Правила и принципы

      Антон предпочитает мужчин. И в принципе собственная ориентация его не сильно заботит, ведь серьезных отношений он все равно не планирует. А ещё Антон временами признается себе, что немного устал от удовлетворения только физических потребностей, но сделать шаг навстречу чему-то большему он просто боится, потому что уже обжигался. И потому же, наверное, он не готов променять случайный секс в уборной на утро в объятиях любимого человека, хотя, честно, иногда так хочется.       Хочется, например, когда Арсений невзначай касается антонова запястья, слегка оглаживая большим пальцем горящую кожу. Или когда дает пять после удачной импровизации, а после тянет на себя, чтобы похлопать по спине и мимоходом еле слышно кинуть «Было круто, Шаст». Или же когда сидит там, сзади, на своем кресле, и – Антон это чувствует – просто буравит взглядом спину, так что мурашки бегут. А ещё, когда в сотый раз мчится с другого конца города в три часа ночи, когда Антону так нужна его помощь.       Но думать о таком часто Антон себе не позволяет. Он напоминает себе, что был Егор, и когда Егор его бросил, было очень больно. И больше такого не хочется. Поэтому вечером после съемок вместо того, чтобы пригласить куда-то Арсения, Шастун опять уезжает в клуб, где знакомится с очередным парнем на одну ночь.       Вот только в ближайшие несколько дней убежать от мыслей о Попове никуда не получится. Антону сообщают, что в предстоящем туре ему придется делить номер с Арсом. Кто это решил, почему именно с Арсом и нельзя ли жить вообще в одноместке – ответы на эти животрепещущие вопросы Антон так и не получает. Поэтому приходится смириться. И не то чтобы вся эта ситуация хоть как-то его волнует, но первые две ночи подряд Антон засыпает, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Потому что, блять, в штанах стоит колом. И только бы дожить до утра, только бы не оставаться вдвоем так надолго.       На третью ночь Антон срывается, потому что ебучий Арс сам его провоцирует. Потому что раздевается так медленно и призывно и оглядывается каждый раз, будто ожидая реакции на оголенное тело. Реакция Антона уже давно выпирает в нужном месте.       Шаст почти набрасывается на мужчину и, не беспокоясь о поцелуях, тут же опускается на колени. У Арса тоже стояк, а штаны сейчас – самый ненавистный предмет во вселенной. Антон почти с рыком расправляется с ширинкой и тянет вниз. Штаны, боксеры. Взгляд у Антона голодный, и голод свой он намерен утолить. Отсасывая Арсу, он вспоминает, что в какой-то из курток совершенно точно был презерватив.       Шаст не знает, как утром они будут смотреть друг другу в глаза. И будут ли вообще. А еще он слабо представляет, смогут ли они и дальше работать вместе под пристальными взглядами тысяч фанатов. Но ему плевать. Единственное, что в данный момент волнует Антона - он хочет трахнуть Арса здесь и сейчас.       Антон знает, что будет грубым, потому что по-другому не умеет. Да и не уверен, бывает ли по-другому. Он никогда не целуется, потому что не терпит вкус чужих губ. Он не любит лицом к лицу, потому что предпочитает не видеть своего партнера. Он не издает ни звука, потому что это не в его правилах. Но сейчас почти невозможно сдержаться, потому что Арс так выгибается под ним, что это просто какая-то, блять, эстетика. И хочется целовать, смотреть на него и стонать в унисон вечно. Но Антон отгоняет такие непозволительные мысли. Потому что Попов нужен ему только на эту ночь.       Утром они делают вид, что ничего не было. Они выходят к остальным парням, улыбаются Оксане, отвешивая парочку комплиментов (перепадает, кстати, даже Крапу), а потом все вместе идут завтракать. Возможно, сегодня они даже успеют погулять, и Арс заставит ребят подняться на какую-нибудь крышу. А Антон весь день будет отворачиваться, прятаться за капюшоном своей угольного цвета толстовки и думать, что, сука, вечером ему опять возвращаться в один номер с Поповым.       Он был уверен, что после той единственной ночи его отпустит, но его заклинило еще больше.       Вечером Арсений не провоцирует. Без слов залезает под свое одеяло и закрывает глаза сразу, как только они оказываются в номере. Только вот он абсолютно точно не спит, рваное дыхание выдает его с головой. Слишком громко для такого ограниченного пространства, и Антон оглушен.       Антон умеет читать знаки. За долгие годы уже научился вычислять в толпе тех, кого можно затащить на недолгий минет или, если повезет, трахнуть в зад. Арсений для него открытая книга. И эта книга сейчас так и просит ее прочесть.       Шастун приближается к Арсу на ощупь, стараясь двигаться бесшумно, но Попов слышит, даже на мгновение прекращает дышать. А потом неожиданно Антона ослепляет свет прикроватной лампы. Парень недовольно морщится – он бы предпочел полнейший мрак, как и вчера. В темноте не так страшно, в темноте кажется, что это – лишь сон, а утром – снова импровизация и ничего, кроме работы. Впрочем, плевать. Арсений ждет, стоит прямо напротив Шастуна и всем своим видом говорит только об одном.       