Точка невозврата

Фантастический. Так его можно было описать. Совершенно гладкая кожа, умный, но такой по-детски заинтересованный взгляд, волосы, которые кудрявились, как шоколад, когда его растопишь и взбиваешь ложкой. Кудри, кстати, были цвета шоколада. Не обычного молочного, на котором помешано большинство, а другого - дорогого, горького, отвратительного. Деликатеса, который не все себе могут позволить. Его могли себе позволить не все, далеко не все. Женщины: прекрасные, дорогие, дешёвые, обычные, в свитере с оленем, без оленя, улыбчивые, хмурые, умные, глупышки, толстушки и анорексички. Не важно. Никто из них не мог. Такое ощущение, что он строил стену, никого к себе не подпуская. Он не впускал в свой мир даже своего старшего брата. Его особенно. Так как же получилось, что этот невысокий, не особенно красивый и не очень-то умный (переиначим – заурядный) мужчина проткнул его сердце так глубоко, чуть ли не насквозь, что этот «шоколад», беспечный, никогда не думающий о последствиях, начал задавать себе вопросы, отправляясь на очередную авантюру – а что будет с Ним? Что будет, если я это сделаю? Пострадает ли он? Но, конечно, наш герой был слишком фантастическим и слишком самовлюблённым, чтобы показывать все свои чувства. На словах ему всегда было плевать, очень плевать и абсолютно плевать. Что Он подарил ему кроме любви? «22 сентября 2014 года. Любовь и ненависть в одном флаконе. Здравствуй, дорогой дневник! Пишет тебе твой постоянный поклонник, мистер Шерлок Холмс. Фу, ну и гадское же начало. Почти такое же противное, как лягушачьи лапки, приготовленные миссис Хадсон на обед. Меня мутит весь день от одного только воспоминания об этом ужасе. Ещё миссис Хадсон надела свой любимый свитер кислотно-зелёного цвета, от которого режет глаза. Вот и от него тошнит тоже. Иногда мне кажется, что они с Джоном страдают приступами сумасшествия, хотя в нём обычно обвиняют меня. Ужасная лондонская погода. Пока, дневник». Мистеру Шерлоку Холмсу, гению дедукции и розыскного дела, стоило больших усилий заставить себя сесть за заполнение дневника и начать описывать всё, что с ним происходило. Обращения к дневнику он использовал либо из любви к сарказму, либо по действительному незнанию, как можно начать запись, и поэтому Холмс использовал фразы-клише, которые непонятным образом отложились в его памяти. Странно, обычно «на чердаке» Шерлока творилась поражающая незахламлённость. Шерлоку Холмсу потребовалось пять дней, чтобы уговорить себя написать хоть полстрочки. Дождь стекал большими каплями, эдакими дождевыми червями, по стеклу. За окном расплывался вяз, самое высокое дерево Бейкер-стрит. Полное одиночество, полное отсутствие сигарет и такое же полное отсутствие мыслей. Миссис Хадсон ушла в бакалейную, предупредив, что задержится у подруги, Ватсон же был в больнице, проводил плановый осмотр. Шерлок сидел в неосвещённой комнате, было около четырёх часов вечера, хотя, кто знает, который час, когда такой дождь. В непогоду небо во все часы одинаковое. Холмс сидел за дубовым столом, на котором стоял с красной лакированной крышкой ноутбук. Соединив кончики пальцев правой ладони с левой ладонью, Шерлок прижался к ним носом. Вообще, великий сыщик не помнит, почему именно он решил вести этот дневник. Но что-то в этих записях было важное. Что-то нужное, он чувствовал. Помимо логики этому мужчине была присуща и интуиция. «Покурить бы», - подумал он, как внезапно почувствовал странное тепло внизу шеи. Это чувство было не похоже на то, которое обычно возникает тогда, когда знаешь, что курить нельзя, потому что на тебе сплошь и рядом квадраты никотинового пластыря. Это не похоже на желание. Это больше похоже на… «тошноту», - только и успел подумать Холмс, стремглав бросившись к уборной. Видимо, миссис Хадсон действительно была не сильна в кулинарии. «27 сентября 2014 года. Ненавижу лягушек. Мерзкие зелёные твари. Зачем их есть?! Ведь свет имеет более приглядные экземпляры для готовки. Почему бы не обойтись ими. Тоже мне, деликатес». Великий сыщик и мыслил, и говорил, и писал отрывисто и категорично. Джону Ватсону, вернувшемуся с работы ночью, стоило больших усилий узнать у Шерлока, почему тот лежит, не шевелясь, смотря в одну точку и держа в руках полупустой стакан с прозрачной жидкостью, возможно, водой. Голова мистера Холмса была откинута назад, а взгляд безучастно и непрерывно сверлил потолок. - Меня тошнит, - наконец-то отозвался сыщик. На нём была рубашка из светло-голубого хлопка и летние серые брюки с чёрным поясом. Свет в комнату поступал только от напольной лампы, что стояла в ногах у Холмса, который даже не удосужился снять ботинки, ложась на диван. - Только и всего?! – перепуганный Ватсон действительно подумал, что случилось что-то серьёзное. Возможно, очередное убийство, над мотивом которого и ломал голову его друг. Хотя, зная Шерлока, можно было предположить, что у него разрядился телефон, и Холмс ждал, пока Джон приедет с другого конца города, чтобы принести из соседней комнаты зарядное устройство своему другу. - Да, только и всего, - отозвался Холмс. - Шерлок, прошу тебя… Прими таблетку и перестань заниматься этим ребячеством, - Ватсон стал снимать верхнюю одежду. - Я принимал. - И что? - Не помогает. - Ну, так выпей ещё одну. - Я выпил, - вдруг Холмс резко сел на сложенном диване, повернулся и опустил ноги на пол. - За последние пять дней я выпил все таблетки от тошноты, которые только нашёл в твоей аптечке! Эти слова как будто отрезвили Ватсона. Он так и застыл, расстёгивая левую запонку. - Что ты сказал? – он медленно повернул голову к Шерлоку. Тот сидел на диване и с какой-то детской беспомощностью смотрел на друга. Вероятно, он понимал, что гнев Джона будет