Мой

Воздух в каюте спёртый и душный, кажется, что даже вдохнуть полной грудью не получается. На деревянных стенах играют тусклые блики луны, пробивающиеся сквозь полутьму из небольшого круглого окошка. Жарко. Плотно закрыта тяжёлая дубовая дверь, ведь ночная тишина нещадно потревожена. Стоны. Всхлипы. Вздохи. Скрипы. Жилистое тело с белоснежной кожей выгибается в мускулистых загорелых руках, изящные тонкие пальцы с коротко постриженными ногтями крепко проходятся по сильной спине, поглаживают широкие плечи, медленно поднимаются наверх, к загривку, и зарываются в мягкие зелёные пряди, ероша и чуть сжимая. Ророноа тихо рычит и тут же оставляет пару жгучих поцелуев-укусов на тонкой шее, проводит вдоль неё языком к уху, несильно прикусывая мочку и мимолётно с наслаждением вдыхает чуть сладковатый и пряный, едва уловимо отдающий молоком запах. Санджи чувственно стонет и поворачивает голову, касаясь тонких упрямых губ своими. Зоро тут же перехватывает инициативу: проводит языком по мягкой нижней губе, пробирается в покорно приоткрывшийся тёплый рот, проходится вдоль рядов ровных белых зубов, дразнит чужой язык. С трудом оторвавшись, он подхватывает партнёра и в доли мгновения меняет позу, усаживая его на собственные бёдра, по-хозяйски сжимая и поглаживая округлые подтянутые ягодицы. Винсмок слегка прогибается в пояснице и потирается о толстый, увитый венками и буквально каменный член Ророноа. — Что, так не терпится почувствовать меня внутри? — голос мечника хриплый, низкий и бархатный, будто урчащий. Он чуть насмешливый и до безумия сексуальный, от него у Санджи вдоль позвоночника пробегает восхитительная дрожь. Парень несмело кивает и тут же вспыхивает, стыдясь своей реакции, прячет глаза за длинными светлыми прядями спадающей на лицо челки, и прикусывает нижнюю губу. Зоро, глядящий на это потемневшими от возбуждения глазами, не сдерживает глухого вздоха. Чёртов кок даже не представляет, насколько хорош в такие моменты. — Тогда тебе придётся хорошенько поработать. Что скажешь, мм? — Ророноа чуть растягивает слова, с удовольствием наблюдая, как Винсмок краснеет ещё больше. У него, кажется, вспыхивают даже плечи, не говоря уже о лице и ушах. Мечник проходится по нему жадным собственническим взглядом, в который раз отмечая то, насколько же очаровательно выглядит смущённый до крайности кок. И, что самое потрясающее, довести его до такого состояния совсем легко, даже несмотря на ежедневный секс, отнюдь не невинный список поз и мест, и любовь Зоро к пошлостям. — Тебе придётся мне помочь, — голос у Санджи такой же смущённый, как и он сам. Тихий, чуть дрожащий, но всё также мелодичный. Ему стыдно из-за взгляда старпома, который, кажется, прожигает насквозь и не упускает ни одной детали, стыдно за собственную покорность, стыдно за свои громкие стоны, стыдно за накатывающее из-за бесстыдных слов возбуждение. Стыдно, стыдно, стыдно! Но он ничего не может поделать, потому что колени подгибаются, и под взглядом тёмных серых глаз становится так мучительно-сладко, что он, наверное, скорее бы умер, чем прекратил. И кретинское Маримо об этом прекрасно знает. Кок приподнимается, чувствуя, как мечник поддерживает его под бёдра и, направив в себя крупную головку, медленно опускается на член, пусть и с некоторым трудом, но принимая его в себя сразу и до конца. После утреннего секса он достаточно растянут и не чувствует ни капли боли, лишь удовлетворенно ахает, с наслаждением слыша хриплый стон старпома, отдающийся мурашками на коже. Несколько раз поднявшись и опустившись, он чувствует, как член попадает прямо по простате и громко стонет. Ророноа, поняв нужный угол проникновения, немного шевелится и поудобнее перехватывает чужие бёдра, помогая двигаться, но при этом не мешая выбирать то, что нравится. Санджи, поймав удобное положение, двигается быстро, насаживаясь на ствол до самого основания и тут же приподнимаясь так, чтобы внутри оставалась только головка. На белоснежной коже серебрятся капельки пота, щеки полыхают краской, а с искусанных пухлых губ то и дело срываются протяжные вздохи. После очередного, особенно сладкого стона, Зоро всё же не выдерживает и с приглушённым рыком валит Винсмока на спину, сжимая одной рукой заведённые за голову руки, впиваясь в просительно приоткрытые губы и тут же задавая бешеный темп, буквально втрахивая кока в матрас. Второй рукой он одновременно быстро водит по изящному, чуть выгнутому члену Санджи, заставляя его срывать голос от наслаждения и выгибаться дугой. — З-Зоро!.. Ками, я сейчас, — Санджи прогибается особо сильно, почти крича в голос и мелко подрагивая. Его живот и часть груди орошают густые и вязкие белые капли, а через несколько толчков кончает и Ророноа, громко застонав. Вытащив член из расслабленно сжимающегося ануса, мечник вытирает себя и обессиленного любовника случайно висевшим на стуле рядом с кроватью полотенцем и, устроившись на спине, притягивает к себе Санджи, удовлетворенно вздохнув. Винсмок прижимается к широкой мускулистой груди и кладет голову на плечо мечнику, с удовольствием подставляя спину ласковым поглаживаниям сильной руки, чуть порозовев от смущения. — Ты всё такой же отзывчивый, как и в первый раз, — Зоро как-то тепло-ностальгически улыбается, с удовольствием глядя на в очередной раз вспыхнувшего любовника. — И всё так же мой, — он неожиданно ловит руку кока, которую тот положил ему на грудь и, поднеся к губам, легко целует кончики изящных пальцев и необычно-ласково смотрит в удивлённо распахнувшийся голубые глаза, обрамлённые густыми ресницами, всё-таки смущая Санджи окончательно. — Твой, — Винсмок тихо покладисто соглашается, потупив глаза и тщетно пытаясь побороть смущение. Ророноа тихо смеётся и, внезапно широко ухмыльнувшись, опускает ладонь, до этого спокойно покоящуюся на спине любовника, ниже, нежно сжимая мягкую попку. Кок моментально алеет и утыкается лицом в шею Зоро, чтобы не видеть довольного выражения лица мечника. Старпом неторопливо и с явным удовольствием поглаживает упругую задницу, притискивая Санджи к себе ещё ближе, и когда, наконец, слышит тихий сдавленный стон, расплывается в хищной улыбке. Это будет долгая ночь.