Так лучше для нас обоих

— Так значит вы с Дэном… всё? — спрашивает Чарли, ведь терять ему нечего. Фил позвонил ему ни с того ни с сего. Сказал, ему нужен друг. Сказал, что кофе за ним. Чарли больше не пьёт кофе, но он не собирается упустить шанс повидаться с призраком из прошлого хотя бы для того, чтобы получить ответы на вопросы, изводившие его годами. По крайней мере, если до этого вообще дойдёт. Если Фил не встанет и не уйдёт прямо сейчас. Он не отвечает так долго, что Чарли задумывается, а ответит ли вообще. — Да, — наконец говорит он. Он не смотрит на Чарли. Его глаза упёрты в стол и он часто-часто моргает. — Но я не хочу об этом говорить. Всё… сложно. Чарли делает глоток чая. — Но ведь всё всегда сложно, не так ли? * Фил изменился. Конечно, он стал старше. Возраст не щадит даже лучших. Но он для своего возраста выглядит отлично. Чарли просто стал чуть более пухлым, да и волос за шесть лет поприбавилось, но в остальном он остался без изменений. Фил же стал другим, он стал лучше. Он целиком и полностью уверен в себе. Похоже, что ему совершенно комфортно быть таким, какой он есть, его странная гиперактивность поутихла и теперь совсем скрыта. Раньше Фил был неуверенным. Раньше он звонил Чарли два, три раза в неделю, и было что-то в его голосе, что требовало одобрения и заверения. Раньше Чарли не знал, что с этим делать. Он и сам был слишком неуверенным. Его притягивали уверенные в себе, и возможно именно поэтому он ушёл от Фила в первый раз. Но теперь Фил уверен в себе. Чарли гадает, сколько в этом заслуги Дэна. Он не задаёт лишних вопросов. Выясняется, что Чарли до сих пор тот ещё трус, когда дело касается Фила, и в эту первую встречу он решает, что лучше прикусит язык до крови, если это обеспечит ему дополнительные десять минут с этим человеком. * Он получает эти десять минут, и ещё десять сверх того, и это превращается… во что-то. Однако у Фила есть правила. Конечно, он более уверен, а ещё теперь Фил научился закрываться. У него есть странный способ дать Чарли понять, что тот перешёл черту, да так, что парень чувствует себя совсем незначимым. В общем, они не говорят о Дэне, не говорят о прошлом и не говорят о Ютьюбе. Кажется странным, правда? Потому что это буквально всё, что у них было общее раньше, не считая юношеской щенячьей влюблённости через херовую связь Скайпа. Но выясняется, что теперь у них есть нечто общее. Они беседуют о фильмах, сериалах, книгах и… у них всегда был похожий вкус. Чарли кажется, что его сердце легче воздуха, когда Фил приходит к нему впервые, проводит пальцем по корешкам стоящих на полке книг, шевелит губами, читая названия, и улыбается. * Теперь Фил изменился. А Чарли — идиот. Он это знает. Он чувствует, как совершает ошибки, которые уже совершал много раз раньше и клялся, что больше не повторит. Но это Фил, и Фил изменился. Фил так долго находился на первом месте в его голове, что Чарли не уверен, хочет ли он его свергнуть или же преклонить перед ним колени. Он много чего идеализировал в своей голове; он убедил себя в том, что происходившее между ними в первый раз было любовью, но само слово не появлялось в его голове ещё много лет. Тогда стало уже слишком поздно, и он понял, что пути назад не было. Чарли помнит чувство горького разочарования, когда он потерял Фила после того, как цеплялся за него столь много лет. Это была вообще-то его вина, но было больно, и он не забыл. Это одна из тех вещей, о которых они не говорят. Фил делает вид, будто последних семи лет его жизни не существовало, и он знает, что это не лучший выход. Этот их странный маленький танец не может продолжаться вечно. Оказывается, он не может продолжаться даже месяц. * — Аватар? — Чарли вытаскивает коробочку с диском. Они пытаются решить, какой фильм посмотреть. Пицца уже в пути. Соседа Чарли нет дома. Он возлагает на эту ночь большие надежды. Но вдруг выражение лица Фила становится совершенно разбитым и в этот отвратительный момент Чарли понимает, что все его планы ни к чему не приведут. Он хочет протянуть Филу руку, но тот резко качает головой. У него сбивается дыхание, это звучит как боль, и более точной вокализации этого чувства Чарли в жизни не слышал. Он запирается в ванной так надолго, что Чарли садится