Что принесут нам сны?

— Без нее мы не сможем победить! — Начал Драко буквально скалится на каждого, кто был с ним не согласен. — Она составляла план, и есть то, что сможет провернуть только она! — Успокойся Малфой! Если ты думаешь, что знаешь ее лучше меня, то глубоко ошибаешься! — Рон был на грани нервного срыва, уже несколько битв они проиграли, а все из-за чего? — У нас много раненых еще с того раза, как вытащили твоих родителей, так что заткнись. У тебя нет никакого права хоть чем-то здесь руководить, а если Гермиона и прислушивалась к тебе то это ее дело. Я тебе не доверял, не доверяю и вряд ли когда-то поверю, ты всего лишь трусливый хорек. — А ты кто? Кто ты? После того как оставил ее одну и уже не первый раз! Ты сам настоял быть с ней в команде и бросил ее. И не надо мне заливать историю, что она сказала тебе идти вперед, а сама пошла в другую сторону! Ты не должен был ее бросать. Это на твоей совести. Урод! — Как аристократ, Драко никогда не повышал голос, ему вообще был чужд шум, но сейчас Малфой вылетел из комнаты со скоростью пули. Давно он так не был зол, что с трудом мог сдерживать ярость. «Еще бы чуть-чуть, и пустил бы его на тряпки! Гермиона бы не простила… Да и плевать.» Вечерний теплый ветер не вправлял мозги на место, а лишь подкидывал картины из прошлого, где этот ветер хранил ее запах. Ноги сами привели его в комнату, где лежали раненые. Как ни странно, их было меньше, чем при битве за Хогвартс, но среди них была она. А вот она для него весила хоть тысячу убитых. В соседней палатке лежал отец, рядом с ним все время сидела мать, ни на минуту его не бросала. Невероятно сильная женщина, а вот он не может заставить себя даже взглянуть на Грейнджер. Боится, что посмотрев на нее в таком состоянии, поймет, что он ни помочь не сможет. Люциус был в сознании и тихо о чем-то переговаривался с женой, та лишь отрицательно качала головой и все суровее на него смотрела. Малфой подошел ближе и сел рядом с матерью на стул. После того происшествия прошло меньше недели, но они с отцом так и не смогли поговорить, может сейчас самое время. — Как ты? — Спросил он, не смотря в глаза отцу, в какой-то мере ему было стыдно, что не он вытащил его из всего этого ада. Люциус молчал, обдумывая свой ответ и последующий вопрос. — Как она там оказалась? Зачем ты ее пустил? — В голосе плескалась ярость, но Малфой старший не совсем понимал, злится он из-за того что его спасла грязнокровка, того, что в итоге именно она больше всех пострадала или из-за того, что его сын изменился до неузнаваемости. А может и все в совокупности давило на и без того воспаленный мозг. — Если бы не она, вообще ничего бы не было! Я понять не могу, ты так бесишься, потому что ты жив? — Потому что теперь обязан ей. Ты должен знать, что за собой несут такие благодетели. — Вряд ли она от тебя что-то примет. Ты в курсе что сейчас с ней? — Драко рассматривал собственные ладони, которыми не смог ее удержать. — Много что пошло не по плану. И кто бы мог подумать, что это будет по ее вине. — Горькая усмешка прорезалась сквозь маску безразличия. — Ты заходил к ней? — Нарцисса, сидевшая до этого тихо, вложила руки в ладони сына. Драко отрицательно качнул головой и в ту же секунду получил сильный подзатыльник. Младший Малфой поднял глаза на отца в возмущении и немом вопросе: «За что?» Отец очень редко доходил до рукоприкладства, но видимо сейчас по-другому вбить что-то в светлую голову у него сил не было. — После того, как я закончу с тобой разговор, пойдешь к ней. Не обсуждается. — После минутного напряженного взгляда, тихо приказал Люциус. — Убери волосы с лица, и я готов услышать историю. Когда это произошло? — И с чего ты взял, что я тебе расскажу?! — Драко, отвечай на вопрос! — Отец еще реже повышал голос, но если начинал, то это могло плохо закончиться, для него самого по крайней мере. — Что конкретно: потеря или восстановление? — Все