Мера натуральности измеряется в Хосоках

Тэхен медленно сжимает и разжимает пальцы, разглаживает худи и в который раз уже отворачивается. Он не хочет и не может видеть развернувшуюся перед ним картину. Но только должен. Потому что он — Ким, мать его, Тэхен. Вокалист и макнэ-лайн группы обязан присутствовать на каждом официальном выходе группы в свет. Иначе директор маленькими маникюрными ножничками, которыми Тэ обычно подстригает свои идеальные ногти, вырежет вокалисту все, что отличает его от девушек. Тэтэ хоть и считает себя парнем с чуть голубоватым отливом, но отличаться все же хочет. Поэтому он смиренно ходит на все шоу, где ведёт себя, как и ожидает публика: как придурок. Парень отлично знает, что возбуждает, как минимум, половину Кореи, как максимум — половину мира. Тэтэ этим пользуется и играет роли на максималках, чтобы, придя в общежитие далеко за полночь, без сил рухнуть лицом вниз на первую попавшуюся мягкую поверхность и засопеть. И никакие силы его не поднимут в эти моменты. Разве только это будет постель Юнги-хена. Тогда Тэ легко не отделается, получит по полной программе от грубого мембера, и на следующее утро гримерка будет раздражённо цыкать и замазывать синяки, подбирать одежду с закрытыми рукавами и тому подобное. Потому что у Юнги собственное царство, в которое он никого никогда не пускает — постель. И в этом Ким с хеном солидарен. Тэхен превосходно вживается в роли, заигрывает с фанатками, строит глазки на камеру и дурачится с остальными. Ему с руки на публику отвесить поджопник Хосоку, а потом обнять его и отвернуть от камер, демонстрируя ярую страсть. Он с лёгкостью зажмет Чимина или подкатит к Юнги. Назовет Намджуна папочкой, а Джина — мамулей. Будет квадратно улыбаться и шутить, зависать и вести себя неуклюже. Рейтинги бьют все рекорды, когда в кадре появляется Тэхен. Но эти самые рейтинги взлетают до космических высот, едва в объектив попадает Чонгук. Долбаный Чон Чонгук. Золотой макнэ, отличный друг и товарищ, прекрасный вокалист и пидорас. Нет, с последним Тэхен погорячился, макнэ совсем натурального оттенка, натуральнее Хосока даже. Но стоит им просто встать рядом, как фанаты едва ограждения не сносят, вопят про ВиГуков и срывают многие автограф-сессии. Продюсеры фишку давно просекли, и теперь нет ни одного шоу, где бы Гук и Тэ не мелькали вместе. Обнимашки, поглаживания, улыбочки и взгляды, языком по губам и отвести глаза. И готово. BTS в строчках топа. Тэхен это все ненавидит адски. Потому что если в начале Чонгук был сопливым пацаном с тёплой немного сконфуженной улыбкой, то сейчас это альфа, блять, самец. Чон Чонгук — нагибатор всея бантанов. Сученыш красив как бог и об этом знает не хуже Тэ. Тэ, у которого только на накачанные руки младшего встаёт колом и давит на мозги: подкати, ну подкати реально, сил терпеть нет. Ким шлёт этот противный голос в дальнее пешее и раздражённо, раз за разом снимает напряжение в душе или туалете — что ближе окажется. С каждым шоу скрывать стояк все сложнее, вести себя как придурок тоже сложнее, находиться в опасной близости от объекта возбуждения — нереально. Крышу сносит на раз-два. И вот на экране не милашка Ким Тэхен, а возбуждённый нервный тип, пошло облизывающийся на макнэ. Тэхен давно уже не скрывает своей тяги, все мемберы уже спокойно реагируют на заунывные стоны Кима, но не вмешиваются. Потому что наблюдать за двумя идиотами весело. Один чуть ли не просит его трахнуть уже. А второй… Чонгук вырос и подкачался, выглядит охуенно. А ещё он невероятно, восхитительно, непередаваемо, охуенно