Прикоснись ко мне

Лампа под потолком разгоняет тьму, но люди кажутся тусклым смазанным морем, движущимся в такт заполошным ударам сердца и гудящим на радио-волне его предвкушения, скручивающегося в желудке тугим узлом. Бьющийся в агонии орган будто провалился вниз и стучит там прямо по нутру, выбивает чечетку, будто танцует. Дождался, дорвался, теперь бы достучаться. Дышится тяжело и кружит голову от шума, пьянит, ведёт. Где-то там его ждёт трон или эшафот, он ко всему готов, ведь там его кумир, которого так легко ненавидеть-любить. Пусть к чертям захлебнутся своим лаем псы, что воротили морды от него, как от глупого щенка, тявкающего на взрослых бойцовских. Пусть задохнутся гиены, рычавшие на него из-за чужих спин. Он здесь, и он справится со всем этим дерьмом, потому что должен сказать то, о чём нет больше сил молчать. По плечу хлопает рука, но не докасается совсем немного. Ёбанные правила ёбанного мира. Что за мир, если ты ни к кому прикоснуться не можешь до конца, чтобы не почувствовать отторжения, будто вы магниты, повёрнутые друг к другу не теми сторонами. Будто всегда один. Ухмылка раздвигает губы, из какого-то стеклянного отражения смотрит животное, оскалившие клыки. Привет-привет, это ты сам. У Светло глаза под лампой светлые-светлые, будто вот сейчас желтыми, как у волка станут. Вперёд, скалиться, рычать и рвать-рвать-рвать зубами не глотку, а разум и душу. Нетерпение гонит его бежать, но он уже там, где нужно, где должен, где хотел. Оппонент проходит сквозь толпу, которая расходится будто воды перед Моисеем. Да здравствует император. Да здравствует его империя. К ней подошёл с войсками захватчик. Восторг забивает глотку, пока насмешливо скользят по нему круглые глаза. Ебало попроще, ты меня пока не знаешь. Думаешь я пыль под ногами? Смотри на меня, запоминай, я собью твою корону. Дикая мысль возникает в голове неожиданно: если быстро врезаться в него, его оттолкнёт достаточно сильно, чтобы он покатился, как резиновый мячик, круглый как его глаза, или шнобель он использует как тормоз? Записать бы и сказать, шутка должна зайти. Кто-то что-то говорит, отдаёт последние указания. Здесь и сейчас всё решится, к чёрту любые последствия. Смотри-смотри-смотри на меня. Я ноунейм, я многолик. Я порву тебя, как пёс рвёт мягкую игрушку. Как же хорошо и правильно стрелять словами, как патронами, лить их как яд на лысую черепушку. На, держи, лови, уклоняйся, как в матрице и популярных боевиках. Слушайте мою оду вам, император. Пусть она прольётся как смола, прилипнет, застынет, зальётся в уши и останется там, чтобы даже ночью покоя не было. Пусть в ней, как в ракушке звучит отповедь. Прикоснись ко мне, пусть оттолкнёт тебя моё тело, пока кричит душа. Рука будто плита, нет, не так даже. Как магнит, повёрнутый той самой стороной. Император отрывает руку, а кажется, что кусок души. Ты, ты, ты? Но колесо отповеди и молитвы уже катится вперёд и не остановится, пока не станут пылью кости и не высохнут на солнце жилы. Остановиться невозможно уже, не получится, понимаешь же, да? И не хочется. Услышь меня. Ну пожалуйста. Не прикасайся ко мне, ведь я тоже хочу. Но холопу не положено, а императору никто не указ. Хочется коснуться, но здесь ты демон, искушающий, зовущий и против тебя направлен крест горящий. Не прикасайся. Касайся, без этого ещё хуже. Впервые чувствуется полностью. Током сквозь слои одежды, а кожа к коже, каково коснуться было бы? Желать и лить словами на голову сталь презрения и злости. Ты героем был, гласом моим и остальных. Когда же ты душу свою продал? Касания тянут вперёд, магнит на полную катушку ловит волны чужого тела. А ведь если захочется, то губ коснуться можно и узнать каково быть целым. Быть не одиноким осколком. Губы, наверное, мягкие. Прошу, прекрати, на колени бы и к твоим рукам припасть, как к источнику в пустыне. В тени твоей быть, как в тени раскидистого дуба в жару. Губами губ коснуться, чтобы целым стать, как соединить паззл. Но ты услышь меня. Услышь… Кричит и волнуется людское море. Вознесёт ли тебя на волнах величия или же утопит в своих волнах, дав тебе последний приют? Страшно ли вам, император? Больно ли? Я вашу империю разрушил, сбил с вас корону, и её надели на мою голову. Вот только в моих венах льды и огонь, а на шее невидимый никем ошейник из магнита. Примите меня, мой император, я ваш покорный слуга. На моей голове ваша корона, а в ваших руках я.