и по порядку. — Когда мы сбегали, ты-сам-знаешь-кто запустил в нас битым стеклом. Шрамов, как видишь, не много… — Я их не вижу. — Перебил Люциус. — Грейнджер до всего, что случилось работала медиком в мире маглов, и отправила меня в их больницу. По ее словам, бояться мне было нечего, хотя бы потому что я не человек. Операция проводилась днем, а в ту ночь была полная луна. Она каким-то образом узнала про улучшенную регенерацию в волчьей шкуре и вот на следующей день с меня уже сняли бинты. Я ее чуть не убил. Объяснила она это тем, что якобы я будущий защитник в семье и мне он нужнее. Себе она поставила стеклянный. А зрение у нее, к слову, теперь никакое, зато у меня превосходное. — В какой семье ты защитник? — Отец бил именно туда, где ответов не мог найти даже сам Драко. — Я не уверен. — Нарцисса, дорогая, принеси нам, пожалуйста, чаю. — Малфой старший вежливо попросил жену оставить их наедине. — А теперь все очень быстро. Вряд-ли я доживу хотя бы до осени, матери не вздумай сказать, да и вообще никому! Я хочу знать, кто будут мои внуки и будут ли вообще. Не позволяй своей фамилии кануть в лету, как это произошло с Блэками. Пусть они будут не чистокровными, главное, чтобы все остальные волшебники вновь стали уважать Малфоев. Теперь приведи мне убедительный аргумент, чтобы я позволил тебе на ней жениться, а не придушил до прихода матери. — Это загладит нашу репутацию в магическом сообществе и покажет нас способными к переменам. — Не думая выдал Драко давно заготовленный ответ, или это было больше похоже на оправдание. Отец усмехнулся. — То есть, ты не знаешь, хочешь ли жениться на ней, но причину уже нашел? Интересный подход к жизни. Почему тогда, позволь узнать, ты сомневаешься? — Не хочу, чтобы она меня боялась. — Драко не хотел говорить всех причин, но Люциус был намерен вытащить из него все. — Она? Она вообще боится хоть чего-нибудь? Она знает кто ты и сам видишь, как относится к тебе. Она знает кто я, и все равно подле тебя. Не убедил, еще есть причины? — Не хочу портить ей жизнь. — Об этом надо было раньше думать. Еще? — Я не готов! Ты это хотел услышать?! — Вот и всплыла самая важная и тяготящая его причина. — Не готов к семье, не готов отвечать за кого-то. Это страшно. — Это уже интереснее. Тебя же никто не заставляет идти под венец прямо сейчас. Но, спешу заметить, если ты боишься, значит осознаешь все свои обязанности, значит можешь рассчитать свои силы, значит ты готов. Странная логика, неправда ли. Но если подумать, человек никогда не признается, что он готов к какому-то серьезному шагу. Я не готов умирать, но делаю все, чтобы не уйти должником в этой жизни. Думай Драко, если ты ее упустишь, будешь потом волосы на себе рвать. Хотя, я почти уверен, что она тебя не упустит, у нее хватка хищника, в отличие от тебя, еще она упертая и слишком безрассудная, береги ее в первую очередь от нее самой. Я бы в жизнь не ринулся спасать врага, даже если он бывший, а тем более не жертвовал бы собой. — Ты хочешь сказать, что ты не против? — Драко не верил своим ушам. Могло ли такое произойти в реальности? Видимо да. — Я, как чистокровный волшебник, против, но как отец даю свое согласие, вряд ли ты будешь хоть немного счастлив с той же Асторией. Все равно уже не увижу, того, что будет дальше. — Люциус закрыл глаза и лег на подушку. — У меня такое ощущение, что Нарцисса сейчас стоит и все слышит. Позови ее, а сам иди к этой своей… Хищнице. Нарцисса и правда все слышала, но раз муж не хотел ей ничего говорить, значит она сделает вид, будто ничего не знает. Будет улыбаться и надеяться, что он поправится, снова мерить маски. А Люциус будет с ней нежен как не был никогда. Драко пришел к комнате, где лежала Грейнджер, но так и не осмелился зайти, рука лежала на ручке, но потянуть на себя парень не решался. Он слышал ее дыхание и уже только от этого успокаивался. «Что изменится если я войду? Она