Избавление

Соби... Агацума открывает глаза, чтобы вновь увидеть серый потолок. Кто-то настойчиво зовет его во сне. Кто-то очень-очень близкий, очень знакомый. Кто-то столь ж светлый и теплый, как солнечные лучи весной, согревающие все вокруг и возрождающие природу от глубокого сна. Кто-то столь же мягкий, как пушистые облака, проплывающие в небесах. И он не помнит. - Агацума, - голос Нисея звучит слишком грубо и неправильно после этого тихого "Соби", сказанного с придыханием на ухо в темноте. Акаме заглядывает в помещение, куда Агацуму определила Жертва Возлюбленных. - Бой через полчаса, у тебя есть время... - "попрощаться со своей никчемной жизнью", - собраться. - Да, - кивает Соби, словно бы не замечая странной заминки темноволосого Бойца. Он рассеянным взглядом обводит комнату, будто надеясь, что источник странных ощущений находится где-то здесь, поблизости, но вокруг совершенно пусто. Даже спит он на старом и потрепанном жизнью и временем матраце. Кто-то зовет его. Каждую ночь зовет из тьмы, из света, из холода и тепла. Он не спрашивает у Хозяина, кто это, потому что Хозяин - лжет. Хозяин - всегда лжет, когда не приказывает. А когда приказывает - лгать приходится уже самому Агацуме. Откуда он это знает? Откуда помнит? Кому он лгал? Хозяин не позволяет ему ни с кем разговаривать, даже смотреть на кого-либо постороннего ему запрещено. Акаме не входит в круг "посторонних". На него Соби имеет право смотреть. Но он не хочет. Зачем смотреть на того, кто с радостью утопил бы тебя, будь у него такая возможность? Кончики пальцев касаются шероховатой ткани на шее, и Агацума вспоминает, что ему надо сменить бинты - эти испачканы, а Хозяин не терпит грязи. У него нет зеркала, чтобы проверить свою аккуратность, ему и не надо. Пальцы совершают отточенные движения, разматывая стерильную, хотя, по сути, бесполезную ткань и накладывают ее на кожу. Хозяин говорит, что срывание бинтов привносит определенную эффектность в Битву. Агацума думает, что ему наплевать на это. Он устал. Горло перетягивает невидимая нить, и Агацума покорно склоняет голову. Хозяин зовет, а значит он должен идти, даже если не хочется, даже если хочется упасть на свой матрац и закрыть глаза. Даже если хочется умереть, приказы Хозяина неоспоримы. Интересно, когда-нибудь было по-другому? Он не помнит. Он вообще мало что помнит. Память хранит только то, что приказал ему помнить Хозяин. Все остальное - это мусор, который необходимо выкинуть. Пальцы касаются сережек в ушах. Это важно. Важно потому, что про серьги Хозяин ничего не сказал, он даже не заметил их. И Соби почему-то кажется очень нужным носить их всегда. Каждую секунду, каждую минуту, каждый день, каждый год. Он телепортируется на верхний этаж и занимает свое место у ног Хозяина, который мирно пьет чай. Акаме сидит рядом, покорно склонив голову, хотя кулаки сжаты, а с губ слетают бесшумные ругательства. Агацума думает о том, что Нисей должен был родиться Жертвой. Он слишком своенравный для Бойца. Боец должен быть покорным Хозяину во всем. Но... Соби понимает, что и он сам, вопреки своей сути, хочет быть непокорным. Хочет не сдаваться. Ради кого? Ради чего? "Соби..." Ради голоса, который произносит его имя? Не системное, а то, которое при рождении выбрали его родители. Далекие люди, которых он уже не помнит. Которых он забыл, потому что Хозяин важнее. Хозяин главнее. Хозяин владеет им, и это все, что должно быть значимым в его жизни. Ничего более. И если Хозяин хочет принять Бой, Агацума должен раскрыть Систему и защитить его ценой собственной жизни. *** - Эй, Возлюбленный... - Жертва Пары напротив почему-то очень довольно ухмыляется, хотя Бой они уже проиграли. Остался решающий удар по этим двум мальчишкам, и все будет кончено, - Нелюбимый передавал тебе привет. Сказал, чтобы ты ждал младшего брата в гости. Агацума лишь бросает последнее заклинание, которое прерывает жизнь странной Пары. Хозяин лишь заинтересованно смотрит на упавшие на землю тела и улыбается. Странно. Как будто видит что-то у себя в голове и радуется этому. Соби не хочет знать, что доставляет Хозяину такое удовольствие даже в мыслях. Агацума пытается понять, что так задело его в этой странной паре. Они назвались Зеро. Нули. Они сражались, не чувствуя боли, не чувствуя ничего вокруг. Он... не помнит. Не знает, кто это. Он просто добил их, перекрыл доступ к кислороду, и все. Так повелел Хозяин. Он хотел их смерти. Он хотел смерти тех, кто мешает ему. "Соби..." Соби хочется сойти с ума от этого Голоса. Голос зовет его. Голос знает, что он не может уйти? Голос знает, что он привязан к Хозяину самым мощным в мире ошейником? Он не может уйти. Собака не бросает своего Хозяина никогда. Он умрет за Хозяина. Он убьет за Хозяина. Он сделает все, что пожелает Хозяин. Но Голос не умолкает. Он продолжает звать, и зов Голоса отдается болью в груди. Эта боль не стягивает шею, но не дает дышать. Эта боль не затмевает разум поволокой, но не дает