на пол и тихо говорит с ним через дверь. Он не просит от Фила какого-либо ответа. И он совершенно точно не просит объяснения. Может, он и полный дебил, но уж точно может сложить два и два без дополнительных деталей. Когда Фил выходит, глаза у него красные. — Прости, — тихо говорит он, раздавленный тем, что происходило в его голове. — Мне лучше уйти. — Останься, — робко умоляет Чарли и поднимается на ноги. Он берёт Фила за обе руки, согревает холодную влажную кожу и уводит из коридора, ведущего к входной двери. — Позволь мне… Позволь мне стереть твои слёзы, думает Чарли. Позволь мне заменить воспоминания, от которых тебе грустно. Позволь мне получить второй шанс. Позволь мне быть лучше, чем он. И тогда Чарли впервые приходится признать, как же глубоко он увяз. * Той ночью он целует Фила. Тот позволяет ему и отвечает на поцелуй, но неохотно, словно человек, который думает, что делает что-то плохое. Чарли не хочет говорить слишком много, но и молчать он тоже не хочет. — Всё нормально, — решает Чарли. — Знаешь, тебе можно. Если хочешь. А если нет… это тоже нормально. И что-то в этом работает, к вящему удивлению Чарли. Фил целует его в ответ, вздыхая так, словно его пытают, но он не уходит. * К концу недели он Фила не только целует. Всё становится быстрее и легче. Какой бы груз не лежал на плечах Фила, он понимает, как оставлять большую его часть за дверью. Чарли отстаёт от него на полпути, не позволяя никаким своим сомнениям выйти наружу. Он не позволяет себе сравнивать себя с другими людьми. Он не позволяет себе задумываться о том, находит ли Фил его тело привлекательным. Не то чтобы у Чарли не было своих собственных призраков. Были мужчины, которых он любил дольше и сильнее, чем он любил Фила. Он напоминает себе, что Фил здесь, что Фил с ним, что Фил сжимает его волосы, что его губы обхватывают член Фила, хотя когда тот кончает, то не произносит ничьего имени. Но это нормально, потому что несколькими секундами позже, когда Чарли поднимается на постель, чтобы снова поцеловать его, Фил мечтательно выдыхает имя Чарли. * После оргазма, когда Чарли удовлетворён до мозга костей, у него развязывается язык. Он говорит: — Ты был похож на историю в моей голове, которую я не мог закончить. — Да? — Фил озадаченно улыбается. Он вовсе не такой застенчивый, как ожидал Чарли. Эта странная двойственность удивляет Чарли в подобные моменты; он ожидал, что сегодняшний Фил будет вести себя как Фил из его воспоминаний, который мог залиться краской от того, что Чарли восхищался его фото без рубашки. Этот Фил растянулся на его кровати в чём мать родила, вялый член лежит на бедре, одна рука подложена под голову. Он красивый как на фотографии, на непристойной такой. Одной из тех, сделать которые Фил ни за что не позволил бы, но может быть, если Фил заснёт… Одну для памятного альбома и всё. Просто на всякий случай. (Он почти что знает, что всё это не затянется.) — Да, — эхом отзывается Чарли. — Словно у меня было начало и я знал, куда всё шло, и всё дерьмо посередине, но… завершения не было. Раньше это не казалось завершением. — Я даже не знаю, на что похожи завершения, — бормочет Фил. Он потирает глаза. — Было бы здорово узнать. У Чарли такое ощущение, что они говорят не об одном и том же, и ему не нравится эта мысль, поэтому он забирается на Фила, седлает его и целует до тех пор, пока тот не начинает задыхаться. * — Я не готов к новым отношениям, — говорит Фил. Они занимались сексом трижды. Раньше Фил не оставался на ночь, а сейчас Чарли просит его остаться, но вместо этого Фил отвечает на совершенно другой вопрос. Должно быть больно, но, как ни странно, боли нет. Отношения сложные и их легко испортить. Чарли боится последствий, а жизнь была довольно тяжёлой для них обоих в очень разных смыслах. Лёгкость — это хорошо, и если из этого что-то получается — ладно. Чарли просто соглашается и озвучивает половину мысли. — Я, скорее всего, всё испорчу к херам. Но всё хорошо, да? Мы всё ещё можем… Фил смеётся и смущённо опускает голову. — Да, всё хорошо. Теперь Фил больше улыбается. Это здорово. У него приятная улыбка. И неважно, кто заставлял его улыбаться раньше, потому что сейчас он улыбается из-за Чарли. И Чарли не против не встречаться с этой