Ради всего этого...

***

Галстук Джона с самого начала завязан идеально. Это несправедливо. Кажется, что Джон никогда не задумывается о том, как выглядит, но при этом ничем не примечательные джинсы каждый день так великолепно обтягивают его задницу, будто сшиты специально для него, обувь начищена до блеска, а волосы безупречно расчёсаны. Он овладел искусством возвеличивания обычного. Это меня нервирует. Я видел, как пять минут назад в гостиной он застёгивал свой лучший пиджак, заставляющий его плечи выглядеть потрясающе. Джон мне подмигнул, и я покраснел. Джон ждёт меня, а я стою здесь, перед зеркалом, опираясь на раковину и снова рассматривая свой (дурацкий, приводящий в бешенство) галстук. Он выглядит отлично. Он должен выглядеть отлично, но как только я отхожу от зеркала, мне начинает казаться, что тот завязан слишком свободно. Мне кажется, что галстук начинает медленно смещаться в сторону, из-за чего через какое-то время будет висеть криво. Поэтому я опять возвращаюсь к зеркалу и затягиваю его туже. Но когда я делаю потом шаг назад, галстук удавкой сдавливает горло. Теперь я не могу нормально дышать, а это значит, что я не смогу сказать те слова с достоинством и ясностью, которых они заслуживают. Я снова смотрюсь в зеркало и ослабляю галстук, но теперь он висит криво; на самом деле будет лучше его снять и завязать снова... – Шерлок. – Тихий стук в дверь. Всё ещё вежливый, в самые странные моменты. Это – наша ванная; Джон мог бы просто войти. – Всё хорошо? – Конечно, – сухо говорю я. Было время, когда после такого ответа он бы просто тихо отступил, но теперь я слышу смех. – Я могу войти? – Да, конечно. – Я вспотел; я могу почувствовать капельки пота вдоль линии волос и влажность под мышками моей новой рубашки. Я ненавижу крошечную комнату, гудящую лампочку над раковиной, себя и весь мир из-за этого галстука. Он открывает дверь. О, Боже, он и правда выглядит идеально, улыбаясь одним уголком рта и с нежностью на меня глядя. Я – хаос. Я в отчаянии смотрю на него, желая только две вещи: чтобы меня поцеловали и чтобы этот день уже подошёл к концу, и тогда в галстуке уже не будет необходимости. – Что-то случилось? – спрашивает он. – Нас уже ждёт кэб. Надеюсь, ты же не боишься? – Нет. – Я прошёл через худшее две ночи тому назад, бродя по гостиной со скрипкой в руке и пытаясь понять, как мне сделать его счастливым в течение следующих пятидесяти лет или около того. Чем я мог заслужить или как мне пережить всё это. Я никогда не собирался жить так долго. И при этом он... я не понимаю. – Тогда в чём дело? Наши бутоньерки у миссис Хадсон в холодильнике, она в своей лучшей шляпе и плачет от волнения. Я не думаю, что она долго продержится. – Это... я... я люблю тебя... но я не могу, Джон... у меня ничего не получается! – Я теряю контроль над своим голосом. Он остаётся у двери, к счастью, и не пытается прикоснуться ко мне или успокоить; только между его бровями пролегает небольшая морщинка. – Ничего не получается? Клятвы? Не волнуйся, я их записал. – О... нет. – У меня превосходная память. Я не волнуюсь по поводу клятв. – Джон, мой галстук. Я не могу завязать его правильно. – Во время свадьбы все в галстуках, я знаю это. Я не носил его с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет, я от него всегда категорически отказывался. Но ради него... ради всего этого... – О, ради Бога! – Он улыбается. – Сними галстук, Шерлок. Это не имеет значения. – Мы не будем соответствовать обстановке. – Мы будем самими собой. – Он делает шаг вперёд и вторгается в моё пространство; я могу почувствовать запах его одеколона, прикоснуться носом к его волосам. Нежными и уверенными руками он развязывают мой галстук и поправляет воротник, а потом обнимает моё лицо. Он целует меня. Он смеётся в поцелуй, а затем отстраняется для того, чтобы убрать волосы с моего лба и дунуть мне в лицо с такой заботой, что на моих глазах выступают слёзы. Я пытаюсь их сморгнуть. Я скатился до клише – плачу в день своей свадьбы. Он гладит меня по щеке, а потом целует мою влажную шею и говорит: – Тебе не нужно было ради галстука так мучиться. Я хочу, чтобы тебе было удобно и комфортно. – Мне всегда некомфортно, – говорю я, прежде чем успеваю подумать, но это только заставляет его снова рассмеяться. – Потом я сделаю всё, чтобы тебе было комфортно, – говорит он, – а сейчас давай пойдём и поскорей поженимся.