Годовой отчет

Годовой отчет — это самая настоящая пытка! А потому мы всем Тайным Сыском недолго думая решили возложить ответственность за его составление на сэра Мелифаро. Что было настоящей глупостью, ведь Девятый том может говорить полчаса без перерыва, заговаривая нам зубы, и так не повести даже мизинцем в сторону отчёта! После чего мы переложили это дело на Меламори — и вот, одного жителя за час она записала. Чудо! Сэр Мелифаро оказался не в восторге от подобной производительности, о чем и поспешил громогласно сообщить всем присутствующим и попытался сесть за отчёт… На что леди Меламори в ответ фыркнула и очень выразительно окинула взором легкомысленное лоохи Мелифаро. Но тут, на счастье, в кабинет заглянул сэр Шурф Лонли-Локли и спросил о готовности злополучного отчёта. Грозный взгляд Мастера Пресекающего Ненужные Шутки помог Мелифаро на 0,000001 секунды, после чего тот предложил скинуть отчёт на Лонли-Локли, вновь допустив в его фамилии дюжину ошибок. Шурф был не в восторге от этой идеи, но выразить своё недовольство было уже некому, разве что ветру за окном. Ибо Меламори и Мелифаро в ту же секунду, как поняли, какой чудный выпал им шанс, благополучно смылись из Дома у Моста. Взяв все раскиданные таблички и аккуратно сложив, Шурф отправился с этой нелёгкой ношей в свой кабинет. Но стоило сесть за стол и рассортировать всё по датам, для пущего удобства, и приготовить рабочее место, как… Как Макс появился в дверях кабинета и неловко постучал по косяку. Поприветствовав Шурфа, он, проспавший всё и вся, поинтересовался, чем занят Мастер Пресекающий Хаос. Шурф красноречиво посмотрел на только что начатый отчёт, а затем перевёл взгляд на Ночное лицо — растрёпанное, в съехавшем головном уборе, с неправильно заколотой булавкой на лоохи, верхняя губа Макса оказалась чем-то испачкана (возможно, это крем от пирожного). Выбор был очевиден… — Макс… Лонли-Локли встаёт с места и подходит к Смерти. Аккуратно поправляет съехавший тюрбан, собирает растрёпанные и даже не расчёсанные волосы в хвост. Руки — без перчаток, хвала Темным Магистрам — скользят вниз, задевают большими пальцами скулы, очерчивают шею, плечи, столь же осторожно отстёгивают булавку — сердце Макса забилось чаще и громче, на обоих берегах Хурона слышно, точно! — и, придирчиво оправляя верхние края, застёгивает фибулу. Последнее… Шурф склоняется над ошеломлённым, замершим Максом и едва ощутимо целует, слизывая с губ сладкий крем. Вот и всё. — Если позволишь, я вернусь к годовому отчёту. Истина садится на место и пресекает любые попытки Смерти говорить о произошедшем. Макс недоуменно застыл посреди кабинета, не отрывая от сэра Педантичности пронзительного взгляда своих бешено меняющих цвет глаз. Но момент упущен. В двери врывается Дневная Грёза и громко вопрошает об отчёте, умудряясь одновременно размахивать руками, сбить со стола стопку самопишущих табличек и споткнуться о сапог Смерти. Макс, ещё не успевший прийти в себя после действий Истины, не сразу замечает свалившийся на его бедную голову цветастый вихрь; но безмолвный зов начальства, словно ушат холодной воды, приводит его в чувства и окончательно вытаскивает из раздумий: «Макс, дюжину вурдалаков тебе под одеяло! Где ты шляешься? У нас „подарочек“ к концу года — очередное убийство! Бери Шурфа и мигом ко мне!» — голос Джуффина как гром среди ясного неба. Шурф взглянул на Смерть и кивнул: мол, Пааачетнейший начальник и мне сообщил. Ох уж это понимание друг друга без слов! Мелифаро провожал обоих размахиванием парой самопишущих табличек и криками «Хээй, Лонки-Ломки!!! Мааакс!!! Вы оставляете меня один на один с ЭТИМ?!» Да, пришлось. Ну да, будет ему уроком — впредь не сбегать вместе с дамами от поручений сэра Халли. Макс сидел за рулём, время от времени уточнял дорогу и поглядывал на напарника, гадая, взыграли ли в нём эльфийские корни, или же это была элементарная забота о столь безрассудном человеке, как он. — Макс, если ты не перестанешь отвлекаться, ты точно развалишь амобилер. И нас заодно, — Шурф следил за Ночным лицом боковым зрением. — И ты пропустил поворот. В этот момент Максу стало стыдно. Потому что Шурф — благородная душа! — терпит его, ещё и заботится! Но стыдно лишь на мгновение, ибо не-не-не, какой стыд, таких не содержим. Смерть лишь усердно засопела, чем вызвала удивление Истины — в глубине души, конечно — мол, и что же за ситуация такая, в которой нужно успокаиваться? Но вслух не спросил — потом. Впереди показался хищный