беспощаден, и мистер-я-не-хочу-знать-как-устроена-Вселенная уже мысленно раскаялся, что сгоряча поведал Ватсону лишнюю информацию. - Я сказал, что… - Я слышал, что ты сказал! Шерлок! Ты ненормальный! – доктора было трудно вывести из себя, но если кому-то это удавалось, неподконтрольность Ватсона не имела границ. К слову, довести Джона до такого состояния мог только Шерлок Холмс. - Ты представляешь, какой это вред здоровью?! А если бы ты что-нибудь перепутал? Или выпил слишком большую дозу? – закончив, Ватсон, плотно сжав губы, гневно смотрел на Шерлока. Тот совершенно спокойно отреагировал на нападки друга – по окончанию тирады Джона, Шерлок, пристально смотря Ватсону в глаза, сказал лишь одну фразу: - Я разбираюсь в химии. Видимо, этого было достаточно, чтобы успокоить доктора. Вздёрнув бровями и сложив губы в безмолвное саркастическое: «Прекрасно, прекрасно», - он продолжил переодеваться. Ночь выдалась спокойной. «1 октября 2014 года. О том, как важно быть серьёзным. Я зарекался писать сюда лишь что-то отвлечённое, но мне чертовски не хочется рыться в книгах с латинскими крылатыми выражениями, чтобы выписывать умные мысли в отдельный файл, который никто не прочтёт. Джон сам не свой. Миссис Хадсон стала какой-то отчуждённой – вероятно, никак не может простить, что меня почти неделю воротило от её кулинарных экзерсисов. Вспоминать до сих пор не хочется, тем более, меня всё ещё мутит. Ватсон отчаянно просит показаться специалисту, не ему – знает, что я не люблю просить друзей об оказании профессиональных услуг. Хотя пару раз намекнул, что может меня осмотреть. И ещё он почему-то отчаянно делает вид, что мы с ним не спали». Нажав на подтверждение сохранения файла, Холмс откинулся на спинку дивана, скрестив руки у себя за головой. На самом деле, ему тоже не хочется акцентировать на этом память свою и своего друга. Это было какое-то помешательство. Да, коллективное помешательство. Ничего страшного не случилось, они вполне могут об этом забыть. Желания повторить ни у кого не возникало – по крайней мере, Джон не пытался снова пойти на контакт с Шерлоком, а второму это и подавно не было нужно. Через две недели после описанных событий объявился инспектор Лейстрейд, умолявший Шерлока принять участие в расследовании «одного запутанного дела». У великого сыщика не было ни одной свободной минуты, чтобы черкнуть в дневник пару строк о своём психическом и, как оказалось, что важнее, физическом здоровье. Хоть он и старался не подавать виду, но его просто разрывало на части: ужасные безосновательные придирки сержанта Донован, которые раньше скорее забавляли, чем заставляли задуматься над собой и своим поведением. Не реагировать на них стало труднее – да что там труднее, раньше на замечания Салли Шерлок вообще не обращал никакого внимания. Теперь же они стали его задевать. Это был первый звонок. Лейстрейд всего лишь прошёл мимо стола, за которым сидел Холмс, и инспектору тут же пришлось молниеносно реагировать на пущенный в себя дырокол. Как оказалось, сыщику просто не понравились духи Грега, которые обдали волной запаха Шерлока. «Теперь я понимаю, почему ты до сих пор не женат», - Холмсу хотелось задеть полицейского так, чтобы у того никогда в жизни больше не было мысли побрызгаться этим ужасным одеколоном. Инспектор Лейстрейд в недоумении посмотрел на Холмса, немного приоткрыв рот. «Что с тобой?», - спросил Грег, обращаясь к Холмсу, но ответа не последовало. Тот лишь пристально смотрел на Лейстрейда. «Ненормальный», - прошептала Салли. - Шерлок, твоё поведение и раньше было странным, но сейчас ты переходишь все границы, - Джон наливал себе чай из заварочного чайника, придерживая рукой хрупкую крышку. Вечер на Бейкер-стрит. И чашка, и чайник принадлежали миссис Хадсон, которой, в свою очередь, они достались от матери. Выпуклые и немного приплюснутые сверху, они имели на себе роспись из розовых роз, соловьёв и золотых лент. - Тебе нужно показаться врачу, - продолжал Джон, устраиваясь с чашкой чая в кресле. - Я абсолютно здоров, - парировал Шерлок, сидящий в кресле напротив. Руки были в излюбленной позе – кончики пальцев правой руки прижимались к кончикам пальцев левой. И прижатый к ним нос. На самом деле, Шерлок не был так уж уверен в своём утверждении. Конечно, он и виду не подал, что сомневается в своих выводах относительно собственного самочувствия, но внутри его грызли сомнения. Он старался не обращать на них внимания, продолжая уверенную тактику самоубеждения. Но было что-то ещё… - Уверен? – Джон отпил горячего чаю из чашки фамильного сервиза миссис Хадсон. - Абсолютно. - Может, ты покажешься хотя бы мне? - Нет, - Шерлок резко опустил руки и холодно посмотрел Джону в глаза. - Ладно, - Ватсон привык к такому обращению. - Только потом, когда будет уже поздно, вини, пожалуйста, кого угодно, но только не меня. - Джон, это всего лишь тошнота, - кажется, сомнения и страхи в голове сыщика стали приобретать вполне чёткие очертания после фразы доктора. - Это всего лишь тошнота и отсутствие у миссис Хадсон умения готовить. - При отравлении тебе было бы трудно даже двигаться, - заверил Ватсон. - Стало быть, это что-то другое. - Ты не допускаешь, что я двигаюсь через силу? - Нет, не допускаю. Ведь дело не только в тошноте. По-моему, пострадали и твои нервы. Зачем ты запустил в Грега дыроколом? – начались нотации. - Шерлок, либо это переутомление, либо действительно что-то с желудком, либо… - Джон выдержал паузу, по его лицу было видно, что даже он сам на секунду поразился внезапному озарению. - Либо что? – Шерлок очень не любил, когда говорили «а», затягивая с «б». - Либо это беременность. Пара секунд молчания. Конечно, Шерлок рассмеялся в ответ – любой бы на его месте так сделал. Джон