Какая к черту свадьба, Агрест?!

— Стоять! Маринетт замерла на месте, не понимая, почему ее не прогнали или не приказали наказать. Но нужно повиноваться, Адриан — хозяин. Дюпен-чен медленно обернулась, смотря на блондина выжидающим взглядом. Даже в непробудной темноте улыбка на лице парня была видна. — Да, господин. Вы чего-нибудь хотите?–спросила Маринетт, стараясь не выдать своего страха и раздражения. Агрест младший широко ухмыльнулся, вставая со своего кожаного кресла. Он медленно, тихими шагами, подошёл к тумбе и начал зажигать ещё свечи. Вскоре вся комната оказалась освящена тусклым светом. Маринетт поспешила отвести глаза, когда увидела в каком виде перед ней предстал ее хозяин: по пояс оголенный, с полотенцем на бёдрах и мокрыми, прилипшими ко лбу, волосами. Щеки девушки моментально приобрели розоватый оттенок, что не укрылось от Адриана, и он, плавными шажками, направился к смущающейся Дюпен-чен. — От кого ты убегала?— спросил он, оказавшись в притык к Маринетт, и едва не столкнувшись с ней лбами. Забавно, однако. — Вам послышалось, господин Адриан. Я пришла сюда, чтобы убраться, —соврала Дюпен-чен, стараясь не смотреть в зелёные, словно кошачьи, глаза. Разбойник тихо рассмеялся, привлекая внимание девушки снова на себя. Ну не может же она сказать, что охранники Агреста хотели ее изнасиловать! Ее же тогда накажут за клевету, ведь слова обычной служанки даже не воспримут в серьез. — Ты считаешь меня идиотом? — спросил блондин, кладя руки на плечи Маринетт, и ей показалось, что полотенце, которое прикрывает его достоинство, вот-вот упадёт на пол. — Почему ты не у себя в комнате? Дюпен-чен вздохнула, понимая, что своему господину лгать нельзя. Его брат потом все расскажет. Стало страшно за себя и за Бриджит. Как она там? Может быть Агрест старший уже закончил и можно попытаться вернуться в свою комнату. Но Адриан-то ее не отпускал. Только Маринетт снова хотела солгать насчёт того, что она просто шла убираться, как вдруг блондин задал ещё один вопрос. — У тебя было много мужчин?— Дюпен-чен была готова провалиться на том же месте. Конечно у неё никого не было, идиот! Маринетт прикусила губу и снова опустила глаза в пол, не желая отвечать на столь интимный вопрос. Послышался смешок, а затем Адриан приподнял подбородок девушки рукой, заглядывая той в глаза. — Ну так что, не против удовлетворить своего хозяина? — тонкие запястья оказались во власти сильных ладоней, и Маринетт сжалась изнутри, ожидая своей участи. Хлоя, конечно, была той ещё тварью. После смерти отца к ней понаехали женихи со всех уголков страны, и ясное дело, что на самом деле Буржуа их не привлекала. Их манили деньги, огромные дворцы и тысячи слуг, который Хлое так заботливо оставил в наследство отец. Девушка, ясное дело, отказывалась от ухаживаний кавалеров, пытаясь их не обидеть, она предлагала служанок, которые якобы могли удовлетворять их, когда они захотят. Мужчины соглашались, и таким образом великое поместье Буржуа через некоторое время стало напоминать бордель, который, конечно же пользовался большим спросом. И похоже, даже Чёрные всадники были в этом заинтересованны. Маринетт вскрикнула, когда ее бросили на мягкую поверхность кровати. Она попыталась отползти от назойливого господина, но тот схватил ее за лодыжку и притянул обратно, при этом пытаясь стянуть вельветовое платье с изящного тела. — Ну чего ты, малышка, не в первой, хочешь, я заплачу?