Сияние жизни

Синдзи задумчиво взвешивал в руке «Вальтер Р-38» и поглядывал на мишень. Господин капитан Кагитару задал солидную планку: упомянутая мишень висела на расстоянии тридцати метров. «Дальше только на стенку клеить… Конечно, это все ерунда, в конце концов, Кагитару — капитан разведки, элита… — меланхолично рассуждал Икари. — И проиграть такому не зазорно… И плевать, что Аянами смотрит… И вообще…» Он вздохнул и вытянул руку с пистолетом. Мишень едва просматривалась из-за огромной мушки. И мушку-то из-за целика толком не видно… Синдзи стиснул зубы и на секунду зажмурился, представляя, как плечо, локоть, кисть врастают в управляющий механизм ЕВЫ, как броня охватывает его плоть… «Жулик ты, Икари», — подумал Синдзи, открывая глаза. Четыре толчка — и четыре пули плотно облепили «десятку», вырвав сердцевину мишени. Капитан оторвал от глаз бинокль и присвистнул:  — Икари, ты на табличке в храме слово «меткость» никогда не писал?  — Нет, господин капитан, — Синдзи потер онемевшую руку: за шалости с воображением приходилось платить. — Я много еще других нужных слов знаю.  — Жаль, что тебя так плотно научники опекают. Иначе, если ты, не приведи небо, остался бы без своего «Типа», я бы тебя к себе забрал. Синдзи улыбнулся. Население базы «Токио-3» выгоднейшим образом отличалось от всех военных, виденных им раньше. Здесь никто не развешивал челюсти, не прилипал взглядом, не шептался за спиной. «Пилотов Микадо» уважали, им кивали при встречах, но даже одержанная сходу победа над Ангелом не сделала Икари предметом культа. И Синдзи это нравилось. Кагитару огладил небольшую холеную бородку и выругался, заслышав свои позывные по громкой связи.  — Рад был увидеться, Икари, — хлопнул он пилота по плечу и посмотрел мимо него. — Старший сержант… Капитан кивнул стоящей в сторонке Аянами и пошел к выходу из тира. Навстречу ему, снимая маски, входили новые желающие поддержать в тонусе стрелковые навыки, и в помещении стало людно. Синдзи поприветствовал нескольких знакомых и подал руку Рей:  — На тесты?  — Идем. Улицы заволокло густой гарью: то ли горели пустоши после отбитого утреннего штурма, то ли просто какую-то гадость притащило ветром из глубин континента. Синдзи привычно взглянул на дозиметр у двери и удостоверился, что фон нормальный. В последнее время погода стояла довольно удачная, и пыль с радиоактивных солончаков на базу почти не залетала.  — Икари?  — Слушаю.  — Почему ты не ходишь в армейский бордель? Синдзи остановился, круто обернулся и обалдело посмотрел на нее. Скрытое стеклами и респиратором лицо Рей, естественно, ничего к сказанному добавить не могло.  — Эээ… Аянами, тебе не кажется, что это несколько личный вопрос?  — Нет. «Еще бы — нет! Да на хрен тебе это знать?!» — запаниковал он, искренне радуясь маске на собственном лице.  — Тогда я… Гм, довожу до твоего сведения…  — Такой вопрос вполне допустим между товарищами. Мы ведь товарищи? «О, черт, Аянами!..»  — Разумеется…  — Тогда ответь. Синдзи лихорадочно обдумывал, как бы выкрутиться, но прежде, чем успел укусить себя за язык, буркнул:  — Потому что не хочу.  — Физиологические проблемы? — поинтересовалась Рей.  — АЯНАМИ!!! НЕТ, КОНЕЧНО!!! Он перевел дыхание и осмотрелся: проходящий мимо патруль с явным интересом свернул на крик в их сторону, но, увидев карточки проекта «ЕВА» на пыльниках, вернулся на маршрут. Синдзи излишне резко махнул рукой, предлагая Рей продолжать путь.  — Слушай, Аянами… Зачем тебе это?  — Я беспокоюсь о твоем здоровье. «Здоровье воина состоит из пяти сфер…» — начала цитировать она, но Синдзи прервал:  — А ты, случаем, не слышала об отшельниках древности, которые считали, что воздержание — путь к совершенству?  — Слышала. Ты не отшельник и не придерживаешься никаких духовных практик.  — Гм. Ну, тогда тебе придется довольствоваться ответом «не хочу». Рей кивнула. Синдзи поднес руку к рычагу воздушного шлюза штаба проекта «ЕВА» и мстительно поинтересовался:  — Кстати, Аянами… Я не припомню, чтобы хоть раз видел тебя с мужчиной. Проблемы?  — Нет.  — Неужели?  — Просто не хочу. Синдзи недоуменно воззрился на нее и пожалел о том, что не отложил вопрос до лучших времен — когда Рей снимет маску. Он готов был поклясться, что девушка ответила с улыбкой. Симулятор управляющего механизма ЕВЫ, оснащенный кучей датчиков, был зверски холоден. Синдзи послушно выполнял «падения», «ходьбу», «бег», «стрельбу», смотрел сквозь окруживших его медиков и витал мыслями очень далеко отсюда. Разговор с Рей напомнил ему один из самых неприятных случаев в его подопытной жизни. …Отец Ако убил солдата, пытавшегося изнасиловать дочь, и убежал. Так Ако попала под суд, где ее и обнаружил проект «ЕВА». Медики как раз заинтересовались вопросом влияния начала половой жизни на способности пилота, и однажды Синдзи, вернувшись с тестов, обнаружил в комнате девочку своих лет, сидящую на маленькой сумке. К сожалению или к счастью, Синдзи в тот же день узнал, зачем к нему подселили бедняжку, и впервые понял, насколько бесчеловечным может быть руководство проекта. Им надо проверить — они проверяют. А то, что они оба только перестали быть детьми, никого не заботило. Глядя на беспокойно спящую симпатичную девчушку, сержант Икари впервые решил проигнорировать приказ. Назло всем — исследователям, своим желаниям, верности присяге. Поначалу ученые на них не давили, рассчитывая на победу гормонов, но когда парень даже месяц спустя лишь спокойно заботился о неожиданной соседке, до его сведения довели простые условия. Если они не начнут спать вместе, ее отправят в армейский бордель. Просто и со вкусом. Сержант Икари тогда даже не задумался, почему его просто не накачали чем-нибудь, почему не угрожали ему самому. Он еще не знал, как легко запугать своих многоумных мучителей, просто пригрозив побиться ценной головой о стену. Он был юн, почти сломан своей регулярной слепотой и в глубине души хотел немного обыкновенного, хоть даже и животного тепла. Словом, младший лейтенант Синдзи Икари боялся, что пять лет назад он на самом деле хотел услышать эти условия.  — Икари, достаточно на сегодня. Синдзи кивнул и стал ждать, пока с него снимут крепления. Медики в военной форме вынимали из гнезд комбинезона нескончаемые громоздкие штекеры, отстегивали датчики пульса, а он смотрел в серую стену напротив и думал о том, что Аянами могла пережить подобную историю. Ему совсем не хотелось думать об этом, но ничего поделать он с собой не мог. Синдзи всматривался в окружающий его бело-серо-зеленый муравейник и вдруг понял, что находись он сейчас в ЕВЕ, без сожаления двинул бы кулаком, превращая их всех в кашу, в грубый фарш. Они все, все до единого были виновны. Каждый из них приложил руку к тому, что его душевный мир сломан. Что там расстрел города, что бесконечные кошмары, если даже такую глупость, как подростковое вожделение, они превратили в крошечную, но никак не заживающую рану? Он зло рванул замок кистевого зажима и нетерпеливо высвободился из симулятора. В ушах плыл мерный гул, приглушая шум и разговоры. Кто-то подошел с вопросом, но Синдзи направлялся в раздевалку, не обращая внимания ни на кого. В крохотной комнатке за ширмой он сел на скамейку