Болезнь

      Каждый из нас проживает день за днём, даже не догадываясь, что он болен. Болезнь поражает нас сразу же, как только мы приходим в этот мир мокрые от крови, сморщенные, красно-синие и истошно вопящие. Она развивается с нашим первым словом, шагом, действием. На протяжении всей жизни мы упорно игнорируем болезнь. «Это от недосыпания», говорим мы, «это стресс», оправдываемся мы, «это просто усталость», выгораживаемся мы. И ошибаемся, избегая очевидного. Всю жизнь мы постоянно куда-то спешим. «Вы не могли бы ехать побыстрее? Я опаздываю на работу» — слышит таксист. «Прошу вас, быстрее, у меня завтра важная встреча. Мне необходим этот костюм» — слышит сотрудница химчистки. «Скорее, у моей жены уже начались схватки» — слышит диспетчер скорой помощи. Мы все спешим, попадая в одно место — в собственный гроб. Вы, таксист, сотрудница химчистки и диспетчер скорой помощи — каждый из вас в конечном итоге окажется в могиле.       Но спешка не загонят нас на тот свет. Это всё болезнь. Её невозможно обнаружить, ни один современный прибор третьего тысячелетия не выявит её в вашем теле. Вы живёте, даже не подозревая о том, что же вас убивает. Пока вы не изолированы от этой напасти, пока вы добровольно находитесь в этом злосчастье, вы остаётесь больны. С каждой минутой в вашем теле размножаются паразиты, благодаря которым вы на шаг ближе к гробовой доске.       Мой отец посвятил свою жизнь одной финансовой компании, пока однажды не спрыгнул с моста. Уверен, он тоже был болен, как и каждый из вас. Люди перешёптывались, узнав о его самоубийстве, и повторяли: «Говорят, в машине сидел мальчик». Я слышу их голоса, я вижу их прикрытые ладонями рты и подозрительно прищуренные взгляды. Во сне ли? Наяву ли? Сложно сказать. Болезнь поражает меня сильнее, чем я думал. Я о ней и не подозревал, пока не оказался здесь.       Этот Хогвартс в Альпах я считал посмешищем и домом престарелых. Лишь проведя время здесь, и встретив её, я убедился, насколько я болен. Доктор предупреждал меня, но я лишь усмехнулся ему в лицо. Она сказала мне, что отсюда не уехать, но я и ей усмехнулся. А ведь она была права.       — Роланд, — я слышу её голос и чувствую прикосновение к плечу. Стакан в моих руках заметно затрясся. — Я тебе верю. Верю, что с этим местом что-то не так. Мне так страшно, Роланд… — её голос срывается, но она продолжает. — Мы можем уехать отсюда, сбежать. Твои друзья из Америки могут нам помочь.       Я чувствую, как она возбуждённо дрожит. Её пальцы впились в моё плечо, рот приоткрыт, а глаза округлены то ли от страха, то ли от этого захватывающего плана. Честно говоря, я с самого начала слабо понимал, как устроена Ханна.       Я отпил немного воды из стакана. Мои губы дрогнули, а затем растянулись в улыбке.       — И кому придёт в голову бежать из этого чудесного места?