Жасминовый лепесток у берега моря

*9 месяцев спустя* — Срочно готовьте операционную!!! Как можно быстрее! В больнице как обычно суета, все так мельтешат в разные стороны, что невольно кажется, что ты находишься в каком-то водовороте. Оно и понятно, человеческий организм — интересная штука, полная сюрпризов. Профессия врача далеко не лёгкая, обучаясь на неё, человек должен знать, на что он идёт, и какую нагрузку в будущем будет выносить, это осознанный выбор. Да, зачастую жизнь поворачивается к тебе задницей, когда приходится возиться со множеством отчётов, рецептов и диагнозов, но это входит в привычку, и в каждой работе можно найти радость, ведь так? Вот и Ифань, глава​ родильного отделения изначально очень жалел, что вообще связал себя с такой профессией, но осознание, что благодаря ему на свет появляются новые жизни, придало сил, и сейчас он работает в главной больнице, имея при себе ряд подчиненных, а многие альфы мечтают, чтобы за самочувствием их супругов следил именно он. Ву работает только с омегами с осложнённой беременностью, когда остальной персонал не в силах справиться с пациентом, он — единственная надежда. — Зовите доктора Ву, — прокричал молоденький омега, — его надо кесарить, сам не сможет. Да, такая проблема не очень-то редкая, но все ещё зависит от состояния омеги, а в этот раз ситуация требовала полнейшей отдачи, иначе родитель и ребёнок могли погибнуть. — Да, хорошо, сейчас позов… — Что тут? — прервал Крис, догоняя носилки с пациентом. — Доктор Ву, нужно, чтобы вы сделали кесарево, иначе он не выживет. Это самый безопасный вариант. Возможно, когда-то он перестанет браться за самые сложные случаи, ведь все понимают, к чему это может привести, но явно не сегодня и не в ближайшее время. — Хорошо, везите его в третью операционную. — Ох, он опять опаздывает. Опять его работа, — бубнил себе под нос Чунмён. — Два часа… Два гребаных часа!!! Хрупкие нервы омеги потихоньку сдавали, потому что его любимый и драгоценный задерживался уже на пару часов, при этом даже не предупредив. Не то, чтобы он привык к этому, но такое в последнее время случалось довольно часто, в больнице поменялось руководство, и творился полнейший хаос. Одни писали заявление по собственному, не желая уживаться с новыми порядками, а других попросту увольняли. Работы было катастрофически много, а рабочих рук ничтожно мало. Ифань, как преданный своему делу человек, работал с полной отдачей, не щадя себя, а Чунмён зачастую переживал о состоянии своего молодого человека. У них совсем не было времени друг на друга, но омега не особо жаловался, также пытаясь загрузить себя работой. Брат с Чондэ приезжали довольно редко и, уладив все формальности, обычно чуть ли не сразу отправлялись домой. Сехун совсем перестал проявлять эмоции и хладнокровно решал все появившиеся проблемы, а компания с каждым днём все росла, ее филиалы появились и на территории Китая и Японии. Иногда младшему О казалось, что ещё чуть-чуть и его брат сляжет от переутомления, как и их отец когда-то, он хотел помочь, ограничить старшего, но тот был непреклонен. Мен достал телефон и набрал номер. В трубке послышались гудки. — Алло, Ву, твою мать, где тебя черти носят? Я, конечно, все понимаю, но мог бы хотя бы предупредить. Ну что ты творишь! — негодовал омега. Казалось, что у него сейчас из ушей дым повалит. — Ох… дорогой, прости, пожалуйста. Мне срочно привезли омегу на роды. А ему нужно было кесарево, иначе он и ребенок умерли бы. — Боже… извини, что так на тебя наехал. Я подумал, что ты решил просто продинамить меня. — Нет, нет. Извини, что не