Гиацинт

- До Кёнсу, отнесите эти книги в библиотеку, - в ручки хрупкого, низкого омежки, безумно похожего на маленького совенка, впихнули довольно увесистую стопку книг и смерили холодным взглядом. Мужчина хмыкнул что-то вроде «достаточно» и положил на последнюю книжку связку ключей от классов. – А затем вернитесь и приберитесь здесь, и закройтесь. Я буду в учительской, так что даже не думайте отлынивать. Не управитесь за час, я приду и одной уборкой вы не отделаетесь.       Мальчишка обреченно выдохнул, опуская взгляд больших и красивых глаз на свои руки. Он не особо видел их за надоедливыми учебниками, но чувствовал, что совсем скоро они отвалятся, все же не одна книжка. Поджав пухлые губки, и поудобнее перехватив кипу, так, что она слегка пошатнулась, омега грустным взглядом проводил выходящего учителя. Тот выглядел до безумия довольным, будто не студента наказал, а томик очень старого мемуара приобрел. Сейчас они находились на первом этаже в восточном крыле здания, а сама библиотека была на третьем в западном. Идти бесконечно долго, бывало ученики не всегда вовремя на занятия приходили, так как единственный вход находился далеко от концов здания. - Су-я.. Пожалуйста, прости меня, - сзади подошел потрепанный и подавленный Бэкхён. Омежка был бледен и сильно огорчен. Бэкки робко и виновато опустил взгляд притягательных карамельных глаз и тихо произнес. – Я помогу тебе здесь прибраться. Не обижайся на меня, хорошо?       Бён резко поднял взгляд на близкого друга и аккуратно схватился тоненькими пальчиками за рукав школьной формы. Его сладкий голос, словно патока, эхом разнесся по всему помещению и заставил совенка устало покачать головой. Светлые бровки омеги приподнялись, и он наконец-то перестал хмуриться. На красивых губах расцвела улыбка, и Кёнсу незаметно ответил тем же. До глубже вдохнул, пытаясь почуять невероятно вкусный аромат топленой карамели. Аромата почти не осталось, теперь сложно было сказать, что перед ним стоит текущий омега. Но сладость, ранее вязкая на языке, все продолжала кружить голову одному крайне надоедливому альфе.       Всего пару часов назад, когда только начался обеденный перерыв, малыш Су чуть ли не палками гнал альф их школы подальше от невинного Бэкки, который был крайне нежен в период течки. Мальчик совсем не ожидал, что подобная напасть придет именно в этот день. Высокий, длиннорукий альфа, на год младше и с фамилией Пак, сначала помогал бедному До, который с самого утра чувствовал себя худо, отогнать глупых и противных альф. Парень громко ссорился с ними, кому-то даже по лицу заехал, но чем дольше он находился поблизости от опасного запаха омеги, тем сильнее попадал под его власть. Когда Пак не смог держать себя в руках и сам покусился на чистоту мальчишки, Кёнсу схватил с кабинета толстую деревянную указку и со всей силы (а рука у него тяжелая) огрел парня по спине. Деревяшка под таким напором сразу сломалась, а Пак громко вскрикнул, тут же озираясь на не меньше его удивленного До, и как раз в этот момент из-за угла вышел учитель. Мужчина являлся бетой, он даже не учуял чарующий аромат, а слушать никаких оправданий не стал – это была его любимая указка. Он тут же наказал первого попавшегося, кем оказался Кёнсу, и прогнал всех остальных, обещая, что они этот день надолго запомнят. Омежка невольно подумал, что, возможно, это и не худшее наказание – отнести книги и прибраться – могло быть и что-то более жестокое.       Кёнсу молча развернулся, отцепляя от себя Бёна, и медленно, почти лениво, поплелся в сторону высокой лестницы, вспоминая, как сильно испугался за друга. Мальчики с самого детства были вместе, - их дома находились напротив, - и, хоть Бэкхён старше, он куда мягче, чем его любимый тонсэн, и не может спокойно реагировать на такие вещи. Когда сладкий аромат усилился, а штаны неожиданно начали намокать, Бэкки замер посреди коридора, только хватая ртом воздух, и не мог даже двинуться, удивленно таращась в пустоту. В этот момент многие смотрели на него сожалеюще и похотливо, а мальчик ощущал неимоверный страх и стыд. Все запахи смешались, он даже не сразу почуял своего друга. Множество парней, даже собственные одноклассники, смотрели на текущую омежку, как на сырой кусок мяса, который срочно просто необходимо прожарить. В голове До не было никаких мыслей, когда он отодвинул Бэка к стене, единственное, что ярко билось – это потребность защитить, не дать никому коснуться, спрятать за собой. Он и сам не ожидал от себя подобного, не то, что Бён, но, наверное, сказывалось близкое общение с отцом и братом-альфой.       