— Ты обещал, о царь! — громко сказала прекрасная рыбачка (1). — Без этого я замуж за тебя не выйду!
Шантану прижал руки к вискам. Голова раскалывалась.
Надежда на послеобеденный сладкий отдых и бурный вечерний секс становилась более чем иллюзорной — медленно, но верно.
— Постой, о прекраснобедрая, — проговорил несчастный государь как-то особенно внятно. — Ты станешь царицей, как я и поклялся. Но почему ты просишь о троне для своих сыновей? В конце концов, они еще и на свет не родились. Вполне может быть и так, что родятся дочери.
Он кинул взгляд на сына, стоявшего подле трона: Деваврата отчаянно краснел, делая вид, что происходящее его не касается. По лицу юноши сразу можно было понять, что благочестивый царевич отдал бы свою левую руку, лишь бы оказаться как можно дальше от места дискуссии.
— Ты поклялся, — гнула свое обольстительная дева. — Разве государь может отступать от своей клятвы? Ты же не златошкурый олень барасинга, что теряет разум и страстно кричит во время гона, безумея от желания покрыть самку!..
«Как верны твои сравнения, о тонкостанная…» — мрачно подумал припертый к стене владыка Хастинапура.
— Оставим эти средства художественной выразительности речи, о дивноликая. Подумай сама, о ланеокая, включи логику. У меня уже есть сын и наследник — мудрый, знаток Вед, доблестный и благочестивый. Любимый народом — ну так, на минуточку. Безусловно, я буду рад и твоим сыновьям, когда они появятся на свет, и долю от царства им выделю. Но я не крестьянин, идущий, спотыкаясь, по пашне за буйволом. Я царь династии Куру. В своем сыне Деваврате я уверен. Я убежден, что он успешно примет от меня государство и будет править мощной рукою, разумно и мудро. А вот в том, кто родится у нас с тобой, какое они получат воспитание и как себя поведут, взойдя на трон… я как-то уже уверен не так сильно.
— Отец… — подал голос царевич, страдальчески морщась.
— Да! — Шантану обернулся к нему всем телом. Волны мигрени лишали его рассудка.
— Отец, я не хочу мешать твоему счастью. Я готов немедля отказаться от права наследования.
— Ой, уже молчи, — пробормотал Шантану. — Помоги мне, о Махадев; почему даже в своем доме я встречаю лишь непонимание и сопротивление?..
— Наверное, потому, что клятвы надо исполнять?.. — кокетливо сощурилась Сатьявати. — К чему мне в зените счастья и славы, которые я разделю с тобою, о царь Хастинапура, воспоминания о твоей первой жене в лице ее сына?..
— Ах ты, мразь такая! — неповторимо глубокое контральто заставило Шантану практически забыть о мигрени.
«Те же и Ганга (2)», — обреченно подумал он.
— Словами не выразить, как я счастлив видеть тебя, о божественная дочь Химавана! (2) — поднявшись с трона, царь двинулся к бывшей супруге, соединяя ладони и склоняя повинную голову, но прекрасная Джахнави (2) остановила его резким движением руки.
В десятке кратких, но очень емких и красочных выражений Ганга поведала все, что она думает как о царе, готовом променять родное дитя на доступные удовольствия, так и о бесстыжих посторонних девках, которые только и делают, что зарятся на законное наследие ее сына.
Шантану поперхнулся и покраснел. Деваврата в отчаянье зажал уши руками.
— Ах, так! — взвилась Сатьявати. — Так вот она — цена всем твоим обещаниям, властитель слабый и лукавый! Как я могу надеяться, что ты наделишь властью моих несчастных будущих детей, если твоя бывшая даже сейчас вертит тобою столь изощренно!
Глаза Ганги опасно расширились.
— Мои отношения с бывшим мужем тебя точно не касаются, алчное создание — прошипела Мать Гангеи (2), вскормившая Картикею (2). — И посмей сказать еще хоть слово в адрес моего сына, о неправедная!
Сатьявати испепелила Шантану своими прекрасными очами, как-то неуловимо напомнившими в эту минуту огненные глаза ракшаси (3), готовящейся соорудить себе очередной труп на обед, а второй — прикопать до ужина.
Царь стоически выдержал ее взгляд и развел руками. Спорить с берущей свое начало из волос Шивы (2) сестрой Парвати (2) дураков не было.
Взметнулся тканый золотом подол. Сатьявати вылетела из тронного зала стремительнее стрелы, выпущенной из лука Камадева (4), а то и самого бога Вайю (4).