позвонил. Они меня прям срочно выдернули. — Ничего, — Мен ласково улыбнулся, — ты спас жизнь омеге и ребёнку, это очень важно. Ты, наверное, устал. Давай я приеду к тебе и привезу перекусить? Ты ещё долго будешь там? — Думаю, часа три точно. Буду благодарен, если ты приедешь. В его голосе слышалась улыбка, и Мён сам непроизвольно улыбнулся, сжимая в руке кулон, подаренный на месяц с их знакомства. — Хорошо, буду через час. — А вот и я! — в дверном проёме показалась голова омеги. —Ты же ждал? — а потом и все тело нарушителя спокойствия китайца. — Конечно, а могло быть иначе? — Улыбнулся Ву, встав с кресла. Он подошёл к Мёну, мягко обнял его за талию, прижимая к себе, и чмокнул в лоб. — Опять? Как с ребёнком, — надулся О, хотя внутри разливалось приятное тепло от столь нежного и мягкого прикосновения. — Извини, ты просто слишком милый. — Я знаю, давай кушать. Я печенье привёз, — радостно воскликнул Мен, вызывая у старшего улыбку. О любил своего альфу всем сердцем и всеми силами пытался помогать. Да, разница в восемь лет давала о себе знать, но со временем она перестала ощущаться. Омега научился готовить и каждый день отлучался на перерыве домой, чтобы приготовить порцию печенья или пирога для своей пары, потому что на более тяжелую пищу у старшего просто-напросто не хватало времени. Каждый вечер его ждал богатый ужин, с любовью приготовленный Чунмёном, а до тяжелых времён с бурным продолжением. Они начали жить вместе не сразу и парность свою признали перед друг другом только после свидания третьего. Их отношения развивались не стремительно, как обычно то происходит, Ифань был осторожен в своих действиях по отношению к младшему, а Чунмён попросту был неопытен и боялся ошибиться, а сейчас они могли назвать себя чуть ли не самыми счастливыми на Земле. Пара принялась доставать еду из пакетов, а потом и трапезничать. — Так что за пациент был сегодня? — Жуя кекс, спросил омега. «Какой же ты всё-таки ребёнок» — Обычный омега, правда роды и в самом деле были тяжелые. Видимо, постоянно находился в стрессе и до последнего не хотел уходить с работы в декрет. Был один, папаша даже не соизволил прийти. — Фу, как так можно, — Мён скривился, представляя, что было бы, если Крис не пришёл на его роды, но такое было маловероятно, поэтому через пару секунд он успокоился, снова обращая своё внимание на собеседника. — Не знаю, но у всех разные причины. Ему могло помочь только кесарево, иначе он бы умер вместе с ребёнком. Ну, я провёл, потому что кроме меня это практиковали только совсем молодые врачи, недавно вышедшие с института. Остальных уволили, ну или же сами ушли, а был такой ценный персонал… — А как он сейчас? А ребёнок? Чунмёна очень заботили подробные темы, и, по правде говоря, он уже задумывался о том, чтобы в скором времени завести малыша. Их материальное положение вполне себе позволяло, да и брат пытался ограничить его от работы. — Пока не пришёл в себя. Спит. С ребёнком тоже все хорошо. Здоровый малыш. Альфа. Думаю, что вырастет крепким и будет защищать своего папу, — смеясь, сказал Крис. — Ну это хорошо. — Доктор Ву, — в кабинет влетел медбрат, — Бён Бэкхён пришёл в себя. После названного имени глаза Чунмёна больше походили на два блюдца. Его удивлению не было предела. Пока омега анализировал, Крис успел выскочить из кабинета, чтобы проведать пациента. Чунмён остался со своими мыслями наедине, пытаясь собрать их в кучу. Его брата и Бэкхёна ждёт тяжелое испытание, которое им придётся пройти вместе, но смогут ли они это сделать? «Он здесь. Бён Бэкхён здесь. Мне же не послышалось? Нет, он точно сказал