***
Влюбиться? Влюбляться не значит любить. Влюбиться можно и ненавидя. Фёдор Достоевский
Если человек влюбился, он будет всеми силами это скрывать. А со стороны то ой как видно.
С того самого дня, когда по воле Дадзай-сана мы с оборотнем стали напарниками, прошёл год. Если честно, то я не был в восторге от этой идеи. И оборотень тоже. Хоть в этом наши мысли совпадали. Недавно он признался мне в любви. До этого мы с ним совсем не ладили; меня раздражала его тупость и наивность. Нет, ну серьёзно, как можно быть НАСТОЛЬКО наивным, я не понимаю. По сравнению с Чуей Ацуши просто…святой одуванчик (а так точно можно говорить?). За этот год многое поменялось, я узнал, что в планах у Дадзай-сана свести нас вместе, и мы с оборотнем жёстко его отмудохали (вот чёрт, от Чуи таких словечек понабрался). Теперь мой напарник и в-возлюбленный лежит в больнице. Сегодня я собираюсь навестить его во время обеденного перерыва. полдень Так, ладно, надо бы по-быстрому и по-тихому сбежать из здания. Но как? Разбивать окно не вариант, просто так я отсюда не выйду, а время посещения больных строго ограничено! Остаётся только дождаться, пока все не уйдут на обеденный перерыв, и тихо свалить. 13:00, обеденный перерыв Отлично, никого нет, кажется. Теперь можно уходить. Думаю, надо бы заскочить в магазин, купить оборотню чего-нибудь из фруктов. И только Акутагава собрался уходить, как его окликнул знакомый голос: — Эй, куда это ты намылился? До конца рабочего дня ещё шесть часов. — вот чёрт, Чуя! Ну и что мне делать?! Думай, Рюноске, думай! — Я…я хотел бы навестить его. — Его? Ацуши, что ли? — Да. — А после работы это никак нельзя сделать? Ты же знаешь, босс не любит, когда кто-то выходит из здания раньше, чем в семь вечера. — Нет, я хочу увидеть его. Чтобы знать, что с моим напарником всё в порядке. — Ооооо, да ты втюрился в Ацуши!.. Поздравляю, Акутагава, ты становишься мужчиной! — Тиш-ше, Чуя, не хватало, чтобы нас услышали. Кстати, а ты почему не в столовой? — Чего? Не хочу ещё раз отравится. Поэтому таскаю с собой бутеры с колбасой и термос с чаем. — Это случайно не тот термос, где сбоку написано «Я люблю Дазая»? — от неожиданности Накахара чуть не подавился чаем. — Пфффф, нет, конечно. — на этой ноте Рю тоже издал короткий смешок. — Чуя, помоги мне незаметно выйти из здания. Я в долгу не останусь, ты же знаешь. — Окей. С тебя дорогое белое полусухое вино Liebfraumilch* за 120 долларов**. Я слышал, его можно купить за границей. — Хорошо, я куплю его для тебя. — Договорились? — Договорились. В общем, благодаря помощи Чуи я покинул здание Мафии и на всех парах помчался в больницу к Ацуши, он, наверное, ждёт меня. По дороге я забежал в продуктовый супермаркет, купил оборотню килограмм груш (а ещё небольшую фигурку кошки) и побежал дальше. спустя полчаса Как только я добежал до больницы и зашёл внутрь, тут же направился к регистратуре, где сидела медсестра. Спросил у неё, где лежит Накаджима Ацуши. И получив ответ, побежал вверх по лестнице, так как лифт не работал. Вызвал Расёмон, он держал пакет с грушами в своей пасти. Добежав до четвёртого этажа, снова взял пакет в руки, и пошёл искать палату. Поскольку я не знал, в какой именно палате он лежит, стал вчитываться в таблички с именами пациентов. В сороковой его нет, в сорок первой тоже, так, на очереди сорок вторая, там всего один человек. Буду надеяться, что там Ацуши. Двери 42 палаты оказались приоткрыты, оттуда доносились негромкое чавканье и смех, а также лёгкий ветерок. Хоть Акутагава и понимал, что подглядывать не есть хорошо, и за это можно схлопотать по одному месту, он не смог удержаться и прильнул к щелке, аккуратно поставив пакет с едой на пол. То, что он там увидел, повергло безмолвного безумного пса в шок. Дазай сидел рядом с Ацуши на кровати, оборотень ел порезанную на кусочки дыню из пластмассовой тарелочки такой же пластмассовой вилочкой, а Дазай просто молча любовался кушающим кохаем. На тумбочке рядом с парнем стояли четвертинка дыни, открытки (по всей видимости, от коллег) лежали неподалёку в аккуратной стопке, там ещё что-то было, но что, Рюноске не смог рассмотреть при всём своём желании. Как раз в это время по коридору проходила симпатичная медсестра с подносом, на котором лежали таблетки. Она ещё издалека заметила Акутагаву с каким-то пакетом, но не придала этому значение и молча зашла в палату. — Время посещений скоро закончится, и Накаджиме-сану нужно принимать лекарства. — Понял, ну ладненько, мне пора идти, Ацуши-кун. Выздоравливай, мы все ждём твоего триумфального возвращения. — произнёс шатен, похрустев костями. Он встал с кровати и чинной походкой направился к двери. Тут-то Дазай и заметил своего бывшего ученика, чуть было не ударив его дверью. Он нарочно громко