(Не)свободный

      Звуки салютов и шум беснующейся толпы доносятся даже сюда, и на этот раз, после очередного чересчур громкого взрыва, Валтор с трудом сдерживает раздраженное рычание. Он уже с порядком поутихшей яростью смотрит на простенькую деревянную дверь и не может даже пошевелиться — скованные поглощающими магию браслетами руки онемели уже давным-давно, почти сразу же, как его перевели сюда, а обнаженное тело, хоть он и являлся демоном, в этой форме вполне соответствовало человеческому, потому холод подземелья переносило с большим трудом. Все его конечности буквально окоченели, отчего находиться в вертикальном положении Валтор мог только благодаря подвешенной к потолку цепи, что крепилась к кандалам на его собственных запястьях. Как и невозможность даже заснуть из-за шума снаружи, подобное бессилие вызывало в глубине его демонической сущности периодические приступы острой ярости.       Откуда-то издали доносится грохот старой железной двери, а уже через несколько секунд Валтор слышит чьи-то шаги. По знакомой размернной поступи, для него не составляет труда опознать столь позднего гостя. Ещё через десяток секунд в замке скрипит ключ, а дверь камеры на удивление плавно открывается. Взгляды заключённого и его тюремщика встречаются, и последний позволяет появиться тени улыбки на губах.       — Не замёрз? — интересуется Орител с притворной заботой, полосуя по собственной ладони заострившимся лезвием магии. Невидимая прежде печать на клетке его личной зазнобы с жадностью принимает кровь своего создателя, беспрепятственно позволяя ему пройти внутрь. Проблематично, конечно, было делать это каждый раз, зато никто посторонний сюда уж точно не проникнет, а за это Орител был готов платить любую цену. — Будешь и дальше себя хорошо вести, я верну тебе одежду и, может, твою прошлую комнату. Надеюсь, нескольких дней тебе хватило, чтобы осознать всю её прелесть?       Он окидывает обнаженное тело беглым взглядом и удовлетворённо щурится, садясь в наколдованное им же кресло — единственный предмет интерьера в комнате, если не считать её главного украшения и крохотного столика рядом.       — Катись в ад.       Валтор не позволяет и тени истинных эмоций показаться на лице, сейчас нарочито безразличном и холодном. Хоть как-то демонстрировать всю плачевность своего состояния, особенного этому человеку, в его планы тоже не входит.       Презрение, впрочем, скрыть так и не удаётся, но тут Валтор и не старается.       — Только если вместе с тобой, — Орител беспечно усмехается, в очередной раз не отказывая себе в возможности рассмотреть своего демона поближе, а в его руке сам собой материализуется наполненный наполовину стакан. По терпкому запаху Орител распознаёт в прозрачной янтарной жидкости виски. — Несколько часов назад у меня родилась дочь. У неё твои глаза. И магия тоже.       — Ты всё же смог наделить плод внутри Марион моими силами? — Валтор вопросительно изгибает бровь, отнюдь не разделяя чужого энтузиазма, а его глаза опасно сужаются. — Не жди от меня поздравлений.        Ещё один носитель магии Пламени Дракона в планы не вписывался от слова «совсем», и Матери тоже вряд ли бы одобрили подобный ход событий — очевидно, что они сделают с королевской семьёй и всеми её подданными за такой финт. Досадно, однако, ведь за два года, что он прожил тут в качестве шпиона, планета ему даже понравилась. Хоть её жители и, как оказалось, даже монархи, утратили возможность пользоваться магией своего создателя, Великого Огненного Дракона, в каждом уголке Домино Валтор мог почувствовать связь с Ним. До странного удивительное чувство столь сильно питало его магическое начало, всё его существо, что уже множество раз он даже подумывал обосноваться на Домино окончательно, когда эта бессмысленная война закончится. Похоже, не судьба теперь. Матери сотрут в пыль любого, кто посмеет причинить боль их ребёнку, a с человека перед ним всё и начнётся.       — Не жду, — Орител улыбается почти снисходительно, чуть наклонив голову набок. — Лишь хотел поблагодарить тебя за такой подарок. Как и ты, она бесподобна, — он прикрывает глаза, делая первый глоток. С непривычки в горле слегка першит, но не больше, чем от брезгливого взгляда льдистых глаз заключённого, что последнее время не переставал преследовать его даже во снах.        Орител чувствует фантомный укол боли, бьющий его аккурат в сердце, и вновь слабо улыбается, но уже собственной реакции. Теперь на Валтора он старался не смотреть. Подобное ему существо — такое странное и необычное, иное — у каждого вызвало бы если не восхищение, то искренний интерес, но чувства самого Оритела, кажется, зашли слишком далеко, и вскоре это грозило стать проблемой. В первую очередь, для него и его семьи. В потенциале — для всего Измерения Волшебства, что он поклялся защитить. А этого допустить нельзя.        Выход из ситуации был крайне простым и очевидным, но лишь на первый взгляд. Заканчивать всё это сил не было никаких, хотя, казалось, цель — другой, светлый Хранитель самой могущественной силы во Вселенной — уже достигнута. Будучи честным хотя бы с собой, Орител прекрасно понимал, что избавляться от Валтора он банально не хотел, хоть это и было совершенно безрассудно. По крайней мере, не сейчас, пусть остальные, в особенности Гриффин, непонаслышке знакомая с силами бывшего союзника, и настаивали на его немедленном уничтожении. Убийстве. Орител был против. Хаген, скрипя зубами, его поддерживал, идя против Фарагонды, за которой пытался ухлёстывать уже который год. Но и он понимал, что слишком уж любопытный экземпляр им достался ценой сотен жизней талантливых волшебниц и магов — навряд ли ещё хоть когда-нибудь доведётся встретить подобное. Конечно, если только однажды его младшая дочь внезапно не отрастит рога и чешуйчатые крылья в память о своём третьем родителе…       Родителе?..        Орител невольно усмехнулся, неосознанно начиная барабанить пальцами по подлокотнику. Мысль о наличии у них с Валтором общего ребёнка показалась до жути странной, но отнюдь не противоестественной. Напротив, отчего-то Орител ощутил странный прилив радости. Пусть вклад того сводился лишь к магической составляющей и идущей вместе с ней частице генной информации, разве всё это не делало Валтора ещё одним отцом Блум? В конце концов, все они поучаствовали в создании нового Хранителя...       — Неужели «Общество Света» теперь не гнушается использовать в своих игрищах даже новорождённых младенцев? — Валтор выплевывает свои слова с таким отвращением, что Оритела едва не передёргивает. Слишком неожиданно звучит эта фраза после нескольких минут абсолютного молчания. — А монстрами и убийцами ведь нас считают. Только нас. Несправедливо, не находишь, Орител?       — Только не строй из себя оскорблённую невинность, демон, — Орител невольно хохотнул, ставя бокал в сторону, а затем поднялся и сделал несколько шагов к пленнику, смотря на него сверху вниз. Валтор ухмыльнулся ему в лицо, совершенно гадко и неприятно. Орител сощурился, чувствуя острое желание этот жест с его лица стереть. — Не пытайся снова играть со мной в эти игры. Мы ведь оба знаем, что ты совсем другой. Не такой, каким показывает тебя твоя человеческая маска, а всего лишь обычное чудовище.       По крайней мере, это то, о чём Орител напоминает себе каждую свободную минуту с того самого момента, как ему открылась правда о его загадочном любовнике, неожиданно появившемся в его жизни два с половиной года назад. Об успехе судить он пока не брался.       — Если я чудовище, то кто ты? — как и обычно, Валтор находится с ответом почти сразу. Смотрит исподлобья и совсем уж провокационно скалится, демонстрируя острые клыки, какими впору бы разорвать горло в клочья. Как раз это Валтор и сделал с приставленным к его комнате стражником несколько дней назад, когда предпринял очередную попытку сбежать. Собственно, именно из-за этого проступка Орител был вынужден перевести своего — бывшего — любовника в куда более жестокие условия. Иначе остальные банально не поняли бы. — Как можно назвать человека, который это чудовище хочет? Который не раз брал его, чтобы украсть жалкую частицу магии и запихнуть её в собственную нерождённую дочь? И кто же она теперь? — ухмылка, отнюдь не скрывающая странной усталости на дне льдистых глаз, почти утративших свой естественный цвет. Или, может, Орителу лишь кажется? Демонам усталость неведома. Тогда кто перед ним сейчас?.. — Я скажу: мессия на убой. Ты сумасшедший, Орител, раз сотворил подобное с собственным ребёнком.       — Говоришь так, будто тебя это волнует.       Вопреки ожиданиям Валтора, никак иначе Орител и не реагирует. Вместо этого лишь наклоняется и, усмехнувшись слишком уж отстранённо, проводит кончиком языка по его губам, придерживая голову за волосы. Валтор тут же демонстративно кривится и, насколько позволяло положение, пытается отстраниться, но всё его отвращение поглощает внезапный поцелуй. Совсем не ласковый, а, как и сам Орител — настоящий, без нелепой маски благородного и справедливого короля, — напористый и жесткий, подчиняющий.       По обыкновению, Валтор остаётся безучастен и в этот раз, лишь удовлетворённо жмурится, когда чувствует на пояснице тёплую ладонь, из-за которой тело накрывает приятной волной дрожи. Орител притягивает его ближе, и Валтор даже не сопротивляется, решая использовать того в качестве персональной грелки на этот короткий промежуток времени. Сейчас Орител является единственным источником тепла тут, в промерзшей камере на нижнем этаже королевского дворца Домино, поэтому приходится мириться и жадно льнуть ещё сильнее, пока желанное тепло не покинет его вновь.        Орител отчасти удивлён и доволен реакцией любовника на прикосновения, но длится это недолго. Вплоть до того момента, когда сжимающая рыжеватые пряди рука до боли дёргает их, стоит языку хозяина по неосторожности наткнуться на острые клыки, до крови распарывающие тонкую кожу. Теперь приходит черёд Валтора ликовать. Приятная металлическая сладость разливается во рту буквально за мгновенье, пьяня почище изысканного вина, и в этот раз демон кусает своего тюремщика уже вполне осознанно, будто оживая, а затем углубляет длящийся ещё несколько секунд поцелуй, умело высасывая крохотные частицы магической силы, прежде чем Орител окончательно отстраняется.       Валтор издевательски улыбается, вызывающе слизывая с нижней губы смешанную со слюной кровь, смотрит в полные раздражения — в отличии от него, Орител игры с кровью откровенно недолюбливал — карие глаза, и, предвкушая дальнейшее, произносит уже ставшую привычной в их разговорах фразу:       — Мои Матери придут за мной.       Орител знает, что это значит. Но на вполне реальную угрозу он только хмыкает, всё же отпуская заключённого и двигаясь обратно к столику, а затем салютует ему почти пустым бокалом. Допив, он снова ставит его на стол, и, словив на себе выжидающий взгляд выцветших голубых глаз, непривычно холодно усмехается:       — Трём старым ведьмам сдалась потаскуха? Почти четыре месяца прошло, как тебя схватили, а я, как видишь, ещё жив. Может, они просто решили избавиться от тебя, когда узнали, что теперь ты греешь королевскую постель? Слухами земля полнится, знаешь ли…       Орител злорадно ухмыляется и разводит руками. Очевидно, его слова метко бьют по самолюбию вмиг напрягшегося демона, причиняют тому ответную боль. Орител замечает эту перемену его настроения сразу же, жадно впитывая каждое движение, и не находит в себе сил остановиться, подходя практически вплотную.        — Я победил тебя. Заточил тебя. Я могу овладеть тобой в любой момент, а ты ничем не сможешь мне ответить. Такой жалкий, — его рука почти ласково проходит по обнаженной пояснице и следует дальше, требовательно сжимая бедро, — и беспомощный… Скажи, Валтор, кому ты такой нужен? Кроме меня, разумеется, — Орител улыбается. От настолько быстрой смены эмоций в глазах его — его — демона, Орителу хочется откровенно ликовать — ледяная маска Валтора буквально трещит по швам. — Ведь даже сейчас я готов простить тебе твоё предательство. Смерти моих людей. Смешно ведь, не правда ли? Из меня вышел ужасный король. Но это неважно, ведь у тебя действительно ещё есть шанс всё исправить. Просто прими, что твоя судьба не изменится, сколько бы раз ты ни пытался от меня сбежать, скольких бы людей ни убил для этого. Прими, что будешь принадлежать мне до самой смерти.       Орител и не ждёт, что Валтор ответит согласием на его предложение. Поэтому он совсем не удивляется, когда голубые глаза наливаются кровью, полностью заполнившей белок, а зрачок вытягивается в тонкую вертикальную линию. Не удивляется, но разочарование всё же окутывает его ещё раньше, чем Валтор начинает говорить, заставляя сладкое чувство смешанного с надеждой предвкушения мгновенно отступить.       — Я убью тебя… — демон буквально шипит, очень сильно напоминая искривившегося в оскале хищника, вот-вот готового вгрызться клыками в горло. — И тебя, и всю твою семью: и Марион, и Дафну, и эту младшую. Какое имя вы дали ей? — смешок. — Будь уверен, я порву её на части при первой же возможности! Сожру! Оторву голову, а затем растерзаю её маленькое тельце! Ты слышишь, Орител?!       С каждым словом свирепея всё больше, в конце концов демон заходиться в раскатистом хохоте, высоко запрокидывая голову. Всё его тело содрогается в истерическом припадке, и Орител, не выдерживая и десяти секунд, что есть силы бьёт того под рёбра. Смех местами сменяется хриплым кашлем, но не прекращается, а лишь совсем немного затихает, пока Орител не бьёт снова.       Снова.       Снова.       Снова.       Он продолжает до тех пор, пока изо рта Валтора внезапно не начинает течь кровь, окрашивая его лицо, шею, а затем и грудь алым. Орител мгновенно приходит в себя, находя зрелище глубоко отвратительным. Но ему даже не жаль. Почти не жаль.       — Будь осторожнее со словами впредь, — он почти удивлён спокойствию и твёрдости своего голоса. Испачканные красным руки пробивает слабая дрожь. Внутри Оритела клокочет невообразимый коктейль из самых разных чувств, но на первое место выходит странная смесь из разочарования, злости и, возможно, крохотный толики сожаления за содеянное, весьма быстро подавляемой более сильными эмоциями. — Пока ты в моей власти, только мне решать, что с тобой будет. Я могу устроить тебе такие пытки, что твоим хозяевам и не снилось.       Орител чувствует неизгладимое желание прекратить всё это и навсегда покинуть клетку, ставшую тюрьмой для них обоих: благодаря стараниям демона, весь его настрой ушёл в ноль и всё ещё продолжал скатываться к минусовой отметке. Однако, тому всё ещё нужно было преподать урок. Желательно, так, чтобы в следующий раз повторять дважды не пришлось...       Так, конечно же, не будет — Орител всё ещё помнит, о ком говорит. Но кто бы запретил ему тешить себя мечтами? Будь у него возможности Валтора, на его белоснежной шее уже давно бы красовалась метка принадлежности Орителу. Покорный и слепо подчиняющийся любовник, что может быть лучше? Что важнее, этот Валтор никогда и не подумает о том, чтобы сбежать от него или променять на кого-то ещё. Другой вопрос: будет ли такой он хоть немного похож на себя настоящего?..       За прошедшие два года их своеобразных отношений, они занимались сексом где угодно: в саду, когда он сбежал от жены во время визита их старого друга с Эраклиона, в коридорах королевского замка, спрятавшись за одной из ниш, и даже в их с Марион общей спальне, но не в тюремной камере, где Валтор за последние месяцы бывал лишь время от времени, несмотря на статус пленника. Орител не преступал эту черту, даже когда сущность его любовника, оказавшегося на самом деле обладателем Тёмного Пламени и творением Древних Ведьм, перестала быть тайной, неосознанно всё ещё заботясь о его комфорте. Однако сейчас, честно говоря, ему было слегка плевать на чувства и желания Валтора.       