Бён Бэкхён. Стоп, ну может это другой…» Фамилия не очень-то частая, да и сочетание с именем… к тому же они находились за пределами Кореи, и вероятность того, что это был другой омега, ровнялась нулю. Ступор омеги продолжался вплоть до момента возвращения Криса в кабинет, он продлится бы еще дольше, однако альфа потряс Мена за плечо, выводя из транса. — Что-то случилось? Ты весь побледнел. — Ифань, сядь, пожалуйста, нам надо поговорить. После этой фразы Крис, как любой альфа, напрягся. Оно не удивительно, обычно ее говорят, когда происходит что-то серьезное. Проглотив ком в горле, Чунмён начал: — Скажи мне имя человека, к которому ты сейчас ходил. — Бён Бэкхён, а что случилось? — Погоди, сначала ответь на мои вопросы. Он же кореец? Как давно он у тебя наблюдается? — Да, кореец. Он у меня не наблюдается. Просто его врач ушел на пенсию, а я единственный был свободен. Видимо, теперь он будет моим. Это все вопросы? — А у тебя есть его медицинская карта? Или карта ребенка? — Хм… В регистратуре, но я скоро за ней пойду, надо кое-что там написать. — Ты можешь дать ее мне? Мне надо ее полистать. И еще… Мне надо встретиться с Бёном. Это возможно? — Чунмён, во-первых, я не могу дать тебе карту. Там содержится личная информация пациента, которая строго не разглашается, ты же знаешь, какие могут быть последствия твоего неожиданного интереса, если ты не являешься сотрудником нашей больницы. Во-вторых, нет, не можешь. Сегодня точно, он еще полностью не отошел. Роды были тяжелые, он сильно нервничал, ты только усугубишь ситуацию, а оно мне не надо. В-третьих, что, блять, происходит? Потрудись-ка объяснить, дорогой. — Если я расскажу, ты дашь мне карту, разрешишь к нему пойти? — Да, но только под моим наблюдением и в пределах моего кабинета, и сегодня ты точно не сможешь просмотреть его данные и уж тем более встретиться с ним, это очень опасно. — Хорошо, тогда слушай. Рассказ омеги был относительно недолгим. Он рассказал, что Бэк был работников его компании, что после деловой поездки он пропал, а брат мучился, но ничего не говорил младшему. Хотя Чунмён прекрасно видел, как страдал Сехун. Он даже пару раз пытался вывести его на разговор об омеге, но все было тщетно. Рассказал обо всех переживаниях, которые гложили все это время, и с трудом выдержал, чтобы не проронить слезу. Брат — единственный человек, который не отвернулся от него и ни за что не бросит его на произвол судьбы. Да, может быть, он чересчур холодный, да, загруженный работой, но для него сможет найти время. Они — единственное, что у них есть, не считая их истинных пар. Чунмён готов пойти чуть ли не на всё, чтобы осчастливить человека, который дал ему возможность жить и быть тем, кем он является. Он должен отплатить ему той же монетой. — Вау, да уж… — только и произнес альфа. — Ну теперь мне более-менее понятно, почему он сбежал, хотя все равно не до конца. — А вот я понимаю, — возразил Ву, и поймав вопросительный взгляд, начал объяснять. — У Бён примерно 9 месяцев назад была течка. Скорее всего ребенок был зачат в это время. И видимо он от твоего брата Сехуна, потому что если бы это был кто-то другой, то Бён бы так не рыпался, не уехал бы сюда, в другую страну. Об этом не думал? — Неужели мой брат настолько противен ему? — Не думаю, скорее всего он просто испугался, что твой брат его бросит или сделает что-то похуже. Все-таки он влиятельный, да и выглядит как кирпич. Плюс, у него была течка, а вы в это время не всегда адекватно мыслите, да и к тому же они, как я понял по твоему рассказу, истинные, а это значительно повлияло на процесс. — В