все равно не проснется. Сколько она в таком состоянии будет? Отец прав. Не всех побед я готов достигать любой ценой. В этот раз она имеет вкус даже не крови из разбитой губы, все внутри кровоточит, а я тону в этом и вытащить из этого больше некому. Не бросай меня одного. Теперь ты мои крылья. Не улетай без меня. Пожалуйста, я не хочу здесь быть в одиночестве. Ты слишком много подарила мне, чтобы теперь все это отнимать. Ты зажгла во мне огонь из малой искры, растопила над ним все маски, так не оставляй меня беззащитным.» Ближе к вечеру, Малфой решил прогуляться, проветрить мозги, а заодно и подумать над словами отца. Как он может заводить семью, если даже боится думать о ней. Как он станет мужем, если Грейнджер постоянно выгораживает его перед своими друзьями, да и вообще перед всеми. Что вообще она от него ждет? Ночные улицы дарили приятную прохладу. Свет фонарей вырывал куски дорог из вечернего мрака. Блондин старался их избегать. Новость о скорой смерти отца не была новой для Малфоя. Люциус давно уже принимал таблетки, а сын чувствовал, что смерть уже тянется за косой, чтобы собрать очередной урожай. Двухнедельное заточение в сырых темницах лишь немногим усугубило ситуацию. Даже в мире магов не все болезни можно излечить. «Можно, но цена еще хуже.» К Малфою пришла страшная идея, от которой он даже вздрогнул и попытался стряхнуть навязчивые мысли. Чтобы занять голову, Драко решил создать патронуса. И мысли приятные и на всякие глупости отвлекаться не будет. Но для начала надо перенестись в какое-нибудь место, где никто не потревожит и не отвлечет. Таким местом был выбран парк, где Драко прогуливался с Грейнджер. Пройдя вдоль аллей он углубился в лес и уже там, присев на еще теплую землю, сотворил заклинание. С конца палочки сорвалась большая сова и кружила над головой парня, после чего села на подставленную руку. От птицы исходило едва заметное тепло, но оно окутывало все тело придавая какой-то внутренней легкости и уверенности. — Ну и что мне делать, а, Грейнджер? — Обратился он к птице, теперь прекрасно понимая почему его патронус принял именно эту форму. Драко не знал сколько времени провел за беседой с молчаливым «другом», но растущая луна уже вовсю царила в небесах, бросая на землю слабые тени. Пора было возвращаться. Даривший слабое освещение патронус испарился и Малфой с хлопком трансгрессии последовал его примеру. Появился вновь он уже у порога дома на площади Гриммо. За дверью ругалась миссис Блэк, а с ней спорил тонкий женский голос и просил не поднимать шуму. В оппоненте Драко узнал мать. «Что ей могло потребоваться от портрета?» Подслушивать не хотелось, надо будет, узнает. Когда дверь открылась, голоса смолкли. Кивнув в небрежном приветствии, Малфой младший направился по лестнице наверх к комнате девушки. Зайти вновь не получилось, в комнате уже находился посетитель, но и уходить уже не было сил. Надоело бегство. И от нее, и от себя. Поэтому Драко не решил ничего лучше кроме как стражем стоять у двери и давиться собственными мыслями. Дверь открылась не скоро и из нее вылезла рыжая башка виновника, по мнению аристократа, того, что девушка уже неделю не приходит в себя. Если бы взглядом можно было убивать, можно было бы заказывать гроб и прощаться с еще одним представителем золотого трио, но увы он все еще жив, а значит насылать проклятия взглядом было все еще невозможно. — Не хочешь зайти? — Поинтересовался Уизли. — Я видел, ты давно здесь ошиваешься. — Без тебя разберусь, — Малфой из гордости прошел в комнату, но как только переступил порог, его словно чем-то по голове ударили. Не оборачиваясь, он произнес, — Если бы на твоем месте был я, шею бы тебе свернул и никто бы не остановил, а потом еще и спасибо сказали. — Это одна из причин, по которой с ней пошел я, — кажется, даже Рон за прошедшие два года сильно повзрослел. Дверь с характерным скрипом закрылась, оставляя