Кёнсу было очень стыдно перед другом, когда младший альфа, ненамного выше самого До, схватил его за руку и отшвырнул к стене, как какого-то котенка. Су с тихим стоном скатился по стеночке на пол и так и остался там сидеть, пытаясь прийти в себя от боли в спине. Он оставался там, пока сходить с ума не начал Пак. Кудрявый рыжий альфа смог одним взглядом и сильным запахом подавить половину младших, остальную же словами и кулаками заставил уйти, но долго держаться не смог. Запах его омеги сильно ударил в нос и сопротивляться было невозможно. Пак с громким рыком прижал Бэкхёна к стене, сразу утыкаясь холодным носом в горящую шею и дыша им. Омега было закричал, но голос подавил сам себя еще в горле, когда его окружил аромат его альфы. Ваниль и корица до безумия не подходили альфе, но они тут же проникли в легкие и в самое сердце, оставаясь там, кажется, навсегда. До, ногой пытаясь прикрыть за собой дверь, но почти сразу сдаваясь, подумал, - может не стоило им мешать? Может он должен был все так и оставить? Руки Пака дальше плеч омежки не спускались, а в случае чего, учителя разогнали бы их в разные стороны. «Ну уж нет,» - Кёнсу помотал головой, вспоминая пугающую ауру тонсэна. Все более-менее утихомирилось, когда Бэкхён смог добраться до сумки друга и свистнуть пару таблеток (свои он, как и всегда, забыл).       Су сделал пару шагов и заметил возле второго входа класс высокого парня с рыжими кудряшками. Он было прошел мимо, но тот, окинув омегу грустным взглядом, неловко подошел, безмолвно предлагая помощь, но До тут же смерил его уничижительным взглядом. Альфа стушевался и зарылся пальцами в волосы, опуская взгляд и отходя к стеночке, - омежка и правда пугал. Напоследок, посмотрев на бейдж, Кёнсу пошел дальше. Пак Чанёль. На самом деле, Су с радостью бы сбагрил все эти килограммы на сильного младшеклассника, и гордо бы шел рядом (а может бы вообще вернулся к Бёну), но ему хотелось задеть самолюбие альфы. Пусть у него хоть руки где-нибудь на ступеньке десятой отвалятся, но приблизиться к себе или Бэку он не позволит.       Кое-как сделав над собой усилие и поднявшись на второй этаж, Кёнсу остановился посреди коридора, чтобы отдышаться. Поблизости даже скамейки не было, чтобы скинуть туда чертовы книжки, или присесть. На пол ставить не хотелось, иначе он бы точно их больше не поднял. Омега по жизни был довольно слабым, юный организм почти никогда сильно не нагружался, не считая головы, конечно. Но сейчас До очень сильно об этом жалел, кляня на всех знакомых языках их физрука, который был снисходителен к слабому полу, чем этот «слабый пол» и пользовался. Заслышав знакомый смех, Кёнсу отошел чутка в сторону и повернулся на голоса. Из-за угла вылетела забавная парочка, которую невозможно не знать. Пак Чимин и Ким Тэхён. Эти двое с ума сводили всю школу своими выходками с самого первого дня их пребывания здесь. Они не боялись издеваться даже над директором (о том, что Ким сын этого самого директора умолчим), что уж говорить о вредном историке. Единственному Кёнсу больше одного раза несколько лет назад не прилетало. Когда только омежки перешли в эту школу, а До перешел во второй класс, они решили, что будет очень смешно спрятать его вещи после физкультуры. Выйдя из душа в полотенце и не найдя школьной формы, Кёнсу сильно разозлился и накостылял мелким шкодам, показывая (и обучая) своему коронному приему. Еще около месяца омеги боялись и близко к старшему подойти, но со временем каким-то неведомым образом сдружились, даже пару раз в караоке ходили втроем. Правда, не совсем втроем, с ними еще был Чонгук из средней школы, который в следующем году перешел в их старшую (что еще больше пугало учителей, все вместе эта троица была невыносима), Сехун – безумно милый альфа, терпящий все закидоны До, и Бэкхён. - Привет, Кёнсу-хён! – на ходу громко поздоровался ЧимЧим и осветил коридор своей привлекательной улыбкой. Су натянул усталую улыбку и внимательно проследил за ребятишками взглядом. - Прости, хён, мы бы с радостью тебе помогли, но не можем, нам срочно надо бежать, - на одном дыхании выпалил темноволосый ТэТэ, путая некоторые слова, и, сцапав друга