Он легко тянет за него, и Чимин всё понимает, приподнимая бёдра, чтобы удобнее было снимать. Чон очень аккуратно тащит бельё вниз, и поправляет кружево на чулках в тех местах, где оно немного завернулось. Пак вспыхивает, осознавая, что чулки остаются на своём месте, в то время, как трусы летят куда-то в противоположную сторону комнаты.              – Я просто хочу… – начинает Чонгук, смущаясь, но прекращая жевать собственные губы. Он качает головой на Чиминов вопросительный взгляд, быстро раскатывая презерватив и смазывая себя лубрикантом, а после пробует снова. – Можем мы просто… скажи мне, если для тебя это… слишком, – бормочет он, и Чимин воспринимает это как знак, чтобы следовать его примеру.              Чонгук поворачивает Пака на бок, чтобы убрать подушку. Прежде чем Чимин укладывается обратно на спину, Чон ложится позади него, прижимаясь своей грудью к его спине.              – Нормально так? – шепчет он, губами щекоча Паково ухо.              Как бы сильно Чимину ни хотелось видеть лицо Чонгука и его глаза, он чувствует, что совсем не против такой позы, кажущейся сейчас почему-то очень интимной, – кожа к коже там, где тело не прикрыто задранной кофтой, бёдра плотно прижаты друг к другу. Чимин не замечает даже, как соглашается, пока Чон выцеловывает место прямо за ухом.              Пак понимает, почему младший выбрал именно эту позу, когда его рука скользнула по Чиминовому боку, поднимая чуть погодя ногу вверх, твёрдо удерживая за крепкое бедро. Старший кладёт согнутую ногу на кровать в то время, как Чонгук вынужден немного приподняться, легко скользя в разработанную дырочку, входя на всю длину и дыша горячо в чужую шею. Чимин выдыхает облегчённо, заводя одну руку за голову младшего и нежно перебирая мягкие пряди на затылке.              Прежде чем начать двигаться, Чон снова перемещает свою руку, подтягивая Чиминово бедро повыше, всё больше и больше растягивая без проблем поддающиеся мышцы. Другой рукой он перехватывает Пака поперёк груди, прижимая к себе. Они буквально сплетены друг с другом – куда сильнее, чем может позволить любая другая поза, – и всё Чиминово существо восторженно кричит от того, насколько это интимно.              – Хорошо? – спрашивает Чонгук в самое ухо. Пак слышит напряжение в его голосе от того, что он сдерживает себя, подстраиваясь под своего любовника.              – Да, – шепчет Чимин, поворачивая голову на Чонов голос. В таком положении целоваться оказывается очень неудобно, однако Чонгук целует висок старшего и полной грудью вдыхает аромат его волос, начиная двигаться, резко толкаясь внутрь и издевательски медленно выходя.              Угол проникновения идеален, член лишь слегка проходится по паковской простате и посылает волны удовольствия по всему телу, оставляя тянущее чувство внизу живота. Чимин хнычет, потому что Чон не спешит увеличивать скорость, скользя гладко и размеренно, пальцами впиваясь в чужое бедро, ведя ими немного вниз, чтобы коснуться кружева там, где оно несколькими сантиметрами не достаёт до идеального изгиба упругой попы. Чимин выдыхает, и выдох его внезапно становится хриплым, срывающимся стоном.              – Ты прекрасен, – мурчит Чонгук, в порозовевшее ушко. – Кружево так хорошо смотрится на тебе. Всё хорошо смотрится на тебе, – он задыхается, после низко выстанывая имя Чимина, наклоняя голову ниже к чокеру на шее любовника.              Ощущений слишком много, одна рука оставляет синяки на коже бедра, другая дразнит возбуждённый сосок через неснятую кофту. Мягкие Чоновы губы не отрываются от чокера, чередуя нежные поцелуи с лёгкими укусами, и всё это под голос Чонгука, нашёптывающий похвалу в самое ухо, что вызывает крупную дрожь, превращает в стонущий и желающий большего беспорядок, неконтролируемо сжимающий мокрые пряди Чоновых волос у самых корней. Другая паковская рука тянется к его собственной груди, хватаясь за лежащую там ладонь младшего. Чонгук немного ускоряется, сбиваясь с ритма, когда капля пота скользит по его виску. Оба на шаг ближе к разрядке, и Чон толкается максимально глубоко, чтобы сильнее надавить на Чиминову простату.              