Драко внутри и отрезая его от остального мира. В комнате витал легкий запах смерти, видимо она уже протянула свои костлявые пальцы к пока что спящей девушке. Грейнджер еще жива, и ее жизни ничего не угрожает, так почему? Что это за заклинание такое, заставляющее медленно плыть в объятья костлявой. Он никогда не видел такого действия заклинания, и узнать сейчас о нем негде. А делать что-то надо, ибо времени все меньше. — Грей… Нет, Гермиона, я вытащу тебя даже с того света. Только жди. — В голову вновь лезли страшные мысли и избавляться от них уже не было сил. Слабость сковывала тело, наливая его свинцом. — Немного посплю с тобой и все… Жди меня. Сон сморил до самого утра, а родной запах убаюкивал не хуже нежных материнских рук в детстве. Снов не было, такое случалось только когда она рядом, в остальное время снились кошмары, а в последнее время их становилось все больше и уже далеко не все показывали моменты из прошлого. Воображение рисовало новые жуткие картины, наполненные кровью девушки, болью, отчаянием и одиночеством. После таких снов желание засыпать сводилось на нет, а сейчас только покой окутывал изнеможение долгим бодрствованием сознание. Утром разбудило наглое солнце пробравшиеся сквозь старые шторы. Проснулся Драко со смешанным ощущением: вроде выспался, а вставать не хотелось абсолютно. Осматривая и проводя подушечками пальцев по любимым чертам, блондин думал, что же он может сделать. В голову навязчиво лезла идея, прибегнуть к которой он в здравом уме не посмел бы даже под страхом смерти. Но как это часто бывает с навязчивыми мыслями, через какое-то время перестаешь относиться к ним, как к чему-то невозможному и начинаешь рассматривать как весьма неплохой вариант исхода событий. Но пока он не попробовал еще абсолютно ничего. — Я вытащу тебя даже с того света, так что не вздумай прятаться, — снова заверил Драко скорее самого себя, нежели девушку, но он не сомневался, она его чувствует, не осознавая причину своей уверенности, просто знал. Бывает же такое, правда? «Можно поговорить с отцом, может он знает, что это за заклинание и как его снять. К старухе Макгонагалл подойти стоит, не оставит же она свою любимую ученицу в подобном состоянии. Хреново, когда на всю оппозицию один адекватно думающий человек, и тот в отключке. Она бы точно нашла выход.» Открыв дверь, Малфой обнаружил за ней Уизли с подружкой. — Всю ночь с ней просидел? — Кажется Рон был искренне удивлен поведением старого врага. Устраивать словесную дуэль не хотелось, как и вообще говорить с рыжим, поэтому Драко кивнул и постарался обойти парочку и больше не попадаться им на глаза. Но его остановил Уизли, схватив за плечо. — Я ей помогу. — Уже помог, это все что ты хотел сказать, а то у меня есть дела поважнее общения с тобой. — Огрызнулся Малфой и стряхнув руку с плеча, решил для начала подойти к Макгонагалл, вдруг подскажет что-то дельное. Не может быть такого, что выхода совершенно нет. Как оказалось, в доме бывшим деканом отважного факультета даже и не пахло. И это не метафора. Можно было, конечно, спросить, где найти старуху у первого попавшегося гриффиндорца, но вероятность что его отправят куда подальше была значительно больше, нежели если реально помогут. Оставалось найти бывшую напарницу по операции и попытаться выведать что-то у нее. Лавгуд сидела за кухонным столом и листала старый выпуск придиры, новых уже два года не продают, все боятся навлечь на себя Его гнев. Можно сказать, что помимо ежедневного пророка больше читать было абсолютно нечего. И тот читать невозможно, сплошные смерти и бегства с припиской «если заметите, сообщите». — Лавгуд, ты не знаешь где можно найти Макгонагалл? — Драко остановился в нескольких метрах от девушки и облокотился о столешницу. Девушка подняла на него свой отсутствующий взгляд, словно она находится не в этом измерении. Да и смотрит она как-то сквозь предметы, это