за рукав, потянул в самый дальний кабинет. Грустно вздохнув, До подошел к лестнице и приподнял руки чуть выше, чтобы видеть ступеньки. Так, конечно, тяжелее, но таким образом он точно не упадет и не расшибет себе все, что можно. Неожиданно сверху послышались быстрые шаги и тихие шипящие маты. Голос показался очень знакомым, но, не успел Су отреагировать, как кто-то неожиданно налетел на него на всей скорости. До зажмурился, чувствуя боль от удара в районе груди, и уже начиная лететь вниз с двенадцати ступенек, - а это довольно высоко, особенно, если вспомнить про рост мальчика. Все на секунду замерло и первым в нос ударил приятный аромат альфы, а затем его руку грубо схватили и потянули к не особо крупному телу. От сильного столкновения учебники разлетелись в разные стороны, кажется, какие-то упали в узкий лестничный пролет, и Кёнсу порадовался, что не был одним из них. Цепкие пальцы больно сдавили предплечье, заставляя омежку мысленно пропищать и закусить губу. Неловко взмахнув свободной рукой, он прижался к альфе и крепко ухватился за тонкую, но сильную руку. - Какого хрена? – грубо произнес До, когда до сознания наконец дошло, что опасность миновала и пора бы уже «поблагодарить» «спасителя». Резко распахивая большие глаза, Су вперился взглядом в темные глаза напротив и нахмурился. – Смотри, блять, куда прешь! - С хуя ли? Это ты занял весь проем, что хуй пройдешь и хуй пролезешь, - надменный шепелявый голос прошелестел прямо над ухом, вынуждая омегу незаметно вздрогнуть.       Красивые, налившиеся кровью, пухлые губы поджались и исказились, а лицо совенка приняло устрашающее выражение. Альфа напротив нагло хмыкнул и резко отпустил нежную руку, на которой почти сразу появились синяки. Кёнсу неудачно покачнулся, отступая назад на пару ступенек, но уверенно встал на ноги. Юнги тряхнул странно-мятными волосами, убирая с глаз челку. Только вчера был блондином, этот парень краситься чаще, чем Су получает хорошие оценки (а это почти каждый день). - Занял весь проем? Ты случаем не охуел? Тупой альфа, - буквально прошипел сквозь зубы До, и, смотря на него исподлобья, тихо добавил. – Как тебя только с этой школы не выперли. Этот взгляд пугал абсолютно всех учеников, даже учителей и соседей (порой даже старшего брата). Кёнсу вроде и был милым маленьким омежкой, но стоило тому слово не так сказать, как готовься умереть в страшных муках. Исключением были Мин Юнги, - стоящий сейчас перед омежкой альфа, - Чжан Исин (не удивительно, парень очень странный, во всем видит только милое) и учитель истории, который и наказал До.       Стеклянный, ничего не выражающий взгляд Мина, прошелся по брюнету, невольно замирая на красивых губах в форме сердечка. Подобные ссоры происходили между ними постоянно, но длились недолго, обычно кто-то из них начинал закипать и иного выбора, кроме как уйти не оставалось. Кёнсу отступил на шаг и развернулся, чтобы собрать валяющиеся книги, - выглядели они уже не очень, - но его снова схватили за руку. Теперь же Юнги держал его за руку чуть вышел запястья, именно там, где оставил синяки еще утром какой-то альфа. Малыш Су зашипел от боли и дернулся, пытаясь вырвать руку, но сделал только больнее. Альфа держал очень крепко. Казалось, кожу сдавили змеи, настолько длинные и цепкие были пальцы Мина. - Безмозглая омега с длинным и грязным языком, - Юнги приподнял левый уголок тонких и бледных губ и надавил большим пальцем на синяк. Кёнсу было очень больно, он даже на секунду зажмурился и еле слышно пискнул, вцепляясь в худосочное запястье парня. – Ленивый пингвин.       До шокировано распахнул глаза и тут же сощурился. Не стоило этому отморозку указывать на фигуру омеги.       Кёнсу не был толстым, но и не был худым, он просто любил поесть чего-то сладкого и крайне не любил бегать. Малыш Су слегка пухловат, но с его низеньким росточком и миловидным личиком это смотрелось крайне привлекательно. У мальчика мягкие, округлые бедра, с красивой попкой, щечки, которые так и манят их потрепать, - кроме брата и Бэкки никто не удосуживался этой чести, - а также его пухлые пальчики, которые очень умиляли Сехуна. В школе До считался безумно милым, но очень опасным, в плохом настроении он может не только больно ударить и гадко обматерить. Кёнсу сильно сжал пальцы и с усердием оторвал руку альфы от своей, заставляя того нахмуриться. Мину чуточку