профиль начальства, и Паччтеннейшее лицо с удивительной прытью отскочило в сторону, ибо кто-то не сразу успел затормозить. Вся фигура Джуффина отражала нетерпение азартного игрока с напускным праведным гневом в придачу и едва заметным беспокойством, мелькнувшим в его глазах, которое заметил Шурф, выходя из едва не убитого, жалобно поскрипывающего средства передвижения. — Некая леди Икки убита в собственном доме, — Джуффин делает многозначительную паузу и закуривает трубку. — Так, на первый взгляд, ничего особенного, но… — И Паачетнейший начальник ведёт Шурфа и Макса к телу. Миловидная маленькая леди в опрятном, светло-изумрудном лоохи. Никаких следов, пока Смерть не склоняется рядом и не видит на левой руке леди, как по венам идут темные, чёрные корни. Недоумевает, переводит взгляд с Джуффина на Шурфа и обратно. Сэр Халли пожимает плечами, мол, ничего не знаю. — Цветочки какие-то. Отрава наверняка, в саду наша леди не работала. — Шеф замолкает, а Макс узнает корешки. Дуб, чёрт дери! Молодые ещё, маленькие, тоненькие, но, точно-точно, дуб. — Дом я уже осмотрел — говорит сэр Халли — Леди жила одна. Её в таком состоянии нашёл сосед, утверждающий, что это «милейшее создание» и магией пользоваться не умела, и приехала не более как год назад с Муримаха. Вела тихий, непримечательный образ жизни, да разве что к ней подруга зачастила. И вот что странное, сосед утверждает, что эта самая леди всегда прятала лицо — не то под маской, не то под капюшоном туланского лоохи цвета сумеречного неба. Я надеюсь, дальнейшие разъяснения не требуются и ты, сэр Макс, и так понял, кого нам следует искать? Макс задумался, честно прикидывая в голове все возможные варианты, но та как всегда не пожелала выдать дельную мысль в подходящий момент и была всё ещё занята раздумиями на тему кейифайских корней Шурфа, а потому, глупо захлопав ресницами, он спросил: — Кого? — Пондохву тебе под одеяло! — выругался шеф и, повернувшись к Шурфу, продолжил уже более спокойно. — Ну тебе и так всё понятно… Хватай это невыспавшееся недоразумение и приводи в чувства, опросите оставшихся соседей и их вещи, если вы найдете подходящие предметы в таких местах, откуда открывается хороший обзор на место преступления, ибо «обитатели» этого дома хранят гробовое молчание; и заодно поторопи нашу леди, ну не Макса ж на след бедной девочки ставить, в конце-то концов! Лонли-Локли едва заметно кивает и после слова «хватай» (не хватает, и то хлеб!) весьма галантным жестом берёт Макса под руку и ведёт из дома. Джуффин хитро улыбается, но виду не подает — перебьются! Ночное лицо пытается протестовать, мол, Шурфик, я и сам неплохо хожу, а вот после бальзама Кахара я тебе ещё и станцую, обещаю! — но будто его кто-то слышит! Руку его, конечно, из хватки не выпускают, зато почти перед носом оказывается маленькая бутылочка. — Хитрюга ты, сэр Шурф. Такие вещи с собой носить, а мне не давать сразу! — Макс делает пару глотков и уже довольно улыбается — бодрячком, мы живём, ура, оптимизм! — и даже труп леди в гостиной её же дома настроения не омрачает. Колдовство, что ж. Танцевать, конечно, Макс не стал — пойди потанцуй с такой железной хваткой на своей руке, но котелок заварил, забулькал, разве что не вскипел ещё. Смерть уже хотела выпалить гениальную идею о допросе смешной деревянной, выкрашенной в голубой цвет птицы, удачно разместившейся над входной дверью дома напротив, как Шурфа передёрнуло. — Я же даже ничего не успел сказать, а тебе уже не нравится! — взмолился Макс. — И рука начинает уже болеть, так и синяк на предплечии останется! — Прости, Макс, — рука плавно соскользнула вниз, едва заметно огладив изящными пальцами его запястье. — Ты не виноват. Это сэр Мелифаро прислал мне зов. — И что там? — полюбопывствовал Макс. — Дело в том, что я сообщил сэру Мелифаро, что случилось. А несколько секунд назад он мне сказал, что леди Икки сидит в Зале Общей работы. — Ничего не понимаю! — растерялся Макс и, забыв о существовании Безмолвной Речи, кинулся обратно в дом в поисках сэра Халли — великого и ужасного, а главное, обязательно знающего всё на свете. Но в доме не было уже не только начальства, но и самого тела несчастной леди. — Если это розыгрыш, то это очень плохой розыгрыш, так и знай! — Макс вышел из дома, но дверью не хлопнул, вот это выдержка. Лонли-Локли уже хотел было остановить его, усевшегося за руль, но отсюда до Управления ехать — как до Кеттари пешком, вот и дал фыркающему Максу вольность: мол, поезжай, только