Тёплый. Живой.

Эта ночь выдалась особенно холодной. Даже я почувствовал шерстью подступающий холод, и всё тело начинала охватывать лёгкая дрожь. Выдохнув облако белого пара, я протяжно зевнул и посмотрел на Костика. Он крепко спал, съёжившись на своей койке и подтянув колени к горлу. Сон его явно был неспокойным, потому что мальчишка время от времени хмурил брови и даже всхлипывал, при этом слабо дёргая правой ногой, словно пытаясь отбиться от кого-то. А ещё ему было холодно. Он явно сильно продрог, и даже под свистящий шум ветра снаружи я слышал, как стучали его зубы. Тихо вздохнув, я, недолго думая, встал на задние лапы и передними довольно-таки сильно захлопнул маленькое окошко, через которое подвал наполнялся пронизывающим декабрьским холодом. Дуть сразу перестало, да и я почувствовал себя намного уютнее, хоть почти не чувствовал мороза. Чего нельзя было сказать о моём маленьком «друге». Костик мелко дрожал во сне и, как мог, пытался укутаться теплее своей курткой, но, как видимо, она была пошита «на рыбьем меху», и ни черта не спасала своего владельца от повисшей в воздухе стужи. Конечно, окно я закрыл, и всего через каких-то там полчаса подвал обещал стать таким же сухим и предельно тёплым, как раньше. Но я опасался за Костика. Опасался за его и без того хрупкое здоровье. Мне-то смерть от холода не грозила, а вот мальчишка мог запросто простудиться и подхватить, чего доброго, воспаление лёгких, а необходимых лекарств для того, чтобы бороться с такими серьёзными болезнями, здесь, конечно, не было. А потому заболеть, пусть даже самой паршивой простудой, было бы очень некстати. Огня никто из нас разводить, конечно же, не мог, а одеяло, которым укрывал себя сверху Костик, обладало явно низким теплообменом — проще говоря, не грело совсем. Вот и оно — самое большое неудобство быть человеком, когда ты почти не способен к терморегуляции и не можешь бороться с гипотермией. Я-то, конечно, не человек и не зверь, а нечто… среднее, нейтральное. Но несмотря на это, контролировать температуру собственного тела умею, и это своего рода термальный камень, находящийся где-то в глубине меня. А впрочем… раз у меня присутствует неплохая теплопередача, то почему бы мне не поделиться своим теплом с Костиком? Идея не плохая, пусть и немного безумная. Впрочем, ради выживания мы все склонны совершать безумные поступки. Я неслышно подошёл к кровати Костика и, как мог осторожно, чтобы не разбудить его, лёг рядом, лапами притянув дрожащего мальчугана ближе к себе. Я ощущал его прерывистое дыхание в районе своей шеи, и, честно признаться, мне казалось, что даже оно похолодело, как ветер снаружи. Бедняга, подумал я, совсем окоченел. Ну ничего, ничего, скоро согреешься. Уверен, я согрею тебя лучше и быстрее, чем эти бесполезные куски материи, ведь я живой, я излучаю тепло. Хорошо, что хотя бы сейчас. Я теснее обнимал Костика, согревая его своим телом и дыханием. Постепенно он перестал стучать зубами и дрожать, и даже сам инстинктивно начал жаться ко мне, зарываясь носом в мою чёрную свалявшуюся шерсть, пахнущую лесом, тленом и… им самим. Костиком. Признаться, я уже давно не был так близок с человеком, ведь в последнее время я уж слишком одичал и успел забыть, какими могут быть человеческие прикосновения. Я стал слишком ценить свои физические границы и перекрывать к ним доступ кому-либо, ибо это вызывало у меня как минимум раздражение, как максимум — агрессию. И впервые за долгие годы я позволил себе эту случайную близость, потому что, как никогда прежде, действительно переживал за одного конкретного человека. Я не мог вспомнить, когда в последний раз привязывался вот так к кому-либо — после предательства людей, которые когда-то были мне дороги, я в какой-то степени был болен социопатией и не испытывал ничего, кроме равнодушия. Вот уж не думал, что какому-то случайному мальчишке, с которым мы невольно оказались пленниками сложившейся трагической ситуации, удастся вылечить меня от этого. Я тихо усмехнулся про себя. Вот, оказывается, как опасность иногда сближает. Вроде бы только вчера жили нейтрально, каждый своей жизнью, а сегодня уже вместе сидим в одном подвале, пережидая опасность. Ирония судьбы, не так ли?.. Уж не помню, когда в последний раз принимал своё истинное обличие — но, наверное, это было очень давно. Не знаю, почему именно сейчас я решил временно выйти из уже привычного мне образа простой собаки, чтобы вновь как будто почувствовать себя в своём теле. Да уж, давно я не видел вместо собачьих лап сильные, почти человеческие кисти рук, а вместо истощённого животного туловища — вполне мускулистое и более приближенное к человеческому тело. Лицо мне заменяет голый череп, весьма своеобразной формы — как будто смесь черепа волка и козла. Сверху голова покрыта густым чёрным мехом, а также на ней два ветвистых рога, чем-то напоминающих оленьи. В какой-то степени я даже соскучился по своему природному облику, после стольких-то лет проживания в теле собаки. Я перевёл взгляд на спящего Костика, внимательно всматриваясь в его расслабленное лицо, прислушиваясь к его ровному дыханию и биению сердца. Да, как человек, он был мне очень даже симпатичен. Довольно отчаянный паренёк, пусть и не особо смелый. С таким и свою судьбу разделить не жалко. Вот только все люди смертные, и это, наверное, их главный недостаток. Когда-нибудь Костик вырастет, станет взрослее и умнее, а я же останусь таким, каким являюсь и сейчас. По человеческим меркам я, конечно, уже далеко не молод, но для существа потустороннего — очень даже. Зачем-то я протянул руку и невесомо провёл кончиками когтистых пальцев по лбу мальчишки, слегка взъерошил волосы ему на голове. Отчего он только сильнее прижался к моей груди, как доверчивая зверушка, ищущая заботы и защиты. Только когда он спит и не видит меня, я могу принять свой настоящий облик, но никак иначе. Костик и так слишком пугливый, вряд ли он придёт в восторг, если узнает, что живёт бок о бок с демоном, который мало чем отличается от тех тварей, что сейчас правят балом снаружи. Но он этого не узнает. Да, я не был обделён даром человеческой речи, но ещё никогда не использовал её по назначению. Поэтому я могу разговаривать с Костиком только мысленно, не решаясь заговорить вслух даже тогда, когда он спит. Боюсь, он стал слишком дорог мне, чтобы просто взять и потерять его. И он всегда останется в моей памяти таким, как и сейчас. Тёплый. Живой. Ничего не бойся, просто закрывай глаза и засыпай. Во сне тебе, к счастью, ничего не угрожает, чего нельзя сказать о реальности… И помни: что бы не случилось, я всегда буду рядом с тобой. Я буду охранять твой сон и в любой момент помогу вырваться из цепких лап кошмара. Я буду защищать тебя до последней капли крови, даже если придётся за это отдать свою жизнь. Навеки твой вечный спутник и демон-хранитель.