поставил чашку с недопитым чаем на блюдце и убрал их на кофейный столик. Холмс перестал смеяться. - А если серьёзно? – мрачно спросил он. - Не знаю, Шерлок. Ты нуждаешься в осмотре. Если завтра утром приедешь ко мне в больницу, я тебя осмотрю без очереди. Утро для Шерлока выдалось хмурым. По статистике, больше всего самоубийств происходит в Швеции – многие просто не в силах выдержать каамос, как называют финны полярную ночь. Но Великобритания вполне может побороться за пальму первенства в этом незавидном процессе: знаменитый дождь – это вовсе не красивая легенда о туманной и далёкой Англии, а каждодневное плохое настроение для миллионов людей. Портос, знаменитый герой знаменитой книги, сказал про англичан что-то вроде: «Что для нас, французов, потоп, для них – обычный дождь». Настроение Холмса было скверным, да и тошнота вкупе с головной болью не собирались проходить. «А может и правда…», - на секунду подумал он, но через мгновение подивился тому, как в такой абсурд можно поверить. Уже на пороге, одевшись в плащ и завязав шарф, Шерлок оглянулся на комнату, точнее, на один-единственный предмет. Ноутбук с красной лакированной крышкой, стоявший на столе. Сам не зная почему, сыщик, быстрыми шагами подойдя к вещице и открыв её, решил сделать запись. «16 октября 2014 года. Тяжкое бремя. Ночка выдалась та ещё. Давно меня не атаковала такая громада мыслей. Еду к Джону в больницу. Не знаю, что он мне может сказать, кроме того, что это гастрит или банальное переутомление. Почему-то волнуюсь». Время поджимало – после осмотра Холмс собирался поехать в Скотленд-ярд, чтобы помочь ненавистной Донован и дурно пахнущему Лейстрейду с очередным расследованием. Сыщик сохранил запись, закрыл ноутбук и решил идти быстрым шагом. Когда Шерлок спускался по лестнице, у него перед глазами вдруг всплыл образ лягушек миссис Хадсон, пахнущих духами Грега. Холмс физически ощутил запах приторно-сладкого отвратительного парфюма и вкус склизких плохо прожаренных тварей. Всё случилось настолько неожиданно, что Шерлок даже не смог осознать всю абсурдность ситуации. И добежать до уборной он тоже не успел. «Чёрт возьми», - только и подумал он, когда осознал, что уже опаздывает, а убирать всю лестницу придётся немедленно, пока никого нет дома. Из дома Холмсу удалось выйти только через четверть часа. «Такси!», - взмахнул рукой сыщик. Джон, как и обещал, принял без очереди. - Что-то ты долго, - сказал он, моя руки. Шерлок сидел на стуле рядом. Погода прояснилась, из-за серых с белым окаймлением туч выглянуло холодное солнце. На замечание доктора Холмс лишь вздохнул. - Так, давай сначала сделаем общий осмотр, а потом, если ничего не выяснится, я направлю тебя по специальностям. - Хорошо, - согласился Шерлок. Ему было всё равно, лишь бы Джон быстрее начал и быстрее закончил. Руки доктора Ватсона деловито ощупывали стан полураздетого Шерлока. Джон был гораздо ниже Холмса, и поэтому сыщику открылся обзор и на тщательно прощупывающие каждый сантиметр гладкой кожи руки, и на нахмуренные брови, и на плотно сжатые губы. У Джона был такой серьёзный вид, что это невольно вызывало смех. «Гном», - почему-то подумал Холмс. Ему вдруг вспомнилось, как этот же самый человек гладил его в тех же самых местах однажды, только совершенно с другой целью. От этого нутро Холмса как будто съёжилось, и он захотел, чтобы осмотр поскорее прекратился. Слишком больно вспоминать всё это. В последнее время система самовнушения давала серьёзные сбои. К счастью, вскоре Ватсон закончил осматривать Шерлока. - Где, говоришь, у тебя болит? – задумчиво спросил доктор. - У меня ничего не болит, - ответил Холмс, поспешно надевая рубашку. Ему никогда не нравилось стоять полуобнажённым при ком-то одетом – он сразу чувствовал незащищённость. - Меня просто тошнит, вот и всё. - И долго так? - Не знаю, - пожал плечами сыщик. - Может месяц, может чуть поменьше. - Угу, - отвлечённо отреагировал доктор. - Я выпишу тебе направление на УЗИ. - Нет, Джон, только не это! – запротестовал Шерлок. - Я тороплюсь, давай в другой раз, - Холмс пошёл по направлению к вешалке, где висела его верхняя одежда. - Шерлок, прошу тебя, это займёт не более десяти минут, - Ватсон оторвал листочек. - Ты скажешь, что от меня, - доктор уже писал, поэтому Холмсу пришлось смириться и ждать, пока тот закончит. - И пройдёшь без очереди. Вот, держи, - Джон протянул детективу небольшой квадратный кусочек бумаги, на котором было назначение. - Ладно, - нехотя согласился Шерлок. - Там работает доктор Браун, очень хороший врач и мой давний знакомый, - заверил Ватсон, закрывая ручку колпачком. - Он заканчивает принимать через полчаса, поторопись! Кстати, надеюсь, ты не ел ничего с утра? Ты обычно не ешь. - Нет, тем более, меня стошнило, - махнул рукой Шерлок. - А разве всё не по предварительной записи? – неожиданно саркастически спросил Холмс, собираясь уходить. - Шерлок, прошу тебя, - недовольно покачал головой Джон. - Ладно, ладно, уже иду, - посмеялся детектив. - Ничего не понимаю, - доктор Браун, «очень хороший врач и давний знакомый» Ватсона недоумённо смотрел в монитор. Водя скользким холодным аппаратом по животу Шерлока, доктор смотрел в специально оборудованный компьютер. Глаза доктора Брауна, надо сказать, не поддавались никакому описанию. Этот седовласый бородатый мужчина шестидесяти, кажется, лет, наверное, много повидал на своём профессиональном врачебном веку. Но именно феноменальный сыщик привёл его в полнейшее замешательство. - Я умру? – безучастно поинтересовался Холмс. Мистер Браун повернул голову, содержащую на себе приоткрытый рот и обезумевший от удивления взгляд, к сыщику. - Джон, - кажется, это было скорее какой-то идеей, нежели обращением. - Меня зовут