Юбилей

       Море. Лето. Тепло. Именно таким был последний день с родителями. Именно таким был сегодняшний день.        Я сидел на берегу реки, смотрел на Ника и Диану, которые плескались в воде. С их стороны доносились выкрики и смех. Маар и Захарра сидели правее от меня и строили песочный замок. Никто из них не знал, что это был последний день моих родителей.        — Фэш!        Оглянувшись назад, я увидел Миракла с Нортоном, которые сидели за столом, стоявший здесь все время. Теперь тут часто устраивали такие обеды.        — Что ты там сидишь? — спросил Миракл. — Иди к нам. Уверен, твой костюм был бы только рад этому.        Нортон, державший в руках несколько игральных карт, засмеялся над шуткой друга и не заметил, как положил карты рубашкой вниз. Его лучший друг воспользовался этим и посмотрел в туда, в надежде что-то углядеть, но Огнев заметил свою ошибку и мигом исправил ее.        Я, нахмуренный, отвернулся от них, не желая видеть, что кто-то в этот день радуется.        Ко мне подошёл Териан, Василисин пёс, которого она еле выпросила у старших. Он сел рядом со мной и взглянул на меня счастливыми глазами, высунув язык. Я протянул к нему руку и почесал за ухом. Териан сразу же повалился на спинку, прося ещё чесаний. Вздохнув, я начал опускать его. Как того мопса 10 лет назад.        В тот день мы с семьей пошли на море. Держа за руку маму, я шёл по пляжу, наслаждаясь тем, что тёплый, почти ж то горячий, песок попадал мне между пальцами, обжигая кожу. Когда мы пришли на пустое место, папа начал разворачивать плед, а мама доставать из яркой сумки пищу.        В это время я стоял в воде и глядел на берег, где было много людей. Некоторые из них с собаками. Но одна из них бросалась в глаза.        Это была собака породы мопс. Она одиноко лежала у пожилой полной женщины, которая даже не обращает внимания на питомца. Мне в тот момент стало жалко мопса.        — Можно его погладить?        Женщина подняла солнцезащитные очки и взглянула на меня устрашающим взглядом серых глаз. В течение минуты она смотрела на меня. В это время я боялся как бы меня не испепелили. Хоть мне и было семь лет, я имел высшую степень часодейства и считал себя уже взрослым, в тот момент я хотел, чтобы меня взяли на руки, настолько этот взгляд был страшным.        — Валяй, — медленно произнесла она и снова села на раскладной стул, на котором она сидела, подставляя голову солнцу.        Сев на корточки, я посмотрел в печальные глаза животного. Печальные глаза наполненные слезами. Я поднёс руку к ее уху и почесал за ним. Собака высунула свой язык и блаженно прикрыла глаза. Решив ее ещё обрадовать, я начал гладить ее по спинке и, в конце концов, по животику.        Я встряхнул головой, и посмотрел на Териана. Он смотрел на меня снизу вверх. Такие счастливые глаза... только чему он радуется?        — Хей.        Рядом со мной присела Василиса. Она была в купальнике, поверх которого было летнее желтое платье с... немного откровенным характером. Под платьем виднелся ярко-синий купальник, который тоже был не детским.        — Привет, — кашлянул я в кулак, скрывая смущение.        Василиса уже давно не была ребёнком. Она повидала слишком много в своей жизни, чтобы быть ребёнком... но она до сих пор не понимает, что таковым не является.        К ней подбежал Териан, встал на задние лапы и лизнул ее в щеку. Засмеявшись, она потрепала его по голове.        — Что-то случилось? — спросила она, обращаясь ко мне.        — Нет, ничего. Не беспокойся обо мне, — ухмыльнулся я ей и откинулся чуть-чуть назад. — Беспокойся о себе.        — Очень смешно, — закатила она глаза. — Кого мне ещё бояться кроме тебя?        — Меня, — ухмыльнулся я и подвинулся к ней чуть поближе, — меня, — ещё ближе, — и ещё раз меня, — прошептал я ей, когда был у ее лица.        