Fire and Ice

Только Эдди мог успокоить темпераментного Ричи Тозиера. Взять его горяченную от ярости руку в свою, когда Генри Бауэрс с подхалимами выплёвывал грязные оскорбления один за другим, сжать подрагивающие пальцы, обволакивая ладонь приятным холодом, и без лишних слов дать понять, что всё хорошо. Он в порядке. Ричи — это жаркий огонь в камине, готовый в любой момент швырнуть уголёк на ковёр и спалить весь дом дотла; это яркое пылающее солнце в летний зной, опасное длительным пребыванием под ним; это бомба замедленного действия — никогда не знаешь, когда рванёт, никогда не будешь готовым до конца. Ричи — это понимание Эдди о том, как должна чувствоваться страсть и настоящая любовь. Рядом с ним никогда не бывает холодно. От его рук исходит жар, из глаз сыпятся искры, а губы настолько горячие, что Эдди не перестаёт удивляться: как, целуясь с ним, он не испаряется, подобно воде на солнце. Ричи Тозиер — сгусток бесконечной энергии. Он — необузданный огонь, кажется приветливым и готовым отогреть в зимний день, а поднеси руку чуть ближе — непременно ощутишь болезненный жар. Об него обжигаются и жалеют, что подобрались слишком близко; его опасаются, но при этом не ставят ни во что. Он — это сплошное противоречие, загадка, которую никак не получается разгадать до конца. Держа его за руку, Эдди чувствует не только огонь на коже, но и огонь на сердце. И если Ричи прекрасный, но опасный в неосторожных руках огонь, то Эдди — всего лишь податливая вода. Вода, что готова подстраиваться, готова принять любую форму и охладить боль от ожога или пореза. Эдди думает, что они с водой идеально подходят друг другу. Он ведь тоже на первый взгляд кажется самым безобидным человеком на свете, а расслабишься — захлебнешься. Вода проникнет в легкие, перекроет дыхание и затопит внутренности. Эдди Каспбрак и есть эта самая вода. Его не боятся, от него не ждут чего-то сверхъестественного, но при этом не представляют своей жизни. Вода может быть тёплой, как молоко, а может застыть обжигающим холодом и безразличным льдом. Вода принимает в свои объятия мягко, почти доверчиво, а когда ты думаешь, что управляешь ситуацией — обязательно расшибёшь голову о жёсткий безжалостный лёд. Эдди Каспбрак — вода, которой под силу успокоить и разгладить огонь Ричи Тозиера. Эдди тянет руку, окутанную мягким голубоватым свечением и сжимает пылающую жаром, яростью и злостью кисть. Ричи дышит глубоко и смотрит на Генри Бауэрса полными ненависти глазами. Его волосы растрёпаны в привычном беспорядке, напоминая собой язычки пламени; глаза сверкают молниями; руки, с яркими синими венками, по которым бежит лава, сжимаются в кулаки, а зубы скрипят так, словно он вот-вот раскрошит их в щепку. Эдди скользит рукой по его запястью и чувствует, как злость испаряется, покидает Ричи, как его лицо сглаживается и становится спокойным, умиротворённым. — Прости, Бауэрс, но займись лучше практикой отсосов для своего папаши, — говорит он с мягкой улыбкой на губах и сжимает прохладную руку Эдди в своей. Только Эдди мог успокоить темпераментного Ричи Тозиера.