туп. Парень на все заигрывания и брачные танцы Тэхена смотрит с детской наивностью и подыгрывает, делая тому только хуже. Чон уже в привычку завел с утра трепать Тэ по волосам, иногда щипать, куда рука дотянется, и обнимать при желании. Своём конечно же. Тэ не спрашивает. Ну потому что, а смысл? Пепельноволосого уносит от одного только вида Чонгука, кроет от прикосновений, а в объятиях Чона уже давно розовая, с отливом в голубой, лужа. Мемберы смотрят и только усмехаются. Брачные танцы и только. Дико интересно. Тэхену так плохо, что хочется на стену лезть, долбить его своей головой и отключить уже язвительный внутренний голос, шепчущий про «завалить и трахать». С каждым прикосновением все сложнее. У Кима натуральный недотрах и спермотоксикоз. Она скоро все показатели побьет и толкнет к изнасилованию. Потому что Чон Чонгук непроходимо туп и натурален, а хочется его до поджимающихся пальцев на ногах. Ким усиленно разглаживает несуществующие складки и вновь возвращается к желанному до боли силуэту. Верхние огни приглушены, и вообще, идёт выступление какого-то американца, но Тэ отчётливо видит Чонгука в нескольких людях от себя. Тот смеётся и на ломанном английском разговаривает с Джастином Бибером. У Тэ вскипает мгновенно. Они в Америке, на Билборде, Намджун счастлив и все скачет по интервью и телепрограммам, таская всю свою нерадивую семью за собой. Лидеру плевать на нежелание мемберов, он увлеченно тараторит на английском, со знанием которого, похоже, блять, родился. Тэхен и половины не понимает, только глупо улыбается и кивает, когда в бок пихают. Со всеми этими людьми шарит главный. Они же не врубаются в движуху и плывут по течению. В одном из этих интервью Чонгук упомянул, что хотел бы записать сольный трек с Джастином, о чем мгновенно узнал последний. И вот сейчас эти двое вспарывают терпение Тэхена. Парень физически чувствует свое бешенство, как дымится сера в ушах и волосы от ярости встают дыбом. На деле же он сидит и пялится в одну точку, красочно представляя, как канадца переезжает вагонный состав. Трижды. Сидящий рядом Юнги подозрительно косится на молчащего Тэ и пихает того плечом. — Не спи, придурок. Всю вспышку проебешь. Ким отрывается от созерцания выбеленного затылка и поворачивается к старшему. Смотрит недоуменно. — Что? Юнги закатывает густо накрашенные глаза, проводит пальцами по выжженным волосам и отвешивает этой же рукой младшему подзатыльник. — Айщ! Больно вообще-то! — Ты идиот или да? –Мин предельно серьёзен и смотрит на парня выжимающими душу глазами. — В смысле? — Всему вас, дебилов, учить надо. — Старший наклоняется к уху Тэ и шепчет, обжигая кожу. –Не думай, что никто не видит, как ты трахаешь Гука взглядом. Это заметно. У меня только один вопрос: когда этот цирк уже закончится и ты ему признаешься? Меня заебало смотреть этот долгоиграющий сериал про двух придурков. У Тэхена все сжимается внутри, он каменеет, но продолжает слушать, пока Юнги не отодвигается назад и не складывает руки на груди. — Либо нашего пиздюка завалишь ты, либо он, — Мин кивает на певца, что именно в момент, когда Тэ поворачивается, кладет руку ниже талии Чонгука и поглаживает. Тэхен звереет. — Вижу, до тебя дошло. Мин откидывается назад и предвкушает представление. Потому что Тэ сухо кивает и вскакивает с места, направляясь к парням. На его место тут же падает Намджун, рядом приземляются Чимин и Хосок, следом подтягивается Джин. Парни переглядываются и сами себе кивают. — Жаль, — тянет Хоуп, — здесь попкорн не подают. Такое шоу