Василиса покраснела, но все равно улыбнулась мне. Даже в таких ситуациях она ведёт себя как истинный правитель, не то, что я.        Вернувшись в обратную позу, я посмотрел на линию горизонта. Солнце медленно опускается вниз, но мы явно не собираемся уходить отсюда. Ник и Диана уже явно разогнались и уже сейчас они целуются, никого не стесняясь. Конечно, Ник был моим лучшим другом, но это все равно выглядит отвратительно.        — Я пожалуй пойду, — сказал и встал на ноги. — Не хочется на это смотреть, — покачал я головой и пошёл в сторону Замка.        — Уже уходишь? — спросил Нортон. — Это же выходной, как вы и хотели.        — Я в библиотеку, — бросил на ходу, даже не посмотрев на учителей.        В голове было одно — поскорее убраться отсюда.        — Фэш! — слышу позади себя голос Василисы, но не останавливаюсь.        Быстрыми шагами захожу в Замок и, не останавливаясь, иду вперёд.        — Иди вперёд, Фэш, мы тебя сейчас догоним!        Я послушно киваю матери и иду вперёд. Сзади слышен разговор родителей, но не удаётся разобрать ни слова.        Я поворачиваюсь и вижу родителей. Папа был высоким, крепким человеком с темными, вьющимися волосами и карими глазами. А мама же наоборот, была низкой и хрупкой женщиной с не очень длинными, кудрявыми светлыми волосами и голубыми глазами, из которых льются слезы.        Это меня и поразило. Мама никогда не плакала.        Когда же она увидела, что смотрю на неё, мама попросила идти вперёд. Мне хотелось подойти к ней и обнять, попросить не плакать. Но я послушался её и, развернувшись, пошёл вперёд.        Я обернулся и последнее, что увидел, так это закрывшиеся двери и клокеров, которые это и сделали. Взяв себя за плечи, словно мне холодно, я пошёл внутрь Замка.        На стенах висели картины. Хоть везде и было светло, ощущение было такое, будто везде тьма.        — Никогда не бойся темноты, хорошо, милый?        — Хорошо, мамочка, — сказал я и посмотрел на Нортона, который стоял чуть позади мамы. — Зачем он здесь? Зачем ты сказала про темноту? Я же уже большой и не боюсь ее!        — Просто так, — сказала мама и шмыкнула носом. — Будь храбрым.        Мама встала с коленок и, не разворачиваясь, пошла в противоположную сторону. Это был последний раз, когда я видел маму.        — Фэшиар, — сзади прозвучал голос Нортона Огнева, напоминающий о своём присутствии.        Вздохнув, я подошёл к Огневу, и он повёл меня в сторону двери, держа за плечо.        Я судорожно выдохнул, взявшись за плечи, и ускорил шаг. Не бойся тьмы. Не бойся темноты        — Черт! — выкрикнул я и пнул ногой стоящую около меня вазу, которая вмиг разбилась. — Черт подери!        Я уже бежал со всех ног. У меня не было цели. У меня ничего не было, кроме желания поскорее свалить из этого места. Но это, к сожалению, не возможно. Я в ловушке собственных воспоминаний.        Мои ноги привели меня к винтовой лестнице, на которую я начал взбираться. Дыхание сбилось. Сердце быстро билось в груди. И единственное, что я чувствовал, так это боль. Боль от утраты близких.        Вскоре я вернулся домой.        — Мамочка! Папа! — позвал я их.        Я почувствовал, что рука Нортона, которая снова находилась на моем плече сжалась, что удивило меня. Посмотрев на его мрачное лицо, мне в голову пришла мысль...        — Нет... — прошептал я и бросился искать родителей, по всему дому.        Их нигде не было.        На глазах были жгучие слезы, нос болел, а в груди завязывался узел горечи, который до сих пор меня преследует.        Я выбежал в коридор и встал напротив Нортона. Он также непоколебимо стоял и смотрел на меня равнодушным взглядом.        — Нет... — сказал я, сел прямо на пол и залился слезами. Я знал, что парни не должны плакать, но это один из тех исключений.        — Собирай свои вещи, — послышался холодный голос Огнева. — Ты переезжаешь к дяде.        