Чуть больше...

- Женя, родной, ты певец или робот? - Немоляев скептически уставился на вокалиста поверх стекол своих очков. Ответом ему стал непонимающий взгляд голубых глаз мужчины у микрофона. Старательно изображая на лице всю тяжесть груза ответственности, лежащую на его "хрупких" плечах, Кирилл подался вперед, опершись руками о край столешницы перед собой. - Я тебе повторяю еще раз - не будь бревном! - чеканя каждый слог, выдал он. - Если ты не в состоянии выдавить больше эмоций, чем хранит в себе банальный кирпич, то я просто зря теряю с тобой время! Лицо Егорова моментально вспыхнуло, будто его отхлестали по щекам. Действительно, сегодня Немоляев уже не в первый раз делал ему подобные замечания. Только вначале они больше походили на не слишком удачные шутки, но с каждым разом тон продюсера становился все более жестким, а фразы более обидными. Губы вокалиста сжались в узкую линию. Он и так старался как мог, выкладываясь, действительно выкладываясь по полной. После каждого замечания Женя снова и снова находил в себе какие-то неиспользованные ресурсы эмоций, выдавая их придирчивому продюсеру, но тому было все мало. Егоров чувствовал себя как выжатый лимон. Казалось, еще немного и он просто не сможет больше выдать ни звука, потому что вокалист никак не мог понять, чего не хватает этому энергетическому вампиру. - Ладно, - помолчав, проговорил Немоляев, - хватит на сегодня. Похоже, ничего путного мне из тебя так и не получится выжать. И на его лице Женя увидел такое разочарование, почти граничащее с отвращением, что у него внутри все перевернулось. Никто и никогда еще не уходил из студии после записи с Егоровым с таким выражением лица. - Нет, постой, - решительно окликнул он Кирилла, - я хочу попробовать еще раз. И столько ледяной решимости было в этом голосе, что Немоляев на секунду замер. - Уверен? - ехидно осведомился он, усаживаясь в кресло звукооператора. - Вполне, - чуть надменно бросил вокалист, но было видно, что мыслями он уже где-то далеко, ищет нужный настрой, подходящие эмоции. Чего не хватает? Чего же ему не хватает?.. Почти швырнув наушники на микрофонную стойку, Егоров направился к выходу. Смотреть на Немоляева или ждать его команды смысла не было. Даже если и сейчас Кирилл останется недоволен его исполнением, то большего вокалист все равно дать не сможет. По крайней мере, не сегодня. Вот сейчас Женя чувствовал себя по-настоящему разбитым. Действительно все, что мог, вложил он в последний дубль, так что больше сегодня не будет уже ничего. Поскорее покинуть эту студию и как можно дольше не видеть требовательно-презрительного взгляда Немоляева и его разочарованного лица. Резко рванув дверь на себя, Егоров как на стену натолкнулся взглядом на Кирилла, стоящего за дверью. Сжав губы и опустив голову, он попытался проскользнуть мимо, но Кирилл схватил его за предплечье, резко развернул к себе и заключил в свои медвежьи объятья. Каждый раз, когда Немоляев обнимал его, Женя чувствовал себя каким-то маленьким и хрупким, вот и сейчас это ощущение накатило с одуряющей силой, подогретое чудовищной усталостью. Но гордый характер не позволял так просто сдаться. Дернувшись, Егоров попытался вывернуться из крепких рук, желая доказать, что ему не нужно ничье утешение, но Кирилл, конечно, не позволил ему освободиться, прижав невысокого и худого вокалиста к себе чуть крепче. И тогда Женя позволил себе расслабиться, доверчиво прильнув к теплой груди Кирилла. - Так пронзительно ты еще никогда не пел, - тихо проговорил Немоляев своим чуть хриплым голосом, ощущая, как вздрогнул Женя от этих слов. Пронзительность. Вот оно, то самое чувство, которого так долго добивался от него Кирилл, и которое прорвалось само в последнем дубле. Прорвалось спонтанно, подпитанное незаслуженной обидой, упрямством и гордыней. - А просто сказать нельзя было? - в тихом, чуть охрипшем голосе уже не было никаких эмоций, кроме бесконечной усталости. - Нет, - просто ответил Немоляев, отодвигая Егорова и чуть наклоняясь, чтобы взглянуть ему в глаза, - до понимания таких вещей ты должен доходить своим умом. Я могу только подтолкнуть. И он с озорной улыбкой подмигнул вконец растерявшемуся вокалисту, который на полном серьезе не мог решить - то ли съездить этому негодяю по морде, то ли посмеяться вместе с ним.