Листая книгу, надейся на себя

— Ламаник, что ты от меня скрываешь? Не доверяй, не доверяй, не доверяй! — Я… Она выжидающе смотрела на меня. Признаю, я очень хотел рассказать ей про Дневник. Но слова просто не могли сорваться с моих губ. Я чувствовал себя рыбой, которая открывает рот и молчит. Меня они всегда бесили. Пауза тянулась бесконечно долго, и я начал надеяться, что ей надоест, и она сменит тему. Но она набралась терпения и смотрела на меня, почти не мигая. Я засмотрелся на её глаза. Зелёные, с едва заметными черными разводами, они напоминали треснувшие изумруды. И я увидел в них ещё что-то, но не сразу понял, что именно. И только когда она ещё и разочарованно скривила губы, я узнал. Точно таким же взглядом я смотрел на людей, которые мне не нравятся, а в Лос-Анджелесе среди моих знакомых таких было много. Или на тех же рыб, которые так успокаивали родителей и доводили меня до нервного тика. Будь её глаза голубыми, я бы словно смотрелся в зеркало. Мне было страшно. Не только потому, что такое настроение Пасифики было слишком непривычным (я даже не подозревал, что она такой бывает). В большей степени потому, что я боялся быть кинутым. Боялся, что она мне не поверит, высмеет или, что ещё хуже, расскажет всем остальным. А ещё я боялся ослушаться наказа Дневника. Но очень не хотелось врать (я и так уже заврался дальше некуда). Поэтому я молчал. — Ты язык проглотил? — её голос звучал спокойно, но я ясно услышал в нём раздражение. Предательский ком подступил к горлу. Разрыдаться на её глазах было бы самым большим позором за всю мою жизнь. С неимоверным усилием я проглотил слёзы и закусил губу. Надо рассказать. Я больше не могу. — Пасифика, я… — снова пауза, — я не могу тебе сказать. Что?! Нет! Это совсем не то! Я хотел сказать совершенно другое! Пасифика вздохнула и сказала настолько презрительно, что у меня снова заслезились глаза: — Понятно. Ну, как сможешь, позвони, — она обошла меня и направилась к выходу из леса. Всё просто: иди вперёд до самого конца. Можешь гордо задрать голову. Что она и сделала. Я не посмел обернуться. Так паршиво я себя ещё не чувствовал. Слёзы отступили. Я заметил, что задержал дыхание. Я хотел выдохнуть, но воздух вышел с громким и отчаянным всхлипом. Горячая соленая капля покатилась по щеке. Я тихо заскулил и до боли сжал кулаки. Плакал я недолго, от силы минуты две. Но всё это сильно вымотало меня, и я понял, что просто валюсь с ног от усталости. Самое время идти домой. Вернулся я подавленным. Я даже никак не отреагировал на какой-то подкол Моники. Я даже не особо вник в его. Придя в свою комнату, я плюхнулся на кровать лицом вниз. Через минуту перевернулся на спину. Я думал, что сейчас снова засну, ведь такое случалось в последнее время почти постоянно, стоило мне куда-то присесть или прилечь. Но сегодня этого не случилось. Несмотря на усталость, я не заснул. Весь день у меня чесались руки позвонить Пасифике. Но меня останавливала её фраза «Ну, как сможешь, позвони». Я был уверен, что она ничего другого и слышать не хочет. Один раз я всё же набрал её номер. Гудки показались мне такими долгими, что я подумал, что она трубку не возьмёт вообще. Но она взяла. — Ты решил рассказать? — будничным тоном, не здороваясь, спросила она. Я сбросил вызов. Нет, я не готов. Я понимал, что этим действием обидел её ещё сильнее, но что-то говорить считал очень глупым. Несколько дней я чувствовал себя рыбой. Кошмары стали регулярными, хотя, к ним я уже попривык. На Дневник было тошно смотреть. И не только из-за Пасифики. Я уже знал его наизусть, и он откровенно выбешивал меня своей бордовой обложкой. Через неделю я не выдержал. Взял Дневник и, собравшись с силами, пошёл к Хижине