стало больно, но он никогда это не признает. - Слушай сюда, уебок… - До Кёнсу! Мин Юнги! Что здесь творится?! Почему все учебники разбросаны!? – пророкотал на весь коридор скрипучий голос учителя Кима. Какими бы страшными не выглядели третьегодки, никто не сравнится с до трясущихся коленок пугающего историка. Мужчина на всей своей скорости подошел к оторопевшей и разошедшейся парочке и смерил уничижительным взглядом, заставляя их опустить глаза. Выглядел так, будто собирается убить их, расчленить и пустить на фарш в столовой, а все остальное зарыть в землю за школой. Кёнсу подумал, что теперь точно получит выговор. **** - Все из-за тебя, глупый альфа, - тихо произнес До, стоило захлопнуться двери за учителем. Тот закрыл ее на ключ и отправился восвояси. Ким завел их в ужасно грязную, пыльную и заваленную лабораторную, которая уже несколько лет не использовалась, но из-за прихода нового учителя химии (Ким Сокджин-сонсенним, добрейшей души человек) эту каморку и прилежащий кабинет решили отдать ему. Историк дал указания прибраться и сказал, что на все про все у студентов два часа. Парни огляделись и относительно одновременно подумали: «Да здесь вечности мало будет, проще новую лабораторную отстроить», но спорить не стали. Правда, им никто и слова не дал, - мужчина сказал и сразу же вышел. До долго мысленно возмущался, что учитель даже не подумал о том, что, возможно, у них есть дела, дополнительные занятия, кружки какие-нибудь, что может быть их родители дома ждут к определенному времени, а они даже вещи взять не успели. После того, как Ким громко и болезненно для ушей отчитал их, он заставил третьегодок собрать все валяющиеся книги, отнести в библиотеку и идти за ним. До оставил телефон в рюкзаке, даже Бэкки предупредить не удастся, чтобы не ждал его. От яркого запаха альфы у омежки на минуту закружилась голова, но он сразу же пришел в себя и продолжил убирать вещи с полок, и протирать пыль. Кто вообще закрывает в одном небольшом помещении омегу и альфу?       Кёнсу мельком глянул на напряженную спину Юнги, который снял с себя жилетку, закатал рукава белой рубашки и аккуратно опускал коробки с реактивами на пол. Невольно проскользнула мысль, что парень действительно очень красивый. Но До тут же отогнал ее и тихо шепнул: «Ненавижу тебя». Вот только в каморке было так тихо, что слышно дыхание каждого, и омеге незамедлительно последовал ответ: «Взаимно». К сожалению или к счастью, оба понимали, что это не так.       До задумался, - как такой противный альфа мог связаться с О Сехуном? Сехун-и – милый и смешливый сосед по парте, который при знакомстве строит из себя черствый хлебушек, а потом постепенно размякает и становится похожим на сладкий зефир. С самого раннего детства его окружали только любовь и забота, но не только родителей, но и омеги – сына друзей семьи О – Лу Ханем. Чем старше альфа становился, тем сильнее росла его любовь к музыке, в частности к рэпу, и он искал любую возможность им заниматься. Учителя, стоило им услышать шепелявость Сехуна, отказывали мальчику, говоря, что с таким дефектом даже не ясно, что он говорит. На какое-то время О замкнулся в себе, совсем перестал разговаривать, но не ясно откуда появился Мин и дал светловолосому надежду. Как бы Юнги не казался холодной льдинкой, о которую можно больно порезаться, он тот еще сердечный паренек. У самого альфы тоже была небольшая проблема с шипящими, но его она скорее украшала и иногда превращала в змею. Кёнсу понимал, почему эти двое начали общаться, понимал, что это идет на пользу обоим, - Мин стал более сдержан в объяснении чего-либо, а Сехун наконец перестал молчать, - но он не хотел понимать, как таким разным людям удалось найти общий язык.       