Азбука Морзе

Три с половиной часа до заседания суда. — У меня есть план! Джон обречённо вздохнул и потёр переносицу: — Эм… Шерлок?.. — Да. Определённо! Так и поступим. — Шерлок?? — Главное, не спускай с него глаз, Джон!!! — В суде, позволь заметить, будут судья, прокурор, двенадцать присяжных, свидетели и куча народу в зале, - Ватсон отложил газету, поняв, что до гороскопа сегодня ему точно не добраться. — И это не считая Мо… А! Понял. В такси ехали молча: Шерлок бледен и задумчив, Джон насуплен и бдителен. Семь минут до заседания суда. — Шерлок, я тебя прошу, только не умничай. Судья может расценить это как неуважение к суду. — Я не могу открываться и закрываться, как кран. — Да ты слышишь меня?! Хмыкнув совершенно неподдающимся интерпретации тоном, Холмс последний раз взглянул в зеркало, стряхнул видимые только ему пылинки. На суде Шерлок был самим собой. Он убедительно доказал, что речь прокурора слаба, а вопросы несостоятельны, как гражданская позиция младенца. Он блестел глазами, распушал хвост и почти убедил присяжных в том, что они слепы, словно новорожденный крот под футом чернозёма. Ровно через минуту и сорок секунд он прервал свою речь, чтобы набрать воздуха в легкие, и побагровевший лицом судья с облегчением этим воспользовался: — Да что вы себе позволяете, мистер Холмс! Прекратите немедленно этот цирк! Суд объявляет перерыв до завтра и, вам, я думаю, не помешает вспомнить правила приличия в камере. Прокурор склонил голову в знак поддержки, но, судя по его взгляду, счёл эту меру наказания для Холмса непозволительно мягкой. Возможно, в душе он сожалел, что публичные казни давно отменили. Спустя 12 минут после заседания суда. Камера была маленькой и чистотой похвастаться не могла. Мутное окно из стеклоблоков света практически не давало. Шерлок прекратил бесплодные попытки прожечь стену взглядом и вздохнул, не зная, как начать разговор. Пауза. — Морозная свежесть? — Нее. Даблминт. Хочешь? Карманы в этом костюме просто бездонные, наверняка завалялось ещё. Пауза. — А ты не так плох, Шерлок, неет. Не поленился узнать, сколько камер в Олд-Бейли и сколько из них сейчас заполнено. Две из пяти. Задержанных обычно сажают подальше друг от друга, в первую и пятую. Значит, мне после суда достанется третья. Ну а тебе, конечно, вторая или четвертая, — слышно было, как Мориарти ухмыльнулся. — Я польщен. Но ради чего столько телодвижений, а? Я мог бы просто зайти к тебе в гости, на чай. Может, ты даже сыграл бы мне... ну что ты там обычно играешь. Шерлок прервал визуальный анализ окисления металла на прутьях входной решётки и сдвинул брови. — Вообще-то на Бейкер я гостей принимаю редко. Миссис Хадсон последнее время крайне ревностно относится к моей личной жизни. Прорвать кордон удаётся немногим, – они помолчали. — А тут мы можем поговорить.. наедине. В дальней от двери камере завозились. — Э! Вы чё тама? Эти штоль. Мориарти досадливо вздохнул: — Наедине, ага… – Так вот, Джим, — от предвкушения близкой развязки Шерлок говорил немного быстрее и громче, чем обычно, — я думаю, это компьютерный код, который открывает любые замки. И шифры. Вот что это такое. – Бля! Я ж и говорю, эти... Шпионы!! Мориарти прижался лицом к решётке и зашептал: — Тише ты! Морзянку знаешь? О чём я, конечно, знаешь… Высуни руку подальше, я настучу. Шерлок подошёл к краю решетки, протянул руку сквозь прутья и согнул её в локте. Потянулся вправо, к соседней камере. Держать её на весу было неудобно, но чужая рука подхватила его ладонь снизу, вторая легла сверху. Пальцы Джима невесомо скользнули, очертив контуры кисти. Шерлок вздрогнул и машинально попытался отдернуть руку, но Джим неожиданно крепко взял за запястье. — Эй, не дёргайся. Я начинаю. Несколько минут прошли в тишине. — Но... я не совсем... Я совсем не за этим здесь! - Шерлок возмущен и по цвету лица готов соперничать с молодым лососем. — И я вовсе не... он! И меня это абсолютно, нисколько не интересует! С чего вообще ты?.. В ближней к двери камере многозначительно откашлялись. Мориарти коротко усмехнулся. — Шерлок, Шерлок, Шеерлок. Я бы поверил тебе, возможно. Если бы не одно но. Холмс застыл возмущенной статуей, забыв о руке. — Но? Какое ещё НО?! — Я считал твой пульс.