Шерлок, - лениво отозвался Холмс. - Джон, мне нужен Джон, - доктор Браун, кажется, даже не слышал, что сказал детектив. Мистер Браун тут же сорвался с места и, с необыкновенной для своего возраста прытью, куда-то убежал. - Прекрасно, - вздохнул Шерлок, взглянув на часы. На самом деле, он не мог объяснить себе, почему так торопится в участок. Помочь Лейстрейду с очередным простеньким убийством, коих тысячи? Возможно, интуиция подсказывала Холмсу, что его ждёт что-то интересное на сей раз. Или же, что вероятнее, ему просто не хотелось оставаться в больнице, узнавать свой диагноз, проходить обследование, запоминать советы докторов… От мыслей Шерлока отвлекла дверь, распахнувшаяся с такой силой, что остановить её смогла только смежная стена, о которую дверь с грохотом стукнулась. В кабинет влетел взмыленный доктор Браун и побледневший Джон. - Вот, доктор Ватсон, - задыхаясь от быстрой ходьбы и садясь за монитор, проговорил мистер Браун. Джон в это время закрывал дверь. - Полюбуйтесь. Не знаю, что вы скажете на этот счёт. Я в растерянности, - пожал плечами доктор Браун. Он снова смазал живот Шерлока прозрачной склизкой жидкостью и начал водить по нему аппаратом. Ватсон, прищурившись, всматривался в монитор. - Ну, что там? – Шерлока это действо, скорее, раздражало, чем пугало. Халатность к своему здоровью проявлялась у него с детства. Вдруг Джон, дёрнувшись, перестал щуриться. Он как-то резко распрямился и несколько секунд смотрел на экран. - Я могу узнать, что со мной? – Холмсу всё это начинало порядком надоедать. - Ш-ш-шерлок… - Да? - Ты ждёшь ребёнка. - Что? – брови Холмса поднялись, но тут же нахмурились. - Джон, прекрати, это уже старая шутка. Ты можешь сказать, что там такое? Даже если всё очень плохо, скажи мне, я постараюсь понять. Ватсон опустил взор, устремившийся в одну точку. Таким взглядом смотрят, когда хотят сказать, что кто-то умер. Но Джон хотел сказать совсем другое. Кто-то, наоборот, придёт на этот свет. - Джон, ты можешь сказать мне, что случилось? – Шерлок привстал на кушетке, опершись на локти, - я всё пойму, - он старался говорить как можно спокойнее и не раздражённее, хотя его необыкновенно бесил процесс подачи Ватсоном информации. Джон повернул голову к Шерлоку, смотря на друга каким-то, то ли обречённым, то ли страдальческим взглядом. Внезапно доктор Ватсон обхватил ладонями лицо Шерлока, как обхватывают при поцелуях, и развернул в сторону экрана. - Видишь? – Джон провёл пальцем по неровной полоске, светившейся на мониторе. - Это позвоночник. А вот это, - Ватсон пальцем очертил нечто, похожее на инопланетянина, десятью, примерно, сантиметрами в длину. - Это и есть ребёнок. Шерлок смотрел куда-то сквозь экран, быстро дыша, но не подавая виду, что его эта новость опечалила или ошарашила. Его лицо оставалось таким же спокойным, как если бы ему сказали, что его старший брат звонил ему двадцать восемь раз. «Это не имеет значения», - только бы и ответил сыщик. - Чудесно, - вдруг отозвался он. - Я буду дома, как у тебя закончится рабочий день – позвони. Купить чего-нибудь? Я куплю молока и грецких орехов, килограмм грецких орехов, - не дожидаясь ответа на вопрос, сказал Шерлок. Вдруг Холмс резко встал, взял со стола пачку салфеток и, достав одну, отёр ей свой живот. Затем он оправил рубашку, застегнул её и заправил в брюки. Сыщик делал всё чрезвычайно резко, его движения были быстрыми и не терпящими отлагательств. Действо происходило под удивлённые взгляды докторов. Они просто не могли смириться ни с реальностью происходящего, ни с реакцией Шерлока. - Шерлок… Мы только что сказали, что ты в положении, - начал было доктор Ватсон. - И что? Беременным тоже можно работать. Что-то не припомню такого закона, который запрещал бы мужчине, ожидающему ребёнка, поехать в Скотленд-ярд, чтобы помочь тамошним недотёпам-полицейским осознать всю ущёрбность их существования и доказать, что их крохотный ржавый мозг никогда в жизни по-настоящему не работал. До свидания, доктор Браун, приятно было познакомиться! – и сыщик быстрой походкой вылетел из кабинета врача. Конечно, его это беспокоило. Даже очень. Первые полчаса после того, как детектив покинул больницу, его голову не покидала уверенность, что это просто-то какая-то болезнь. Возможно даже опухоль. И нужно показаться более высококлассному специалисту. Но постепенно уверенность стала сходить на убыль, сомнения всё больше брали верх над разумом Шерлока, никакие доводы в пользу здравого смысла больше не находились. «Я не приеду. ШХ» - с таким текстом Холмс отправил сообщение инспектору Лейстрейду. Нет, конечно, он мог бы сейчас поехать в участок и за пять минут унизить любого сотрудника, кто приблизится к нему ближе, чем на пять метров, рассказав обо всех тайных желаниях, детских страхах и отвращениях служаки, но делать этого не хотелось. Во-первых, ближе, чем на пять метров, к нему приблизится Грег, а его оскорблять Шерлок не желал. Ещё могли быть Салли или Андерсон, но первая могла вывести из себя сыщика своими нападками в последнее время так, что он совершенно мог потерять нить своего дедуктивного повествования, от чего потом пострадает его репутация как самого умного человека в полиции, хоть он в ней и не числится. А второй, то бишь, Андерсон, сейчас в отпуске. «Почему? ГЛ» Не писать же настоящую причину. «Сегодня первый день, когда я не хочу доказывать всем, что я самый умный. ШХ» «Взрослеешь. ГЛ» Шерлок вздохнул, положил телефон обратно в карман пальто и прошёл пару метров до ближайшей пустой лавки. Разгар рабочего дня, тучи куда-то улетели, зато им на смену пришла гадко-гладкая серость неба. Октябрь, но парковые лужайки, хоть и не благоухали цветами (да и как можно благоухать цветами в тумане