По крайней мере, пока ему так казалось.       Конечно, Орител не был совсем уж извергом, чтобы продолжать причинять — бывшему — любовнику боль подобным положением — запястья Валтора всё ещё кровоточили, — поэтому его было решено сменить. Наручники тут же расстегнулись, управляемые магией, и Валтор обессилено осел в его руках, внезапно лишённый опоры. Он больше не смеялся и вообще перестал реагировать на происходящее, и невольно Орител ощутил очередной укол вины, который тут же поспешил отогнать.       — Не сопротивляйся. Тогда мне не придётся причинить тебе боль, — он говорит тихо, но его слышат.       — Снова врёшь, — Валтор апатично фыркает, безразлично смотря на него из-под ресниц, и Орител не находит, что ему сказать. Лишь коротко целует, игнорируя тошнотворный привкус крови, и на этот раз получает слабый ответ.       Они целуются неторопливо. Из-за онемевших конечностей, Валтор с трудом обхватывает руками его шею, чтобы не упасть, и забирается на колени, всё так же неловко прижимаясь ближе. Орител заботливо гладит его спину, путаясь в длинных прядях, и пускает в ход магию. Маленькой крупицы было бы достаточно, чтобы согреть Валтора за считанные секунды, но тот жадно тянет из него больше, собственнически проталкивая свой язык ему в рот, и явно отыгрывается за те несколько дней, что был полностью лишен сил.       — Не медли, — он отстраняется спустя несколько минут, кажется, полностью насытившись. Голос отдаёт хрипцой, дыхание прерывистое, а ещё на его щеках виднеется нечто, что можно было бы принять за румянец. И если изначально в планы Оритела не входила кормёжка, то сейчас ради такого зрелища он был готов отдать всю магию, что у него была.       Пока он оставляет эти мысли при себе и лишь послушно кивает в ответ, напоследок несильно прикусывая тонкую кожу горла.       Стараясь не уронить всё ещё сидящего на его коленях мужчину, Орител одной рукой старательно стаскивает с себя одежду. Удаётся не с первого раза, но в конечном итоге его плащ падает на холодные камни тюремной камеры, на который позже Орител и кладёт свою ношу. Он наклоняется ближе, опираясь руками о пол по обе стороны от головы Валтора, и вновь целует его, разводя коленом согнутые ноги. Тот не сопротивляется, когда Орител коротко мажет губами по бледной груди, позже переходя на живот, но громко вздыхает от неожиданности, когда Орител накрывает рукой его член, уже через несколько секунд плотно сжимая его губами. Он удовлетворённо щурится, тут же чувствуя на волосах крепкую хватку, и позволяет Валтору направлять себя, заглатывая глубже. Почти давится от нетерпения любовника, но продолжает насаживаться ртом на член, влажно и широко скользя по быстро твердеющей плоти языком.       Одновременно с этим, Орител не забывает и о подготовке. Несколько наскоро смоченных в слюне пальцев проникают туго — внутри Валтора слишком узко, девственно узко, хоть его таковым только последний идиот и назовёт. В глазах Оритела темнеет от смеси душного жара и предвкушения.       Сам Валтор дышит через раз и старательно на него не смотрит, прикусив губу и повернув голову куда-то в сторону. Открытая шея выглядит чересчур беззащитно, и от такого откровенного предложения Орител сдерживается с огромным трудом, вместо этого прикусывая нежную кожу бедра. Несильно, сразу же сменяя укус поцелуем, одновременно с этим пропихивая пальцы дальше, резче, разводя их в стороны, и тело под ним бьёт мелкая дрожь.       — Я предупреждал, чем может окончиться твой эксперимент, но ты не послушал.       — Хочешь сейчас об этом поговорить? — Орител почти фыркает — нашёл момент. — Или ты действительно обижен на меня по этой причине? — он усмехается, тут же получая красноречивый взгляд в ответ, и давит на комок нервов пальцами, затем быстро вгоняя их по самые костяшки, снова и снова, из-за чего Валтор подаёт бёдрами вперёд, вполне осознанно насаживаясь ещё сильнее.       Ничего нового.       — Я не обижен, Орител, я разочарован в тебе.       — Что ж, тогда ты не должен удивляться тому, что сейчас произойдёт.       Орител криво улыбается, облизывает мокрый от слюны и смазки ствол, уже через несколько секунд заглатывая его до самого горла, и быстро двигает головой.       Одновременно с этим он вновь чувствует зачатки раздражения — серьёзно, да кто тут вообще имеет право говорить что-то про разочарование?! Не тот ли, кого дурили добрых два года, преданно заглядывая в глаза и по первому зову прыгая в койку, чтобы с радостью подставить задницу? И ради чего? Чтобы доверие его заполучить? Что ж, план удался на славу, кто бы его не придумал…       Валтор так ничего и не говорит ему даже спустя несколько долгих минут, кажется, окончательно решая игнорировать. Орител на такое лишь хмыкает и отстраняется, решая больше не церемониться, а затем вставляет ещё два наспех смоченных слюной пальца. Идёт туго, очень, но желания ждать у него больше нет абсолютно никакого — собственный член уже до боли упирается в плотную ткань брюк, и Орителу чертовски хочется от них избавиться.       Валтор зло кривится, недовольно скаля зубы, но даже не сопротивляется, когда его рот накрывает новый поцелуй, а чужие пальцы прекращают касаться как раз в тот момент, когда он уже почти готов был кончить.       Орител входит, неотрывно глядя на его лицо. Губы Валтора плотно сжаты, а сам он дышит тяжело, словно загнанное животное, но смотрит прямо ему в глаза. Смотрит всё тем же взглядом, что и обычно, окончательно лишая Оритела всякого намёка на терпение. Он больше не может, не хочет сдерживаться, заполняя Валтора в один быстрый толчок. С его губ срывается болезненный стон, а голова слишком резко откидывается назад, с громким стуком ударяясь о каменный пол. В тот же миг Валтор яростно дёргается всем телом, пытаясь вырваться из хватки, но Орител слишком крепко держит его за бёдра, чтобы позволить подобную блажь.        На удивление, крови нет.       Двигаться он начинает почти сразу, не задумываясь беря быстрый темп — долгое воздержание делает своё дело, заставляя буквально плавиться от желания скорейшей разрядки. Валтор под ним старается сдерживаться, но сквозь плотно сомкнутые губы то и дело вырываются болезненные вздохи. Орителу и самому больно от того, как сильно тугие мышцы обхватывают его член, но близость столь драгоценного для него — не — человека пьянит почище дешёвого алкоголя в городской таверне. Валтора хочется брать сильнее, жёстче, его хочется бесстыдно выдрать, словно девку из той самой таверны, хочется трогать, сжимать и оставлять на нём метки. И Орител не отказывает себе в этом — он желает, чтобы все знали, кому Валтор принадлежит на самом деле.       Орител вколачивается, кажется, полностью одурманенный желанием, и всё так же смотрит прямо на своего любовника, то и дело хаотично мажа губами по его лицу. Несмотря ни на что, до дрожи прекрасному лицу, и Орител не может удержаться от того, чтобы не сцеловывать каждую из его слезинок, с каждым разом проникая внутрь всё резче. И он откровенно стонет от странной смеси боли и удовольствия, когда Валтор притягивает его за плечи ближе и оставляет кровавый укус у основания горла.       Это такая месть, да?..       Орител прерывается лишь ненадолго — чтобы перевернуть Валтора на живот и потянуть за бедра на себя. Тот упирается лбом в согнутые руки и без пререканий прогибается в спине, послушно выставляя задницу кверху. Покрасневшие края растянутой дырки кажутся Орителу слишком привлекательными, чтобы не мазнуть по ним языком несколько раз, вновь пачкая собственной слюной, а после проникнуть им же внутрь, жадно вылизывая проход изнутри. Спустя несколько секунд Орител добавляет и пальцы, теперь скользящие не в пример легче, и почти неосознанно закусывает губу. Не прекращая движений, он сжимает ладонью свой член и искренне желает кончить лишь от одного такого вида любовника.       