Закаленная сталь

― Кара-бо, Кара-бо, открой пожалуйста, ― Цурумару не переставая стучал в дверь комнаты. Уткнувшись лбом в лакированную поверхность он пытался услышать что-то кроме неутихающего звука уведомлений с телефона Оокурикары. На протяжении трех дней его телефон разрывался от гневных комментариев, уже неделю Кара не мог спокойно выйти на улицу. Безжалостные фанаты были готовы разорвать его на тысячу маленьких дракончиков и Цурумару винил за это себя. Миссия в этом периоде затянулась, мечи уже забыли, кто предложил немного подзаработать и поучаствовать в мюзикле. Ожидания превзошли себя, парни стали популярными и периодически выступая, могли не беспокоиться, как не умереть с голоду попутно зачищая современную Японию от ретроградной армии. Старикан Миказуки даже модельным бизнесом занялся, чем был крайне недоволен Когицунемару, хотя и не показывал виду, поддерживая хобби своей лунной принцессы. Цурумару же такой тактичностью не отличался, и затащил на сцену сначала Мицу и Саду, а потом добрался и до Оокурикары. Дракон долго отпирался, но сдался под напором жалобного взгляда Цурумару. Датэ-гуми дебютировали успешно и все было прекрасно, пока Цурумару в порыве скуки не захотелось романтики. ― Кара-бо, ну пойдем… мы уже сто лет никуда не выбирались. Ночью нас всеравно никто не увидит, ― Цурумару висел на закатывающем глаза Оокурикаре, пока тот не согласился. Предусмотрительный Оокурикара заставил Цурумару хоть немного замаскироваться: надеть маску и натянуть капюшон на белую макушку. Первые полчаса Цурумару дулся, хоть и сам понимал, что обладает слишком выделяющейся внешностью. Но на Кару он не мог долго обижаться и вскоре тянул его в каждый интересный магазинчик. ― Кара-бо, смотри, ― Цурумару красовался перед Карой в карнавальных очках. Оокурикара улыбался, как вдруг резко песерьезнел и остановил Цурумару, схватив за плечи, ― Не оборачивайся. За спиной Цурумару разразились радостные крики. Нельзя было недооценивать людей. Но кто знал, что идея тащиться на свидание обернется такой катастрофой. Токио никогда не спит и глубокой ночью они все же попались на глаза сумасшедшим фанаткам. В отличии от Цурумару, Оокурикара не растерялся, перекинул неудавшегося романтика через плечо и рванул прочь. Болтавшегося на плече Цурумару на плохоосвещенной улице не узнали, но на следующий день Кара вернулся домой с разбитой бровью. Цурумару с ужасом листал обновления в соцсетях. За пару дней по сети разнеслись слухи о том, что Оокурикару видели с девушкой. Под постами сотни презрительных комментариев. Те, кто недавно до безумия любили парня, теперь желали ему мучительной смерти. Сколько Цурумару ни просил отключить телефон, Кара продолжал стоически читать каждое сообщение. И с каждым днем он мрачнел все больше. Оокурикара сидел на полу, прислонившись к двери. Стук Цурумару отдавался волнами по спине, но разговаривать не было желания. Он совсем не злился на Цуру, да и за что бы. В голове сменяли друг друга красочные пожелания отойти в мир иной. Что-то не сходилось во всем происходящем абсурде и Оокурикара упорно ломал голову, игнорируя всех вокруг. Почему было столь важно понять несостыковку обьяснить тоже не получалось. Хозяин был прав, жизнь в человеческом теле ― нелегкая доля. Сейчас Кара ощущал на себе правдивость его слов в полной мере. Он смирился с причудами физиологии и нашел кучу плюсов, но что так и осталось выше понимания меча ― это человеческие эмоции. Хотелось выть, когда судьба подкидывала очередную эмоциональную головоломку. Было немного обидно, что после многочасовых репетиций и выматывающих выступлений практически мгновенно все пошло крахом. Ненависть людей ― неприятно, но Оокурикара был не из тех, кого сильно волнует чужое мнение. ― Почему же? ― Кара прошептал, чтобы Цурумару за дверью не слышал, и устало прикрыл веки. ― За что ты сражаешься? ― Оокурикара с удивлением распахнул глаза. В комнате не могло никого быть. Из-за двери. Голос Цурумару, но это не он. Слишком хорошо знал его Оокурикара. Первой мыслью было