жутковато. — Знаю. Но зачем она тебе понадобилась? — Полюбопытствовала девушка. — Хочу спросить у нее кое-что. Она все-таки умная женщина, должна же хотя бы натолкнуть на мысль. — Туманно ответил парень, не хотелось лишний раз выставлять свои слабости, хотя и без этого все знали, что он не просто так вертится вокруг Гермионы. — Некоторые говорят, что у нее есть домик в Годриковой впадине, но где точно я не знаю, тебе лучше спросить кого-нибудь из ее факультета. — Малфой решил, что дальше он и сам справится, поэтому не благодаря бывшую напарницу он отправился к выходу. — Удачи. *** — Я не смогу помочь, прости. Это не совсем моя специализация. Ее душа была оторвана от тела, но раз она пока сама дышит, значит все еще борется и ищет путь, чтобы вернуться. Это заклинание очень старое, но довольно простое, я когда еще училась, случайно на него наткнулась. Сейчас ее душа слишком далеко от тела, поэтому я даже просто привязать ее не в силах. Еще я обнаружила в ее теле чужую магию, словно, кто-то пытался ей управлять, словно марионеткой, но на удивление она не приносит вреда и я бы даже сказала, защищает важные органы. Например, когда она упала то не получила сотрясение только потому, что эта магия сработала как подушка безопасности. Может даже именно эта магия сейчас держит ее между миров. И спасение, и наказание… — Бледные, словно выцветшие со временем серые глаза бегали по телу девушки, словно рентген сканируя ее состояние. — А ты можешь определить, чья это магия и сможет ли этот человек помочь нам? — Все еще пытался найти выход стоявший рядом парень, он не желал терять надежду. — Ты все еще чувствуешь к ней что-то? — Грустно спросила девушка, поднимая глаза на своего жениха. Ей было больно осознавать, что не она одна делит сердце того, кто ей искренне нравится. — Да, Венди, чувствую. Она моя лучшая подруга, но запомни. Не больше, чем подруга, но и не меньше. Мы слишком много чего пережили вместе, так что не волноваться совсем я не могу. — Рон осторожно обнял свою девушку за плечи привлекая ее к себе. — Ты так мало рассказывал о своем прошлом… Помочь ей может тот, кто сможет за эти нити вытянуть, но я не знаю кто это, еще один способ — проводник. — Что требуется от проводника? — Тут же зацепился парень за возможность вернуть подругу. — Ну же, Венди! Если есть способ помочь, так почему бы не попробовать? — Потому что проводники выталкивают из того мира, но сами остаются там. Одного спасаешь, одного оставляешь там. Наш шанс, это через нити магии, но они очень истончились от времени. Есть предположения, кто это мог быть? Рон был готов рвать на голове волосы, вот откуда ему было знать, что происходило с его подругой последние два года. Нда… Тоже мне, друг называется. Но сейчас он был просто обязан помочь. — Ронни, а если поговорить, эм… Ну… Который вышел, когда мы шли сюда? Может он что-то знает? — Я поговорю, но этот хорек вряд ли чем-то поможет. Он думает только о себе. — Уизли недовольно сложил руки перед грудью. — Не позволяй ему себя обманывать, он гадом был, гадом и останется. Я его слишком долго знаю, такие не меняются. — А мне кажется, что он влюблен, а это чувство сильно меняет людей. Кого-то делает сильнее и храбрее, а в ком-то заставляет проснуться самые добрые качества. Как бы он от этого сам не пострадал. Рон презрительно фыркнул и повернулся к выходу, его била изнутри злость, обида и разочарование, и все из-за его полной бесполезности. Еще больше его раздражала перспектива конструктивного диалога с Малфоем. Не хотелось даже давать ему шанса доказать, что он изменился. Пройдя по всем местам, где теоретически мог оказаться Драко, Уизли даже как-то выдохнул с облегчением. «Наконец-то сбежал, теперь при встрече можно будет пустить в него заклинание, и никто уже не скажет, что это безосновательно.» Прервал поток приятных мыслей характерный для трансгрессии хлопок и ругань тетки Блэк, которая неплохо