Такахиро был занят делами — и под
делами подразумевалось, что он лежал на спине на полу с подогревом, листая новости в
инстаграме от людей, на которых он был подписан. На самом деле он только что лайкнул фотографию своего очаровательного младшего брата с их отцом, расплывшись в мягкой довольной улыбке. Он был
рад, что у его папы всё хорошо, несмотря на то, что тот, хмм,
не молодеет, и что его младший брат делает всё возможное в своей собственной группе.
Он всё ещё помнил все годы, которые потратил — когда был маленьким,
совершенно дурным и депрессивным подростком — ненавидя свою фамилию, ненавидя славу, связанную с именем родителей. Это было так по-детски, так
неразумно, но, эй, он был
идиотом и
блуждал во мраке, ненавидя всех и вся в этом мире.
Но это было
до него.
Пока Тору не ворвался в его жизнь, снеся дверь ногой.
Когда группа ещё едва держалась на ногах, шатаясь и крутясь, словно новорожденное животное, чтобы достичь своих целей. Они наверняка совершили много ошибок, дрались и спорили бесчисленное количество раз и в итоге конкретно обломались, потеряв своего лид-гитариста, но Така никогда ни о чём не жалел. Все воспоминания, которые они разделили, все песни, которые они написали, всё время, которое они провели вместе — дурачились ли они на улице, запугивали Томою до слёз, представляли краснеющего невинного Рёту девчонкам, или пытались поубивать друг друга, когда представлялась такая возможность — Така дорожил всем этим.
И он
будет дорожить этим, пока не умрёт.
Тору изменил его. Группа изменила его и сделала тем, кем он являлся сейчас.
Он благодарен их лидеру —
который, хрен знает почему, всё ещё дрых, хотя уже был почти полдень — за всё, что тот сделал для него, неважно, осознанно или нет. Поэтому он благодарен… должно быть, он уже сказал это раньше, но он готов повторять это раз за разом, потому что
почему бы и нет, блять?
Во всяком случае, он был занят тем, что улыбался, как дурак, смотря на фотографии Хиро и их отца, он даже подумывал написать комментарий, но отказался от этой идеи. Он знал, что его брат… несколько избегал социальных сетей или что-то вроде того, поэтому он просто смотрел на них, прежде чем пролистнуть дальше, чтобы увидеть посты Томои и Рёты.
С их детьми.
Нет, не с общими детьми Томои и Рёты —
они даже не вместе и это просто невозможно — а каждый из них со своим ребёнком, они сидели на их коленях, лежали на —
что это было, кровать? Диван?
Миндалевидные глаза Таки рассматривали симпатичных маленьких
существ в его телефоне — эти пухленькие щёчки, носы-кнопочки и прищуренные глазки — добавить ещё эти костюмчики, в которые они были одеты, и Така уже
пищал и
визжал во всё горло.
—
АААААААААХХ!!! — вопил он, катаясь по полу, прежде чем подняться. Его голос был настолько громким, что, вероятно, мог разбудить даже
мёртвого. Ну или их соседей, если на то пошло. Затем он побежал по коридору, ведущему к спальне —
его спальне — потрясая зажатым в руке телефоном. — Тору-сан,
ааа!
Он с грохотом распахнул дверь, и в темноту комнаты тут же хлынул свет из коридора, который, пробравшись внутрь, приземлился на фигуре, лежащей на кровати. Тору сказал, что он устал, но какого, блять, хера Таку вообще должно это волновать, потому что
ты должен уставать, если ты тренируешься, верно?
Он сам виноват!
Така чувствовал себя очень радостным и гиперактивным сегодня, поэтому совершенно забыл, что его возлюбленный имел…
глубокую ненависть к внезапным пробуждениям. И он, вероятно, самоубийца, чтобы сделать это, но чёрт. Он плюхнулся, нет, скорее подбежал и нырнул на кровать, не заботясь о том, что его локти, скорее всего, приземлились прямо на живот гитариста, заставив того издать страдальческое «Ох».