улыбкой, пока он может видеть её каждый день-другой. Пока он может иногда просыпаться с ней рядом, а в другие дни целовать на ночь. — Значит, останешься? — спрашивает Чарли. — Можешь утром угостить меня завтраком. Так сделал бы любой друг, отымев в зад своего приятеля. Фил смеётся и остаётся. * Ни с того ни с сего, однажды вечером. — Он мне изменил. Персонаж Чарли в Mario Kart съезжает с трассы. — Что? Фил всё ещё играет. Он сосредоточен на экране, губы сжаты. — Он изменил мне. С… с человеком, которого мы оба знали. С девушкой. Он произносит последнее слово так, словно сыпет соль на рану, словно это ужасное оскорбление. — Вот дерьмо. Чарли понятия не имеет, как ему нужно отреагировать, поэтому он ничего не делает. Он кидает в Фила голубую ракушку, затем тычет локтем и кивает в сторону экрана, и кажется, что это было правильным решением, потому что в следующие несколько минут напряжение покидает Фила, когда он понимает, что Чарли собирается оставить всё как есть. Тем вечером он не остаётся, да и сам Чарли не настаивает, но всё равно это кажется прогрессом. * Той ночью Чарли смахивает пыль со своего аккаунта на тамблере и проводит некоторые раскопки. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, о чём орды интернет-фанатов с пеной у рта не дают Филу забыть. Есть их фото, Дэна и Зои Сагг, их совместный обед, несколько встреч с фанатами. Просто друзья, твитит Зои. Он помог мне через многое пройти. Дэн ничего ни о чём не говорит. Его твиттер уже месяц не обновлялся. Прошу вас, ребята, поймите, умоляет Зои. Если твит может сочиться отчаянием, то это он и есть. Мы просто друзья, которые помогают друг другу пройти через некоторые жизненные изменения. Чарли создаёт новый аккаунт в твиттере только для того, чтобы сказать ей, что это всё — дерьмо собачье. * Счастье в неведении. По крайней мере, так было раньше. У него был годичный отдых от интернета и Ютьюба, но как только он взламывает печать ради твиттера, то начинает запоем просматривать всё остальное. Он смотрит на старых друзей. Смотрит на старых врагов. Смотрит на бывших и тех, с кем дело не зашло далеко. Канал Дэна кажется мёртвым, как и его твиттер. У Зои полно банальных улыбочек и блестящих безделушек, словно ничего и не случилось. Он оставляет Фила напоследок, на тот момент, когда его любопытство будет более-менее удовлетворено. Он рад, потому что канал Фила, несомненно, хуже всего. Фил до сих пор снимает видео. Теперь он в другой комнате, на полке сзади него стоят другие безделушки. Его улыбка не такая искренняя, а смех пустой. Просмотров становится меньше, а в комментариях сплошь и рядом только вопросы про Дэна. Он проматывает на год назад. Смотрит на них в Японии. Смотрит на них в книге. Смотрит, как в уголках глаз Фила появляются морщинки, когда он улыбается Дэну, слышит тепло в каждом слоге, исходящем из его уст. Чарли знал их. Вот в чём странность. Чарли знал их много лет, но когда он их знал, были только робкие улыбки, держания за ручки и побеги с вечеринок. Он не знал их такими, в кого они превратились за прошедшие годы, эдакий домашний эпизод из старой мыльной оперы. Ему хочется свернуться калачиком и плакать навзрыд, когда он думает о том, что Фил больше так не смотрит ни на него, ни на кого-то ещё. Что ты будешь делать, когда твой возможно-не-совсем-парень трещит по швам? Очевидно, если ты Чарли, ты со всей дури вдаришь по кнопке «самоуничтожение» и будешь упиваться полнейшим хаосом. * — Я не могу продолжать с тобой трахаться, — говорит Чарли. Они обедают вместе. Это не свидание. Фил кажется растерянным. Растерянным, но не расстроенным. — Что? — Мне кажется, нам больше не стоит спать друг с другом. — Пальцы Чарли барабанят по столу, а ноги — по полу. — Потому что мне кажется, что я никогда не переставал любить тебя. Он не уверен, что это так, но он точно знает, что это остановит Фила. У Чарли есть дар добираться до сердец людей самым худшим образом. Это как суперсила, которой он старается не пользоваться, но иногда она бывает полезной. Лицо Фила искажается. — Чарли… — А ты всё ещё любишь его. Фил этого не отрицает. — Он хочет, чтобы ты вернулся? Искажается и становится немного пристыжённым. — Да. — Тогда послушай его. Искажённое, пристыжённое