выполняла роль колокольчика над дверью, оповещая жителей дома о прибытии или уходе кого-то. Малфой вернулся, а значит планам Рона пока не суждено было сбыться, или же… — Ты где был? — С видом гневного отца налетел Уизли на оторопевшего на несколько секунд Драко. — Прости, мамочка, с друзьями после школы задержался. — Нашелся что ответить слизеринец. — Какое тебе дело? Рон несколько минут буравил блондина взглядом, мечтая испепелить и развеять по ветру. Играть в гляделки пришлось не долго, тишину с характерным гневным криком нарушала миссис Блэк, заставляя парней ретироваться на кухню. — Может хватит на меня глазеть? На мне узоров нет и цветы не растут. Говори, что хотел и закончим то, что и мне, и тебе не доставляет никакого удовольствия. — Малфой облокотился о столешницу и стал всматриваться в эмоции собеседника. Брови сведены, а между ними залегла глубокая морщина. Разговор предстоял серьезный. Скулы то и дело подрагивают от напряжения, а поджатые губы напоминали тонкую нить, выражающую все презрение, которое испытывал рыжий по отношению к собеседнику. Даже закрытая поза со скрещенными на груди руками кричала, что беседе не сулит ничего хорошего. Изрядно подустав от подобного поведения Уизли, Малфой достал палочку и залез в рыжую голову. Выведав все вопросы, он решил ответить сразу. — Не предавал я вас, у Макгонагалл был, хочешь сам спроси. Не думаю, что Гермиона обрадуется твоей смерти, но я не против если ты ее вернешь. И да, я знаю кто поделился силой с Грейнджер. Это все? Если узнал еще что-то, говори. Я не горю желанием еще раз окунуться в твои мысли. — Тот кто дал ей свою магию сможет ее вытащить с того света. Кто это был? — Как? Каким образом, я тебя спрашиваю?! — Малфой не ожидал от себя, повышения голоса, но слишком чрезвычайна была ситуация. Однако на лице собеседника не дрогнул ни один мускул. Вновь воцарилась тишина, каждый ждал ответа. Этим временем Драко воспользовался для приведения мыслей в порядок и восстановлении на лице спокойствия. — Это был я. — Каким же образом? Что там случилось с Гермионой? — Если она не рассказала, то и я не имею права. Я ответил на твои вопросы, теперь ты! Как ее вернуть, ведь это нужно не только мне. Ты не дашь ей кануть в небытие. — Малфой старался играть по тем правилам, по которым его учили всю сознательную жизнь: сделай так, чтобы исполнитель сам поверил, что ему надо сделать то, что ты не можешь приказать прямо. Рональд долго молчал, выстраивая в голове только ему известные логические цепочки, а Драко начал уже терять терпение и нервно постукивать пальцами по столешнице. На кухню вошла девушка с иссиня-черными волосами и остановилась рядом с Уизли, в полупрозрачных серых глазах плескалась тревога. Девушка постаралась как можно быстрее ввести в курс дела блондина и, игнорируя требовательные взгляды возлюбленного, объяснила, чем, собственно, он сможет помочь. Смысла медлить не было, поэтому коротко кивнув парень исчез на верхних этажах. Как же оказались полезны занятия легилименции в данной ситуации. Врата сознания девушки любезно открылись незаконному гостю, вот только увиденное сильно потрясло последнего. За мысленным пологом следовал полог, и все они чисты, словно пытаешься прочитать воспоминания человека полностью их лишенного. Это не было похоже на пустыню с несколькими клубками перекати поле, нет, здесь было холодно, сыро и еще какое-то противное чувство отрешенности, пустоты, внутренней тишины, хотя здесь стояла такая звенящая тишина, что находиться в подобном месте долгое время опасно для психологического здоровья. К горлу подступил животный страх, который охватывал клаустрофоба каждый раз при попадании в замкнутое пространство, сердце перекатывалось гулкими ударами, словно кто-то невидимый схватил его прямо в груди и с силой сжал. Кончики пальцев покалывало, а ладони вспотели. В голове рождалась сильнейшая мигрень, когда Драко