За которым последовал поток проклятий и ругательств, который наверняка заставил бы всех предков Тору
кланяться в извинениях за грязные,
грязные слова их потомка.
— Какого, блять… — гитарист с трудом открыл глаза и посмотрел на Таку. —
…хуя, Такахиро?!
Его полное имя, произнесённое этим глубоким, грубым баритоном, заставило Таку задрожать и почти забыть о причине такого внезапного
нападения на ни в чём неповинного гитариста. Чёрт, он прикусил пухлую нижнюю губу, нависая над ворчливым лидером,
голос Тору действительно так действует на меня!
И под этим «действует» он имел в виду, что
нижняя часть его тела реагировала так, как не должна была средь бела дня.
…
…
В любом случае, он усмехнулся и пихнул свой телефон в лицо гитариста — скользкий чёрный гаджет едва не врезался в нос лидера…
— Ты решил разбить мне лицо?
— Нет, дурак! — сказал Така, трясясь и пытаясь не умиляться вслух тому, насколько милым был сонный лидер. — Посмотри на это! Смотри,
смотри!
Глаза Тору прищурились от яркого света телефона и, казалось бы, целую вечность рассматривали фотографию. Така всё время улыбался, наблюдая, как свет танцует на лице его любимого — его глаза блуждали по высокому носу, тонким губам, сведённым бровям…
Которые
внезапно нахмурились ещё больше.
Какого хрена?
— Какого хрена? — проскрипел Тору, волшебным образом повторяя мысли Таки. — С хуя ли меня должно волновать фото какой-то
девушки, а?!
Э?
Така моргнул пару раз в замешательстве, прежде чем повернуть телефон к себе и увидеть тело какой-то случайной девушки в бикини —
ох, дерьмо. Не удивительно, что Тору-сан выглядел таким злым!
— Эм,
ахахахаха, это не то, о чём я говорю! — он нервно засмеялся, снова пролистывая ленту до постов согруппников, пока Тору-сан пыхтел и бубнил что-то вроде
«конечно, Така, конечно, ты похотливый придурок», прежде чем повернуть телефон обратно гитаристу. — Смотри! Разве они не милашки?
Тору потребовалось еще
около века, чтобы посмотреть на фотографии.
Он всегда такой — застынет и пялится в пустоту отсутствующим взглядом —
даже во время интервью — просто он тормоз, а не такой, как гиперактивные Томоя и Рёта.
Или, может быть, это признаки старения?
Не важно.
***
После того, как прошла очередная вечность, Тору наконец-то оторвал свой взгляд от яркого экрана телефона Таки, чтобы посмотреть на самого вокалиста. Така усмехался, как ребёнок, и выглядел таким счастливым, что Тору даже решил отложить
наказание этого карлика за то, что тот прыгнул на него, пока он счастливо спал.
На кровати вокалиста.
Хм…
Разве она и не моя тоже?
Не важно.
В любом случае, он уставился на лицо вокалиста, заметив, как глаза Таки блестели от восторга, а его полные губы растянулись в широкой детской улыбке, когда тот в ответ смотрел на Тору с преисполненным надежды и энтузиазма выражением на своём лице.
Он выглядел таким
счастливым, глядя на детей Рёты и Томои…
— Они такие милые, чёрт возьми! — сказал Така, вернув свой телефон обратно и снова разглядывая фотографии — его миндалевидные глаза сияли от радости, как будто это он был отцом этих детей. — У этих двоих сейчас действительно самое лучшее время их жизни, да? Они даже не заслуживают этих милых детишек! Они слишком драгоценны для этих двоих,
моу! — раздражённо фыркнул он.
Тем временем Тору чувствовал, как что-то
тягостное, что-то
болезненное образуется в его горле от одного этого вида. Така
выглядел таким счастливым, разглядывая эти маленькие пухлые лица, Така
звучал таким счастливым, говоря об этих детях…
Тору знал —
одному богу известно, как это больно — что вокалист тоже мечтал о собственных детях. Мечтал создать семью, как любой
нормальный мужчина.
Нормальная семья состоит из
папы,
мамы и их детей.