пропадает. — Не пропадает, — отвечает Чимин, вытаскивая из кармана леденец на палочке и вручая танцору. — Я снимаю, для истории. Мемберы дружно усмехаются и ждут, когда по уши влюблённый, что ясно уже всем, Тэхен дойдет до парней и начнет отстаивать честь Гука. Чтобы потом предложить ее лишиться вместе. Хосок чпокает леденцом и усаживается поудобнее. Они в первых рядах и желают запомнить всё. Чонгук с трудом понимает певца, но они уже договорились о треке и даже обсудили некоторые детали. Сейчас Бибер рассказывал что-то явно интересное из своей жизни, улыбался приторно и гладил парня по спине, изредка спускаясь ниже. Макнэ, привыкший к подобному с Тэхеном, не реагирует и только кивает, стоит певцу умолкнуть, ожидая реакции. Он не замечает горящих глаз и перебирающих его спину пальцев. Смутно догадывается, что канадец уже на что-то его уговаривает, и он соглашается. Лицо Бибера озаряет улыбка и полное довольство, он берет макнэ за рукав пиджака и тянет в сторону кулис, продолжая уже на ухо что-то шептать корейцу. Чонгук почти доходит до выхода с мест, как в свободную руку железной хваткой цепляется кто-то третий и дёргает. Бибер, увлеченный своим шепотом, дёргается назад вместе с Гуком и едва на него не валится. Матерится на английском, и Чону это понятно. Парни оборачиваются на причину заминки и удивлённо замирают. У Тэхена горит так, что должно быть видно из Кореи. Полыхает на весь мир. Жгучая отравляющая ревность разлита в голубых глазах, хотя, на самом деле, они карие. Но в этих линзах и с таким взглядом он смотрится невероятно возбуждающе. Чонгук ловит себя на этой мысли и отвешивает затрещину себе же. Не смотреть на чуть пьяного старшего, который прожигает его таким взглядом. Не хотеть эти манящие розовые губы, не желать эти тонкие пальцы на себе. Нельзя. Тэхен натуральнее Хосока, просто играет идеально. Чонгук сам не знает, почему в их группе именно Хосок — мера огеенности. Но когда живёшь в одном пространстве с этим сводящим с ума парнем под именем Ким, задница для Чонгука, Тэхен, то мозги периодически отключаются. И Хосок, как ни разу в посягательствах на другой пол незамеченный, становится точкой отсчёта. Чону почти физически плохо рядом с Тэ. Касаться и прижимать на публику, втайне желая касаться везде абсолютно, вести языком по песчаной коже, пробовать на вкус эти губы. И старший в сдерживании себя не помогает. Подыгрывает так, что Чонгук воет, желая, чтобы это стало правдой. Каждый вечер представляет в душе Тэтэ, милого Тэтэ с квадратной улыбкой, сонного и нежного по утрам, такого, что грех не обнять. Развязного Тэхена на шоу, который без слабины подкатывает ко всем. Но не к Чонгуку. Макнэ почти обидно и голодно по его теплу и телу. Тэтэ острый на язык и быстро вскипает. Остывает тоже быстро, с детской непосредственностью прощая обидчика. Его хочется укрыть ото всех и защищать. Нежиться с ним в одеялах и никуда не вылезать. Но Чон уже почти оставил мечты мечтами, живёт с мыслью, что где-то в прошлой жизни он накосячил, и судьба влюбила его в самого идеального человека во вселенной. В Ким, что натуральнее Хосока, Тэхена. И увидеть эту бурю в пьяных алкогольных глазах — шок для парня. Он не верит. Но ненависть в них так реальна, осязаема почти, что режет нового знакомого на куски, стирает в порошок и втирает в кожу Чонгука. Мол, смотри, я прикончу его за тебя. Ты хоть понимаешь, с кем связался? Тэхен не медлит, сбрасывает, пока не погас запал, руку канадца с Чона и смотрит на того немного пьяно, но зло. С диким акцентом произносит ту