Очей очарованье

— ... тем более, что за окном дождь и холод, — с энтузиазмом закончил Кроули, затягивая покрепче кожаные ремни на запястьях Сэма. Так туго, что тот не сдержал стона, глухо прозвучавшего сквозь кляп. — Ноябрь. В такую сырость и носа на улицу не хочется показывать, верно? Верно, я спрашиваю? — неожиданный удар ладонью обжег щеку. Не имея возможности ответить, Сэм с энтузиазмом закивал. — Зато какие красивые листья! Обожаю листопад! Особенно красивы клены. Жалко, что мы не в Канаде живем... Можно было бы перебираться каждую осень в какой-нибудь северный штат, как думаешь? — пульт щелкнул, переключая скорость вибрации, и Сэм взвыл — так громко, как позволял уже вышеупомянутый кляп. — Тебе понравилось, как я украсил гостиную? Эти букеты из листьев чудесны, согласись. Я сам их собирал. Между прочим, для тебя, — голос Кроули дрогнул, дрогнула и рука, сжимающая пульт от вибратора, заставляя Сэма корчиться от смеси боли и такого близкого удовольствия. — Ты там что, кончить что ли собрался? Нет, дружок, так дело не пойдёт! — Кроули сжал основание его члена. Слишком сильно сжал. Сэм протестующе замычал, извиваясь. Возбуждение пропало. Пульт снова щелкнул, вибрация тоже прекратилась. — Так вот, о чем я говорил? Алые, бордовые — эти листья, они словно кровь, а? Кровь и золото, не забывай, желтых листьев тоже хватает. «В багрец и золото одетые леса», — вдруг пафосно продекламировал Кроули. Сэм изумленно на него воззрился. — Что уставился? Это один известный поэт написал, не наш. Мой, кстати, современник. Ну почти. Лет на сто с хвостиком всего разминулись, так что мы знакомы не были, мне первое время не до стихов как-то было, а жаль, — вибратор снова заработал и Сэм дернулся. — Не шевелись, — приказал Кроули, сопровождая слова ещё одной хлёсткой пощёчиной. — Гулять, слушая шорох листьев под ногами... Не в такие дни, как сегодня. Ты, наверное, замёрз? Давай укрою пледом. Укрыться пледом и смотреть на стекающие по стеклу капли дождя — что может быть уютнее! Он набросил на плечи Сэму клетчатый шерстяной плед. От соприкосновения тяжелой шерстяной ткани с порезами, оставленными Кроули часом ранее, Сэм протестующе замычал. — Так уютнее, верно? — заботливо осведомился Кроули, вновь увеличивая частоту вибраций. Сэм выгнулся дугой, но Кроули, заметив его состояние, вновь щелкнул пультом, выключая игрушку. — Какой ты сегодня возбудимый. Передохни-ка чуток. Так, мы в тепле, у нас есть плед... Жаль, что в этой комнате нет камина. Чего-то ещё не хватает, а? О! Точно, — и он устремился к двери под недовольное мычание разочарованного Сэма. — Скоро буду, дай мне пару минут, милый. Не закрывай глаза, ладно? Не вернулся он ни через пару минут, ни через полчаса. От шерстяного пледа на плечах повреждённую кожу жгло, с каждой минутой она зудела все невыносимее, это было даже более неприятно, чем неработающий вибратор, растягивающий его изнутри, и разочарование, дополняющее чувство болезненно спадающей эрекции. Прошёл час, потом ещё десять минут, каждую из которых Сэм ощутил в полной мере. Проклятые часы, неужели в этой комнате была необходимость в настенных часах?! Смотреть, как секундная стрелка еле-еле переползает между делениями, было настоящей пыткой. Сдаваясь, Сэм зажмурился, чтобы не видеть проклятый циферблат, и в этот момент дверь тихо приоткрылась. — Ай-ай, какое непослушание! Придётся тебя наказать. Хотя... Ты ждал меня слишком долго, да? — от вкрадчивого голоса Кроули Сэм неожиданно для себя завёлся снова, без всяких дополнительных стимулов. — Знаешь что... Закрой глаза. Сэм подчинился. Плед покинул его плечи, вибратор включился снова, а его член Кроули накрыл ртом, вызвав очередной стон. Держать глаза закрытыми у Сэма не получилось, слишком уж хотелось видеть происходящее. Совсем скоро стоны стали непрерывными, и вот уже Кроули сглотнул сперму, довольно ухмыляясь. Он нарочито медленно вынул из Сэма вибратор, затем настала очередь кляпа. — Сволочь, — проскрипел Сэм, — отстегивай давай. — А мне показалось, тебе понравилось... — Мне понравилось! Понравилось все, кроме твоего отсутствия. Где тебя носило, в аду?! — Ну почему же сразу в аду, — возмутился Кроули, расстегивая ремни, — и ничего не в аду. Придумал тоже. Я во время сессии по делам не отлучаюсь. — Тогда где? — все ещё недовольно спросил Сэм, растирая алые следы на запястьях. Снова останутся синяки... И объясняй потом Дину, что никто над ним не издевается. — Это сюрприз. Сейчас принесу. — Это, блядь, что?! — взревел Сэм, указывая дрожащим пальцем на кружку. — Это что за нахуй такое?! Какао с зефирками?!! Какао с блядскими зефирками?!! — Да что ты так орешь-то? Ну да, какао с зефирками. Я о чем говорил? Осень, листья, дождь, плед, романтика... Только какао и не хватало. Какао я нашёл, а вот за зефирками пришлось в магазин бежать. Магазин не ад, туда не перенестись по щелчку пальцев. В ближайшем не было... Ну и... Эй, ты чего?! А ну положи плетку! — Не было, говоришь? Зефирок в магазине? Романтика, значит? Я тут, блядь, с резиновым хуем в жопе к стене прикован, а он в магазин пошёл! Может ты ещё и новый букет из листьев по дороге обратно собрал? — Ну собрал, трудно было удержаться! Только листья влажные, надо утюгом прогладить. Я их там пока по полу разложил, не наступи, лосяра... Ай! — случайно пропустив первый удар, Кроули ловко увернулся от следующего, пулей выскочил за дверь и уже из-за неё продекламировал: «Унылая пора! Очей очарованье...» — А ну стой, сволочь! — раненым буйволом взвыл Сэм и погнался за радостно подпрыгивающим Кроули по усыпанному осенними листьями дому.