Так приглушите слегка прожектора

Чимин пододвинул солнцезащитные очки повыше к переносице, прежде чем прошёл в маленький кафетерий. Он огляделся по сторонам, когда за ним закрылась дверь, колокольчик над ним всё ещё слегка раскачивался. Он был рад обнаружить, что место почти пустовало, за исключением той женщины, печатавшей на своём компьютере, сидя вдалеке, и группы мальчиков — скорее всего, студентов колледжа — пришедших за своей суточной дозой кофеина. Направляясь к стойке, он читал варианты кофе с дисплея и пересчитывал свои встречи на всю оставшуюся часть дня, задаваясь вопросом, сколько энергии ему нужно будет, чтобы выжить. Чимин тепло улыбнулся парню, стоящему за стойкой и принимающему заказы, его пастельно-зелёные волосы контрастировали с резкостью в глазах. — Доброе утро. Что я могу для вас сделать? — спросил парень — Юнги согласно его бейджику — и на мгновение Чимина застал врасплох его голос. Что ж, он быстро собрался и сделал свой заказ, решив себя обезопасить и попросить что-то, что определённо провело бы его через напряжённый график, но и не сделало слишком нервным. Когда Юнги заговорил, Чимин как раз собирался занять место. — Пак Чимин? — спросил он. — Как, айдол? — лицо Чимина чуть ли не дрогнуло от этого; он действительно пытался не высовываться в этот день. — Ага… — ответил парень вместо этого. Затем он замолчал, нахмурившись. — Вы непохожи на людей, которые слушают мою музыку, всё же… Юнги тяжело вздохнул: — Я не слушаю, — он непринуждённо крутился вокруг, работая с техникой, будто это было его второй натурой. — Но я знаю того, кто это делает… — пауза, а затем он снова заговорил, раздражённость отчётливо сквозила в его тоне. — Тот, кто очень сильно опаздывает. — О? — Чимин оборвал себя, оттого что не знал, как поддержать беседу. — Мой младший брат, Чонгук, — снабдил информацией Юнги, когда взял чашку. — Знает слова ко всем вашим песням, выучил почти все ваши танцевальные программы и, вероятно, таскает что-то одно из мерча каждый день месяца. Чимин улыбнулся, тепло распространялось по всей грудной клетке, слушая о фанате: — Это очаровательно, — он прислонился к прилавку, когда любопытство окончательно одолело его, — фанаты среди парней на самом деле не такая уж распространённая вещь. Юнги кивнул, когда приготовил кофе Чимина: — Я знаю. Вероятно, поэтому он держится подальше от фансайнов. — Он не должен беспокоиться об этом, — Чимин нахмурился. — Я уверен, что мои поклонницы полюбили бы видеть его там. — Ты имеешь в виду тех, кто не пытается выйти за тебя, — Юнги ухмыльнулся, когда произнёс это, и Чимин не смог удержаться от хихиканья, что сорвалось с его губ. — Правильно, — он взял кофе и на мгновение, как ему показалось, задержал на напитке взгляд. — Думаешь, он скоро будет здесь? Юнги вздохнул: — Ну, он должен был быть здесь пятнадцать минут назад. Как только Юнги закончил свою фразу, парадная дверь открылась, чтобы явить миру весьма потрёпанного Чонгука, едва способного держаться ровно и дышащего так, будто у него только что отказало лёгкое. — Теперь это одно из чертовски потрясающих первых впечатлений, — пробормотал Юнги Чимину, когда они оба наблюдали, как младший подходил к стойке, почти опрокидывая стол. — Хён! — прохрипел Чонгук. — Мне очень жаль. Урок продолжался немного дольше, потом я пропустил маршрут до дома и решил идти пешком… — кашель вырывался изо рта, перебивая его. — Но потом я понял, что не успею сюда вовремя, поэтому я начал бежать, но… — он приподнялся, прислонившись к стойке, а Чимин мог только наблюдать, изумляясь, пока объяснялся мальчик. — Я был недостаточно быстрым. — Не парься из-за этого, малыш, — Юнги отпустил его, махнув рукой и улыбнувшись. — Иди, надень свою униформу и возвращайся сюда. — Спасибо, хён, — Чонгук поклонился и быстро направился к задней части магазина. — Неужели он всегда такой? — спросил Чимин, когда тот был вне пределов слышимости. — В основном да, — честно ответил Юнги и немного посмеялся от выходки брата. — Он милый, — сказал Чимин, не задумываясь, а затем застыл, выпрямив спину, сидя и глядя на Юнги широко распахнутыми глазами. — Ты не слышал, что я это сказал. Юнги всего-навсего поднял руки, но не мог удержаться от самодовольной улыбки, тронувшей на его губы. — Ты собираешься поговорить с ним? — спросил старший, отчищая пятно с балкона, по которому прошёлся ураган «Чонгук». — У него будет сердечный приступ? — Юнги фыркнул на вопрос. — Нет, — он задумался на секунду. — Однако же я не могу обещать, что он не будет пялиться на тебя как придурок. Чимин хихикнул и кивнул, прежде чем сделать ещё один глоток кофе. Юнги отошёл позаботиться о клиенте, который только вошёл, и тот остался один на мгновение, ожидая