лондонского смога), но были на удивление зелены. Вокруг, в парке, почти ни души – только несколько мам с детьми и старик, сидящие через одну лавку по правую руку. Холмсу невольно подумалось, что он сам вполне похож на этих мам с детьми. Конечно, он понимал, что за ним сейчас вполне может следить Мориарти, что он, скорее всего, и делает, но сердце города – единственное место, где Шерлок может остаться по-настоящему один. «Не один», - вдруг всколыхнуло его воспоминание о сегодняшней новости. Но, по крайней мере, здесь нет патологической заботы Джона, надоедливости миссис Хадсон, занудства Грега и неуместности Молли. Как так получилось? Он же разбирается в химии. Он знает, откуда берутся дети. Генетическая мутация? Тогда проблема в нём? В самом Шерлоке? Он ненормален? В нём есть какое-то отклонение? Если это и правда ребёнок… То как его… рожать? А вдруг он умрёт у него в теле? Умрет. В его. Теле. И он, Шерлок, первый в мире консультирующий детектив, всю жизнь будет носить на себе клеймо мутанта, но, что хуже всего, он не сможет помочь появиться на свет кому-то, кого он будет любить всей душой. Это будет первый человек, которого полюбит великий Шерлок Холмс. Первый и единственный. «Не будет. Есть. Уже есть», - прошептал Холмс, смотря куда-то сквозь поток машин, который тёк с другой стороны парка. «Молли…», - прошептал Холмс, но вдруг тряхнул головой, как будто желая осечь самого себя. Когда Шерлок вернулся на Бейкер-стрит, был уже глубокий вечер. Джон давно был дома, миссис Хадсон хлопотала на кухне, а посреди комнаты, разговаривая по телефону, положив ногу на ногу и прислонив зонт к креслу, сидел Майкрофт. Увидев младшего брата, Майкрофт быстро свернул разговор. - А-а-а! – радостно воскликнул старший Холмс, нажимая на кнопку блокировки экрана мобильника. - А вот и наша мамочка! – с сарказмом заметил Майкрофт. - Чего тебе нужно? – Шерлок, бледный и, очевидно, измученный долгими размышлениями и хождением по городу, был явно не рад услышать, что старший брат в курсе его беременности. - Джон, ты ему рассказал? - Ну конечно, кто же ещё, - прищурился Майкрофт. - Так ты, в самом деле, в положении? Как это возможно? Просвети, пожалуйста, человека, далёкого от биологии. - Я не знаю, - огрызнулся Шерлок, снимая пальто и вешая его в прихожей. - Надо же, надо же… - с наигранной разочарованностью опустил взор Холмс-старший. - Ты, кстати, так и не купил молока и грецких орехов, как обещал, - вдруг подключился к разговору Джон, - и почему у тебя такой уставший вид? - Я много размышлял, - ответил Холмс, проходя в комнату и садясь в кресло. - Странно, раньше размышления тебя успокаивали, - удивился доктор. Шерлок всегда был вспыльчив, но с появлением сомнительного диагноза эта черта его характера прогрессировала. Вспыльчивость проявлялась практически по отношению к каждому, кто неправильно вздохнёт, посмотрит или почешется. - Джон. Хэммиш. Ватсон! – сквозь зубы начал Шерлок, изо всех сил стараясь не перейти на крик – только годы, проведённые в колледже и университете с полнейшими «деградантами» (слова Шерлока) могли натренировать у детектива умение держаться и объяснить что-то кому-то максимально спокойно. Спокойно, конечно, в представлении самого Холмса-младшего. - Ты сегодня объявил мне, что я жду ребёнка. От тебя. Не перебивай, - потребовал Шерлок, видя, что на последнюю фразу доктор хотел возразить. - И ты спрашиваешь, почему я, я, первый в истории беременный детектив-консультант, да что там, первый в истории беременный мужчина, плохо выгляжу и не радуюсь размышлениям?! Возможно, потому что это размышления из рода: что со мной будет, если этот ребёнок не родится, а если родится то как, а что мне делать дальше, а что будет потом? – на этих словах Холмс намеренно сделал свой голос выше, как будто передразнивая кого-то. - Ты не думал, что это направило всю мою жизнь под откос? - Я всего лишь… - хотел было сказать Ватсон. - Ты всего лишь бесчувственный идиот, вот ты кто, - закончил Шерлок. Майкрофт вздёрнул бровями, смотря в пол. - Беременные, они все такие, - сладкоголосо заметил он, когда Шерлок перестал возмущаться. - Ладно, решайте свои семейные проблемы сами, девочки. Если что-то понадобится, можешь позвонить, когда успокоишься, братец. Разрешите откланяться, - и, взяв зонтик и пальто, старший брат сыщика удалился восвояси. Как только дверь за Майкрофтом закрылась, Ватсон, немного ошарашенный, спросил: - Шерлок, что это было? Холмс вздохнул. - Ты ещё не привык? – безучастно поинтересовался он. - Не привык? К чему, твоим извечным нападкам? Привык, конечно. Я спрашиваю, за что ты на меня обижаешься? Ты сбежал из больницы, как только узнал о ребёнке. И теперь ты обвиняешь меня в халатности по отношению к твоему здоровью! - Ни в чём я тебя не обвиняю, - отмахнулся Шерлок. - Возможно, будь ты не таким занудой, этих претензий бы и не было. - В любом случае… Почему ты считаешь, что ребёнок мой? Шерлок с полминуты сидел, скрестив руки на груди и ничего не говоря. Надо отдать должное миссис Хадсон – пока двое взрослых, один в рубашке цвета спелого баклажана, а другой в вязаном сером свитере, мужчин спорили в гостиной, почему и от кого один из них забеременел, она, миссис Хадсон, сохраняла спокойствие и продолжала готовить вишнёвый пунш и ромовый пудинг с таким выражением лица, как будто слушала по радио Штрауса. - Больше просто не от кого, - тихо и как-то оскорблено ответил Шерлок, не смотря на доктора. - Хочешь сказать, я у тебя первый? – Ватсон сел в кресло напротив. - Да, именно это я и хочу сказать, - не сразу ответил детектив. - Первый мужчина, я имею в виду. Джон сложил пальцы в излюбленную позу Шерлока – кончики к кончикам и оперся локтями на колени. Затем, шумно вздохнув, откинулся