Суд близнецов

Рейстлину Я знаю, что сделал то, что должен был. Я не жалею о потраченных на это дело годах. Мы оба погибли в Бездне. Я вернулся только ради этой минуты. Ничто в моей жизни не имеет значения кроме этого. Ты отдал долг мне тогда, в Нераке. А я отдаю тебе свой долг сейчас. Ты был самой главной частью моей души, и без тебя я ровно наполовину пуст. Я скучаю по тебе. Карамон Маджере P.S. У меня есть брат. И его зовут Рейстлин.

СУД БЛИЗНЕЦОВ

“ Рейстлин смотрел на кендера, а в памяти проносились яркие, памятные дни их юности, картины беззаботных путешествий вместе с Флинтом… которого больше не было. И Стурма не было. Солнечные дни, когда на утехинских валлинах распускались зеленые почки… вечеринки в «Последнем Приюте»… от которого остались теперь одни головешки. Как и от сожженных валлинов.” Пар-Салиан знал, что дальше прятаться не имело смысла. Карамон уже поднимался. Пар-Салиан слышал его тяжелые шаги, слышал крики несчастных, умирающих в муках у ног вернувшегося из изгнания мстителя. Как прошел Карамон через Шойканову Рощу, как преодолел все защитные заклинания, как смог сразить своим мечом могущественнейших магов Конклава? У Пар-Салиана не было ответа на эти вопросы. Были лишь догадки. Точнее, всего одна. – Он наверху! Он там, в Северной башне! Пожалуйста, не убивай меня! Пар-Салиан не сомневался, что это были последние слова темного мага Смагарда. “Это не Карамон. Карамон не маг, он не мог достичь такого уровня мастерства. Но его брат Рейстлин… Неужели он нашел способ вернуться из Бездны? Неужели его дух вселился в тело близнеца? Возможно ли это? Впрочем мне уже кажется, что в этом мире не существует невозможных вещей…” Пар-Салиану было страшно. Действительно страшно. Он впервые в жизни ощутил себя совершенно беспомощным. Пар-Салиан не видел, как Карамон вышел из Рощи и приблизился к воротам Башни. Он услышал. Услышал крики внизу. Затем медленно подошел к окну, посмотрел вниз и увидел восемь мертвых магов, лежавших перед входом в Башню Высшего Волшебства. Еще он увидел человека, которого сразу узнал. Быть может, годы изменили его лицо, но не телосложение. Это определенно был Карамон. И он пришел один. Пятнадцать лет назад Карамон покинул Утеху. Куда он отправился, не знала даже Тика. Глава Конклава не придал уходу героя Копья никакого значения. Он решил, что потеря брата сломала Карамона, и воину просто требовалось время, чтобы прийти в себя. Но Карамон так и не вернулся. Пар-Салиан знал, что у Карамона был жезл, перемещающий людей во времени. Да, тот кендер неплохо постарался... Жезл исчез, а на следующий день исчез Карамон, исчез на пятнадцать лет. Пар-Салиан считал, что богатырь погиб во время своих странствий. Как выяснилось, он недооценил Карамона. И это стало последней роковой ошибкой Главы Конклава. “Нужно встретиться с ним… Ты знаешь, что он пришел за тобой. Ты столько времени отсиживался. Из-за тебя они погибли. Да, ты и предположить не мог, что простой клинок в руках упитанного громилы убьет великих магов. Но ты слышал их крики… Ты знал, что они умирают…и не спас их”. Пар-Салиан сделал шаг по направлению к двери. Хотел сделать еще один, но необходимость в этом отпала. Дверь открылась, и в комнату вошел тот, кого четверть века назад глава Конклава лишил самого дорогого в жизни. Тело Карамона не изменилось. Не изменились эти сильные руки, эти стальные мускулы, эта крепкая спина. Карамон твердо и уверенно стоял на ногах, словно так и остался двадцатилетним юношей, жаждущим битв и приключений. Годы не оставили отпечатков на теле. Но вот лицо… Лицо Карамона по-настоящему постарело. Лоб избороздили глубокие морщины, между бровями и в уголках глаз появились складки. Пар-Салиан сразу обратил внимание на опущенные брови и впалые щеки. Лицо героя Копья осунулось, оно носило следы страданий и мрачных дум . Некогда густые каштановые волосы стали абсолютно седыми. Однако помимо усталости и боли Пар-Салиан увидел на лице воина упрямство, жесткость и решимость идти до конца. Глаза Карамона сверкали также ярко, как и двадцать пять лет назад. Эти карие глаза горели жаждой совершить правосудие, они отражали боль и благородство души Карамона. Но в них появилось еще что-то, что-то, чего не было раньше. Непокорность. Гордая непокорность, надменность и холодное презрение. Превосходство над своим врагом. Абсолютная уверенность в себе и своих силах. Это были глаза Рейстлина Маджере. – Рейстлин,– выдохнул Пар-Салиан. Губы стоящего перед Пар-Салианом человека искривились в усмешке. – Всего лишь его брат. – Но ты… – Пар-Салиан не мог оправиться от изумления. Он хотел сказать что-то о магии и Шойкановой Роще, но вместо этого произнес: – Твое лицо… – Мы близнецы, Пар-Салиан. Разве ты забыл?