—проговорил Агрест, наваливаясь сверху на беззащитную брюнетку. Маринетт поняла, что плачет. Она столько лет прослужила самой противной девушке на свете, которая периодически ее изнуряла своими приказами, но что б так унижать ее!... Неожиданно в глаза бросилась бутылка, которая стояла на прикроватной тумбе, сверкая от свечного света. Бутылка от красного дорогого вина, которое хранилось в винном подвале. И Маринетт поняла, что ее господин пьян. Боже, как это мерзко. Адриан поцеловал девушку в шею, надеясь услышать стон, как это было с другими девушками, которых он хотел. Но Маринетт не издала ни звука. Блондин недовольно цыкнул. — Чего, не нравится, а других мужиков обслуживала. Шлюха! — грубая ладонь коснулась нежной щеки, и Маринетт снова вскрикнула. От боли. Все знали, что разбойники жестокие люди, но чтоб настолько... Адриан беспощадно бил по хрупкому телу кулаками и ладонями. Он имеет право, он — господин. Кровь медленно вытекала из разбитого носа, перемешиваясь со слезами, а Дюпен-чен боялась лишний раз вздохнуть громко, дабы не разозлить хозяина ещё больше. Платье на стройном теле было порвано в некоторых местах. Адриан тихо зарычал и было хотел снова ударить бедную омегу, как вдруг дверь в комнату открылась, и во внутрь вбежал Феликс. Агрест старший быстро среагировал и поспешил оттащить брата от напуганной служанки, попутно скрутив его руки за спиной. Маринетт так и осталась лежать на постели, истекая кровью. Чувствовала она себя очень плохо. — Адриан, блядь, ты пьян. Остановись! — Феликс разозленно вырвал у брата бутылку с вином, но Агрест младший лишь недовольно пробурчал что-то о том, что он захватил эту землю и ему здесь командовать. Феликс раздраженно выдохнул и направился к двери. Дюпен-чен снова сжалась, боясь, что Адриан снова набросится на неё. Но парень неожиданно упал на пол и громко засопел. Через пару минут в комнату вбежала Бриджит, а вслед за ней зашёл и Феликс. Маринетт медленно подхватили на руки и куда-то понесли. Вскоре девушка оказалась в комнате, но не своей. Но увидев родной взгляд бирюзовых глаз, Дюпен-чен успокоилась, понимая, что все это сделала Бриджит. А ещё синяк на шее говорил о том, что они с Агрестом старшим хорошо проведут оставшуюся часть их жизни вместе. С момента того происшествия прошел почти месяц. Маринетт пыталась не попадаться на глаза Адриану, всячески избегая его. Дюпен чаще стала оставаться на кухне, мыть посуду, готовить —лишь бы не попадаться ему на глаза. Казалось, что Агрест младший ничего и не помнил, но на самом деле он помнил все. Вина, за избиение ни в чем ни повинной девушки, преследовала его везде. А ещё он переселился в другую комнату, чтобы когда он спал на кровати воспоминания его не тревожили. Маринетт не понимала, чем заслужила такую участь. Это была не первая попытка изнасилования, и не последняя. Девушка старалась чаще сидеть у себя в комнате, чтобы не попадаться в поле зрение альф. Бриджит постоянно прибегала к сестре, то и дело спрашивая, сможет ли та сшить ей свадебное платье, потому что знала, что Маринетт —мастер на все руки.Дюпен-чен старшая была очень рада за сестру. Всё-таки Феликс оказался хорошим парнем и после ночи, проведённой вместе, он сделал Бриджит предложение, и та согласилась. А свадьба-то уже завтра! И теперь замок стал похож на муравейник: все бегут куда-то, сбивают с ног друг друга, да и на кухне тоже творилось чёрти что. Маринетт не досталось работы, поэтому девушка удалилась к себе в комнату и легла спать, чтобы выспаться перед свадьбой сестры.