Чудес. Такие вещи по телефону не обсуждают. Пару минут я топтался у порога и только потом решился постучать. Открыли не сразу. Да и открыл этот… как его… Гидеон, да. Его я узнал по белым волосам, низкому росту и полноте. Он смерил меня скептическим взглядом. — Ламаник, да? — наконец небрежно спросил он. — Да, будь добр, позови Пасифику, — нетерпеливо, пока не растерял весь боевой настрой, сказал я. Он усмехнулся. — С чего бы? Она сильно злится на тебя. Уже все уши мне прожужжала, какой ты весь из себя скрытный и недоверчивый. — Скажи, что это очень важно. Если кратко, то я решил исправиться, — я начинал нервничать. Этот Гидеон почему-то мне совсем не понравился. И что Моника в нём нашла? Тем временем он пожал плечами и закрыл перед моим носом дверь. Я опешил, но сразу уходить не стал. Через несколько минут дверь снова открылась, и на пороге стояла Пасифика. Вид её был так же равнодушен, но в глазах я заметил заинтересованные огоньки. — Обязательно было переться через весь город? — спросила она, скрестив руки на груди. — Что хотел? Я выдохнул. Потом посмотрел ей за спину и увидел подглядывающего с лестницы Гидеона. — Можно без посторонних? Информация конфиденциальная, — чопорно выпрямившись, сказал я. Она хмыкнула, вышла и закрыла дверь. Из дома послышалось недовольное мычание. — Ну? — она вопросительно посмотрела на меня. Я молча пошёл в сторону леса. Она осталась стоять на месте. — В смысле? — непонимающе спросила Нортвест. Я обернулся. — Я же сказал, информация конфиденциальная. А у Хижины нас могут подслушать, — я продолжил шаг. Пасифика догнала меня. — А в лесу не могут, да? — усмехнулась она. — Вероятность стремится к нулю, — пояснил я. Мы не стали далеко заходить. Как только я убедился, что поблизости никого нет, а вернуться мы сможем, не заблудившись, я остановился. Пасифика прислонилась к дереву и с интересом посмотрела на меня. Я вздохнул. — В общем, в нашей библиотеке я нашёл потрёпанную книгу. В ней описаны все, — я осекся, вспомня собственные наблюдения, — ну, или почти все аномалии этого города. Но там сказано никому в Гравити Фолз не доверять. Поэтому я и не рассказывал тебе, — я замолчал и стал со страхом ждать реакции на свои слова. Нортвест выглядела потрясённой. — А она… Эта книга… Случайно не бордовая с золотой шестипалой рукой? — осторожно спросила она. Я опешил. Именно такой она и была. Я в шоковом состоянии достал Дневник и протянул его ей. — Да, — только и смог сказать. Она коснулась кончиками пальцев обложки, прошептала: «Так вот оно что», — и просияла. Одернув руку, Пасифика со всех ног побежала к дому. Я, ничего не понимая, хотел броситься за ней, но она вдруг резко остановилась. — Жди меня здесь! Я сейчас! — весело прокричала она и убежала. Я послушался, решив, что если её не будет слишком долго, то она просто посчитала меня чокнутым и поспешила ретироваться. Но она вернулась довольно быстро и не с пустыми руками. Она принесла тёмный полиэтиленовый пакет. Заговорщицки подмигнув и подойдя ко мне ближе, она с важным видом достала почти точно такой же Дневник! Только на руке была цифра «два». — Не может быть! — удивлённо воскликнул я. — Откуда он у тебя?! — Вообще, его Гидеон в лесу нашёл, — пожала плечами Пасифика. — Но ему он был не особо нужен, так что я его приватизировала, — она хихикнула. Я был потрясён. Я знал, что, скорее всего, есть как минимум ещё два Дневника, но даже подозревать не мог, что один из них всё это время был у меня под носом! Теперь всё стало на свои места, и иногда странное поведение Пасифики нашло логичное объяснение. Уверен, она в этот момент думала о том же. Но оставалось ещё несколько вопросов. Где первый Дневник? Кто их автор? Что нас ждёт дальше?