Я опомнился только тогда, когда стоял уже на крыше, прямо у края. Я смотрел вниз и думал о том, что если сделаю шаг, то навсегда буду с родителями, где-то там, даже если их там не будет, то я хотя бы перестану страдать от их потери.        — Фэш...        Я быстро оглянулся назад, смахивая слезы с глаз. Сзади стояла Василиса. Ее волосы были мокрыми, на руках и ногах ещё не опавший песок. Платье, которое было на ней, было мокрым. Она стояла и теребила пальцы на руках.        — У тебя все в порядке? — спросила она и сделала шаг ко мне, хотя все ещё была далека от меня.        — Нет.        — Что-то случилось?        Я не ответил на этот вопрос.        — Я могу как-то помочь тебе? — сделала ещё шаг ко мне.        — Нет. Мне никто до этого не помог, то почему должны помогать сейчас?        — Фэш, — сказала Василиса и покачала головой. — Ты всегда можешь на меня расчитывать. Ты ведь знаешь, что нам ещё быть вместе ближайшую тысячу лет. Как мы сможем прожить такой промежуток времени, не доверяя или не помогая друг другу?        Снова промолчал в ответ. Я не знал, что ответить ей. Она была права, но мне хотелось ей возразить... но зачем, не знаю даже я сам.        — Фэш, — позвала она меня и подошла ещё ближе. Теперь между нами оставались считанные сантиметры. — Ты можешь мне довериться.        На эмоциях я в тот же миг выпалил все, что было на моей душе. Она внимательно меня слушала, не прерывая. Василиса просто стояла напротив меня и слушала все то, что говорил ей я.        Когда я произнёс последние слово, я обнял Василису.        — Спасибо, — сказал ей я и прижался к ней ещё ближе.        — Всегда пожалуйста, — ответила она и обняла меня в ответ.        Это был хороший момент. Я стоял и обнимал Василису, понимая, что именно так я и хочу провести всю свою жизнь. Стоять на крыше и обнимать любимого человека. Разве можешь быть что-то хуже?        Именно тогда я и понял эту истину. В моей жизни есть дорогой мне человек. И у меня есть за что бороться и ради кого, я могу продолжать жить.        Я чуть отстранил от себя Василису и, ухмыльнувшись, начал стряхивать песок с ее плеч. Несколько движений моих рук, и на ее плечах уже нету песка.        Посмотрев на неё, я заметил, что у неё красное, смущенное лицо, что заставило меня улыбнуться.        — Ты такая милая, когда смущаешься, — ещё больше краски на ее лице.        — Заткинсь, Драгоций, мы ведь знаем, что самый милый здесь ты, — сказала Василиса и ее собственные слова завели ее в краску, хотя ещё краснее не бывает.        — Спасибо, за комплимент, милашка, — ухмыльнулся я.        — Заткнись, — нахмурилась она и, отвернувшись от меня, сложила руки на груди.        — Хей, Василек, ты чего?        — Не называй меня числовым именем.        — Почему же? Тебе очень к лицу это имя!        Она развернулась ко мне и гневно посмотрела мне в глаза.        Это застало меня врасплох. Она выглядела чертовски хорошо. Я стоял и смотрел на ее лицо, в то время как она буквально убивала меня взглядом.        Что мною тогда двигало? Я не знаю.        Я пододвинулся к ней ещё ближе и теперь она снова смущалась. Сокращая расстояние между нами, я взял ее за подбородок и чуть приподнял за него. Василиса тяжело дышала, закрыв глаза. И, не дожидаясь, пока она откроет глаза, я поцеловал её.        Из Василисиной груди вырвался томный звук, который, как обычно и бывает, не вызывает нормальных представлений.        Я положил вторую руку к ней на талию и придвинул ещё ближе к себе. Она же положила руки мне на плечи, сжимая их.        Это не длилось долго. Вскоре мы уже просто стояли вместе, чуть качаясь в стороны, словно бы в танце. Я прикоснулся губами к её волосам и, вдохнув запах моря, который ещё остался на ней, сказал:        — Спасибо.        — Всегда пожалуйста, — повторила она свою фразу и прижалась ближе ко мне.        И именно этот день из самого худшего в мире превратился в самый лучший день в моей жизни