Призраки прошлого

Миюки нашел его сразу. Наверное, потому что отлично знал, где Мэй может быть, ведь он часто приходил сюда, в уединенный уголок старого городского парка, где, как он говорил, мог отдохнуть от неугомонной суеты и толкотни большого города. Но притащиться сюда следом за ним в одиннадцать часов вечера, это, по меньшей мере, глупость. А по большей — безумие. Что Миюки собирался ему сказать? Что вообще можно сказать человеку, который был так близко к своей мечте, но упустил ее? Когда Миюки узнал о поражении Инаширо, он испытал такую горечь, будто это его команда проиграла. Кошиен был общей мечтой всех бейсбольных школ, и Миюки разделял чувства Мэя. Все-таки не чужие люди… Мэй, как и ожидалось, сидел на любимой скамейке и, глядя себе под ноги, ковырял землю мыском ботинка. Миюки выдохнул и подошел ближе. — Привет. Мэй вскинул на него глаза и замер в изумлении. — Ты что здесь делаешь? — Просто гуляю, — соврал Миюки. На самом деле он уже и забыл, когда в последний раз просто так гулял где-нибудь. Мэй посмотрел в упор, пристально, внимательно, проникающим в душу взглядом. — Не ожидал тебя здесь увидеть… — Почему? — улыбнулся Миюки. Мэй усмехнулся, качнул головой. — Тебе и раньше не нравился этот парк. С чего бы тебе полюбить его теперь? Миюки опустил взгляд, в груди что-то дрогнуло. Сразу вспомнился тот вечер — такой же душный. Этот угрюмый, старый парк, эта же лавочка… Черт побери, какое мерзкое, отвратительное ощущение дежавю. Они вздорили, ругались, бросали друг на друга негодующие взгляды и, будто исчерпав лимит терпения, перешли к обсуждению того, что давило на них грузом и терзало душу. Тогда разрыв показался логичным завершением отношений. А банальное «не сошлись характерами» — привлекательным оправданием. Они не виделись целый год. Оба чересчур упертые, упрямые, чтобы сдаваться и уступать. Миюки кашлянул, разрывая паутину тишины. — Что думаешь делать дальше? — спросил он. Мэй пожал плечами и надолго замолчал. Миюки никогда не думал, что молчание может быть таким удушающим. Каково это — осознавать, что твоя команда вылетела с чемпионата из-за того, что ты не справился? Миюки нахмурился. А ведь этот год для Мэя выпускной. Значит, другого шанса все исправить уже не будет. — Это была достойная игра, — подбирая слова, сказал Миюки. Мэй вздрогнул, напрягся, ощетинился, окинул острым, как бритва, взглядом. — В поражении нет ничего достойного, — процедил он сквозь зубы. Миюки вздохнул. Похоже, попытка завести добрый дружеский разговор с треском провалилась. Накаляя и без того натянутые нервы, в кармане завибрировал телефон. Миюки выдержал бесконечно долгую минуту нервной дрожи вдоль позвоночника, поправил очки и через силу улыбнулся. — Тебя еще могут позвать играть в профессиональную лигу. Ты хорошо себя зарекомендовал. — Ты издеваешься?! В кармане настойчиво продолжал вибрировать телефон. Несколько секунд Мэй просто смотрел Миюки в глаза, наконец, не выдержал, спросил. — Ответишь? Миюки достал телефон, нажал на отказ, даже не взглянув на дисплей. Мэй фыркнул и отвел взгляд. Наигранная улыбка мгновенно сошла с его лица, сменившись гримасой брезгливости. — Курамочи? Миюки просто кивнул. Какого черта Мэй такой проницательный? Одно-единственное слово — и между ними непреодолимая пропасть. Не к месту проснувшееся чувство вины задрожало в груди гулкими ударами сердца. О том, что Миюки начал встречаться с Курамочи, Мэй узнал случайно. От постороннего человека. Глупо, но почему-то Миюки до сих пор испытывал чувство неловкости из-за этого. Будто в чем-то провинился. — Я, пожалуй, пойду, — Мэй встал, одернул штанины. Миюки снова кивнул, словно на автомате, и отступил на шаг, увеличивая между ними расстояние. Как тогда, год назад. Но что-то продолжало держать его, связывать тугим узлом. Слишком много было воспоминаний. Их не сотрешь так просто, не выбросишь. — Рад был тебя увидеть, — сказал он с облегчением от того, что не пришлось лгать, не пришлось выдавливать из себя остатки вежливости, которой в Миюки и без того не много. — Я тоже… — глухо ответил Мэй. Он еще несколько секунд стоял напротив, словно борясь с желанием остаться, потом натянуто улыбнулся, развернулся и пошел прочь. Горячо и быстро застучало сердце, отдаваясь молотом в ушах. Миюки ведь пришел поддержать Мэя, так какого черта стоит и тупо смотрит ему в след? Нужно догнать, догнать, пока не поздно, пока та пропасть, что и так уже разделяла их, не стала роковой бездной. — Постой! — позвал Миюки. Мэй обернулся, передернул плечами. Он всегда так делал, когда нервничал. Еще одно бессмысленное воспоминание о прошлом. — Давай я угощу тебя ромовым мороженым. Это было меньшее, что он мог для него сделать. Мэй вздрогнул, и это не укрылось от взгляда Миюки. Сердце пропустило один тревожный удар, затем — еще один. Миюки вдруг подумал, что Мэй молчит, потому что не знает, как отказать, но тот вдруг улыбнулся, едва заметно, самым уголком губ. А затем согласно кивнул.