Та, что смотрит на нас с высоты

Люди. Какие они жалкие. Похожи на букашек. Такие же маленькие и глупые. Все время суетятся, что-то делают. Зачем? Разве они не видят, бегая на задних лапках вокруг начальства, политиков, богачей, как смешно они выглядят? Собачки на выставке. Еще не умерев, уже заботятся о будущей жизни. Отдают деньги, время, усилия на то, чтобы получить билет в Райский сад. А нет его, этого билета. Нет, не было и не будет. Потому что и сами продавцы уже давно погрязли в луже алчности и порока. Лужа глубокая. Вязкая жижа тянет на самое дно. А люди этого не замечают. Продолжают куда-то бегать, что-то делать. Забавно, не так ли? Зачем им все это? Они умрут. Умрут их дети, внуки, правнуки. Останется лишь прах. Серый прах, который потом развеет ветер. Та ниточка, которую они плетут с начала своего рода, может легко оборваться. Зачем? Зачем? Зачем они продолжают суетиться? Зачем делают друг другу гадости? Все равно они все умрут. Рано или поздно. — Мама! Мама! Мама не придет. Никогда. Но ребенку не понять этого. И никто не объяснит ему, где его мама. И почему он теперь один. И почему он стоит в этом странном месте с мраморными фигурами, крестами и полукруглыми плитами. Никто. Люди. Бегают там внизу. Плачут, радуются. Иногда все вместе. Странные существа. И чувства у них странные — слишком уж сильные. Только тронь — заденешь тонкую струну внутри них. И тогда человек сломается. А их потребности в питье и пище? Глупость несусветная. Город давит. Полуденное солнце жарит нестерпимо. Тишина. Душно. Хочется хоть глоток свежего воздуха. В опустевших домах тоже тихо. Лишь изредка скрипят ставни. Скр-скр. Маленькая девочка бредет по безлюдным улицам. Прикрывает глаза рукой, чтобы лучи так не били по ним. Где люди? Где? Пить… Где вы? Воды… Пожалуйста, отзовитесь! Тишина. Гулкий стук падающего тела. Она не проснется. Так будет лучше. Интересно, что бы они сказали, если бы увидели свой конец? Испугались бы? Заплакали бы? В любом случае, уже все равно. Ничего не изменить. Этот мир потерян. Серый. Везде серый. Пыль на остатках зданий серая. И пыль, лежащая на некогда зеленой траве, тоже серая. Везде только серая пыль. Стоя на руинах этого мира, она рассмеялась. Люди были такими забавными. Наблюдать за ними было… весело. Да, весело. И все же, они были такими жалкими.