Вытащи меня из этого дерьма..

С самого раннего детства, каждую ночь Лиза слышала от своей матери выдуманные рассказы про неких Соулмейтов. Во что эта самая Лиза, даже будучи ребёнком пяти лет не верила, а зря. Четырнадцатилетняя девочка жила в Чайковском с «семьей». Двухкомнатная квартирка, в которой уживались два человека. Не так уж и плохо на первый взгляд, довольно комфортно и удобно, но, к ведикому сожалению Неред, это не так. Ее мать — круглый алкоголик, который не в состоянии содержать и воспитывать дочь так, как следовало. Отец скончался от передоза. Каждый грёбанный день сплошное мучение для маленькой Лизы. Ее содержит брат, изредка приезжающий в этот богом забытый городок. Спасало только то, что матери часто не было дома и Лиза спокойно могла делать свои дела без угрозы быть побитой матерью. Большую часть времени, она посвящала уборке, ведь мать не то, чтобы не убиралась, так ещё и добавляла хлопот, разбрасывая бутылки с очередным алкоголем и с пьяни громя все и вся. Оставаться одной в этой жалкой квартире, словно глоток свежого воздуха для подростка. Кроме этого, в школе из-за проблем в семье, над ней много издевались и насмехались, толкая и унижая её везде и постоянно. Да и этих чёртовых детей даже не заботило то, что Лизе ещё больнее. Она иногда шептала "Грёбанное поколение." в их адрес, что провоцировало подростков ещё больше. Казалось бы, что без должного воспитания, ещё достаточно маленький ребёнок, вырастет и превратится в наркомана и в скором времени, откинется от очередной дозы. К несчастью, так и было. Почти так. Лиза все больше уходила в себя, а боли, которые ей приносил ее соулмейт, который находился боги знает где и был бог знает кем, своими изменами добивали ее. Каждый день ломящая боль в костях, да такая, что та валялась на полу и скребла ногтями о пол до крови. Похоже на ломку. Часто всплывали воспоминания об таком поведении её отца, и, от части, девушка начинала всё больше понимать его. Из-за этой боли она не просто не любила «свою судьбу», а ненавидела. Мысли суицида буквально насиловали ее мозг изо дня в день. Иногда, не справляющаяся с моральным давлением, девушка причиняла себе невиносимую для неё боль. Уверенность в том, что с кровью выходит вся грязь из души, не покидала Лизу. Она наносила достаточно сильные увечья и, однажды, не успев во время остановить поток рубиновой жидкости, она чуть не откинулась от потери крови. Спустя некоторое время. Ну вот, хоть какой-то счастливый момент в жизни Лизы. Скоро ей исполнится шестнадцать, и она будет вправе выбрать: остаться жить у безрассудной матери или переехать в свою квартиру. Буквально через полгода Лиза с огромной радостью переедет квартиру, оставленную в наследство тетей.       Лиза осторожно разглядывала команту через грязное окно первого этажа, пытаясь понять, пустая квартира или нет. Позже она заметила, что матери, как и всегда, не было дома. "Хоть какая-то радость в моей жизни." – облегченно подумала она. Неред быстро набрала код на домофоне и вошла в подъезд. Спеша домой, она судорожно начала искать ключи, похлопывая по карманам. Наконец, нащупав их, она всунула их в замочную скважину. Дверь со скрипом отворилась и девушка, снявши обувь и верхнюю одежду, неуклюже вошла в комнату, заперая на всякий случай дверь на щеколду. Хоть и не было никакого желания учиться, но, как бы не хотелось этого признавать, она понимала, что надо. Лиза достала нужные учебники принимаясь за уроки. Как всегда Лиза мечтала о том моменте, когда съедет от матери, почувствует свободу каждой клеткой своего настрадвшегося тела. Сейчас ей было не до теоремы по алгебре, поэтому, списав все быстро с телефона, (впрочем, так она делала часто) она начала думать о том, что скажет матери. — А что мне ей, блять, сказать?! – непонимающе выплеснула девочка. — Сорян, но я уезжаю от такой хуевой матери, как ты? – нервно и немного кривляясь, проговорила Лизавета. Действительно, зачем что-то говорить? Лучше уехать «втихую», а то мало ли. — Ещё мандеть что-то будет, – грубо пробубнила Неред, скрестив руки на груди. — Уеду и все, похер, – сказала девушка, начиная рассматривать свои «трофеи» на руке. Проанализировав всю ситуацию ещё раз, Лиза решила «заесть горе» и выдвинулась на кухню. В квартире самое потаённое и мало посещаемое место — это кухня. Сюда женщина, что зовёт себя матерью Лизы, почти не заходит, ведь готовка явно не её конёк. Кухня была средняя, но уединиться можно. В ней большое двустворчатое окно. На окне, когда-то давно была яркая занавеска, но теперь оно обнажено. Когда-то белоснежно белый холодильник, серая, грязная мебель и такое же полотенце. Рядом с холодильником располагалась мойка и плита. В заржавевшей мойке друг на друге стояла грязная посуда. Вся кухня была прокурена. Рядом с мойкой стояла переполненная пепельница, из которой вываливались недокуренные бычки. Потолок, пожелтевший от никотина, с которого вот-вот полетят ошмётки штукатурки. Плитка возле раковины вся в подтёках и плесени. На плите покоились присохшие остатки еды, которые так сложно отковырять. На подоконнике стоял цветок. Его вьющиеся стебли засохли, а прежде зеленые листья уже давным-давно отвалились и больше походили на кучку пепла. Его давно никто не поливал. Лизе было не до него, а уж матери тем более. Посреди комнаты стоял стол. Он был небольшой, но вместительный. Осмотрясь и поняв, что убирать это безнадёжно, она открыла побитый временем холодильник и достала пару яиц и петрушку. Девушка помыла сковородку, заодно решив помыть ещё и оставшуюся посуду. Она включила плиту и поставила сковородку разогреваться. Вскоре, она приготовила это «блюдо Богов» и бережно положила на него петрушку. Лиза приступила к трапезе, но в момент душа дрогнула, а сердце будто собиралось остановиться. До её ушей донёсся звук теребящих ключей. Девушка поняла, что если она не скроется, то ей мало не покажется. Она быстро убрала недоеденную яичницу в холодильник и, спрятавшись за столешницей, мысленно молилась, чтобы она ее не заметила. Её мать буквально вламывается на кухню и ищит ее взглядом. Она любит упрекнуть ее в безделье, хоть Лизе и редко приходится отдыхать. Девушка, затаив дыхание, ждёт ухода матери. Мёртвая тишина и момент, который решит сейчас всё. Момент, так скажем, истины. Вскоре, так и не найдя подростка, женщина последний раз огибает кухню глазами и громко захлопывает дряхлую и старую дверь.

Спустя пол года

Вот, уже семнадцатилетняя Лиза стоит перед громоздкой дверью. Наконец, она в культурной столице России — в Петербурге. Она глубоко вздохнула и вытащила ключи, на которые она уже успела повесить брелок. Немного брякая ключами, она все же отворила эту дверь и лицезрела свою новую среду обитания на ближайшие годы ее печальной до одного момента жизни.