Затем Орител снова входит, резко и без промедлений, до упора натягивая Валтора на член. Его напряжённые мышцы сжимают слишком плотно, чтобы продержаться долго, и движения Оритела становятся куда более хаотичными, чем были даже ещё несколько минут назад. Одновременно с этим, он чувствует, как бешено клокочет внутри него магия, и ничуть не сдерживается, свободно позволяя ей проникнуть под кожу Валтора, чьё тело в тот же миг начинает бить крупная дрожь. Орител удовлетворённо скалится: отличная плата для того, кому магия необходима так же, как и воздух.       Ему же необходим лишь он.        Орител кончает, до крови прикусывая губу. Он тихо стонет от удовольствия, прежде чем валится на такого же изнеможённого любовника, так и не удосужившись выйти из него. Тяжело дышит и краем сознания замечает, что всё ещё слишком сильно сдавливает руками чужие бедра — кажется, к завтрашнему дню на коже Валтора расцветёт просто уйма синяков, в том числе и отпечатки рук. И отчего-то эта мысль кажется Орителу чертовски привлекательной, хоть едва ли он позволит кому-то увидеть его любовника в подобном виде.       Они просто лежат рядом ещё добрые десять минут. Орителу хорошо и спокойно, как никогда прежде, и, пожалуй, так бы ему и хотелось провести остаток дня, но у него всё ещё были обязательства. Обязательства, на которые ему плевать хотелось ещё каких-то полчаса назад.       Орител насмешливо фыркает — поздновато он об этом вспомнил — и переворачивает Валтора на спину, нависая над его лицом. Как и всегда, предельно спокойном.       — Ты прекрасен, — Орител шепчет это на выдохе, почти бережно целуя Валтора в лоб. В висок. Щёки. Спонтанный порыв нежности велит ему зацеловать его всего, а сопротивляться ему желания не было. — Великолепен. И я благодарен тебе за нашу дочь.        Орител целует вновь, и в этот раз Валтору ещё больше хочется назвать его психом.       Ах да, он ведь уже это сделал.       — Если это всё, то тебе пора.       Орител в ответ лишь печально улыбается, но согласно кивает и отстраняется, поднимаясь с пола. Он неспешно собирает разбросанные вещи, так же небрежно натягивает их, игнорируя плащ, а затем вновь смотрит на него, протягивая руку.       — Не хочешь пойти со мной?       Валтор руку игнорирует, как и само предложение, в принципе не желая сейчас двигаться, и только сухо напоминает:       — Одежда.       Орител на удивление легко принимает его отказ и обещает вернуться завтра, оставляя ему новый комплект на столике у входа. Валтор с мрачным удовлетворением думает о том, что совсем скоро «завтра» не наступит. Не для Оритела уж точно.       Спустя несколько минут после хлопка двери, Валтор всё же встаёт и потягивается, наспех разминая затёкшие мышцы. Поясница откровенно болит, как и руки, а по бёдрам медленно стекают белёсые потёки семени, но сейчас всё это может подождать. По крайней мере, пару минут так точно...        Валтор просто замирает и закрывает глаза, в конце концов самодовольно усмехаясь. Он оказался прав. Камера поглощала магию, но с куда меньшей скоростью, нежели наручники. Орител не надел их снова, вероятно, потому что больше не видел в нём угрозы, ведь от остального мира клетку Валтора ограждал ещё и барьер, завязанный на крови и магии. И тут Орител чертовски ошибся — честно говоря, сейчас Валтору хотелось назвать его откровенным идиотом. Идиотом, так щедро снабдившим его своей магией, столь необходимой для безопасного пересечения барьера. Потому секс с ним и был всегда столь фееричным, несмотря на любую боль. Потому Валтор и выбрал его, когда понял, что на Домино ему предстоит провести отнюдь не одну неделю. И эта планета действительно была весьма гостеприимна по отношению к нему, но сейчас, пожалуй, пришла пора возвращаться домой…       Валтор ухмыльнулся, без всяких проблем проходя сквозь прозрачный барьер. Всё его тело было буквально пропитано магией и кровью Оритела, поэтому ничто здесь больше не было проблемой.        И кажется, теперь пришла пора Валтора ею стать.