скорее выйти, но он не смог двинуться. Скованный животным страхом в груди Кара замер, как беспомощный кролик перед хищником. ― И вот это ты защищаешь? ― продолжало спрашивать нечто голосом Цуру. Неосознанно Оокурикара перевел взгляд на экран смартфона: лента комментариев безостановочно обновлялась, на один ободряющий приходилось двадцать озлобленных. Казалось, что скопление ненависти не давало возразить остолбеневшему мечу. ― Глупо, ― насмешливый тон и Оокурикара удивленно распахивает глаза. По щеке с тихим звоном тонкой линией пролегла трещина. ―Бессмысленно, ― хочется вскрикнуть, но лишь получается хватать ртом воздух. ― Это «их» желание, ― трещины бегут по рукам и телефон, продолжая мерзко звенеть, выскальзывает из пальцев. На пол сыпется металлическая труха. ― Это твоя судьба, ― трещина рассекает глазное яблоко. ― Кара-бо… ― мир с оглушающим звоном рассыпается во тьме. ― Кара-бо… открой, пожалуйста, ― С ужасом Оокурикара открывает глаза. За дверью упорный стук Цуру. В комнате больше никого. За окном последние лучи закатного солнца. Всего лишь сон. Все не получается восстановить сбившееся дыхание. Чертов телефон не затыкается, а виски пульсируют от боли. Оокурикара тихо зарычал и метнул телефон со всей дури в закрытое окно. ― С меня хватит. Цурумару слышит как на паркет сыпятся стеклянные осколки и затихает. По тону понимает, Кара-бо дошел до ручки. Стекло хрустит под ногами и с треском раскрывается оконная рама. Душа проваливается в пятки. Цурумару впивается ногтями в дерево, оставляя на двери полосы. Не хватит сил выбить дверь, а меч в другой комнате, не успеть. Он же не поступит так, только не его Кара-бо. *** Миказуки, понуро опустив голову и сложив руки на коленях, нехотя отвечал на вопросы репортеров. Когицунемару сидел рядом и обняв его за плечи приободряюще поглаживал рукой. ― Да, все подавлены. Нет, мы постараемся, Конечно… В соседней комнате пресса терроризировала Датэ-гуми. Говорил в основном Мицутада, на удивление немногословен был Садамунэ. Сидящий между ними Цурумару и вовсе молчал и хмурился, сверля взглядом столешницу. Через час вопросы иссякли и удовлетворенные репортеры покинули апартаменты. Мечи собирались в общем зале. Шокудайкири возился с чаем. Миказуки как всегда явился последним и потирая затылок тяжело вздыхал. ― С тобой не соскучишься, Цурумару Кунинага. Цурумару фыркнул и скривил губы. И не поспоришь. Навыкам Миказуки скрытно, страстно и регулярно ворковать с Когицунемару позавидует любой ниндзя. Они умудрялись обжиматься на людях ― все сходило с рук. А стоило Цурумару себя побаловать и вот. Сада присвистнул. ― Да мы теперь во всех газетах и журналах. Мицутада вернулся и разлил присутствующим чай. Затем вытащил из стопки наугад журнал и пролистал. ― Кара-чан мог бы выбрать более простой способ прославиться, ― страдальчески вздохнул Шокудайкири. Цурумару выудил газету и развернул на нужной статье:

Закаленная сталь.

      Оокурикара ― новый дебютировавший участник коллектива Touken ranbu быстро завоевал сердца фанатов и поднялся в топы рейтингов многих модных журналов. Однако слава его длилась недолго. Группа фанатов обнаружила своего айдола во время тайного свидания и разнесла новости по социальным сетям. Неожиданно на молодого актера обрушилась яростная волна буллинга. Из интервью участников известно, что угрозы не ограничивались словами и Оокурикара получил легкие травмы, когда возвращался в номер с репетиции. На первый взгляд он стойко и невозмутимо переживал нападки хейтеров. Но даже закаленная сталь может сломаться, что и произошло с Оокурикарой. Спустя неделю непрекращающейся агрессии продюссеры группы официально объявили о кончине молодого айдола. Первоначальные слухи о несчастном случае опровергли остальные участники и подтвердили факт самоубийства, подробности не разглашались. Несмотря на трагическое событие, буллинг актера продолжается и администрация группы объявила о намерении привлечь к ответственности наиболее агрессивных антифанатов, чтобы печальный опыт никогда не повторился.