Но Така не сможет —
никогда не сможет — иметь это, пока Тору остаётся его любовником.
И это больно…
больно, потому что даже после того, как Такахиро практически отдал ему всё — он всё равно не мог дать одну единственную вещь, которая сделала бы его возлюбленного до ужаса счастливым в будущем.
Чёрт… Ненавижу это…
Это…
Это чувство, когда ты хочешь что-то сделать, но не способен на это. Это
так раздражает, моу!
Тору проглотил болезненный комок в горле и медленно дотянулся до головы вокалиста, чтобы провести своими мозолистыми пальцами по густым кудрявым волосам. На секунду Така перестал болтать, как весёлый идиот, прежде чем сесть на него — улыбка на его лице и понимание в глазах были такими
драгоценными, настолько
красивыми, что заставляли Тору просто хотеть изнасиловать его прямо здесь и сейчас.
— Така, я… я… — начал он, не зная, как озвучить свои мысли.
***
Они говорили об этом раньше, когда Рёта и Томоя объявили —
ему и Таке — что они скоро станут отцами. После их встречи и небольшого праздника Така пьяно промямлил, что он тоже хочет детей, что он хочет, чтобы милый, маленький
Тору-чан бегал по их дому в будущем.
Тору ничего не ответил тогда, потому что Така был пьян. Он надеялся, что вокалист забудет этот странный прискорбный разговор, но, к его величайшему ужасу, Така вспомнил каждую
грёбаную деталь. Он рассмеялся, вспоминая вчерашнюю реакцию Тору, но когда Тору не ответил —
потому что был очень занят тем, что погряз в отчаянии и неуверенности — Така просто вздохнул, прислонившись к нему, будучи в одной футболке большого размера, некогда принадлежавшей гитаристу, и обнял его.
Он притянул Тору, положив его голову себе на грудь и зарывшись пальцами в светлые пряди. Потом он прошептал несколько ругательств, прежде чем сказать самые сладкие и приятные слова, которые Тору когда-либо слышал от него, с тех пор…
как проснулся в тот день.*
— Глупый Тору-сан, не надо смотреть так, будто собираешься умирать, — пробормотал он, пока его проворные пальцы играли с серёжками Тору. — Даже если у нас не будет собственных детей, я
всё равно люблю и
буду любить тебя до самого конца, нэ? Хватит дуться,
моу… Ты выглядишь старше, когда делаешь вид, что ты динозавр, у которого запор…
***
Така улыбнулся ему, когда опустил телефон.
— Ты снова думаешь о ненужных вещах,
ахо.* Хватит,
моу! — сказал он, бросив свой телефон куда-то на край кровати. Затем он наклонился вперёд и лёг на Тору, пристроив голову под подбородком гитариста.
*идиот
— В будущем много чего произойдёт, — загадочно протянул он. — Что-то плохое, что-то хорошее, и оно всё равно случится, даже если мы не хотим этого, поэтому не
мучай свой мозг мыслями о том, что нас ждёт дальше, нэ? Кроме того, самое главное, что
мы вместе, группа
вместе, Томоя и Рёта счастливы со своими семьями — но самое главное, что
мы счастливы, верно?
Он поднял широко распахнутые глаза, как будто спрашивая подтверждения у лидера. Тору почувствовал, как все его переживания мгновенно исчезли, поэтому он просто кивнул, притягивая вокалиста ближе и оставляя лёгкий поцелуй на лбу Таки.
— Верно, — согласился он. —
Верно…
— Класс! — сказал Така, прижимаясь к его спрятанному под одеялом телу. — Поэтому скорее поднимай свою задницу, чтобы мы могли купить подарки для этих ангелочков! Чёрт, ты знаешь какой-нибудь детский магазин здесь? Мы должны были купить тонну детских вещей в Норвегии,
чёрт побери!
Тору застонал — мысленно проклиная великолепную способность Таки просто разрушать уютное романтичное настроение между ними — и опустил голову обратно на мягкие подушки.
Чёрт, биполярный тиран снова здесь…*