– Карамон наблюдал за выражением лица главы Конклава. Видя, что тот все еще не может поверить, богатырь добавил:– Нет, я не обманываю. То есть я обманываю, не задумываясь, когда мне это нужно. Лицо Пар-Салиана перекосилось. Он уже слышал эти слова много лет назад. И не от Карамона. – Как ты выбрался из Бездны?– прошептал маг. – О нет, я не выбрался из Бездны,– спокойно ответил Карамон. – Перед тобой лишь мое тело и ненависть в сердце. Единственное, что ты мне оставил. – Кто ты? – в отчаянии спросил Пар-Салиан. – Я – тот, в кого ты меня превратил двадцать пять лет назад, в день, когда мой брат прошел ваше проклятое Испытание. Я – Властелин Ничего. Карамон приблизился к Пар-Салиану. Глава Конклава невольно сделал шаг назад. Сейчас, когда он лицом к лицу стоял перед ошибками и грехами прошлого, у него не хватало воли посмотреть им в глаза. – Жалкий трус!– презрительно бросил Карамон в лицо Пар-Салиану. – Ты знал, что мне нужен только ты. Они стояли на моем пути, но я мог прекратить убивать их в любой момент. Надо было просто выйти из своего убежища и перестать надеяться на волшебное спасение. Волшебство больше не на твоей стороне, белый маг! – Я не знал, что ты способен на такое... Как ты достиг этого за пятнадцать лет? У тебя же нет дара магии, а ты едва не превзошел своего брата! – Моего брата никто не мог и не сможет превзойти в магическом искусстве, Пар-Салиан, – жестко отрезал Карамон. Прежний Карамон никогда не разговаривал таким повелительным тоном. А вот его брат… – Однако ты мыслишь в правильном направлении. Тебе интересно знать, что я делал все эти пятнадцать лет? Я искал. Искал способ пройти Шойканову Рощу, искал силы, которые могли бы мне помочь справиться с вашими заклинаниями. Я путешествовал во времени при помощи твоего жезла. Я видел другие миры... Я видел зарождение Кринна… я видел Хуму… Я смог проникнуть в иные планы бытия…И, как видишь, мои поиски увенчались успехом. – Пятнадцать лет… Ты путешествовал, искал, возможно, не раз подвергал свою жизнь опасности, ты бросил Тику, друзей, всех, кто тебе был дорог, ты бросил свой родной дом и все ради… – Этой минуты, Пар-Салиан. И поверь мне, она стоит гораздо больше, чем какие-то пятнадцать лет. – Карамон… Послушай, я понимаю, ты злишься на меня… Но я хотел помочь тебе, хотел как лучше… – Ты хотел, как лучше, когда дал Рейсту его проклятое зрение? Ты хотел, как лучше, когда позволил Фистандандилусу вселиться в него? Ты хотел как лучше, когда заставлял меня смотреть на мучения брата? – Я хотел спасти твою душу, помочь тебе понять, что твой брат любит магию больше тебя! – Я это знаю, Пар-Салиан. Я всегда это знал. Даже в тот день, двадцать пять лет назад. Рейст всегда ставил магию на первое место. Рейст никогда бы не полюбил меня так, как свое искусство. Но тем не менее, он любил меня, Пар-Салиан. Мы были семьей. Мы были братьями не только по крови, но и по духу. Во всяком случае до того, как в Рейста вселилась эта тварь. По твоей вине. – Риск был, и мы это понимали. Тем не менее, мы решили рискнуть. – Вы? – губы Карамона снова искривились в ядовитой усмешке. – Я, – признал Пар-Салиан. – И я совершил ошибку. – А заставить меня смотреть на Испытание не ошибка? – Я хотел помочь тебе освободиться! – От чего? Между нами была Связь, Пар-Салиан. Ты эту Связь разрушил. Этот грех тебе уже не искупить. Ты лишил семьи нас обоих. – Каждый из вас нашел себе новую, выбрал свой собственный путь, ты бы не смог этого сделать, если бы я тебе не показал, на что способен Рейстлин во имя своей магии. Не ты, а магия - вот его настоящая семья, Карамон! Ты никогда не был ему нужен. – Я