амобилер не ломай, хорошая же вещь. Стоило им только тронуться, как из-за поворота показалась леди Меламори и весело помахала им рукой (в руках, что не удивительно, оказалось мороженое), а вслед за ней, но уже с двумя рожками в обеих ладонях и разглагольствуя на какую-то тему, вприпрыжку объявился Нумминорих. — Ну теперь понятно, почему леди так долго! — нервно захохотал Макс, сжимая пальцы на руле, останавливаясь и перехватывая неодобрительно-взволнованный взгляд Лонли-Локли. — А мы и тебе захватили! Ой, а чего тут так травами сильно пахнет? — с этими словами сэр Кута оглушительно чихнул, подпрыгнув, честное слово, на пару метров — и как мороженое не обронил, загадка! Шурф и Макс переглядываются, по очереди посматривая друг на друга и на Нумминориха. — Травы?.. — Смерть смотрит на нюхача, будто впервые видит. — Опиши подробнее, пожалуйста! И лучше сядь в амобилер. Хотя не садись, вдруг хуже станет, раз так сильно пахнет. Макс нервно теребит золотистую кисточку на краю лоохи и получает ещё один неодобрительный взгляд от Шурфа. Меламори же невозмутимо отобрала у Нумминориха мороженое — делайте, мол, что хотите, а мороженое ронять не дам, ещё чего! — так и сидит, как жадина, с тремя рожками. Ух, леди. — Сложно сказать, тут слишком много, и часть из них я никогда не видел. Запах знакомый, но не пойму откуда; сад же ведь вокруг дома, вот и сбивает, — попытался объяснить Кута, всё же залезая на заднее сидение и потирая нос. — А помнишь, ты на днях говорил про леди, которая к вам в лавку заходила, ну та, что ещё в сине-голубом красивом лоохи была? И что ты, будучи в подсобке, так чихнул, что до потолка долетел, тебя Хенна потом ещё кажется за беспорядок ругала, — оторвавшись от своего мороженного, напомнила Меламори. И как только умудрялась. Немного посмотрела на лакомства, поняла, что не совсем удобно, и наконец торжественно протянула один рожок Максу. — Точно леди Икки! Зуб даю! — Макс ухватился за рычаг амобилера и рванул в сторону управления. Мороженое он так и не взял. Нумминорих, с совершенно счастливейшим видом, то и дело совался на передние сиденья — грех на месте усидеть, когда у самого возницы шило в мягком месте! Макс резко притормозил — и как только амобилер не сломал, просто чудо — и вся компания, во главе с Кутой, который вновь сообщил о жутчайше-ярком запахе трав, рванула внутрь, чуть бедную Меламори в дверях не задавили, она же маленькая, ещё и с мороженым, эх. А тут на пути ещё и Кофа нарисовался, пришлось резко давить на тормоза, но сэр Шурф с этой задачей справился, правда, его идеально белое лоохи проиграло в неравной схватке с замороженной цветной субстанцией, под крики отчаянья «Моё мороженное!». Кофа, отойдя с линии огня ударной дивизии, взирал на это действие с явным интересом:  — А позвольте поинтересоваться, чего это вы так проход не поделили? Нынче на улицах мороженная лихорадка началась, а я ещё не в курсе? Макс, к счастью для его лоохи, успел пролизнуть на половину Сыска, двигаясь со скоростью около половины Мелифаро в минуту к вышеназванной же Дневной Заднице, который восседал на любимом кресле Макса — нахал! — и выслушивал леди в изумрудном лоохи. Смерть было охренела, но потом додумалась расспросить Мелифаро. Не зря ж сидит! «Ну-ка, душа моя, яви, чего рассказывает милая, восставшая из мёртвых леди. И побыстрее!» Дневная половина подавилась, закашлялась и чуть было не чихнула яствами, от которых ломился стол. — Ты это чего, Макс, какая восставшая? Леди Икки и никогда не бывала на той стороне! Это они, видите ли, с подружкой эксперимент ставили, кукла это была, а сосед просто панику навёл, впечатлительная натура, в Трёхрогой Луне выступает. Не веришь — да хоть Лонки-Ломки спроси, он их там, поди, всех в лицо знает. — А я тогда с шефом на пару, получается, тоже натура впечатлительная, так что ли? Неживого человека от куклы отличить не можем… Тут в комнату вошёл сэр Халли: — Макс, поверь, я могу отличить куклу от трупа. Спасибо за сотрудничество, сэр Шурф, — тот учтиво кивнул. — Согласитесь, сейчас почти нет дел, особенно у меня, ну кроме отчёта, разумеется… — Джуффин обвел всех сидящих в зале лисьим взглядом. — А теперь общим трудом делаем годовой отчет, раз уж вы наконец соизволили все тут собраться. А я спать… — и на этой жизнерадостной ноте Чиффа вышел. «С Лойсо. А если Шурф еще раз поцелует Макса на глазах столь важной бумаги, заставлю его переписывать все трактаты. Вручную. Хотя, это ему, пожалуй, только в радость будет».