Кёнсу потянулся вверх за несколькими ужасно грязными колбами, на дне которых что-то уже грибком поросло, как неожиданно ноги дрогнули, и он покачнулся. Около минуты в глазах темнело и перед ними плыли белые и черные мушки. Шумно и судорожно схватив ртом воздух, омега громко и неуклюже, чуть не роняя, поставил колбы на место, чтобы не дай бог не уронить на себя, и крепко ухватился руками за полку. Какой же дурак, почему он раньше не придал этому значение?! Он же с утра чувствовал себя не очень, по телу расползалась слабость, а ноги изредка немели, так какого черта он проигнорировал все это!? За столько лет тесного общения с Бэкхёном его организм медленно перестроил свои биологические часы, которые совпадали с Бёном. То есть, если в этот день течка началась у Бэкки, то и До потечет через какое-то непродолжительное время. Единственное различие, хотя, скорее особенность, - неделя мучений у Бэкхёна начиналась резко, почти никак о себе не напоминая за день или пару часов. Он просто тек. В то время как Кёнсу мог долго мучиться от боли в ногах и животе, от ужасного зуда, и только потом из ануса вытекала противная сладкая смазка, заставляя Су беситься. Все это сопровождалось высокой температурой и нервными сдвигами. Он буквально с ума сходил в эти дни, безумно хотелось альфу, чтобы помог, или умереть, чтобы не мучиться.       Сладкий, притягательный запах какого-то цветка медленно заполонил все помещение, заставляя сердце альфы замереть на миллисекунду. Аромат еще слабый, словно До просто переборщил с духами, но Юнги дернулся, оборачиваясь. Малыш Кёнсу уже не мог стоять, но продолжал упрямо впиваться побелевшими пальчиками в лакированное пыльное дерево и болезненно кусать губу, чтобы не застонать. - До! – хрипло позвал Мин и за плечи подхватил качающегося мальчика. Голос дал петуха, но никто из них не обратил на это внимания. Су тяжело дышал, а потемневшие глаза были слегка прикрыты. Бегло окинув мальчишку взглядом, Юнги прижал его к своей груди, отрывая от полок, и постарался успокоить дыхание. Чем быстрее он дышал, тем быстрее аромат проникал внутрь. Повернув голову к двери, он нахмурился, та была закрыта и ближайшее время точно не откроется. – Твою мать… - Б-больно.. – прошептал брюнет и обмяк в сильных руках, откидываясь на альфу. – Таблетки.. Рюкзак… - Черт, потерпи, я не могу выломать дверь, - Юнги развернул До лицом к себе и одной рукой провел от его лба до нижней челюсти. Температура тела омежки выросла в геометрической прогрессии, и что делать с этим Мин не представлял. Каждые десять секунд Су все сильнее заваливался на пол, ноги не держали, а мягкие реснички уже не разлеплялись. Если раньше он хоть как-то пытался помочь альфе удержать себя, то теперь он даже посмотреть на него не мог. Боль пульсировала в районе паха и ползла вверх, удерживаясь в лобке и оттеняя сильную боль в коленях. Пухлые и очень бледные губки разомкнулись, выдавая тихий, еле слышимый стон. – С-сука… Блять-блять-блять, только не это.       Альфа неловко опустился на пол, выпрямляя ноги и приваливаясь спиной к стеночке между двумя стеллажами, и усадил омежку на свои бедра, лицом к себе. Кёнсу совсем не сопротивлялся. Впрочем, он бы и не смог. Мин удерживал рукой парня за плечи, а вторую не убирал с его щеки. Так он видел его лицо и пытался понять, насколько все плохо. Все было плохо. К всеобщей радости, запах омеги не сгущался, заставляя Юнги нервно вдохнуть и выдохнуть, так он мог сдерживать себя. Когда альфа убрал руки на талию До, тот сразу уже уткнулся носиком альфе в шею и горячо туда выдохнул, вынуждая парня втянуть воздух сквозь зубы и прижать Су к себе ближе. На это Кёнсу мягко простонал почти в ухо альфе, но тут же затих, понимая, что так только провоцирует.       Юн не ожидал от себя такой пылкой нежности, - его руки блуждали по спине омежки, пытаясь его успокоить, - к кому к кому, но не к брюнету. Они с самого начала терпеть друг друга не могли, но стоило случиться какому-то несчастью (а может и счастью), как альфа тут же вспомнил, что совенок – омега, и что его надо оберегать. Невольно вспомнилась утренняя сцена, когда к Бёну приставали альфы, тот ведь и слова против не мог сказать, но он хотя бы стоял. Если бы Су оказался на его месте? Кто бы защитил его? Юнги? Сложный вопрос. Мин нахмурился и положил руку на затылок мальчика, зарываясь длинными и красивыми пальцами в немного вьющиеся смоляные волосы. Черт, сложный вопрос? Он бы всем руки переломал, убил бы любого, кто посмел прикоснуться к его До. Впрочем, руку одному он все-таки повредил, когда узнал от кого именно досталось омеге. Делал все это он, не сказать чтобы осознанно, так велела сущность альфы. Юнги опустил подбородок на голову Кёнсу и закрыл глаза.       