на спинку кресла. - Сомнений, что это ребёнок, не может быть. - Я знаю, - быстро ответил детектив, продолжая смотреть в сторону. - Да? Откуда же такая уверенность? – удивился Ватсон. - Не могу сказать. - Сам не знаешь? Шерлок недовольно поёжился. - Ясно. Просто чувствуешь, да? – понял Ватсон. - Да. Просто чувствую. «16 октября 2014 года. Так вышло. Так вышло, что это действительно беременность, и отец ребёнка – действительно Джон, хотя он пока либо не осознал этого, либо осознавать не собирается». Он тогда пришёл с работы, такой уставший, такой измученный. Кажется, у него даже кружилась голова. Шерлок привычно сидел за ноутбуком и писал что-то на сайт. - Подай, пожалуйста, кружку с чаем, она на другом конце стола, - попросил детектив. Ватсон, привыкший к гостеприимности друга, не обратил внимания, что просьбе не предшествовало приветствие и малейшая фраза, содержащая заинтересованность о прошедшем дне доктора. Выполнив просьбу, Джон сказал, что сейчас же идёт спать. - Подожди! – воскликнул Холмс, не отрываясь от ноутбука. - Подожди, миссис Хадсон приготовила очень вкусный пунш, я налью тебе, садись! - Что? – такая забота со стороны Шерлока прогнала отчаянные усилия Морфея и даже заставила Ватсона развернуться в сторону друга. - Ты хочешь… позаботиться обо мне? - Угу, - кивнул сыщик, не отрываясь от экрана, сосредоточенно и быстро бегая пальцами по клавиатуре. - Ну ладно, - пожал плечами Ватсон, одновременно польщённый и удручённый таким вниманием к себе – кто знает, зачем Шерлоку понадобилось вдруг проявлять такую заботу, Джону. Возможно, Холмсу просто было что-то нужно от доктора. Наконец, допечатав и закрыв крышку ноутбука, Шерлок с торжествующим видом произнёс: «Всё!», - и отправился на кухню. - Совсем немного. Вот так. Всё, достаточно, спасибо, Шерлок, - Ватсон жестом показал нужное количество напитка, когда Холмс наливал пунш из кувшина с толстым горлышком. - Ну, как дела на работе? – детектив сел в кресло напротив Ватсона. - Всё хорошо, - заверил доктор, отпив из прозрачной кружки и кивнув. - А у тебя как? Был в Скотленд-ярде? Есть какие-нибудь известия от Грега? - Нет, я давно не ездил в Скотлейн-ярд, а Лейстрейд временно на меня обижен. - За что же? – удивился доктор. - Не нужно было выливать кофе на одну женщину. Секретарша принесла мне холодный, а я ненавижу холодный кофе, ты знаешь. В общем, я вылил его из кружки прямо на голову одной даме. Как потом оказалось, это была мать Грега. Ватсон поперхнулся. - Шерлок, - покачал головой он. - Что? – искренне поразился детектив. - Я не виноват, что она была одета так же вульгарно, как секретарша, - попытался оправдаться Холмс. Ни доктор, ни Шерлок не знали, почему у последнего сегодня настолько миролюбивое настроение. Но они, в общем-то, не задумывались над этим, а просто проводили время вместе. Когда за окном наступила безбожно поздняя ночь, Шерлок вдруг встал и сказал, что пора бы выдвигаться ко сну, в чём доктор друга полностью поддержал. Детектив сказал, что сегодня он даже вымоет чашки, за что получил крайнее одобрение со стороны Джона. Когда Шерлок над раковиной колдовал с чашками, Джон, взяв кухонное в ромашку полотенце миссис Хадсон, принялся вытирать вымытую другом посуду. И вдруг случилось то, чего не случалось, наверное, никогда. Либо алкоголь в крови подействовал на обоих, либо Шерлок позволил алкоголю подействовать на себя. Вероятнее всего второе. - Шерлок, - неуверенно начал Джон, замедлив процесс вытирания посуды. - А у тебя когда-нибудь были женщины? Холмс ответил не сразу. - Были, - наконец отреагировал он. - Я никогда, даже в юности, не позволял чувствам взять верх над собой. Но были две женщины, которые были близки к этому. - К чему? – не понял Джон. - К тому, чтобы химический состав любви полностью овладел моим мозгом, - сыщик отдал Джону пару тарелок, которые решил вымыть заодно. - И что же потом? - Да ничего, - пожал плечами детектив, - правда, из-за одной я чуть не стал монахом, но… - Что?! Шерлок, монахом?! - Да, но это было долесекундное помутнение разума. Что-то вроде: «Я уйду из бренности этого мира, а ты кусай локти», - хмыкнул Холмс. - Но потом всё обошлось? - Господи, конечно, обошлось. Я не настолько глуп, чтобы из-за женщины лишать мир одного из блестящих умов. К тому же, там скука смертная. - Понятно, - протянул Джон, вытирая вторую тарелку. - А мужчины? Мужчины у тебя были? – неожиданно спросил доктор. Холмс на пару секунд перестал мыть посуду. - Нет, не было, - резко сказал он, продолжив занятие. - Извини, если я… - попытался оправдаться доктор. - Прекрати, - в секунды Шерлок озлобился. Ватсон кивнул и замолчал. Дальше работали молча, каждый думал о своём. - Был один, Гарри, - неожиданно проговорил сыщик. - Ничего серьёзного, мне просто всегда нравилось пробовать что-то новое, а этот паренёк, мой сокурсник, был открытым геем. - И что же, понравилось? – поинтересовался Джон, поражённой внезапной откровенностью друга. - Да ничего и не было, мы целовались просто, - пожал плечами Шерлок. - Не скажу, что сильно отличается от девушки, только он чувствовал себя раскрепощённее. - Ясно, - ответил доктор, - на самом деле, у меня тоже был опыт. - Смущённо посмеялся он, - это было в детском лагере, мне тогда было тринадцать. Я и сам не понял, как так произошло, просто был пересменок, все либо уже уехали, либо ещё не приехали. Нас с этим парнем, его тоже, кажется, звали Джон, определили в отдельный вагончик, знаешь же? - Что? – не понял Шерлок. - Ну, знаешь, что в лагере все дети живут в отдельных вагончиках группами? – пояснил Ватсон. - Знаю, конечно, - не сразу ответил детектив и сразу добавил. - Мне рассказывал Майкрофт. - Ты, что, никогда не был в лагере?! – поразился