***

Маринетт не помнила, как все произошло. Она просто проснулась посреди ночи, голая, укутаная в белую простынь, со смазкой, которая залила всю постель. Девушка проклинала свой организм, который все постоянно портил. Теперь идти на свадьбу Бриджит, тоже самое, что и на расстрел. Очень плохо, очень! Дюпен-чен застонала, чувствуя своё возбуждение. Холодная простынь немного холодила кожу, словно пытаясь сдержать желание. Но нет... Девушка вздохнула, пытаясь сползти с кровати на пол, где лежало разорванное пополам платье. Мда. Теперь понятно, что испытывала Бриджит, когда хотелось альфу. А теперь он у неё есть, а у Маринетт нету. Напольные часы показывали половину третьего, а значит скоро нужно будет идти и помогать Бри одеться и сделать причёску. Ну как она пойдёт в таком состоянии?! Маринетт медленно поднялась на ноги и, покачиваясь из-за стороны в сторону, направилась к зеркалу. Простынь то и дело путалась под ногами, поэтому девушка несколько раз шлепнулась на пол. Снова громко простонав, Дюпен-чен решила не вставать с холодного покрытия. Сил не было вообще. Течка усилилась и Маринетт в который раз пожалела о том, что рядом с ней нет альфы. Почему-то сразу вспомнилось происшествие в комнате у Агреста. Его запах был каким-то непонятным: смесь зелёных, как его глаза, яблок и что-то еще, кажется...чай? Да, именно чай, причём чёрный, сладкопахнущий. Маринетт всегда задумывалась о запахах других омег и альф. Она, конечно, предполагала, что они необычные, но что б настолько!... Сама Дюпен-чен пахла ежевикой, цвет которой был схож с ее глазами. Интересно, не правда ли? За дверью послышались шаги, которые заставили омегу вздрогнуть и попытаться встать с пола, но ноги отказывались держать свою хозяйку, поэтому девушка осталась лежать на полу, надеясь, что нарушитель ее спокойствия поскорее уйдёт. Но, похоже, тот не спешил. Сначала за стеной послышался вдох, затем какой-то бубнеж, а потом негромкое мужское рычание. Маринетт принюхалась, пахло альфой. Организм среагировал сам по себе, заставив течную омегу снова застонать и предпринять попытку подняться, но запутанные в простынь ноги не позволили этого сделать и Маринетт снова упала на пол. За дверью снова послышалось рычание, а затем ручка начала дергаться, словно кто-то пытался проникнуть в комнату. Пальцы на руках Маринетт рефлекторно сжались от страха. Осознание того, что какой-то альфа хочет взять ее, пугало. — Маринетт, открой, —раздалось по ту сторону двери, и девушка вздрогнула. Адриан просто хотел пройтись ночью по поместью, но в итоге, пленённый сладким запахом ягод, оказался у комнаты Дюпен-чен. Блондин не мог сдержать рычания, пытаясь открыть мешающую ему дверь. Маринетт пахла просто крышесносно, что лишь подстегивало возбуждение парня. Произошедшее месяц назад все ещё не давало ему покоя. Феликс ему все рассказал. И сейчас, стоя напротив комнаты Маринетт, откуда доносился сладковатый запах, Адриан не мог сдержать своё желание. Хотелось выломать эту чертову дверь, взять свою омегу, затащить ее в постель, пометить и никогда больше не отпускать. — Уходи, — раздалось в ответ, и Адриан не смог сдержать недовольного сопения. Вот упрямая омега! Агрест младший вздохнул. — Тогда я выломаю эту чертову дверь! Блондин отошёл на несколько шагов назад, а затем разбежался и ударил ногою по двери. Она жалобно скрипнула, а железные петли громко звякнули. Юноша снова разбежался и повторил удар. Нижняя петля сломалась пополам от такого напора, и дверь упала, держась лишь на одной опоре. Адриан хищно оскалился, входя в комнату. Увидев Маринетт, лежащую на полу, парень присел рядом и хотел погладить ее по голове, но брюнетка не далась и попыталась отползти назад, но запутанные в простынь ноги снова помешали. Адриан сдержал смешок. — Иди сюда, котёнок, — блондин встал на одно колено перед Дюпен-чен, словно собирался делать ей предложение, и медленно поднял на руки брыкающуюся омегу. Из-за мокрой простыни юноша едва не уронил Маринетт обратно на пол, а та лишь что-то недовольно пробурчала. — Прости меня. Дюпен-чен подняла удивленный взгляд на Адриана. Они вышли в коридор, где было прохладно, поэтому девушка неосознанно прижалась ближе к тёплому телу парня, вдыхая запах яблок. — За что? — Маринетт зарылась носом в воротник белоснежной рубашки. Возбуждение куда-то пропало, уступив место спокойствию. — Ну, тогда... Я был пьян,—немного замялся Адриан, пытаясь не показать своего волнения. Необузданное желание пропало. Запах ежевики обволакивал с ног до головы, заставляя чувствовать себя маленьким мальчиком, которому дали конфету. Блондин