мыслить. Хозяин радуется. Хозяин безумен в свей радости, и Соби страшно. Потому что Хозяин радуется редко, но когда это происходит - льется кровь, а Смерть идет по пятам за ним, поднося счастье Хозяину на блюдечке, используя руки его Бойцов. Агацума падает на матрац и закрывает глаза. Лучше боль от Голоса, чем боль от ошейника. Откуда идет Голос? Может, это Смерть зовет его за собой, приглашая уйти вместе с ней? Но он не может. Только Хозяин может разрешить ему уйти. "Скоро все кончится, Соби..." Соби улыбается. Он не видит этого, но все равно улыбается. Ему тепло. Ему почти не больно. Так ощущается Смерть? "Нет". "А как тогда она ощущается?" "Я не знаю, я не смерть". "А кто ты?" "Ты не помнишь меня". "Ты спрашиваешь?" "Нет". "Кто ты?" "Я Избавление". "От чего?" "От того, от чего ты хочешь избавиться". "А если я хочу избавиться от жизни?" "Тогда я стану твоей Смертью". "Спасибо..." "Соби..." Агацума открывает глаза и хватается за сердце. Оно бьется хаотично, ускоряется, и голова кружится. Он не может дышать. Хозяин должен помочь. Хозяин должен заботиться о своей собственности. Но Хозяин не слышит. Хозяину не интересно, что происходит с его имуществом. Агацума с трудом поднимается и пытается идти. Ему нужно на воздух. Ему нужно успокоить, усмирить чертово сердце. Но на улице его не ждет успокоение. На улице дождь, и под дождем стоит кто-то, кто кажется Соби странно знакомым. - Соби, - этот Голос. Голос, что обещал избавление. Избавление от этой жизни. Оно такое? Он заберет его сердце себе, и сейчас оно просто пытается вырваться? - Ты... Смерть? - он падает на асфальт, в грязную воду, все еще держась за сердце. Боль никак не проходит. - Да. Я пришел лишить тебя этой жизни, - юноша присаживается на колени и прикладывает ладонь к мокрому лбу, убирает слипшиеся от дождя и грязной воды волосы. Агацума думает о том, что у него красивые глаза. Аметистовые. Они смотрят с теплом. Смерть радуется за него. И сердце успокаивается. Оно больше не болит, лишь бьется спокойно в его груди. - Ты подаришь мне... забвение? - Я подарю тебе новую жизнь взамен этой, - на мгновение к его губам прикасаются другие, приятные, горячие. Он закрывает глаза и отпускает себя. Он больше не пес. И ошейник ему больше не нужен. Сердце совершает последний удар и замирает в груди. - Соби... "Соби..." - Соби!.. "Соби..." - Соби! - голубые глаза распахиваются, а губы хватают ртом воздух. На его груди... Рицка. Рицка. Это он его звал. Рицка! - Рицка, - прижать к себе и вдохнуть его запах полной грудью. Поцеловать горячую кожу и радостно улыбнуться. Это его котенок, храброе, черноволосое чудо. - Я люблю тебя, Соби, господи, как же я тебя люблю, - шепчет Рицка, покрывая лицо своего Бойца поцелуями. Это было так... Странно. Страшно. Горестно. Агацума приподнимается на своей кровати, и комната вокруг закружилась. - Полежи еще, Соби, тебе нужно отдохнуть, - Аояги укладывает его обратно на подушку и прижимается к боку, обнимая руками и ногами. - Отдохнуть?.. От чего? - в голове слишком туманно, чтобы что-либо вспомнить. На часах - 04:45. За окном рассвет. - Я тебе расскажу. Я тебе все расскажу. Только полежи немного и не вставай, - шепчет Рицка, оглаживая худое лицо и улыбаясь. Соби млеет под прикосновениями этих пальцев, дарующих исцеление, силу, надежду и негу. - Я снял его. Я его снял, - кажется, что Рицка почти готов плакать от радости. - Снял? Кого ты снял, малыш? - Ошейник, Соби. Его больше нет, - пальцы скользят по чистой коже без единого напоминания о шрамах, - Я проник в тебя... Соби кажется, что можно сойти с ума от этого шепота на ухо, который буквально опаляет сознание. - Я проник в тебя так глубоко, как никто другой не проникал. Не просто в твою суть, - ладони сжимают другие, желая еще крепче переплести пальцы, до побелевшей кожи, до онемения, - я проник в твою суть Бойца. Я был там, где был Идеальный Боец. И знаешь что, Соби? - Что, Рицка? - ответ такой же, с придыханием, с жаждой, осознание того, что Рицка достал так глубоко своей любовью затмевает разум. От этого мурашки бегут по коже и хочется кричать, и шептать, и петь, и просто молчать, глядя в любимые глаза. - Даже Идеальный Боец внутри тебя не хотел быть идеальным. И он хотел избавиться от жизни пса. И я его избавил, - улыбка ярче солнца на губах, а от счастья, кажется, можно умереть. Но Соби хочется жить как никогда раньше. - И как только я подарил ему забвение, ошейник на твоей шее начал исчезать, Соби - пальцы вновь скользят по коже, отчего хочется буквально кричать о своем счастье. Но Агацума не кричит, а лишь целует руки, подарившие ему новую жизнь. - Ты мой Бог, Рицка, мое самое дорогое сокровище, - от шепота на ухо ведет, и Рицка вновь и вновь целует свое самое дорогое, выстраданное потом и кровью, возвращенное из страха и боли, самое любимое счастье. - Там рассвет, Соби, - Соби не смотрит на рассвет. Он смотрит лишь на Рицку. Ему больше не нужен Хозяин. Ему нужен только Рицка.