возвращения Чонгука. Если быть честным, Чимин понятия не имел, почему он это делал; он должен был быть на пути к студии, чтобы записать последние штрихи своего следующего альбома, и клялся, что проведёт этот день без происшествий настолько, насколько это возможно, что означало всё что угодно, кроме столкновений с поклонниками. На данный момент, не поймите его неправильно, Чимин любил своих фанатов. Но в некоторые из дней он просто хотел идти по жизни и своему расписанию, не будучи окружённым охранниками, без надобности пробираться в здания или из них, потому что, куда бы он ни пошёл, были толпы визжащих девушек. Конечно, парень знал: всё это часть карьеры, которую он сам для себя выбрал, но это не значило, что ему это нравилось. Чонгуку не потребовалось много времени перед тем как объявиться, и у Чимина появилась возможность рассмотреть его должным образом, когда тот получал какие-то наставления от Юнги. «Он мог бы стать айдолом, если захотел», — подумал Чимин, изучая его выразительные глаза, красивое лицо и милую улыбку, которая, конечно же, заставила бы девушек падать штабелями налево и направо, просто глядя на него. — Посмотри, нуждается ли клиент в чём-нибудь, — услышал он в тот момент, когда Юнги это произнёс и указал на него, сразу опустив голову, чтобы не раскрыть себя как можно больше. — Простите, у вас тут всё хорошо? — спросил Чонгук, когда оказался достаточно близко, и Чимин улыбнулся, прежде чем поднять на него взгляд. — Извини, что ты сказал? Послышался резкий вдох, а затем Чонгук застыл, уставившись на Чимина с выпученными глазами и наполовину приоткрытым ртом, не веря в то, что видел. Юнги засмеялся справа, а затем прислонился к балкону, чтобы посмотреть, как разворачивалась сцена. — Говорил же, что он просто будет стоять, пялясь на тебя. — Всё нормально, — сказал Чимин, полностью пленённый этим мальчиком, которого только что встретил. — Ты в порядке, Чонгук-а? То, что издал Чонгук и что позже он обматерит вдоль и поперёк, не было визгом, и парень закрыл рот руками, заставив Чимина захихикать. Его сердце колотилось в его груди, особенно после того, как он услышал тот звук, который всегда хотел услышать лично, и на мгновение ему показалось, что он никогда не научится разговаривать. — Скажи что-нибудь, малыш, или ты его напугаешь, — сказал Юнги с забавной ухмылкой. — Ч-Чимин-ши, — задушено произнёс Чонгук, а затем прочистил горло, когда его голос прозвучал выше обычного. — Это че-честь вст-встретиться с вами, — он почтительно поклонился, и Чимин попытался проигнорировать флипы, которые выполняло его сердце. — С каких это пор ты так сильно заикаешься? — Юнги продолжал дразнить, и лицо Чонгука стало ярким красным. — Ты моложе меня, не так ли? — спросил Чимин, и Чонгук кивнул, его глаза всё ещё были вдвое больше обычного. — Зови меня хёном, тогда… у меня такое чувство, что в скором времени я зайду сюда. Юнги покачал головой, когда Чонгук вновь ничего не произнёс, и занялся клиентом, который только что вошёл, надеясь, что его брат вновь обретёт самообладание. — Я-я хотел сказать… — начал Чонгук, а затем насупился, глядя себе под ноги. Чимин терпеливо ждал с самой сладкой улыбкой на своём лице, и мысль о том, что она была направлена на него, превратила мозг Чонгука в желе. — Ты эм… Ты для меня огромное вдохновение, и-и я должен поблагодарить тебя за все те вещи, что ты когда-либо делал д-для меня. Я имею в виду, для нас! Ф-фанатов, я имею в виду фанатов… — он остановился, прежде чем смог бы ещё больше смутить самого себя, и рискнул взглянуть вверх, обнаружив лишь то, что Чимин до сих пор всё так же смотрел на него. — Всегда пожалуйста, Чонгуки, — Чимин отхлебнул свой напиток и снова улыбнулся. — Я действительно ценю всё, что ты только что сказал, это много значит, — он посмотрел на часы, висящие на стене и вздохнул. — Мне нужно скоро пойти в студию, но прежде чем я уйду… Есть ли что-нибудь, что ты хочешь, чтобы я подписал? Я бы сфотографировался, но на самом деле я не должен этого делать, — его лицо превратилось в лёгкую гримасу, и Чонгук кивнул. — Я знаю, всё в порядке… — он задумался, а затем надулся. — Я только что пришёл из школы, поэтому ничего не принёс с собой. Выражение лица Чимина совпало с его на секунду, а затем он снова заулыбался, но выглядело больше так, будто тот что-то планировал, чем нечто иное. — Полагаю в таком случае мне просто нужно вернуться завтра, — Чимин небрежно пожал плечами, когда поднимался со своего сидения. Юнги фыркнул в их сторону, когда Чонгук потерял дар речи. — Увидимся! — он подмигнул Чонгуку, который чуть не сгорел от такого накала страстей прямо здесь и сейчас, и парень вот так просто исчез. — Что за день, да, малыш? — Юнги