Пропащая во снах

На старой башне пробили часы. Площадь кишит развратом, глупостью, из каждого уголка сочится едкая желчь лжи, а абсолютная беспомощность с привкусом каждодневного безделья заменяет этой своре тупиц воздух. Здесь люди забыли как жить, и я почему-то оказалась среди них. Полуживая, дряблая старуха с чёрствыми, как засохший хлеб руками, склонившись, привязывает льняную бороду Христу. Она держит чётки, глаза её — две высохшие речки — благоговейно взирают на Него, а лицо, на котором морщинами, обвисшей кожей, пятнами проступили все совершённые ею грехи, смиренно внемлет пророку, но внутри она не больше, чем этот самый лён. Рядом младая красавица, разодевшись в дорогое красное платье, с исказившимся от отвращения лицом ведёт своего уже не столь молодого мужа. Опираясь на трость, в чёрном балахоне он идёт туда, куда жена его поведёт и не видит, что та, не боясь, совсем без стыда, прилюдно надевает на него голубой плащ — знак своей «верности». А перед ними какой-то безумец, истратив все свои сбережения, бросает прекрасные розы свиньям. Лепестки горами сыпятся из его рук на голую землю и тотчас же втаптываются в грязь бездумными свиньями. Он застыл в полном недоумении и, кажется, совсем позабыл, что стоит на огромной площади с кучей людей, которые взирают на эту удивительную картину. Мужчина, отдавший всё на розы и свиньи, что не смогли оценить этого подношения. Но кто из них истинный глупец? Всё здесь шиворот-навыворот, нет цели, разума, идей, всё, на что они способны — лишь пойти в Эдем за слепцом, в то время как у самих глаз нет. Они настолько упрямы и туполобы, что готовы даже чёрта к подушке привязать и неважно, что у них это не выйдет, ведь они-то об этом не знают, не только об этом, они понятия не имеют, во что верят! Склонясь к самым ногам чёрта, исповедаются ему и чинно держат свечи его, делая вид, будто бы понимают, что происходит. Вдруг вспыхнул огонь, дом загорелся, и пламя затанцевало на дубовых досках. Всем всё равно. Лишь босой солдат — олицетворение нищеты и убожества — пришёл погреться об останки чьего-то жилища. Жалкая картина. Одним словом, город не спит, но лучше бы его вообще не было. Где-то вдали от этой суеты и шума, под мостом, что ведёт в иной мир, иногда случаются чудеса. Каждый камушек здесь, каждая травинка пропитана невидимой глазу магией. Волшебство тут и там, не успеешь и глазом моргнуть, как случится то, чего ты совсем не ждал, и бескрайнее удивление навсегда отпечатается на твоём молодом, ещё не повидавшем безрассудства лице. Как-то и мы оказались там посреди дня с мягким, на этот раз совсем не обжигающим солнцем. Мы лежим совсем нагие и одолённые наповал животным инстинктом, каждое прикосновение проводит электричество между нами, его так много, что можно было бы заставить светиться каждую лампочку в каждом доме, но если честно — мы даже не смогли зажечь огонь в глазах друг друга. Наши тела танцуют неведомый доселе танец страсти, но сердца, заточённые в них, предательски спокойно молчат, отмеряя своим стуком время, как часы на старой башне. Я тебя почти не знаю, почему я вдруг ощутила твоё дыхание на своей коже? Мой затуманенный им разум уже не может вспомнить, когда мы стали так близки, но никак не может забыть недоходящие сюда крики о том, что дело наше греховно, Бог нас не спасёт, а наши ныне резвящиеся тела будут сожжены в аду. Там нас ждёт костёр, горящий зелёным пламенем, которое целую вечность будет уродовать нашу кожу, кости и все органы с внутренностями, что под ней. Да, я это помню, помню так же хорошо, как холод на моём лице и запах шоколада с мятой. Но тут мы можем об этом забыть, пусть и ненадолго, но забыть, просто наслаждаться друг другом и наконец-то попасть в наш Эдем. Мне нравятся твои нежные руки и короткие русые волосы, но ты меня не вдохновляешь, я даже тебя не люблю. Но если нет чувств — нет ничего, а что же это? Неужели смрад этого города и нас поглотил? Нет, мы не так глупы и развратны!.. Мы… Я уж точно не такая, как они! И то, что я оказалась здесь с тобой, да ещё и в таких позах — это всего лишь случайность. Я каюсь и клянусь, что больше сего не повторится. Я никогда больше не посмотрю, не дотронусь, не захочу тебя, как сейчас. Да будет так. Аминь. 04.11.16