твоих словах его смысл. Так ты дашь мне карту? И скажи, когда я смогу его навестить? — Дам, дам. Не бушуй. Навестить? Хм… Завтра или послезавтра, — крайние слова очень сильно расстроили омегу, что не скрылось от внимательных глаз Ву, — но если ты так хочешь его увидеть, то можешь взглянуть из коридора, но только чтобы он не заметил, иначе начнет нервничать, а ему это противопоказано, швы могут разойтись, да и после этого он очень слаб даже для того, чтобы ложку в руке держать. — Ах… спасибо тебе, Ифань, — омега запрыгнул с поцелуями на своего альфу. — Ну, вот его палата, — сказал Крис, указывая на комнату, — ты можешь глянуть на него только отсюда, потому что если он тебя сейчас увидит, то начнет переживать, а ему нельзя. — Да, конечно, я это понимаю, и ты мне об этом не перестаёшь бубнить. Я просто хочу посмотреть на него. Омега подошел к двери чуть ближе, благо она была приоткрыта. Между дверью и косяком была маленькая щель, но ее вполне хватило, чтобы увидеть парня с малышом на руках. Бэкхён так красиво и мило с ним смотрелся, что Мён не мог оторвать взгляд. Он рассматривал Бёна и с каждой секундой все больше и больше удивлялся. Омега почти не поменялся за 9 месяцев, разве что стал более пухлым, но это его даже красило. А ребёнка, покоившегося на руках омеги, Мён, к сожалению, не мог нормально рассмотреть, но был уверен, что он взял лучшее у своих родителей. Пока О рассматривал Бэка и своего племянника, у него на душе было так спокойно, так хорошо, что приятная волна разлилась по всему телу. Счастье переполняло омегу, и сейчас он ещё больше захотел малыша, видя, как сияют глаза Бёна, когда он смотрит на крохотный свёрток в своих руках, как расцветает на его уставшем лице счастливая, полная необъяснимого тепла и света улыбка, способная, кажется, растопить любой лёд. Вот почему Сехун полюбил его. Не из-за того, что они истинные, а за неоспоримое изящество, выражавшееся в каждом его движении, за теплоту во взгляде и обворожительную улыбку. Он представлял, как расскажет брату. — Малыш, прости меня, пожалуйста, — сказал еле слышно Бён, и только сейчас Чунмён понял, насколько омега слаб, — прости, что у тебя нет отца. Я так боюсь говорить ему о тебе. Ты не подумай, он хороший, добрый, заботливый, очень любит твоего дядю Мёна, но боюсь, что сейчас мы будем ему только мешать своим присутствием в его жизни. Возможно, когда-нибудь я вас познакомлю, и ты поймёшь, насколько он у нас замечательный, а сейчас давай спать… Дверь в палату скрипнула и заставила Бэка отвлечься от ребенка, но, списав всё на сквозняк, омега вернулся к малышу. От него исходила живительная сила и уверенность, несмотря на то, что он пережил, он — олицетворение стойкости и красоты, как подумал на тот момент О. Он никогда не думал, что будет так любоваться кем-то, кроме своего отца и брата, но ошибался. Омега стоял по ту сторону двери, по его щекам лились крупные слёзы, а на душе будто начали скребсти кошки. Ему было так жаль Бэка, и только сейчас он понял истинную причину его побега. Этот омега просто боялся. Боялся такого влиятельного и серьезного Сехуна, боялся, что он что-нибудь сделает с ним, а еще хуже — с ребёнком, ведь тот с первого дня показал себя холодным человеком, который бежит лишь за деньгами и могуществом на рынке. Мён винил себя. Винил, что плохо искал, что приложил недостаточно усилий, чтобы отыскать его, и, может, сейчас бы все вышло совсем иначе. К омеге подошел Крис и обнял его за талию, нежно поглаживая, чтобы успокоить, но истерика совсем завладела бедным омегой. — Что случилось? С ним что-то не