со всей тяжестью хлопнул его по спине, и Чонгук возненавидел то, каким довольным тот прозвучал, но он не был вменяем для того, чтобы хоть что-то сказать, и не с тем, когда казалось, что всё его тело было близко к отключению после всего произошедшего в такой короткий промежуток времени. Ему просто нужно было подготовиться к завтрашнему дню и надеяться на каждую силу свыше, что он не вырубится, если Чимин сдержит то, что сказал. И тот это сделал… но в то же время Чонгук просто не мог решить хорошо это или плохо и в какой степени. Чимин вернулся на следующее утро и продолжал так поступать почти каждый день в течение двух недель, прежде чем фанаты подловили его на установившемся порядке дня. Однажды он вошёл, обнаружив, как около дюжины камер были направлены ему в лицо, и былая тишина кафетерия превратилась в бедлам из глупенького смеха и криков, и всего того, что делали люди, чтобы привлечь его внимание. — Чимин-оппа! — позвала его девушка, находившаяся рядом с ним, и Чимин помахал ей рукой, прежде чем отправиться к стойке, надеясь, что его улыбка была достаточно дружелюбной. — Извините, мы не могли совсем уж выгнать их, — Чонгук почесал затылок с извиняющимся выражением на лице. — Всё в порядке, — вздохнул Чимин. — Скорее всего, это моя вина из-за того, что приходил сюда каждый день. — Я рад, что ты это делал, — тихо признался Чонгук, когда произнёс традиционный заказ Чимина. — Что ты сказал? — переспросил Чимин с дразнящей улыбкой и наклонился ближе, опираясь о балкон, когда младший покраснел — привычка, которую тот приобрёл за последние несколько дней. Только когда он услышал, как снимали камеры, вспомнил, что они были окружены людьми, которые следили за каждым его шагом… и что он не мог рисковать, выбрав неправильное направление. Улыбка Чимина дрогнула, и он отстранился, прочистил горло и положил руки на карманы пиджака, пока тот ждал. — У тебя есть ручка? — вдруг спросил он, и Чонгук нахмурился, прежде чем потянуться под прилавок и дать ему то, что тот хотел. Чимин поднял папку с дисплея и быстро написал что-то, прежде чем отодвинуть её, скользя предметом по деревянной поверхности, пока тот не достиг Чонгука. — Я не смогу возвращаться сюда какое-то время из-за всего этого… — Чимин сделал паузу, и он был странно застенчив. — Так что вот мой номер. Позвони мне как-нибудь, ладно? — К-конечно, хён, — заикнулся Чонгук и быстро положил лист бумаги в карман. — Вот, — он вручил напиток Чимину, и они обменялись улыбками. — Используй его в скором времени, хорошо? — мягко спросил Чимин, его щёки слегка покраснели. — О, и возьми вот это, — сказал он, вытаскивая ещё больше денег из своего кошелька и оставляя их на прилавке, прежде чем повернуться лицом к своим фанатам. — Простите, что я не могу остаться и поговорить с вами, но, пожалуйста, вы все, идите и покушайте чего-нибудь. И не волнуйтесь, оппа как раз заплатил за это. Маленькая группа вознаградила его одобрительными возгласами и аплодисментами и хором произнесла: «Спасибо тебе, оппа», — что заставило Чимина улыбнуться ещё сильнее, чем до этого. Он любил своих поклонников, он действительно любил их, потому что знал, что большинство из них были милыми и вежливыми, и он был горд тем, что те упорно трудились, чтобы остаться теми, кем они являются. Поэтому он делал всё возможное, чтобы отплатить им за всё, что они сделали для него за его годы жизни как айдола. — Теперь, хорошо себя ведите и хорошо кушайте. Скоро увидимся, ребята! — он поклонился им и надел солнцезащитные очки. — Пока, Чонгуки! — сказал Чимин достаточно громко, чтобы быть услышанным за звуками толпы его поклонников, и махнул ему рукой, прежде чем пойти к двери. — П-пока, хён, — произнёс Чонгук мгновение спустя, когда дверь уже почти закрылась, и он знал о том, что Чимин только что услышал его: тот сделал паузу и бросил ему одну из своих ослепительных улыбок. Чонгук работал весь день с грузом номера телефона Чимина в кармане, клочком бумаги, который, казалось, собирался прожечь ткань джинсов, и звуком голоса хёна, которым тот произнёс, чтобы он позвонил, на повторе у себя в мозгу, словно сигнализация. Он рассказал Юнги об этом, и старший всего-навсего вскинул свои брови от удивления, а затем хитренько улыбнулся, предполагая все те вещи, на которые Чонгуку даже не хотелось надеяться. — Просто позвони ему, — сказал Юнги после обеда, когда обнаружил, что Чонгук безучастно смотрит в стену, вместо того, чтобы заниматься посудой. — Он дал тебе свой номер не просто так. Позже, когда Чонгук был один в своей комнате, он обыскал свои джинсы на предмет этого листочка бумаги и некоторое время смотрел на него, прежде чем наконец взял телефон и начал набирать номер.