и уставился прямо перед собой. «Цена. Это цена. Она высока, но она должна быть. Я солдат, но солдат не может выжить там, где я продолжаю побеждать. Неужели я надеялся, что получу это бесплатно?» Синдзи прислушался к себе и ухмыльнулся: похоже, ему только и оставались — долг и пафос. Когда земля вздрогнула в первый раз, он даже не понял, что произошло. Но на последовавший второй взрыв тело отреагировало само. Синдзи выскочил из раздевалки и увидел оторопевших ученых, поваленный встряской испытательный стенд, а через мгновение завыла сирена общей тревоги. Третья конвульсия земли — продолжительная, несмолкающая — была вызвана уже тяжелой артиллерией базы. Икари и Аянами бежали к ангару ЕВ, а вокруг раскручивалась тугая пружина войны: летели на позиции вездеходы с дежурными офицерами, небо над головами прочерчивали снаряды и ракеты, а у взлетной полосы выстраивалась очередь из обожравшихся, тяжело нагруженных смертью штурмовиков. Взвыла прикрывающая аэродром ракетная батарея залпового огня, раскраивая туман густыми прядями дыма.  — Наверняка Ангел! — прокричал Синдзи, и задыхающаяся Рей кивнула на ходу. Они влетели в ангар и столкнулись с Акаги, которая как раз преспокойно гасила об стену сигарету:  — А, вот вы где. Славно. Икари, Аянами, быстро переодеваться. Оба. Огромные ворота медленно открывались в кипение войны. Тягачи с натужным ревом выволокли погруженное на катки тело под низкие дрожащие небеса. Синдзи почти чувствовал неудобные валики под собой и горел от нетерпения избавиться от них. Наконец, «Тип-01» поднялся и осмотрелся, вздымая обвешанные ракетами манипуляторы.  — Икари, обходи зенитную башню и следуй по шоссе.  — Слушаюсь, Мисато-сан. Он оглянулся: позади него вставал «Тип-00», оснащенный дальнобойными орудиями и нелепо нагруженный длинными коробами мощных ракет за спиной.  — Аянами, пойдешь за Икари до квадрата G6, остановись на перекрестке и следуй дальнейшим приказам.  — Слушаюсь. Услышав нарастающий вой, Синдзи посмотрел вперед, успел поднять захват манипулятора и отбить летящий в него из мглы пылающий кусок какой-то машины. Аянами сориентировалась, видимо, вычислила точку взлета и дала залп из ракетной установки.  — Отставить! Выполнять приказ! — отчеканила Кацураги. Густая взвесь гремела и содрогалась. Синдзи напрасно вглядывался в нее, меняя диапазон и пробуя разные фильтры: отчетливо виднелись только вспышки, по большей части залпы собственных войск, изредка что-то взрывалось, но до кипения основного боя оставалось не меньше мили. Они входили в полуразрушенный город, который назывался когда-то Сан-Франциско. Из тумана выплывали обглоданные взрывами и местами оплавленные дома, жалкие руины, устоявшие в страшном катаклизме и почти непрерывных боях. Под массивными ногами ЕВ оседали груды битого кирпича и колотого бетона, а по обе стороны от них рвались снаряды заградительного огня, размалывая в который раз жалкие останки поселения. Земля впереди зашевелилась, и Синдзи приблизил картинку: еще не дойдя до первой контрольной точки, они уже наткнулись на орду гаки. Сотни мерзких тварей шли сплошной волной в оставленный артиллерией коридор — мелкие, рыжие с подпалинами, кособокие, со страшными косами вместо передних лап. Икари щелкнул «зажигалкой» и провел горящей струей напалма линию поперек бывшей улицы, после чего нашел прицелом центр остановившейся стаи и выпустил в мутантов лишь одну «Тип-06-А». Усиленный осколочно-фугасный заряд разметал падальщиков в клочья.  — Икари, Аянами, не задерживайтесь, вперед. Я вывела за вами десять штурмовых танков и повесила «вертушку». Синдзи кивнул себе: теперь можно было просто стаптывать встречных врагов, оставляя проскочивших этим перехватчикам. На перекрестке, где должна была остаться Рей, они впервые попали в серьезный бой. Танки в упор расстреливали напирающую толпу крупных дзикининки, а залегшие в руинах минометчики поливали фланги врага. Синдзи смахнул занятое уродами здание, с которого они грозили выйти артиллеристам в тыл, и встал на колено. Недолгое раздумье — и в здания по обе стороны переулка полетели ракеты. Взрывы, усиленные падающими обломками, так эффективно проредили мутантов, что танки смогли продвинуться вперед и теперь плотно закупорили огнем заваленный коридор. Вдобавок, сориентировавшись по картинке от Икари, Кацураги вызвала на квадрат град реактивных снарядов. Синдзи тяжело дышал, к нему возвращалось его «я», до того растворенное в боевом могуществе «Типа-01». В телефонах хрипло ругались командиры, орала, раздавая приказы, Мисато-сан, вокруг дрожала земля, но над всем этим царствовал пульс — громкое биение сердца Рей Аянами. Он откуда-то знал, что это ее удары, гонящие кровь по ее телу, защищенному сейчас толстой скорлупой «Типа-00». Икари не мог видеть девушку, но его извращенное машиной сознание нашло способ чувствовать ее. Как — не важно. Что он заплатит за это — безразлично. Главное, что на любом расстоянии, в любом окружении и сквозь все звуки он слышал. «Жи-ва… Жи-ва… Жи-ва… Жи-ва…» «Тип-00» замер, опускаясь на колено и поднимая стволы орудий: их пути в этой круговерти расходились. Мисато оставила на некотором расстоянии от нее четыре танка, а остальные уже умчались на более занятые участки обороны.  — Удачи, Икари.  — Удачи, Аянами. Он перешагнул завал и двинулся вперед. За следующую милю пути Икари потратил едва сотню пушечных снарядов и пару десятков литров напалма: он попал в слепое пятно бури, и чувствовал, что враг где-то здесь. Первый признак врага, который он увидел сквозь густую дымку — сияющий голубой крест, почти идеальное католическое распятие, превышающее ЕВУ по высоте. Потянуло уже знакомой призабытой жутью, замешанной теперь и на мистике чужой веры.  — Синее свечение! Попробуй обстрелять его, Икари, — сказала Акаги. Синдзи в пять залпов высадил сразу все ракеты из пусковых установок на манипуляторах: опыт подсказывал, что скоро ему пригодятся свободные «руки». Отстрелив опустевшие контейнеры, он напряженно всмотрелся в сгущенный разрывами мрак.  — Второе звено, — сказала где-то вдалеке Мисато-сан, — переходите по координатам… Из тьмы выпростались длинные светящиеся щупальца и наискось хлестнули по руинам, обрушивая на «Тип-01» град обломков. Синдзи охнул, чувствуя повреждения брони ЕВЫ, и упал на колено, с трудом удержав равновесие. Зазвенели сигналы аварийного состояния бронелистов. «Боль… Не моя…» Он всмотрелся в индикаторы: слегка помяло первый слой брони на пилонах, отлетел щит на одной из пушечных башен. Крест подплыл ближе, обретая под свечением плоть: вертикальная линия изогнулась наподобие атакующей змеи, а перекладина — те самые щупальца — изгибалась, становилась то короче, то длиннее. За дымкой плазмы пряталось пульсирующее полупрозрачное тело, по которому вверх и вниз от алого ядра бежали черные сосуды. Икари выдохнул, поднял машину и выдвинул ее немного вперед, чтобы следующий удар не обрушил на него остатки небоскребов. Враг медлил атаковать, шевеля щупальцами.  — Синдзи, не торопись. Мы его слегка отвлечем, — скороговоркой распорядилась майор. — Одновременно — ракетные залпы, штурмовики и танки. Выжди и атакуй.  — Слушаюсь, Мисато-сан. Синдзи вслушался в сдвоенный ритм сердца и вдруг понял, что пульс Аянами немного опережает его собственный. Икари слабо улыбнулся под шлемом и прикипел разумом к обратному отсчету:  — Пять… … Где-то у берега ухнули батареи залпового огня, выдыхая во мглу свое пламя.  — Четыре… С трех направлений на цель одновременно зашли звенья Ки-64, держась отдельных эшелонов высоты.  — Три… Звон гусениц и скрежет, едва перекрытый ревом двигателей, вырвался из переулка позади него.  — Два… Ангел прыгнул. Огромный крест, вздымая в воздух глыбы камня и бетонное крошево, ринулся к нему. Икари вскрикнул, понимая, что не успеет никто, и с грохотом обрушился в бездну сознания ЕВЫ. Оглушительный рев сердца — могучего, яростного — взвился, беря тончайшую ноту. В легкие словно впрыснули хлора. Турбины гулко ахнули, больно впиваясь в почки, а запястья просто взорвались болью, когда из них вырвались напитанные энергией стержни. Ангел всей массой обрушился на Синдзи, сшибая его на землю и падая сверху, и тут грянул ад. Штурмовики и ракеты одновременно превратили предыдущую диспозицию Ангела в сплошной шар пламени, и Икари всем телом ощутил тупой толчок взрывной волны. «Больно-то… Как…» Синдзи орал, извиваясь в креплениях механизма управления. В падении «хвост» придавил ногу, быстро прожигая броню «Типа-01», а сдвоенный разум послушно передавал часть этого огня крохотному человечку внутри колосса. Сквозь ослепительную боль прорвалось осознание того, что Ангел не использует свои «щупальца». Синдзи с трудом поднял голову и увидел, что противник тоже получил повреждения. Ангел висел над ЕВОЙ, поддерживаемый выдвинутыми из манипуляторов высоковольтными стержнями, которые удачно проткнули щупальца, ослабив их. Синдзи отставил было для замаха неповрежденную ногу, когда в мониторе кругового обзора обратил внимание на полураздавленный им в падении танк. Из искореженной башни, подволакивая ноги, выползал Тодзи Судзухара. Синдзи, не помня себя, включил режим увеличения картинки. От жара, излучаемого Ангелом, дымился комбинезон раненного, съеживались волосы. Рядом с ним упала огромная капля расплавленного вольфрама, разбрасывая искры, и Тодзи поднял голову вверх. Синдзи содрогнулся, видя животный ужас на лице лейтенанта. Скрипя зубами от боли, Икари потянулся к кнопке громкой связи. Ангел с ощутимым усилием дрогнул, пытаясь снять себя с энергоклинков. Посыпался новый дождь смертоносных капель. Синдзи хрипло застонал: бронелисты на груди «Типа-01» тоже начали истончаться.  — Судзухара! Это Икари… Быстрее, прячься в контейнер на моей спине… Ахрррр… В ноге остро стрельнуло, и боль на секунду затмила мир, а потом стала тупой и ноющей. «Прощай, нога…», — подумал Синдзи, наблюдая, как Тодзи быстро сполз по броне танка и скрылся из виду у него за спиной. «Теперь еще одно…» -… Икари! ИКАРИ!!! ИКАРИ!!! Он поморщился, включив приемник штаба. Надрывалось три голоса: майор, доктор Акаги и… «Аянами?» — Синдзи вслушался в звонкий почти-что-крик, но сразу же опомнился:  — Мисато-сан…  — Слава Аматерасу!.. Синдзи, доложи…  — Огонь на меня.  — ЧТО?!  — Я сказал, огонь на меня. Я ослабил защиту Ангела, но мне нечем стрелять… Я на спине, так что мне не уйти. Шлите штурмовики на второй заход.  — Икари, доложи о повреждениях, — сорванный голос. «Доктор Акаги. За ЕВУ волнуется, стерва».  — Смотрите, — Икари щелкнул кнопкой пакетного передатчика. Секунду ничего не происходило, только гулким градом осыпался расплавленный вольфрам, да шипела боль в груди.  — Взрыв Ангела уничтожит ЕВУ и гарантированно убьет пилота, — ледяным тоном произнесла Акаги. — Пат.  — Какой, в жопу, пат?! — взорвался Синдзи. — Если вы его не уничтожите на этих вертелах, его ничем не возьмешь… Стержням еще… Игнорируя вопли о том, что есть еще Аянами, он поднял звенящие глаза на свои руки, по которым густо тек расплав. Висящий над «Типом-01» Ангел вновь дернулся, и металл полился быстрее.  — Секунд двадцать-двадцать пять. Молчание.  — Двадцать… Девятнадцать… — сказал Синдзи, ощущая пустоту в груди. Боль потихоньку уходила, а на ее место рвалась решимость.  — Я выстрелю с G6. Тихий голос, в котором только он смог различить трещинку.  — ЧТО?!  — Старший сержант Аянами, вы забываетесь!  — Давай, Аянами.  — Старш… Тишина. Синдзи прислушался. Невозможный, нереальный пульс ушел почти в стаккато.  — Аянами?  — Я отключила радио. Как и ты. Оно… Повреждено.  — Молодчина. «Теперь только надо отдать приказ. Младшему по званию».  — Аянами, огонь по моей метке.  — Слушаюсь.  — Аянами. Если что-то останется от меня и не рванет реактор, то в спинном контейнере Судзухара.  — Поняла. Синдзи напрягся, выжимая последние капли из турбин, выдавая все на энергоклинки. Чтобы наверняка. Чтобы Рей точно свалила его. Чтобы сдох, тварь.  — Стреляю, — сказала девушка тихим голосом, который был так странно не похож на ее сумасшедший пульс. Икари кивнул — и ей, и себе. «Прощай, Рей». В телефонах гулко ударило с металлическим звоном — сдвоенный залп тяжелых ручных орудий «Типа-00». «Хоть бы Судзухара выжил», — подумал Синдзи, перед тем, как мир полыхнул. * * * Никакого света в конце тоннеля. Синдзи понял, что лежит, завозился и охнул: левая сторона тела болела, на руке, похоже был не то гипс, не то очень массивная перевязка. «Какой, однако, резкий ад», — подумал он и втянул странно пахнущий воздух. Горло отозвалось сиплым хрипом. «Секундочку… Больница?»  — С возвращением, Икари. Хрипловатый голос. Надменные металлические нотки, будто лязгают гусеницы танка…  — Судзухара?  — Так точно, — металл треснул улыбкой. — Ну, здравствуй, спаситель.  — Акаги, сука… — попытался рассмеяться Икари и захрипел. — Облажалась…  — Икари, ты бредишь?  — Да так… Она кхха… Сказала, что ЕВА и я подохнем, если рванет Ангел. А Аянами — молодчина… Судзухара пошевелился и чем-то стукнул о металл прикроватного столика «Палка или костыль», — с сомнением определил Синдзи.  — О да, Икари, — сказал Судзухара. — Аянами нарушила все, что только можно, но она… Молодчина. Это были великолепные выстрелы. Синдзи замер, ожидая продолжения. Тьма ровным слоем висела перед глазами, привычно отсекая мир, но ощущение какого-то чуда прочно проникало даже под нее.  — Видишь ли… Аянами выстрелила замечательными бетонобойными снарядами, а потом послала две «Тип-10-Чи». Утяжеленные чушки просто снесли этот крест с тебя. А ракеты легли точно туда, куда слетел сброшенный Ангел.  — Так он… В голове висела звенящая пустота. «Аянами…»  — Да, Икари. Ангел рванул в сотне метров от тебя. От нас, в смысле. ЕВЕ оторвало то, что осталось от ног, но ни реактор, ни кабина не пострадали. Ну и контейнер на спине уцелел. Они помолчали. Потом Тодзи, судя по звукам, поднялся. «Палка», — окончательно уверился Синдзи.  — В общем, мы с тобой живы, благодаря ей. Здорово?  — Еще как, — сказал Синдзи. — Еще как. А где, собственно…  — Аянами?  — Да.  — Ушла. Честно говоря, я ее выгнал из палаты… почти час назад. В приказном порядке. Она сутки не спала. Синдзи вздохнул: «Ну что за медная бестолочь… Впрочем, откуда ему…»  — Судзухара… А ты выходил за дверь, после того, как якобы отправил ее спать?  — Э, Икари?..  — Да, Судзухара. Выгляни в коридор и позови ее, будь так добр.