Шантану с удовольствием посмотрел на бывшую жену и растерянного сына.
— Ну что ж, — промолвил он, и голос его тек медом и молоком. — Проблема решилась. Мы можем по этому поводу выпить?..
— Нет, — холодно отрезала Ганга. — Ты не пьешь алкоголь, о слабый неразборчивый отец моего праведного сына. Вичитравирья (5) — тот да, тот бы его лакал, как воду. Если бы эта мерзавка, которая тут ошивалась, его все-таки родила бы.
Шантану открыл рот. И тут же закрыл его.
***
После смерти отца, оплаканного народом Хастинапура, на престол династии Куру взошел благородный и мудрый Деваврата. Он жил долго и счастливо, оставил плодовитое потомство, а подданные любили его за добрый нрав и отчаянную доблесть.
***
Так Махабхарата осталась ненаписанной.
***
(1). Прекрасная рыбачка Сатьявати вышла замуж за царя Хастинапура Шантану. По условиям ее брака царь должен был сделать ее царицей и передать ее будущим детям право наследовать трон, отняв это право у своего сына от богини Ганги, царевича Девавраты. Шантану этого очень не хотел (у Девавраты была масса положительных качеств, плюс Ганга сама воспитывала и готовила его для престола, взращивая мудрым, праведным и заботящимся о нуждах людей дхармичным государственником). Видя тоску и колебания отца и стараясь облегчить родителю жизнь, Деваврата сам отказался от права наследовать престол и принял целибат. Мы знаем его под именем Бхишмы.
Сыновья Сатьявати и Шантану умерли бездетными, но для того, чтобы продолжить род Куру, Сатьявати пригласила мудреца Вьясу (он, кстати, тоже был ее сыном от добрачной связи; хитрая дама, да? свои гены продлила в потомстве, а генофонд Шантану ушел в небытие; по сути, все герои Махабхараты не несут в себе ни капли наследственного материала царей династии Куру, до смешного), который оплодотворил их жен, родивших двух царевичей — Дхритараштру и Панду. У Дхритараштры родились одна дочь и сто сыновей (которых мы знаем как Кауравов); у Панду — пятеро сыновей, которых мы знаем как Пандавов.
Спустя n лет между Кауравами и Пандавами из-за непримиримых противоречий морально-этического толка имела место быть битва на поле Курукшетра, получившая название Махабхараты (по разным данным, за 18 дней от 4 до 6 млн человек погибло, к слову; некоторые товарищи даже до 680 млн цифру доводят) и состоявшаяся примерно за 1500 — 1000 лет до н.э. О ней написан одноименный эпос.
(2). Дочь Химавана, Мать Гангеи (Ганеши; Ганеша был вылеплен в том числе и с помощью воды, взятой из Ганги; впрочем, Гангея означает Сын Ганги, и это также и одно из имен Девавраты), Кормилица его брата Картикеи (Картикея, как и Ганеша — сын Шивы и Парвати), Сестра Парвати (супруги Шивы), Джахнави, Берущая свое начало из волос Шивы — это все Ганга. Ганга она и есть Ганга — Мать рек.
С Джахнави — вообще отдельная прекрасная история. Джахну Муни звали того мудреца, ашрам которого Ганга нечаянно затопила, когда, отвечая аскезам царя Бхагиратхи, сошла на землю из волос Шивы (непосредственно на землю из вышних миров сходить было нельзя, Ганга боялась разнести всю землю при этом своей мощью, поэтому царю пришлось еще и просить Шиву, чтобы Ганга сначала сошла ему на голову, и только затем потекла из его волос на землю).
Мудрец разгневался и выпил Гангу, но, снизойдя к ужасу и просьбам Бхагиратхи (который, как-никак, эти аскезы Шиве и Ганге в течение тысяч лет посвящал, умоляя Гангу сойти на землю, а Шиву — позволить и помочь ей сделать это), таки позволил Ганге вытечь из его уха. С тех пор одно из имен Ганги — Джахнави, дочь Джахну Муни.
(3). Ракшаси — огненноглазый демон женского пола в индуистской мифологии.
(4). Камадев — бог любви с соответствующими луком и стрелами; Вайю — бог ветра, непревзойденный лучник.
(5). Вичитравирья — один из сыновей Сатьявати и Шантану. Его брата звали Читрангада. Вичитравирья действительно много пил, оттого и умер.