Антон опускается на колени, хочет снова все взять в свои руки. Но Арс вдруг следует его примеру, опускается напротив, и глядит призывно, и молит ответить на этот взгляд. Все идет не по плану. Все не так. Антон не хочет этого, противится, но удержаться уже не может и тонет в бездне глаз напротив. Он помнит, что от Арсения ему нужен только секс, но убедить себя в этом становится все сложнее.       Потому что вот Арсений улыбается одними уголками губ, и он такой красивый-красивый. И так открыто смотрит прямо в глаза, слегка вздернув подбородок. Попов тянется вперед, медленно, так что Антон успевает увернуться от его губ, которые едва заметным мазком проходятся по колючей щеке. Но Арс не понимает этого жеста. Арс все равно хочет получить свой поцелуй. Арс хочет показать Антону, какими могут быть ласки. И он практически насильно поворачивает голову Антона в свою сторону, а второй рукой нежно скользит по груди парня поверх футболки, вычерчивая какие-то узоры. И Шаст еле слышно стонет.       Арсений зарывается носом в шею парня и обжигает горячим дыханием. И все так сюрреально, так непохоже на то, что бывает обычно. Наверное, Антон просто сошел с ума. И, кажется, он вообще забыл, как правильно дышать, потому что вдохи больше не приносят достаточно кислорода, и мозг работать отказывается, а перед глазами танцуют причудливые пятна. Антон тянется рукой куда-то вперед и находит макушку Арсения. Волосы у него жесткие, но так приятно щекочут подушечки пальцев. И Антон не отказывает себе, зарывается руками и закрывает глаза от наслаждения. Неужели такое правда можно испытывать?       Арсений поднимает голову и снова впивается своим топящим взглядом. А пальцы его стаей пробегаются по лицу Антона, мягко скользят по щекам, обводят скулы, поднимаются к пересохшим губам и сводят, сводят, сводят с ума. Шастун глаз не открывает, потому что они говорят слишком о многом, а ему нельзя выпускать это, нельзя признавать свою слабость перед Арсением, нельзя поддаваться его ласкам, нельзя…       Арс улыбается так, что, не стой Антон уже на коленях, он бы обязательно там оказался. И о чем бы его сейчас ни попросили, он сделает все. Он даже поцелует Арсения, хотя боится поцелуев больше всего на свете. Антон сам тянется вперед, сам находит губы мужчины, сам сминает их с таким остервенением, будто от этого зависит его жизнь.       Оказывается, Антону нравится целоваться с Арсом, потому что все кажется таким правильным. Хотя Антон все еще боится того, что за всем этим может последовать. Он по-прежнему не готов к серьезным отношениям и, возможно, никогда не будет готов. Впрочем, если Попов еще раз сделает своим языком то, что сделал только что, Антон готов пересмотреть свои взгляды.       У Арсения настойчивые, но до одури мягкие губы. Арсений требовательный, но не грубый. И он снимает наконец с Шаста футболку, медленнее, чем хотелось бы, но не терпя возражений. Антон не любит раздеваться во время секса, потому что обнажать тело, как и душу, совсем не для него.       Но блядский Арсений...       Без футболки прикосновения ощущаются в миллион раз сильнее. А Антон готов кончить от одного только взгляда, которым Арсений окидывает его, прежде чем начать выцеловывать каждый миллиметр голого торса. Во взгляде – желание. Но не только. Там нежность, забота, восторг и, кажется, кое-что на букву Л. Антон плавится. Антон умрет, если Арс остановится. Антон впервые думает, что хочет проснуться с этим человеком утром в одной постели.       - Арс.       Антон не разговаривает во время секса. Но с Арсением он и так уже нарушил столько собственных принципов и правил, что плевать.       Арсений пытается разобраться со штанами Антона, когда его так бесцеремонно прерывают.       - Чего тебе?       - Арс, что происходит? – шепотом спрашивает Шастун.       - Мы трахаемся, Антон. По-моему, все очевидно.       Лицо Арса вдруг оказывается так близко, что Антон не выдерживает и снова целует его. Кажется, он подсел на этот наркотик.       - А еще? – Антону нужно знать.       - А еще мы, кажется, влюбляемся друг в друга.       - Тебя это пугает?       - Ты придурок? – едва заметно усмехается Попов.       - Нет.       - Нет, не пугает.       Кажется, теперь это не пугает и Антона. Потому что утром, проснувшись в объятиях Арса, он будет с блаженной улыбкой пялиться в потолок и думать, что пять лет знакомства с Арсением были лучшими в его жизни. А когда Арс откроет глаза, то в первую очередь одарит парня таким поцелуем, что у Антона в голове моментально проплывут картинки прошедшей ночи. И вдвоем они спустятся в холл гостиницы, где их будут ждать Дима, Сережа, Стас и Оксана. И никто не спросит, почему два парня на А так странно переглядываются и отчаянно пытаются скрыть нелепые улыбки. Потому что все понятно с первого взгляда. Потому что любовь не вызывает вопросов.