фразу, которую учил чуть ли не с самого из прилёта: — Он мой, а ты — соси. Глаза напротив расширяются до невозможности, сзади слышно хрюканье. Так смеётся Намджун, ясно услышавший все и сейчас пытающийся сквозь смех и слезы донести до мемберов. Те, едва уловив суть, заливаются истерическим смехом и апплодипуют Тэ. Юнги сгибается пополам от смеха и почти чисто, обращаясь к Джастину, сипит: — Джас, они ебанутые. Не суйся. Намджуна снова сгибает и он лупит Юнги по спине. Тут же получает ответную и затыкается. Бибер смотрит странно, с непониманием и лёгкой обидой. Поджимает губы и предельно просто для Чонгука произносит: — Если у тебя есть парень, то зачем ты согласился? С этим уходит, не смотрит в сторону Тэ. У Чонгука в голове война и праздник одновременно. Он в английском туп как пробка, но смысл слов Тэхена уловил, как и смысл Бибера. Медленно к старшему поворачивается и наклоняется, шепчет. — Тэхен, это правда? Ким пунцовеет щеками и отводит взгляд. Запал кончился. Он теперь абсолютно голый перед макнэ и слов нет, как стрёмно. Хочется именно сейчас конец света, потому что он, блять, признался при всех в своей первостатейной голубизне. И хоть эта сцена была только для Бибера и мемберов, но стыдно — жуть. Страшно поднять глаза и увидеть в них насмешку, лёд и ненависть. Тэхен не переживет, точно задрочит себя до смерти. Так в статье и напишут: умер от недотраха. Шедевр. Чонгук устал ждать, у него бомбы перед глазами и внутри. Полыхает от осознания, что он тоже нравится идеальному во всех отношениях Киму. От этого рвет крышу и хочется плясать без остановки. Плевать на трек и Бибера. Хочется только вернуть и пожать руку за то, что происходит с Тэ сейчас. Старший мнется и явно боится. Макнэ смотрит на яростно жестикулирующих ему парней и начинает догадываться, что эти долбоебы все знали. Догадка оправдывается, когда Хосок, который ну ни разу не замечен в тяге к синеватым оттенкам, толкается языком за щеку и подмигивает. И Чонгука рвёт, он хватает Тэ за руку и тащит в ту самую гримерку, куда его до этого хотел утащить канадец. Запирает дверь и прижимает огненно красного хена к стенке, зажимая с обеих сторон руками. Наклоняется близко-близко-близко и выдыхает на ушко: — Так я тебе нравлюсь, хен? Тянет гласные и пальцами касается лица, заставляет поднять голову и посмотреть уже в глаза. Тонет в них, захлебывается чужим желанием и стыдом и дуреет. Вжимает хена в стену и только губами лица касается, ведёт по виску и ниже. Шепчет: — Если я тебе действительно нравлюсь — скажи. Иначе, я отпущу. Только сейчас, не мучай меня и себя. Как давно? Тэхен сглатывает и вскидывает голову, решая, что-либо сейчас, либо — никогда. — Давно уже. Невъебенно давно, Куки. У Чонгука разрыв сердца и всей нервной системы. Он к парню склоняется и целует невесомо, не касаясь почти. Ждёт ответа и получает. Тэ осторожно раскрывает губы, пускает нагибатора в свой рот и тонет в его нежности. У Тэтэ внутри бабочки и бешеные ежи с цветочками носятся, грозят осыпать каждого, кто сунется. У Чонгука внутри дикобразы стреляют по сердцу иглами, заставляя то жить. Он целует желанного Тэтэ и млеет от вкуса этих губ, его тепла и тихого стона. В голову не приходит ничего лучше, кроме как ляпнуть: — Хены все знали. — Давай отпиздим их? — Я только за. За дверью послышался грохот и за ним топот ног. Чонгук почему-то решил, что отпиздит их за Тэ. Но позже. Немного позже ------------------------------------- Ну что же, я попытался написать что-то похожее на романтику. Вам оценивать Саранхули вам *-*