Пак задыхается. Он чувствует, как дрожат его ноги от несбавляющейся скорости толчков, подталкивающих тугое чувство подступающего оргазма ближе к основанию члена. Голос его хрипит уже, пока он как заведённый повторяет имя Чонгука и, оторвав свою руку от чужой, тянется ею вниз, чтобы коснуться своей забытой и побаливающей от возбуждения плоти. Он успевает сделать всего пару движений, как вдруг Чон отстраняет его ладонь, и Чимин едва не плачет из-за недостатка прикосновений.              – Подожди, – выдыхает Чонгук в его ухо, и бёдра его замирают, пока сам он находится очень глубоко в Паке. Старший хнычет, чувствуя, как напряжение внизу живота постепенно ослабевает, а Чонгук продолжает ничего не делать, дыша куда-то в щёку и целуя висок.              – Что? – скулит Пак, ведя рукой вниз по волосам, чтобы погладить напряжённую челюсть младшего. Он по-прежнему не может видеть лица своего любовника и тем более его глаз, но продолжает держать свою голову повёрнутой в чоновскую сторону, насколько ему позволяют возможности собственного тела.              Чонгук изворачивается и целует раскрытую ладонь старшего. Он не произносит ни слова, мягко выскальзывая из Чимина, из-за чего тот стонет разочарованно. Он перемещается, укладывая Пака спиной на кровать и позволяя им, наконец, быть лицом друг к другу, и нависает над своим парнем.              – Привет, – говорит он, улыбаясь скромно, когда они встречаются покрытыми поволокой похоти взглядами.              Чимин смеётся, протягивая руки. Чонгук с лёгкостью падает в его объятия, позволяя рукам старшего обнять его шею, а ногам обхватить пояс.              – Привет, – выдыхает Чимин, и они сладко, томно целуются, потираясь носами.              – Так насколько ты пластичный? – мямлит Чонгук в паковские губы, хитрая ухмылка появляется на его лице.              Чимин хмыкает.              – Я могу садиться на шпагат, Куки, – говорит, – я, скорее всего, выдержу, – он смотрит снова на предвкушающее выражение чоновского лица, на его задумчиво сведённые к переносице брови и прикушенную нижнюю губу.              – Скажешь, если будет больно терпеть, ладно? – шепчет он, откидывая волосы с чиминовского лица и усаживаясь ровно. Руки его возвращаются к чулкам, мягко и до невероятного прекрасно обнимающим ноги старшего. Чон на долгие несколько секунд останавливается, чтобы в очередной раз оценить их идеальность, легко проводя пальцами по светло-голубому капрону. Чимин наблюдает терпеливо, разглядывая то, что происходит между его ног.              Чонгук кусает губы и снова встречается взглядом с Паком, и тот кивает ободряюще. Чон не спешит, укладывая ноги Чимина на свои плечи так нежно, как только может, и наклоняется вперёд, внимательно наблюдая за наличием признаков дискомфорта на любимом лице. Растяжка довольно серьёзная, потому что младший едва не пополам своего хёна складывает, но тот вполне в состоянии справиться.              – Просто начни медленно, пока я не привыкну, – говорит Чимин, а Чонгук не двигается, лицо его очень близко к паковскому с одетыми в светло-голубые чулки голенями по обе стороны. – Всё в порядке, Куки, – убеждает Чимин.              Чонгук поворачивает голову, чтобы поцеловать в лодыжку, а затем скользит снова в Чиминов проход, оба стонут от долгожданного контакта. Чонгук ждёт немного, прежде чем начать двигаться, а затем он медленно выходит и почти так же неторопливо толкается обратно, с оттяжкой, ритмично.              Чимин стонет от знакомого чувства, привыкая к растяжке и касаясь собственного члена. Он не отводит своего взгляда от чоновского, когда делает это, и Чон поклясться готов, что рот его наполняется слюной из-за этого томного, блаженного выражения на его лице.              – Ты такой потрясающий, Куки, – бубнит Чимин, срываясь на стон, когда Чонгук благодарит за похвалу, резче толкаясь бёдрами. – Такой милый, – говорит он, вдох превращается в протяжный скулеж, когда Чон наблюдает за ним и толкается глубже. Ровный ритм легко возвращает их к тому состоянию, в котором они были несколькими минутами раньше.              