Неясно сколько времени альфа и омега просидели в запертой лаборантской. Постепенно До начал ровнее дышать и бешеное сердцебиение пришло в норму. Приятных запах цветов перестал так щекотать ноздри и сам Юнги почувствовал себя лучше. Су показалось, что, обычная томящаяся во время всей течки боль, начала покидать его, оставляя только отголоски. Спустя еще какое-то время все прошло, словно и не было. С Юнги омежке легче, с этим сложно поспорить. Кёнсу отстранился, подавляя недовольный хмык внутри себя, и заглянул в глаза альфе. - Спасибо, - тихо шепнул омега. Взгляд Мина был темнее, чем обычно (хотя, казалось, куда еще), и прежнего тревожащего льда там совсем не осталось. Теплилось только желание и что-то еще, непонятное. - Часто у тебя такое? – голос стал куда ниже, он приобрел бархатные нотки и казался глубже. Может атмосфера так на них влияла, а может альфа был слишком возбужден. Если бы Су не сидел сейчас на бедрах Мина, и не слышал этот голос так близко, то он бы даже не понял, что это Юнги. - Всегда, - Су слабо нахмурился, но ничего больше не добавил. Он относительно свыкся уже с этим. Врач сказал, что это будет продолжаться вплоть до первой беременности и только сильные обезболивающие могут помочь справиться со всем. Но лекарства были в рюкзаке, а рюкзак на этаж ниже, а между всем этим наглухо закрытая дверь. – Мне нужны мои таблетки. - Ничем не могу помочь. Но можешь попытаться состряпать их из реагентов. Хуй знает, когда выйдем отсюда и очень повезет, если это будет сегодня, - Мин был безусловно прав, сонсенним довольно забывчивый. Вздохнув и пропустив мимо ушей глупую шутку, омега уперся лбом альфе в плечо. Он бы возможно встал, но руки парня держали его вокруг талии (приятно лежали на спине и даже не удерживали). - С тобой мне легче, - вырвалось у Су вместе с очередным выдохом, а затем он замер, ожидая реакции. Юнги хмыкнул и зажмурился, втягивая превосходный аромат такого знакомого цветка.       Как бы Юнги не отрицал, он до безумия любил все милое. Милое и пухлое. А милых, пухленьких омег – вдвойне сильнее, чем писать песни, как бы он не унижал таких омежек. Ему нравилось касаться мягкой кожи, чувствовать нежную упругость, а не острые кости и чуть ли не органы или сплошные мышцы. С самого детства его отец медленно, но уверенно взращивал любовь к полненьким омежкам, показывая на собственном примере, какими ласковыми и заботливыми они могут быть. Несомненно, Мин ошибался, не только большие люди могут быть такими, но смотря на своего миленького папу, который с детства был слегка упитанным, он скрыто им восхищался. Кёнсу же собрал в себе все фетиши, о которых Юнги мог только мечтать. Теперь же, сидя на его коленях и отдаваясь во власть альфы, он словно преподносил себя на блюдечке с цветочной каемочкой. Очень красивая фигура, такая, которая сразу приманивает взгляд, пышные смольные ресницы, пухлые губы, напоминающие сердечко, большие, круглые и абсолютно точно бездонные черные глаза. А также своенравный характер. Кёнсу хотелось усмирить, подчинить себе, приласкать, но не сломать, точно нет. Юнги поджал тонкие губы, сверля паренька взглядом. Сейчас или никогда. - Кёнсу.. - Прости, я приношу тебе неудобства, - До выглядел непривычно послушно и расстроенно, будто его только что отругал родитель и поставил в угол. Его же омежья сущность, используя запах, ластилась к сильному альфе, пыталась соблазнить. Во время течки омеги невероятно сильно меняются, скорее всего, Су даже не понимает, что происходит. Совенок робко поднял голову, когда Мин попросил об этом. - Вовсе нет. Благодаря тебе сейчас я понял кое-что, - Кёнсу удивленно приподнял одну бровь, и настороженно посмотрел в глаза напротив, когда Юнги переместил руки. Одна уютно устроилась между лопаток омеги, слабо поглаживая и надавливая, словно прося расслабиться, а вторая оказалась на руке До, аккурат поверх большого и свежего синяка. Су смущенно отвел взгляд от лица альфы, понимая к чему все идет. В голове пронзительно запищала маленькая наивная омежка, которой всю жизнь не хватало ласки, и теперь она напоминала сумасшедшую фанатку, готовую вешаться на каждого понравившегося или просто подходящего парня. Мин не относился ни к одной категории его идеалов или же «в самую последнюю очередь», но сердце так быстро трепыхалось птичкой в клетке, гоняя кровь по венам напрямую в лицо, вынуждая краснеть, что До никак не мог (а если бы и мог, то не захотел) отказываться.       