всегда был ему нужен. – Даже когда он прислал тебе то письмо с надписью “У меня нет брата”? – Это сделал не Рейст. Это был Фистандандилус. – А ты абсолютно в этом уверен? – Я знаю брата со дня своего рождения, так что да, я уверен. – Он отказался от тебя, как только понял, что ты ему больше не нужен. Всю жизнь он только и делал, что использовал тебя. – Между близнецами Маджере есть то, о чем ты никогда не узнаешь и чего тебе никогда не понять. И не только тебе. Этого никто не понимал, даже наши друзья. – Ваши? Рейстлин знает о таком понятии как дружба? – Рейст знает. А Фистандандилус нет. – Он презирал всех вас еще до Испытания… – Что поделать, таков уж мой брат. И это было не совсем презрение. Это была боль. Боль, которую он скрывал за презрительной усмешкой даже от самого себя. И да, Пар-Салиан, в этом я уверен на все сто процентов. – Он трижды бросал тебя умирать! Что-то изменилось в лице воина. Вот теперь Пар-Салиан отчетливо видел черты того прежнего Карамона, страдающего от предательства брата, которого он безумно любил, так же безумно, как Властелин Настоящего и Грядущего свою магию. – Я знаю, – неожиданно тихо сказал Карамон. Пар-Салиан понял, что две вещи герой Копья не сможет сделать никогда: простить главу Конклава и простить своего брата за преступление, совершенное двадцать пять лет назад. – Но мне не легче от того, что я это видел. – Карамон, мое признание вины не изменит факта: Рейстлину было плевать на тебя, у вас не могло быть никакой Связи, ты должен был идти своим путем! – С чего ты взял, что можешь выбирать за меня? – Я хотел помочь тебе, направить, открыть тебе глаза, ты же был слеп! – Похоже, ты так ничего и не понял, Пар-Салиан. Рейстлин – вот мой путь. Это мой осознанный выбор. Я выбрал братство, я выбрал семью и, как видишь, я не изменил своего решения. Иначе меня бы здесь не было. В этом мы с Рейстом похожи. Он выбрал магию и шел этим путем до конца. А я выбрал Рейстлина и, так же, как он, дойду до конца. Который наступит сегодня. – Почему? Он причинил тебе столько боли, почему ты все еще любишь его, почему не свернешь с этого пути, почему ты прощаешь его? – Знаешь, Пар-Салиан, все обстоит гораздо проще, чем ты думаешь. Я никогда не брошу своего брата. Даже после смерти. Вот и все. Карамон поднял руку, держащую меч. Пар-Салиан понял, что переговоры действительно подходят к концу. Маг взмахнул рукой и быстро произнес заклинание, призванное лишить Карамона сознания. Однако воин и глазом ни моргнул. – Как ты это делаешь? Ты же говорил, что не можешь использовать магию! – И я не солгал тебе. Магия – это то, что принадлежит только моему брату. Я не вставал и не буду вставать между ним и его любимым искусством. Это его путь, за который он готов отдать все на свете. А для меня таким путем является наша семья. Так что лучше бы ты не переходил нам дорогу, Пар-Салиан. – Послушай меня, я ведь уже старик! Какой смысл меня убивать сейчас? Мне и жить-то осталось от силы несколько лет. – Я знаю. Но я хотел, чтобы перед смертью ты услышал все, что я тебе сказал. Я хотел, чтобы ты понял, что есть вещи, неподвластные тебе, времени, смерти, неподвластные ничему в этой Вселенной. И еще я хотел, чтобы ты кое-что увидел. Хотел, чтобы это стало последним, что ты увидишь в своей жизни. Пар-Салиан почувствовал невыносимую жгучую боль. Увидел рукоять меча, пронзившего его сердце. Потом он услышал: – Это тебе за братьев Маджере. Пар-Салиан стал задыхаться. Захлебываться собственной кровью. Он почувствовал, как жизнь покидает его. И в этот момент он действительно увидел то, о чем говорил Карамон. Он увидел доброту, отзывчивость, детскую наивность, искренность, любовь, щедрость и простоту души, увидел нечто светлое, теплое и чистое. А потом увидел саркастическую усмешку, цинизм, надменность, презрение, хладнокровие, честолюбие, непокорность, упрямство и стальную волю. Он видел день и ночь, мрак и свет, солнце и луну, жар и холод. Он видел между всем этим Связь, прочную, твердую Связь, которую ничто никогда не сможет разрушить. И это было последнее, что он понял. Это стало последним, что он увидел в своей жизни. Полыхающие огнем глаза братьев Маджере.