улыбнулся, не понимая, что с ним творится. Он заметил эту милую омегу ещё тогда, когда в зале собрали всех слуг замка. Феликс тогда засмеялся, мол, братец, совсем ку-ку, на служанку глаз положил. А сам к Бриджит ночью ходил, а теперь женится на ней. Медленно идя по тёмному коридору, Адриан не мог сдерживать улыбки. Маринетт, вымотанная за весь этот сложный день, да ещё и нежданной течкой, заснула на его руках, уткнувшись в шею. Смотрелось это довольно-таки мило. Блондин поудобнее перехватил девушку, и ускоряясь, практически перешёл на бег. Не хватало, чтобы его заметили с течной омегой. Дверь в комнату была открыта с ноги и поэтому сильно ударилась об стену, заставив Маринетт проснуться. Она, недовольно поморщившись, потерев глазки руками, недоуменно посмотрела на Адриана, когда тот положил ее на кровать и принялся стягивать промокшую простынь. — Убери руки, —прошипела Маринетт, вырвав ткань из рук блондина. Агрест младший вздохнул. — Я не хочу сделать ничего плохого,—проговорил он, садясь рядом.— Тем более ты сама этого хочешь. Дюпен-чен вздрогнула, когда юноша наклонился к ней, уткнувшись в шею. — Ты так сладко пахнешь, котёнок. Маринетт сжала челюсть, чтобы не ляпнуть ничего лишнего, за что ее могли бы её наказать. А так хотелось. — Что ты собираешься делать?—боязливо спросила она, когда Агрест младший навалился сверху, все так же пытаясь стянуть мешающуюся ему тряпку. Глаза его судорожно блестели, дыхание сбилось, а волосы оказались в полном беспорядке. Маринетт, конечно, побоялась этого признать, но выглядел он в тот момент сногшибательно. Неосознанно Маринетт тихонько застонала от такой мысли, отпустив край простыни. Проворно стянув белую тряпку с хрупкого тельца, Адриан улыбнулся, а девушка смутилась и было хотела потребовать простынь обратно, но ... — Ты такая красивая. Так бы и съел тебя, котёнок. Агрест склонился к маленькой груди девушки и сжал ее в ладошке. Маринетт громко вскрикнула, выгибаясь вперёд. Влажный язык прошёлся по одной груди, потом по другой, заставляя девушку чувствовать себя как в раю. Смазка снова потекла по бедрам, медленно падая на бордовые простыни. Адриан довольно муркнул, поднимаясь на уровень с Маринетт, так, чтобы было видно ее искажённое удовольствием лицо. Голубые глаза были широко раскрыты и с неописуемым желанием смотрели на блондина. — Можно мне поцеловать тебя? Не дав Маринетт опомниться и ответить, Агрест припал к алым губам, целуя страстно, но нежно. Дюпен-чен едва не задохнулась, но позже начала отвечать. Адриан снова муркнул, стягивая с себя штаны с рубашкой. Два голых тела соприкасались друг с другом,что лишь подстегивало желание. Адриан не помнил, как он поставив омегу к себе спиной на колени и вошёл. Он опомнился лишь тогда, когда Маринетт под ним содрогнулась и громко застонала. А затем внутри начал набухать огромный узел, который доставлял неудобства. А затем на бледной шее появилась метка. Альфа повернулся на бок, кладя рядом с собой Маринетт. Девушка порывисто дышала, пытаясь отползти от Адриана, но узел не позволил, поэтому Маринетт застонала от боли. — Котёнок, не дергайся, хуже будет,— раздалось за спиной Маринетт, а затем последовал поцелуй в плечо. —Устала? Дюпен-чен легонько кивнула и широко зевнула. Спать хотелось жутко, но для начала нужно разобраться в произошедшем. — Зачем ты поставил метку? — омега натянула одеяло до самого носа, скрывая румянец. Конечно, было стыдно. Это просто минутная слабость! Ничего больше... — Мы - истинные, так что ты от меня никуда не денешься, котёнок, —кровать несильно прогнулась, и это означало, что Адриан приподнялся. Он склонился к тонкой шее омеги и провёл пальцами по свежепоставленной метке. Его метке. — Ты мне нравишься, поэтому прошу, не отталкивай меня. Если хочешь, то я могу переселить тебя в другую комнату. Подальше от меня. Только прошу, не отталкивай. Маринетт поджала губы, чувствуя, что вот-вот расплачется. Это были такие... искренне слова. А ещё они истинные и у неё стоит его метка. Ох, чёрт, как все сложно! — Истинные? То есть я не смогу найти себе другого альфу? —дрожащим голосом спросила девушка, не понимая своих чувств. Адриан ей тоже понравился. Пускай разбойник, немного грубый и своенравный, но милый. А ещё он первый, во всех смыслах. — Нет, ты только моя. А теперь давай спать. У нас завтра свадьба,—проговорил Адриан, и Маринетт поняла, что тот улыбается. Только девушка сомкнула глаза, то услышала позади смешок и насмешливое «То есть ты не против?», до неё дошёл смысл сказанных слов. Стоп! Свадьба? У нас?! — Какая к черту свадьба, Агрест?!...