Уголки губ Юнги слабо приподнялись, мало чем напоминая улыбку, когда омега прекратил кусать мягкую кожицу на своих губах. Кёнсу постарался расслабиться, что в какой-то степени получилось, но спина и мозг все также были сильно напряжены. Рука альфы продолжала мягко массировать его сквозь одежду, но омеге это не особо помогало. Большие, круглые глазки уставились в темные и узкие, но безумно привлекательные глаза альфы. Су напоминает маленького хохлатого совенка, и, когда Юнги медленно придвинулся, он совсем перестал моргать, наблюдая за всем темным, может, немного пугающим взглядом. Мысленно альфа посмеялся с почти детской невинности. И это самый страшный и сводящий с ума омега школы? У него яркий румянец на пухлых щечках и дикое смущение в движениях, как он вообще может кого-то пугать?       Мин мягко, еле ощутимо прикоснулся к великолепным губам и холодно выдохнул. Отчасти, даже облегченно. На секунду он подумал, что его оттолкнут, и даже не заметил, как задержал дыхание. Су дрогнул, почувствовав чужое прикосновение и дыхание, которое вызвало щекотку над верхней губой и на подбородке, но не отстранился. Ему приятно? Да, безумно. Кто-то впервые проявляет к Су подобную нежность. Кёнсу подумал, что кончится там же, когда его влажные губы накрыли сухие и искусанные, но уже после – он словно ожил. Чувства внутри, которые только начинали зарождаться (относительно недавно), вспыхнули ярким всполохом и затмили все мысли. Мягкие губы альфы слабо дрогнули, обхватывая нижнюю, но не ожидавший такого омега издал короткий непонятный звук и вжал голову в плечи. Мин резко отстранился, невольно пугаясь тому, что До не понравилось, но он сразу расслабился, замечая зажмуренные глазки и поджатые губки. Омежка мило сморщил носик, отчего парень тихо хмыкнул. Губы Кёнсу сладко зажгло, а длинные реснички медленно поднялись. Юнги невольно замер и в голове проскочила мысль: «Почему я раньше этого не видел?». Кёнсу красив. Очень красив. Все в нем буквально кричало: «Обрати на меня внимание!», но Мину больше нравилось заставлять омегу злиться и ругаться.       Юнги нервно припал к вкусным губам, сразу же сминая их своими и опуская веки. До последовал за ним, но не отвечал. Не потому, что ему не нравилось, совсем нет, ему очень нравилось, что с ним делают Юнги и его губы, особенно губы, но по омежьему телу блуждали огромные мурашки, вынуждая дрожать, а сердце скребли бабочки своими маленькими лапками, щекоча легкими крыльями. Запах омеги всего на минутку усилился из-за резкого гормонального выброса, а затем вновь пришел в норму, но альфе этого хватило, чтобы сознание помутилось. Мин глубоко вдохнул и задержал дыхание, запоминая, влюбляясь. Юнги не решился лезть языком в чужой приоткрытый ротик, сейчас и подобной ласки ему было достаточно, что уж говорить об омежке. Мин подумал, что теперь у него точно будет время на остальное. Альфа мягко смял верхнюю губу, слегка прикусывая зубами, радуясь судорожному выдоху со стороны совенка, что осел на лице приятным жаром. Кёнсу вновь зажмурился, пытаясь справиться с нахлынувшими ощущениями и невозможным поцелуем. Сильный аромат альфы кружил голову. Освежающая, с примесью чего-то сладкого, мята и оседающее на языке имбирное печенье. С ума сойти можно, на минутку До представилось, что они сейчас находятся не в душной и грязной лабораторной (кладовой), в которой видно почти ничего и выйти невозможно, а в большом уютном доме. Он и его альфа. Через несколько метров от них мягко потрескивают поленья в камине, полностью освещая гостиную. На втором этаже спят двое маленьких малышей, которых безумно сильно хотел Кёнсу. На краю удобного бежевого дивана пригрелся толстый и немного вредный, но очень ласковый, кот, а на кухне гремит миской маленький черный шпиц. Су представляет, как долго бы они спорили по поводу породы собаки, но оба бы не устояли перед глазками-бусинками и пушистой шерстки. Котика же они подобрали на улице, еще до того, как решили завести детишек и купили этот дом на краю города. Кёнсу дрогнул и напрягся. Он не хотел прощаться с этим приятным видением, ведь все именно так, как он всегда хотел, - идеальная жизнь такого омеги как он.       