Poor Reception

— Хм, я всё ещё не до конца уверен, что эти предложения по поводу корпоративного налогообложения ограничивают правовые лазейки. Мне кажется, что не мешало бы проработать это с кем-нибудь более квалифицированным в этой сфере, нежели мы. — Сенатор Протеус задумчиво постучал по губным пластинам, рассматривая данные в датападе. — Кроме того, мне интересно… твой шлем, он от природы такой или из-за присутствия в твоем базовом коде следов бистформеров? Грубое отступление было настолько неожиданным, что сенатор Рэтбет отреагировал подлинным недоумением: — Прошу прощения? — Твой шлем, — пояснил Протеус, глядя вверх и указывая на свой собственный, благородный, украшенный подобием шеврона, словно помогая сделать смысл слов более ясным. — В нём есть что-то звериное, не так ли? Я бы никогда не подумал упрекать твою родословную, но опять же, кто знает, какие только примеси ни могут проскользнуть в отдаленных ветвях. Рэтбет яростно посмотрел на него, стараясь сдержать свой темперамент. Кибертронцы с альтформой животного были немногим лучше одноразовых. Этот Протеус посмел предположить, что его благородный дом был испорчен какими-то животными! Меньший сенатор заставил себя успокоиться. Всё это не имело значения, и он только подставит себя, поведшись на эту провокацию. Если бы Протеус действительно хотел унизить его, то тогда бы этот разговор состоялся на публике, а не в роскошных личных апартаментах, так что старший сенатор просто хотел его подразнить. Восхитительно. В любом случае, Рэтбету не хотелось играть. Он просто хотел, чтобы этот законопроект уже наконец был рассмотрен, а он сам мог бы отправиться домой, а не терпеть эти бессердечные игры Протеуса или его более личные увертюры. — В моей родословной нет КНК бистформеров, — наконец процедил Рэтбет. Несмотря на свои, к сожалению, несколько звериные черты, ему всегда нравился его шлем. Глубокого фиолетового цвета «челюсти» обрамляли бледный фейсплейт самым приятным образом, и то, как его аудиосенсоры приподнимались, смутно напоминая кошачьи, он находил довольно симпатичным. — Ну, если ты уверен. — Хватит, — огрызнулся Рэтбет. — Это было ужасно грубо с моей стороны делать столь поспешные выводы, — возразил Протеус, но его довольный внешний вид полностью расходился с сокрушённым тоном. — Надеюсь, я тебя не обидел. Рэтбет отказался реагировать на это. — Если ты хочешь отдохнуть, просто скажи об этом. Протеус усмехнулся: — Возможно. В конце концов, уже довольно поздно. Он встал из своего удобного кресла на другой стороне низкого столика и с наслаждением потянулся; его привлекательная и ярко окрашенная броня буквально засияла, когда он начал двигаться. Рэтбет демонстративно не смотрел. Не стоит подливать масла в огонь. Спустя мгновение Протеус уже кружил за ним (ну конечно же), но Рэтбет упорно продолжал смотреть в свой датапад. Это была ещё одна игра. Рэтбет проигнорировал и это, сосредотачиваясь на работе. Хотя он и ожидал чего-то в таком роде, но мимолетное касание к кончику аудиосенсора всё же заставило его немного вздрогнуть, хотя он и остался сидеть, не желая разворачиваться. — Знаешь, мне всегда нравились твои маленькие аудиосенсоры. Они ужасно… милые, — одобрительно промурлыкал Протеус. — Ну, — поправился он, — настолько же, насколько кого-то с твоим уровнем «колючести» можно считать милым. Двигатель Рэтбета заглушил раздраженный рык. Он не был уверен, было ли это из-за намека на лёгкое пренебрежение в его адрес или же из-за того, что его назвали «милым». Не обращая ни на что внимания, Протеус хихикнул: — Извини, — произнес он без малейшего сожаления. — Я снова тебя обидел? Я действительно должен как-то искупить свою вину. — Это не обязательно… — Рэтбет попытался встать и отойти, но у Протеуса явно было другое мнение. Рецепторы Рэтбета были весьма чувствительны, поэтому малейшего укола оказалось достаточно, чтобы меньший сенатор остался в своём кресле. — Оу, но я настаиваю. Боль быстро исчезла под мягкими прикосновениями, подушечки пальцев Протеуса поглаживали тонкий металл, его большой палец мягко потирал остроконечный аудиосенсор. Это… это было на самом деле приятно. Рэтбет изо всех сил старался не реагировать, поджав губы в несчастном выражении и сжав датапад достаточно сильно для того, чтобы на нём остались вмятины. Он был не в состоянии прекратить эту внезапную выходку, поскольку прикосновения стали более твёрдыми, но Протеус не издевался над ним. Не смотря на это, Рэтбет был уверен, что другой политик ухмыляется, хотя из его положения этого и не было видно. Теперь Протеус использовал оба манипулятора, чтобы прикасаться не только к аудиорсенсорам Рэтбета, но и к задней части его шлема — проворные пальцы нажимали и гладили линии трансформационных швов. Когда прикосновения Протеуса потянулись дальше, чтобы массировать напряжённые шейные кабели, Рэтбет отказался даже от своего символического сопротивления, откладывая датапад и откидываясь назад, позволяя Протеусу делать то, что ему нравилось. Тот лишь мягко гудел, излучая довольство. Тем не менее, он ничего не сказал, и Рэтбет обнаружил, что без ехидных комментариев это взаимодействие было почти… приятным. Массаж продолжался ещё где-то около брима — достаточно для того, чтобы фон Рэтбета разгладился, и он перестал дергаться каждый раз, когда Протеус неожиданно дотрагивался до крайне чувствительных точек. Наконец тот закончил, одним длинным движением пройдясь тыльной стороной ладони вверх от шеи Рэтбета до самых кончиков аудиосенсеров, словно прощаясь. — Лучше? — невинно улыбаясь поинтересовался Протеус, кружась возле дивана. Рэтбэт покрутил своим шлемом из стороны в сторону: — Да, — с некоторым сожалением был вынужден признаться он. — Отлично. Всегда рад помочь уважаемому коллеге. — Протеус сиял, вновь всецело дружелюбный и профессиональный. Однако, вместо того, чтобы вернуться на своё место по другую сторону стола, он сел на диван рядом с Рэтбетом. Фон меньшего сенатора вспыхнул от раздражения, но он решил не обращать внимания на новую рассадку. Его уже достаточно втянули в игры Протеуса на одну ночь. Тем не менее, тот, казалось, снова был в наилучшем расположении духа: его фон выражал приветливость и профессионализм, и, хотя рассадка была довольно непрофессиональной, учитывая количество свободных мест, зато было совершенно разумное количество пространства между их корпусами. Длинные пальцы подняли один из отброшенных датападов, и Протеус наклонил его так, чтобы Рэтбет мог прочесть, не наклоняясь слишком близко. — Теперь, сенатор, об этом предложении… Мы можем продолжить? — Конечно, — согласился Рэтбет, взглянув на абзац, на котором они остановились, и решительно сохраняя некоторую дистанцию между ними.