так? — Нет, — всхлипывая и роняя слезы на чужую рубашку, выглаженную утром его же руками, ответил Мён, — он прекрасен. Это с нами всё не так. Неужели мы правда так выглядим в его глазах? Мы же своей маской напугали бедного парня. Господи, Ифань, что мне сделать? Я… Нет, мы с Хуном во всём виноваты… — Так… Тихо, — вытирая влагу с лица, ответил Ву. — Посетить его ты сможешь только послезавтра, не раньше, ему нужно более-менее восстановиться, но я думаю, в его случае даже этого будет ничтожно мало. Позвони Сехуну и расскажи ему всё. Если ему важен этот парень и ребенок, он примчит сюда не задумываясь. Если нет, то ты к нему не пойдешь. Я не дам трепать ему нервы. Ты меня понял? — Да, я сейчас же позвоню Сехуну. В Корее уже глубокая ночь, а у Сехуна первая ночь дома, вне офиса, за этот проклятый месяц. Наконец-то он освободился от этих контрактов и договоров, от встреч и заседаний, которые уже стояли ему поперёк горла. Альфа лежит в домашних брюках на огромной кровати, осознавая, что ему холодно, хотя в квартире и на улице довольно теплая погода. Все эти девять месяцев Сехун грузил себя работой и почти не отдыхал, чувствуя себя чертовым роботом. Спал только когда сил совсем не оставалось, просто отключался, а потом просыпался, быстро умывался и снова пахал. За эти месяцы компания стала еще более могущественной: появились новые партнеры, наладились дела с Китаем. Все вроде бы хорошо, но что-то тревожит альфу, не даёт сделать и вдоха, будто предвещая что-то. Гробовую тишину прерывает телефонный звонок, который эхом отражается от пустых, необжитых стен комнаты. Он немного раздражает альфу, потому что какой придурок будет звонить в три часа ночи, именно, черт его дери, в его единственный, так скажем, выходной, но когда О увидел имя звонившего, его настроение резко поменялось, потому что этот человек слишком много для него значит, разговоры с ним нужны ему, как кислород. — Алло, Сехун, я, конечно, понимаю, что сейчас поздно, и ты дрыхнешь в своей огромной постели, но я должен тебе это рассказать именно сейчас. Ситуация не требует отлагательств. — Мён, у тебя такой встревоженный голос. Что случилось? — Бэкхён, — внутри О после произнесённого имени, будто все обрывается, и легкие свинцом сводит, что вздохнуть до невозможного тяжело. — Я нашел его. Кажется, внутри альфы что-то начало таять, в душе разливалось некое спокойствие. Его Бэкхён жив, цел. Он сейчас рядом с Мёном. —… — Я понимаю, что у тебя шок, и ничего нормального и адекватного ты мне вряд ли скажешь, поэтому слушай меня внимательно. Бэкхён сейчас в Китае. В Пекине, в больнице, где работает Крис, — омега на пару секунд прервал свою речь, чтобы собраться с мыслями, — он родил. На этой фразе что-то в мозгу Хуна щелкнуло, что-то переменилось. Он сжал телефон в руке крепко, боялся моргать, думая, что всё это лишь сон, и через пару секунд он проснётся, но нет, всё реально. — Это твоей ребенок, Сехун. Твой ребёнок, — проговорил он, протягивая каждый слог. — Бэк родил сегодня, и посетить его можно будет только послезавтра. У тебя есть всего лишь сутки на то, чтобы решить, хочешь ты быть с ним или нет. Если ты согласен воспитывать своего сына с Бэкхеном, то обязательно приедешь к нему, и вы сами поговорите обо всем. Ты меня понял? — Д…да. — Знай, что он любит тебя. Я слышал, как он говорит это своему ребенку, вашему общему ребёнку. Сехун, прими решение. Надеюсь, что ты не ошибешься в своём выборе. Спокойной ночи. — Спокойной, — на автомате ответил Хун, а телефон с громким звуком упал на пол. «Он родил. У меня есть ребенок. Мой омега родил» На самом деле, Сехуну