Юнги же продолжал немного лениво ласкать упругие губки омеги и при этом совсем не замечать, что происходит вокруг. Он даже не обратил внимания на легкую дрожь в небольшом тельце, настолько его поглотил поцелуй. Альфа пришел в себя только когда совенок тихо зашипел и дернулся от Мина, словно обжегся. Светловолосый так сильно увлекся омежкой, сладкой и такой вкусной, что не смог сдержаться и сжал руку До, надавливая на посиневшие места. - Больно, - через какое-то время произнес Кёнсу, чтобы хоть как-то разбавить гулкую тишину. Она не нагнетала, Су было очень уютно на коленях альфы, и он бы с радостью продолжил смотреть в его глаза, но он безумно хотел услышать от парня хоть что-то. Не оправдания, вовсе нет, хотелось просто услышать его голос. Мин аккуратно перехватил руку мальчишки, задирая рукав школьной формы и разглядывая большой синяк. Он отдаленно напоминал пальцы, это же насколько сильно тот альфа схватил его? Юнги нахмурился, альфа сильно жалел и винил себя в том, что в момент, когда омеге нужна была помощь, он тусовался непонятно где и с кем. Хоть До и не его омега, но это только пока что. – Он быстро пройдет. У меня тонкая кожа, из-за этого все синяки сильно видно, но они быстро сходят.       Заметив странный взгляд светловолосого, нервно прошептал Кёнсу. Пальцы альфы мягко скользили по изуродованной, нежной и светлой коже, боясь причинить боль. Су млел от такой заботы альфы и не отводил взгляда от глаз Мина. Между ними таилось что-то очень красивое, упоительное, такое, что нельзя потрогать руками, но можно ощутить, стоило только заглянуть в их глаза, почуять сладостное переплетение запахов. Юнги не мог отвести взгляда от красного милого личика, а омега, в свою очередь, плавно опустил пышные и наверняка мягкие реснички, отдаваясь чужим рукам полностью. Грубые от баскетбола и немного сухие руки коснулись лица До. Одна легла на его теплую щечку, при этом выглядело так, что ей там самое место, а вторая зарылась в волосы цвета черной бузины. Юнги много читал о растениях, его бабушка была самой настоящей садовницей и любительницей диких и редких цветочков. Мин трепетно коснулся агатовых ресниц, скрывавших глаза цвета черной космеи, и понял, что попал. Осталось вспомнить какое-нибудь растение, совпадавшее с цветом губ омежки (сейчас – спелая вишня, а обычно – наливные персики), и тогда можно ложиться в дурку. В голове крутилось какое-то знакомое название цветка, которое описывало запах Кёнсу, но Юнги никак не мог его вспомнить. Что-то такое близкое, почти родное, что-то, что сопровождало все его детство.. Медовое, шоколадное пирожное, любимое, как зеленый чай и.. - Гиацинт, - невольно сорвалось с покрасневших губ альфы, пока он нежно касался ресничек. До, не ожидавший подобного, резко распахнул глаза, изумленно смотря на светловолосого. Губы парня расплылись в милой улыбке, являя омежке зубки. – Черный гиацинт.       Кёнсу нежно и счастливо улыбнулся в ответ, кивая. Первый, кто узнал, первый, кому понравилось. ****       Позади двери послышался топот, дерганье ручки и громкий, писклявый омежий голосок. С трудом разлепив веки, Мин нахмурился, не понимая, какого черта вообще происходит и почему он спит в непонятной каморке, как кто-то на его груди мелко вздрогнул и прижался сильнее. Воспоминания накатили тут же, стоило опустить взгляд. Как у него только тело не затекло в настолько неудобной позе? Омежка полусидел-полулежал на альфе, утыкаясь милым носиком в сгиб шеи и плеча, тихо посапывая. Небольшие ладошки устроились на талии Юнги, почти обнимая, и парень не смог удержаться и не прижать До ближе. - Кёнсу! Кён-и! Ты там? – голос показался знакомым. Бэкхён – вокалист их местной группы. Такую личность сложно не узнать, буквально каждый знаком с ним или хотя бы раз слышал, как Бён поет. - Мы здесь! – вышло хрипло, но очень громко, отчего совенок дернулся, но не проснулся, так как Мин успел закрыть ему ушко. Только опухшие губки с причмоком разомкнулись. – Ключи у учителя, срочно иди к нему! - Да, конечно! Как Кёнсу? – обеспокоенно выпалил Бэкхён и, кажется, ударил по дереву ладошкой. Он продолжил уже куда тише, словно и не хотел, чтобы его услышали, но звукоизоляция в этой школе на нуле. – У него же даже таблеток нет… - Он спит, давай быстрее! – не сдержался и рявкнул Юнги. Ему безумно хотелось выбраться отсюда, поссать наконец-то, и полноценно сделать Кёнсу своим. В голове Мина крутились шестеренки, сочиняя припев новой песни. Эту он обязательно допишет и даже опубликует. Су издал тихий стон, а на штанах расплылось горячее пятно. Аромат омежки распространился по всему помещению, вынуждая альфу зарычать и дернуть совенка на пол так, что тот проснулся и воззрился на него сонно-удивленным взглядом.       Как-нибудь потом.