почувствовал на своей груди руки, которые с силой вытолкнули его из подсознания. Не трудно было догадаться, кто о нем позаботился и избавил от пугающих ощущений. — Ну нет, Грейнджер, теперь ты от меня так просто не избавишься, я найду тебя там и верну себе. — Малфой был готов поклясться, что услышал неразличимый для человеческого уха обреченный вздох. Все попытки вернуться в сознание Гермионы и надежды вытащить ее словно рыбку на крючке его магии были разбиты о глухую стену отторжения. Тогда, отчаявшись, Малфой решил восстановить нити магии и тянуть за них из вне, но в какой-то момент эти тоненькие ленточки лопнули, оставляя после себя лишь едва заметные искры былой магии. Драко хотел буквально взвыть от злости и на эмоциях пнуть что-нибудь, но как назло на пороге замаячил Уизли с подружкой, поэтому пришлось держать все в себе, от чего вскоре мигрень стала еще более нестерпимой. Девушка с плачущим небом в глазах объявила нерадостную весть, нити оборваны и теперь, возможность вернуть девушку стремительно катится к 0,0%. Малфой взял сумочку Грейнджер и беззастенчиво вытащит из нее пачку белоснежных таблеток и под расширенные от удивления глаза Уизли проглотил сразу две штуки. — А как же зелья и «вся эта маггловская хрень не для меня»? — Не удержался от ерничества веснушчатый. — А тебе какое дело?! — Малфой почти рычал, что-то совсем ничего у него не ладилось, ни Грейнджер помочь не смог, ни себе. Когда же эта черная полоса жизни то у него закончится? Парень вышел из комнаты и направился к родителям, оставаться одному сейчас не лучший вариант, а тем более в компании тех, кто его ненавидит. Может хоть там будут хорошие новости. Увы и ах, хороших новостей сегодня не предвидится вообще. Нигде. И никому. Ну может только Темному лорду. Хотя минус два врага не такая уж и новость, чтобы ее праздновать. Малфой чувствовал себя еще хуже чем раньше и помочь ему не мог никто, даже сильные обезболивающие зелья не помогали. Главе семьи оставалось доживать свои последние часы. — Драко, ты понимаешь, что становишься следующим главой семьи и лордом Малфоем. Я бы хотел перед тобой извиниться, что передаю этот пост окровавленным и запятнанным, надеюсь, ты сможешь придать былое величие своей фамилии, а если нет, то постарайся хотя бы, чтобы она не канула в лету. Мэнор достается тебе по праву. Но это пока не самое главное, каждый наследник должен получить от своего предшественника нечто ценное, то, что он унесет с собой в могилу, меня похороните с тростью, и в связи с этим я довольно долго думал, что бы тебе преподнести. Не думаю, что тебе важны какие-либо безделушки, поэтому мой подарок будет несколько иным. — Люциус Малфой сел на своей кровати и ухватившись покрепче за трость, которая только недавно стала служить по назначению и перестала быть элементом роскоши, поднялся на ноги, взирая на сына сверху вниз. Драко даже невольно поежился от взгляда отца, он прощался. Но куда он сейчас направляется? Люциус потребовал у сына палочку и, скорее приказал оставаться в комнате ближайшие пол часа. У Малфоя младшего пробежала шальная мысль, что отец начнет убивать всех здесь находящихся, но он не испытывал ненависти или хотя бы злости на здешних обитателей, да и не было смысла продолжать служить Волдеморту на грани жизни и смерти. Так же был весьма сомнительным сам факт, что больной человек сможет дать отпор молодому и здоровому поколению. Однако после того, как отец вышел из комнаты, предварительно запечатав ее снаружи, чтобы никто уже не смог его остановить, ничего не происходило нестерпимо долгих 20 с лишним минут, после которых раздался громкий крик, просивший о помощи его, Драко, а у последнего на несколько секунд перестало биться сердце, пока мозг слабо соображал и переваривал действия отца. Заклинание с двери спало, поэтому она с легкостью открылась, выпуская аристократа на волю и из комнаты, и из-под тени отца.