Джон. - Нет, не был, - сухо ответил Шерлок. - А, понятно, - кивнул доктор, желая как можно скорее свернуть бесполезный разговор о лагерном устройстве. - Ну, так вот, - продолжил Ватсон. - Нас с этим Джоном определили в один вагончик, когда все уехали. Ну, чтобы скучно не было и всё такое. Ты можешь себе представить, огромный пустырь, рядом только река, до дома, где живёт обслуга и преподаватели, полкилометра, и мы одни. Этот Джон потом забрался под одеяло ко мне, когда донёсся волчий вой. Животное вполне могло быть на другой стороне берега реки, и вода просто разнесла звук по округе, но нам тогда думать было некогда. И вот, когда уже всё успокоилось, воя больше не было, мы вдруг поняли, что лежим друг к другу вплотную, а руки у нас сцеплены до синяков почти. А дальше само собой всё как-то получилось… - скудно оправдался Ватсон. - Хм, - довольно хмыкнул Шерлок. - А тебе… хотелось бы повторить? – Джон перестал вытирать посуду. - Мне и повторять-то нечего, - Холмс отреагировал на удивление спокойно. - А мне бы хотелось, - ответил Джон и подошёл чуть ближе к Шерлоку. - Нас все принимают за пару, - доктор положил ладонь на запястье сыщика, которое надраивало очередную тарелку. - Почему бы не оправдать их ожиданий? Шерлок ничего не отвечал, делая вид, что занят посудой. - Ты мешаешь мне наводить порядок. Он не помнит, как это случилось. Они не помнят, как это случилось. Он не понимает. Миссис Хадсон, слава богу, что вас не было дома, иначе вам пришлось бы быть свидетельницей зрелища неординарного, после которого боль в вашем бедре усилилась бы троекратно, а вам самой пришлось бы пить травку у какой-нибудь подруги, у которой вы обычно задерживаетесь. Шерлок резко повернулся и притянул к себе Джона. После вишнёвого пунша вкус вечно приоткрытых (а таковыми они были из-за того, что Ватсон мог только таким жестом выразить всю степень своей восхищённости Шерлоком) губ Джона Ватсона был сладким и терпким. - Ш-ш-шерлок, - пытался что-то сказать доктор сквозь пелену губ Холмса, накрывшую его. - Молчи, - на секунду резко прервался Шерлок. Но только на секунду. Идти до спальни Джона не было совершенно никаких сил. Шерлок, продолжая целовать Ватсона, обхватил его за плечи и повёл в сторону дивана, на котором обычно лежал с одной-единственной мыслью: «Скучно». Сейчас он готовился лечь на этот диван точно не с этой мыслью. Если с мыслями вообще. Больно наткнувшись на стол ногой, Джон вскрикнул, после чего Шерлок лишь сильнее схватил Ватсона за плечи. Холмс опускал руки поглаживаниями всё ниже, продолжая целовать Джона. Наконец Шерлок взял Ватсона за ладони, переплетя свои длинные пальцы с его пальцами. Душевных сил доктора хватило лишь на то, чтобы, высвободясь из цепкой хватки сыщика, обвить его тонкий стан подобно крепкому кожаному ремню, который сегодня венчал чёрного сукна брюки. Шерлок резко прижал Ватсона к себе за лопатки, заставив его вскрикнуть от неожиданности и удовольствия. - Довольно, - вдруг резко прекратил Шерлок. Ватсон на секунду допустил, что Холмс пришёл в себя после опьянения, но ошибся. Детектив быстрым движением вышвырнул с дивана все книги, мелкие предметы и подушки, что лежали на нём. Взяв Джона за руку, Шерлок отвёл его к дивану, одними кончиками подушечек пальцев толкнул того в горизонтальное положение. Сам, подобно чёрной пантере, изящно опустился на колени над Джоном. - Нет, Шерлок, - приподнялся Ватсон на ладонях, - сегодня не твой день. И, обхватив шею Холмса обеими руками и прижавшись к любовнику всем телом, Джон повалил Шерлока на кровать, в два счёта оказавшись сверху. Холмс не сопротивлялся, наоборот, целуя терпкие губы лучшего в мире блоггера, стягивал с него непослушный свитер, растягивая и без того неаккуратную вещь всё сильнее. - Шерлок, Шерлок, подожди, - оторвался от поцелуя Джон, срывая с себя свитер и расстёгивая рубашку, что была под ним. Впрочем, рубашка была, скорее, растерзана, чем расстёгнута. Джон не считал, сколько пуговиц укатилось под кровать – не до этого было. - Я помогу, - раздевшись, Ватсон парой движений ловких рук расстегнул блестящие чёрные бусины-пуговицы на тёмно-фиолетовой рубашке Шерлока. Делал это аккуратно, не позволяя одежде Холмса посчить ту же участь, что постигла его одежду. Расстегнув рубашку до конца, Джон одним движением, пройдясь ладонями по гладкой груди Холмса, стянул одежду сначала на плечи, а потом, пройдясь ладонями по гладким округлым плечам, обнажил и их. Что было дальше, вспоминать Холмс не любит. Дальше случилось то, почему, собственно, сегодня он узнал, что в его теле он не один. Но Шерлок всю ночь вспоминал тот случай, то помутнение, которое завладело разумом. Ладно, если бы помутнение завладело только сознанием Джона, но оно же не и обошло его, умнейшего представителя своей нации! Сыщик лежал на этом самом диване, с которого все началось, и машинально гладил себя по животу. Утром, когда Шерлок, уже одетый, пил кофе, сидя за ноутбуком, а миссис Хадсон собиралась уходить, Джон вышел из своей спальни, что располагалась наверху, в прекрасном расположении духа. - Доброе утро, - поздоровался он со всеми, потягиваясь. Шерлок и миссис Хадсон также откликнулись стандартным приветствием, - как ты? – обратился доктор к Холмсу, облокачиваясь на спинку стула, на котором сидел сыщик. - Прекрасно, - парировал Шерлок, не отрываясь от экрана и попивая кофе. - А, отлично, - Ватсону стало понятно, что Холмс не был расположен к общению. - А он? – неожиданно спросил Джон, показав на живот. - Это она, - резко ответил детектив. - Она?! – поразился доктор. - С чего ты взял? - У меня может родиться только умный мальчик, а умный мальчик не будет рождаться у меня, потому что знает, что с моим интеллектом спорить