POV Хлоя
…И каждая последующая смерть страшнее и мучительнее предыдущей.
Когда я раньше думала о последней жизни, точнее о потере своей последней жизни, то моё воображение рисовало весьма мрачные картины. Ну, правда, я пережила авиакатастрофу, падение и башни, огнестрельное ранение, утопление… Мысли сами собой уходили в направлении — а что дальше? Тогда я не понимала, что «страшнее и мучительнее» не всегда означает нарастающую физическую боль. Это не обязательно фонтаны крови, запредельные страдания и оглушающие страхи — нет, я чувствовала, как теряю свою последнюю жизнь в тишине. И одиночестве. И если бы у меня был выбор, не знаю, какой вариант развития событий я бы выбрала. Что действительно ужасает — это осознание. Осознание, что на этот раз ты не начнёшь сначала. Ни через десять минут, ни через двадцать или даже час ты не очнёшься с мыслью, быть осторожнее и не тратить понапрасну свои «спасительские» жизни. Нет, смерть на этот раз есть смерть. Вероятно, оставшиеся в живых будут винить себя, это неизбежно. Но разве виноваты они, что я до последнего оставалась наивной дурочкой, не желающей снимать свои розовые очки? Что я продолжала верить ему? Разум мутнеет и мне всё сложнее концентрироваться на чём-то одном. Мама точно расстроится, когда вернётся из командировки. В голове еле заметно мелькает мысль, что руки тоже начинают неметь. Что за поганый яд он выбрал? Остается лишь надеется, что на по-настоящему отравленный поцелуй Майя ему не пережить. Зато остальные будут в безопасности. Мама, Эми, Пол… Алек. О, Господи, какой же глупой я была. Почему так долго обманывала его и саму себя? Я ведь и не любила Брайана вовсе, а тянулась к нему и отталкивала Алека по одной причине. Желания быть нормальной. Жить обычной жизнью. Эй, Хлоя Кинг, разве твоя жизнь хоть иногда попадала под определение обычной и нормальной? Может это и к лучшему, что я никогда не давала ему настоящего шанса? Возможно, так ему будет легче перенести мою смерть. Слышу, как кто-то выбивает дверь, и почему-то не сомневаюсь, что это он. Мой отважный Алек. Мой герой и спаситель. По моим ощущениям проходит меньше минуты, прежде чем я вижу твоё лицо перед собой. И когда ты успел подойти? — Эй, Хлоя, слышишь меня? Держись, скорая уже на подходе. Ты выкарабкаешься, слышишь, ты обязана. В ответ получается лишь вымученно улыбнуться. Я была не права. Ничто в этом мире не могло облегчить для тебя, Алек, весть о моей смерти. А значит, всё было зря. Долгие раздумья по ночам, брошенные в лицо обидные слова… Что ты вспомнишь после… всего? Как я бежала к Брайану, стоило тому позвонить? Мне бы хотелось встретить тебя в другой жизни, или как это называется в моём случае? В мире, где нет ни Майя, ни глупых Объединителе, ни чёртового Ордена, желающего истребить всё и всех, хоть немного отличающихся от них. Я была бы обычной девчонкой, которых в нашей школе тысячи, а ты бы непременно был Звездой. Таким далеким и непостижимым… Но обязательно всеобщим кумиром. Мы могли бы познакомиться в кафе, или школьном коридоре, а может, на стадионе во время перерыва футбольного матча с твоим участием… Всё это могло бы быть, но жизни внесла свои коррективы. И теперь ты вынужден смотреть, как я медленно, но верно умираю от яда, подсыпанного твоим вечным соперником. Девять жизней как один миг. Оглядываясь назад, я могу лишь сокрушенно качать головой на то, как глупо подчас я их теряла, насколько не ценила те маленькие моменты радости, происходящие со мной… с нами. Вдруг я необъяснимой четкостью понимаю, что хочу, чтобы ты знал. Знал, что я чувствую. Мне стоит недюжинных усилий поднять руку и прикоснуться к твоей щеке. В твоих глазах столько боли и страха за меня, за «несостоявшихся нас», что ты, наверное, не сразу понимаешь, что и почему я делаю. Эмоции меняются на твоём лице одна за другой. Настороженность, неуверенность, решимость. Яд пробирается всё глубже, и поэтому я сначала вижу, и лишь потом чувствую — ты целуешь меня. Возможно, слишком отчаянно и с явными нотками горечи, но меня это сейчас совсем не волнует. Это наш первый поцелуй, которого желаем мы оба. И последний. Я не могу сопротивляться. Сил просто нет. И я целую в ответ, осознавая, что с каждой секундой отравляю тебя всё сильнее. Отодвинувшись, ты пристально смотришь в мои глаза, будто ищешь ответы на что-то. Глупый, разве ты не понял? — Люблю… — удается мне выдавить из себя еле слышным шепотом. Недоверие, радость, боль. Ты передо мной словно открытая книга. В комнату вбегают люди, и это последнее, что я вижу перед тем, как провалиться в темноту.