Чонгук наклоняется ещё немного вперёд, ища лучший угол, пока Чимин медленно дрочит себе, поплывшим взглядом глядя на младшего и поощряя его двигаться быстрее, сильнее, глубже. Он перехватывает бёдра старшего одной рукой, а освободившейся упирается в постель, двигаясь дальше и немного задирая ноги любовника.              Ещё один толчок заставляет Чимина вцепиться в простыни, имя Чонгука срывается с его губ на высоком стоне и растворяется в громком дыхании.              – Чонгуки, ах, – он хнычет, закрывая глаза и откидывая голову на подушку.              Это всё, что нужно Чонгуку, чтобы продолжать входить под тем же углом на каждом толчке, увеличивая скорость и догоняя собственный оргазм, постепенно закручивающийся тугой спиралью внутри с каждым движением его бёдер, с каждым стоном, срывающимся с чиминовских губ.              Чонгук замечает, что Пак дрочит себе теперь быстрее, свободная рука продолжает цепляться за простыни, а спина красиво выгибается над кроватью.              – Куки, я так близко, – почти кричит он. Чонгук не прекращает своих движений, с широко раскрытыми глазами наблюдает за тем, как Чимина разносит по кусочкам под ним.              – Кончи для меня, малыш, – ласково шепчет он, смотря на то, как снова выгибается Пак, как открывается его рот и он протяжно и громко стонет, кончая, сперма орошает его грудь с каждым толчком и движением кулака на члене.              Чонгук отстраняется, удовлетворённый чиминовским оргазмом. Он меняет тактику, желая и самому поскорее кончить, и плотно соединяет ноги Пака в воздухе, из-за чего колечко мышц сильнее обхватывает его член. Младший стонет, упираясь лбом в колени с обратной стороны, толкаясь ещё несколько раз и находясь уже на грани оргазма. Узость сведённых паковских бёдер с силой толкает Чона за черту, бёдра замирают, когда он кончает мощно, впиваясь ногтями в легкую ткань на ногах Чимина.              Чонгук переводит дыхание, всё ещё не меняя своей позы. Он старается успокоить бешено вздымающуюся грудь хоть немного, нервно колотящееся где-то в горле сердце, а затем аккуратно выскальзывает из Чимина и опускает его ноги на кровать. Пак хнычет из-за этого движения, определённо до самой последней капли вытраханный и вялый. Чонгук смеётся тихо, с усмешкой на губах вставая с кровати, прежде чем усталость накатит на него и он будет чувствовать себя действительно истощённым. Он выкидывает использованный презерватив и идёт в ванную, чтобы намочить полотенце, а после очистить их обоих.              Чимин лениво улыбается ему, раскинув руки в стороны и наблюдая за тем, как Чон ухаживает за ним. Он всё ещё в своей кофте, и, хотя та была задрана всё время, несколько пятен на ней появиться всё же успели. Пак старается снять её, не вставая, но заканчивается всё тем, что он, раздражённый, запутывается в длинных рукавах.              Чонгук молча наблюдает за сражениями своего парня с одеждой, посмеиваясь от того, что Чимин слишком ленив сейчас, чтобы подняться и стянуть до конца мешающую вещь. В конце концов он помогает своему хёну, делая почти всю работу сам – вытягивая кофту из-под ленивого тела, приподнимая Чимина настолько высоко, насколько позволяют его уставшие руки.              – Ладно, достаточно, – мурчит Чимин, утягивая Чона в кровать. Чонгук и не сопротивляется, устраиваясь позади старшего и обнимая его со спины. Он ведёт рукой по паковскому боку, заставляя того хихикать из-за небольшой щекотки, а затем его рука натыкается на всё ещё надетые на Чимине чулки.              – Слишком лень снимать их, – поясняет Пак.              Чонгук целует его чокер, забытый совсем в их прошлой позе.              – Всё в порядке, – мычит Чон в ответ, – они мне нравятся.              Чимин смеётся.              – Я знаю.              Они засыпают с рукой Чонгука, покоящейся на Чиминовом бедре, и его пальцами, спрятанными под тканью чулок.