трудно. Он же умный, он понимает степень конкуренции. Ему это ни к чему. Поэтому это она. - А-а, - протянул доктор. - Ясно. И как же её зовут, интересно? - Сначала я почему-то хотел назвать её Молли, - Шерлок отпил из синей кружки кофе. За окном было солнце, так странно. - Но потом понял, что Кристина звучит гораздо лучше. - Да, пожалуй, - отвлечённо кивнул Ватсон. - Мне нужно в Скотленд-ярд, ты со мной? - А, что, Грег больше не обижается на тебя? - Тупость его сослуживцев гораздо сильнее его гордости, - ответил Холмс, вставая из-за стола и направляясь к вешалке с пальто. - Ну, так что, ты со мной? - Конечно, как же я могу бросить тебя… беременного. Шерлок лишь вздёрнул бровями на последнюю фразу. «17 октября 2014 года. Are you ready Не знаю, что со мной будет дальше. Даже не представляю». Такую запись Шерлок оставил в дневнике перед выходом из дома. - Здравствуй, Шерлок. Здравствуй, Джон, - инспектор Лейстрейд пожал обоим руки. - Ну, что, приступим? Клара Хэтвинд, тридцать семь лет, - инспектор указал на труп. - Особо жестокое убийство, возможно ритуальное. Драгоценности и другие вещи не украдены, золотая цепочка и телефон при ней. Шерлок, что ты думаешь по этому поводу? Пока Джон смотрел на труп, прикидывая возможные методы и мотивы убийства, Шерлок, что ему не свойственно, стоял в стороне и отстранённым взглядом смотрел на тело молодой женщины. - Шерлок, всё в порядке? – забеспокоился инспектор. Ватсон обернулся посмотреть на друга. - Нет, - коротко ответил Шерлок. - Извините. Вдруг сыщик, повидавший за годы своей карьеры десятки трупов, пробежал под удивлённые взгляды инспектора, Салли, вышедшего из отпуска Андресона и десятков других полицейских. - Его рвёт! – умозаключил Андерсон. - Что с ним? – удивилась Салли. - Он, конечно, чокнутый, но от вида трупов его никогда не тошнило. Шерлоку с Джоном пришлось уехать без объяснений произошедшего, попросив у Лейстрейда прощения. В такси ехали молча. - Что ты думаешь делать? - В смысле? – друг на друга Шерлок и Джон тоже не смотрели. - Ну, с ребёнком. Ты сам не свой последнее время. Может это и не ребёнок вовсе, может аппарат ошибся… - Хватит, - резко прервал Джона сыщик, повернувшись к нему. - Ладно, думай, что хочешь. Твоё странное поведение стало ещё более неуправляемым, тебя не радуют даже размышления и путешествия в чертоги разума. Что будет, когда придёт Мориарти? Ты просто не сумеешь спасти. Ни себя, ни Англию, ни ребёнка. - Что ты предлагаешь? - Я предлагаю повторный осмотр. Это может быть что угодно, даже опасная болезнь. - Нет, - твёрдо ответил детектив. - Хорошо, - вздохнул Джон. - Будь по-твоему. Остальную часть дороги они проехали, не проронив ни слова. Шерлок чувствовал все изменения, присущие беременным. Чувствовал, как рос его живот, как тяжелели ноги, видел, как появлялись пятна на коже. Казалось, он вполне смирился с мыслью, что он и мать, и отец. Только вот Джона, всегда спокойного и помогающего Джона, никак не могла пронзить мысль, что это его ребёнок. Возможно, он это понимал, возможно, даже мучился по ночам так, как мучился Шерлок. Но он никогда не показывал искреннюю заинтересованность в ребёнке. Либо он так хорошо скрывал привязанность к своему ещё не родившемуся счастью, либо его действительно мало заботила судьба Кристины. А что касается самого рождения… Холмс старался об этом не думать. Как-нибудь получится. Кто-нибудь ему поможет. «12 декабря. О любви и прочей глупости Я боюсь. И не показываю ему этого. Я одновременно и боюсь, и боюсь показывать это. Абсурд. У меня в голове какая-то каша. Кристина поддерживает меня. Мою жизнь. А я её». - Миссис Хадсон! – крикнул Шерлок в соседнюю комнату. - Да, дорогой? – спросила с кухни миссис Хадсон. - Не трогайте, пожалуйста, куриные головы в духовке, когда будете печь лимонный пирог. - Но как же я сделаю пирог? – растерялась миссис Хадсон. - Сделайте его завтра, - парировал Шерлок. - Ладно мне пора. Закрыв красную крышку ноутбука, Холмс поднялся из-за стола. Шерлок собирался выходить из дома и уже высоко поднял руки, пытаясь пролезть в узкие рукава пальто, как вдруг почувствовал острую боль в низу живота. Скорчив безмолвную гримасу боли, он не смог сказать ни слова, лишь медленно опустил руки и прижал их животу. Как-то слабо выдохнув, он почувствовал, что в нём что-то толкается. - Шерлок, ты уже ухо… Господи! – в гостиную вошла миссис Хадсон. - Осторожнее, дорогой. Садись на диван. Давай я тебя доведу, - и миссис Хадсон медленно усадила Холмса на диван. - Тебе принести воды? Холмс медленно покачал головой. - Всё, Шерлок. - Что «всё»? - Поздравляю, ты больше не беременный мужчина. Ты обычный человек, - довольно похлопал детектива по ноге мистер Браун. Детектив лежал на кушетке в кабинете УЗИ, его привычно обследовал старый знакомый Ватсона. Рядом с Холмсом сидели Джон и миссис Хадсон. Что-то случилось. Что-то пошло не так. Просто в один день. Рухнуло всё. Что цвело в нём многие месяцы. Кристина… - Спасибо, - на этот раз Шерлоку было труднее сдерживать эмоции, что давили на него огромным водопадом, грозясь прорвать плотину. - Я пойду. Он встал с кушетки, медленно отёрся салфетками и оделся. Уже когда он вышел из кабинета, попрощавшись с доктором Брауном, Джон спросил: - Ты выглядел таким расстроенным… Не переживай. Ты же не думал всерьёз, что этот ребёнок сможет родиться, правда? Холмса передёрнуло. - Нет, - кивнул он, - конечно, не думал. Детектив пошёл домой пешком, съедаемый колючим снегом, который сыпал в лицо и кусал обнажённую шею. Конечно, он не думал, что его Кристина может родиться. Что он сможет её родить. Просто в нём только что умер человек, которого он любил больше всего на свете. Хоть и никогда его не видел. «Конечно, не думал».