произнёс: — Какие люди~! Приветик, Рю-кун. Ты пришел к Ацуши-куну, да? Ну что ж, не буду вам мешать. — Исчезни, пожалуйста. — Ой, ой, какие мы стали вежливые. Это на тебя мой дорогой кохай так влияет? — в ответ на это Рюноске показал семпаю средний палец. — Понял, понял, уже ухожу. — Тц, чёртов ублюдок. — ну вот, это я хотел придти к тигру первым, сюрприз сделать. Дазай, как всегда, обломал весь кайф. Ну ладно, у меня ещё есть немного времени, чтобы повидать Оборотня. — Акутагава? — донеслось из палаты. Переборов свои страхи, Рю вошёл в палату. Ацуши, который уже сидел на кровати, приветливо помахал ему рукой. И жестом пригласил сесть рядом. Рю сел, уже мысленно настраиваясь на продолжительный разговор с бывшим врагом. — Ты… пришёл навестить меня? — Ты всё слышал? — Ага. Дазай тебя спалил, хе-хе-хе. Ну, так да или нет? — Да. Я просто хотел узнать, как ты себя чувствуешь, вот и всё. Ещё пакет тебе отдать хотел. Держи, — Рю протянул белобрысому белый полиэтиленовый пакет. — Ой, спасибо большое. Я себя нормально чувствую, тигр уже исцелил меня, но мне всё равно сказали, что нужно ещё немного полежать в больнице. Ребята из Агентства уже по мне соскучились, хотят, чтобы я вернулся на работу. Они так заботятся обо мне. Видел эти открытки? Их мне Дазай принёс, сказал, мол, это от всего коллектива. Дыню, кстати, тоже он покупал. Я думаю, это здорово, когда ты кому-то нужен. — сказал Ацуши, слегка наклонив голову набок. Потом он достал всё содержимое пакета и стал обнюхивать, будто собака. Рю поначалу подумал, что его возлюбленный медленно сходит с ума. — Оборотень, в смысле, Ацуши, что это ты делаешь? — Проверяю продукты на наличие яда. Я ведь помню, что Мафия ведёт за моей головой охоту. — Господи, — брюнет закатил глаза — если бы я захотел отодрать твою кошачью башку от туловища, я бы воспользовался Расёмоном. Атаковать исподтишка не в моих правилах. И если бы я, чисто теоретически, захотел тебя отравить, я бы насильно скормил тебе кексы Гин, предварительно напичкав их мышьяком. Это Дазай тебя науськал? — Если честно, то да. — И к тому же, пока что Мори не нужна твоя голова. Он бы сразу отдал приказ напасть на тебя в больнице, когда ты такой жалкий и ослабленный. — Это радует. Что ты не хочешь напасть на меня. — По правде говоря, я пришёл сказать тебе… — Да? — Что ты мне… — мафиози прервал стук в дверь. На пороге стояла та же самая медсестра. — Время посещений закончилось. Пожалуйста, покиньте палату больного. Ацуши-сану нужен полный покой. — Но я же только зашёл. — Молодой человек, вы ещё успеете придти к нему. А сейчас покиньте здание больницы. — Ладно, я ухожу. Пока, Ацуши. — попрощавшись с больным, брюнет покинул больницу и направился прямиком домой, где его ждала Гин. Я ведь не успел сказать ему то, что хотел. Нас просто прервали на самом интересном месте. Поначалу я не мог терпеть рядом с собой этого дурачка Ацуши, и поэтому пытался прикончить его при любом удобном случае. Сначала на Моби Дике, потом при атаке на вражескую базу, до этого на корабле. И хотя нам удалось избежать испепеления Йокогамы и тотального пиздеца в лице Достоевского и Шибусавы, воскресшего из мёртвых, я продолжал ненавидеть этого парнишку с необычным цветом глаз. Как ему удалось занять моё место рядом с Дазаем? Как он предотвратил разрушение Йокогамы от падения Моби Дика? Как ему вообще удалось победить того толстосума Фицджеральда, не имея ни везения, ни влиятельных союзников? Как ему удавалось каждый раз выходить сухим из воды? И как его вообще приняли в Агентство? Я ненавидел его всей душой и всем сердцем. Каждый раз, когда я видел его, то тут же бросался в атаку. Я ненавидел в нём абсолютно всё: его по-детски наивное лицо, его глаза, волосы, всё в нём меня бесило. А когда я узнал, что он стал лучшим учеником и любимчиком Дазай-сана, мне дико захотелось придушить его своими руками. Не способностью, а именно руками. И я знал, что он тоже ненавидит меня. Эти чувства были взаимны. Хотя после полного разгрома Гильдии и победы над нашим общим врагом — Достоевским — наши отношения несколько улучшились, что ли. Я просто не знаю, как это можно объяснить и можно ли. Мы перестали драться друг с другом, по крайней мере, в присутствии Чуи и Дазая. Но когда он признался мне в любви, внутри меня будто что-то перевернулось, раз и навсегда. До этого момента ко мне ещё никто не признавался в своих чувствах. Да и вообще, мы с Ацуши стали куда лучше ладить друг с другом, как и наши семпаи. Чуя, хоть тоже терпеть не может Дазая, стал более менее реагировать на его подколы и даже попытался ответить ему шуткой на шутку. А Дазай стал меньше издеваться над Чуей. Нужно будет завтра снова зайти к Ацуши в больницу. И в этот раз я просто обязан успеть туда раньше, чем Дазай-сан.