даже думать не надо было. Он знал, что любит Бэкхена больше всего на свете, и готов даже жизнью для него пожертвовать, чтобы тот был счастлив и простил его. Он влюбился в него буквально за две недели. А может это была любовь с первого взгляда? Глупо и романтично, но, пожалуй, так и есть. — Билеты в Пекин, — проговорил Сехун, — на завтрашний вечер. Купить. Забронировав гостиницу, оставив Минсоку сообщение на автоответчик и уладив еще некоторые дела, Хун отправился спать. — Ты уверен, что Сехун придет? — спросил Крис. — Знаешь, я уже ни в чем не уверен, — допивая кофе, ответил ему Чунмён. *днем ранее* — Доброе утро, малыш. Надеюсь, что ты хорошо спал, — склоняясь над люлькой, сказал Бэкхён. В ответ ребенок разлепил глазки и сладко зевнул, вытягивая ручки, и милее картины он, кажется, ни разу в жизни не видел. Омега мог часами любоваться своим чудом, но врач не позволял ему вставать и долго держать ребёнка на руках из-за швов, которые могли разойтись из-за лишней нагрузки. — Ха-ха, ты такой милый… — О, доброе утро, мистер Бён. Вы уже проснулись? — в палату залетел медбрат. — Я сейчас доктора Ву позову. Через пару минут в палату вошел Крис. Вид в него был, мягко говоря, неважный. Альфа всю ночь торчал на работе, это можно было понять из-за темных кругов, осевших под его проницательными глазами. Сначала он разговаривал с Чунмёном про Сехуна, узнавал этого человека с новой стороны, а не как печатали о нем местные журналы и газеты, потом пошел за картой Бэка и ребенка, заполнил в ней кое-что, а потом покемарил пару часов, чтобы утром мозг мог более-менее функционировать, потому что он точно знал, что его ждёт непростой день, полный событий. — Доброе утро, доктор Ву. — Доброе, мистер Бён, — вяло, но дружелюбно сказал альфа. — Как ваше самочувствие? — мужчина подошел к ребенку и начал осматривать его. — Моё? Вроде нормально, только таз и поясница немного побаливают, а так всё, — закончив осмотр малыша, Ифань подошел к Бэку, чтобы и того внимательно осмотреть. Да, может, он и поправился во время беременности, но сейчас он начал стремительно худеть. Омега практически ничего не ел, ссылаясь на то, что он попросту не хочет, а в его положении это могло быть чревато последствиями. — Что ж… С ребенком все хорошо, с вами пока тоже, но вам нельзя его таскать, иначе швы разойдутся, вы меня поняли? Если надо прокормить, зовите работника. Он поможет. — Хорошо. — Я приду к вам завтра утром, вечером тоже будет обход, — подытожил Крис. — И, Бэкхён, поешьте, пожалуйста, позаботьтесь о себе и о своём ребёнке. — Алло, скажи мне номер его палаты, — запыхаясь, говорил в трубку Сехун. — Ты уже в больнице? Давай я приеду и провожу? — Нет, я его сам найду. Просто скажи номер, Мён. — 612, это на 6 этаже. Кстати, символичная цифра, не думаешь? — Сейчас не до подколов, братец. Ладно, спасибо за информацию, я пошел. Сехун несся как угорелый, сначала к лифту, а потом, поняв, что ждать его бесполезно, побежал по лестнице. Шесть этажей пролетели как один, а в голове пульсировало «только не останавливайся, только не останавливайся, ещё совсем чуть-чуть», и вот альфа уже стоит перед заветной дверью, и лишь она разделяет альфу, его омегу и ребёнка, которого, Сехун уверен, он будет любить до безумия, как и его папу. Пару минут он переводит дыхание, еще какое-то время мнется и прикидывает, как лучше начать диалог. «Аааааа! Какой в этом смысл? Все равно всё забуду. Главное — не трусить. Я приехал сюда, чтобы доказать свою серьезность. Я же правда люблю его. Не будь тряпкой, О Сехун!» Стук в дверь и тихое «войдите» с той стороны…