и… преданное. — Он переспал с ней. — Мы все люди. Он сделал ошибку. Он её любит? Он помогает Филу или себя наказывает? Чарли не может сказать наверняка. Для того, кто всю жизнь чувствовал, что не достоин тех крох счастья, что падали в его неряшливые руки, это кажется нормальным. — Ты мне дорог, — тихо говорит Фил. — И разве то, что у нас есть сейчас, не хорошо? Решение Чарли едва не разбивается вдребезги. Он кивает. — Да. И я никуда не денусь. Но тебе нужно с ним поговорить. * Поначалу ничего не меняется. Потом ему приходится притворяться, что он не видит, как Филу приходит больше сообщений и он отворачивается, чтобы ответить на них. Ему приходится притворяться, будто он не знает, что происходит, когда Фил отменяет два свидания подряд. Ему приходится притворяться, что он не проверяет твиттер и не видит, как Дэн и Фил заново фолловят друг друга. В первый раз, когда он хочет поцеловать Фила, а тот отворачивается, он перестаёт притворяться. — Так значит вы с Дэном… — он умолкает, не понимая, что его слова звучат как эхо тех слов, что он сказал каких-то пару месяцев назад в кофейне. — Не знаю, — признаётся Фил. — Мы ещё решаем. — Это нормально, — нерешительно говорит Чарли. Если хочешь поговорить о нём, знаешь, я не против. Фил смотрит на него с недоверием. Так же, как если бы Чарли продемонстрировал ему свою астральную проекцию. Что он вообще делает? Он не знает. — Ладно, — говорит Фил. Они включают фильм. Ситуация неловкая. Фил сидит на другом конце дивана, а раньше они были в личном пространстве друг друга. Им стало так удобно. После того, как Чарли выходит отлить, он садится не на диван, а на стул. Он стоит по направлению к Филу и технически находится ближе, но теперь между ними небольшое безопасное пространство пола. — Я встречаюсь с ним завтра за кофе, — говорит Фил. В фильме временное затишье. — Мне страшно. — Ты впервые с ним увидишься? Фил кивает. — С тех пор, как я узнал. С тех пор, как я ушёл. — Ого. Чарли ждёт, что Фил продолжит. Он не будет спрашивать. Он не пытается быть деликатным к его чувствам. Просто это тяжело слышать. Он предложил это сам, и пока что не совсем пожалел, но это тяжело. * Как только завеса снята, Фил хочет говорить больше. Чарли становится уже не тем, кем он был для Фила раньше, а скорее психотерапевтом. Или может... чёрт, да он наверное просто ведёт себя как друг. Они сидят скрестив ноги на полу у Чарли. Одна рука Фила лежит у Чарли на коленях, и тот красит ему ногти тёмно-синим лаком. На один ноготь он добавит блёсток, просто Фил об этом ещё не знает. Если ему придётся выслушать всю эту драму, он собирается сам немного повеселиться. Да и просто у Фила красивые руки. Их приятно трогать, даже не в сексуальном смысле. Ему нравится, что Фил всё ещё позволяет ему касаться себя. Это успокаивает, хотя Чарли и не мог попросить об этом вслух. Это хорошо. Фил прислонился головой к сиденью стоящего рядом кресла. — Дэну очень плохо, — говорит Фил. — Я не понимал… я не знал, каким был упрямым. Как долго я бы его игнорировал, если бы ты меня не заставил… у меня мороз по коже, когда думаю, как близко он мог быть к… не знаю. Я не хочу об этом думать. Но Чарли… спасибо тебе. Я всё ещё зол на него, но знаю, что потерялся бы совсем, если бы с ним что-то случилось. Фил обнимает его, крепко и отчаянно, перед тем, как уйти. Я ни для кого не буду настолько дорог, думает Чарли. Это палка о двух концах, потому что у него никогда не будет силы причинить кому-либо такую же боль, какую Дэн причинил Филу, и это почти что облегчение. Но никого не будет рядом, чтобы оттащить его от края пропасти, и это самое печальное. Хотя, должен ли? Чарли вспоминает, что он чувствовал, когда Фил ушёл. Будет ли он горевать по нему, как раньше? Будет ли он плакать позже? Как ни странно, он думает, что так не будет. Это не болезненный разрыв. Просто… история завершается. * Два месяца спустя он помогает Филу переехать обратно в квартиру, которую он делил — и будет делить снова — с Дэном. Приглашение помочь с переездом застаёт Чарли врасплох, но Фил довольно убедителен в своей просьбе, и Чарли не уверен, будет ли это частью обещания, что он не будет забыт, или наказанием для Дэна, но в любом случае Чарли слишком уж нравится наблюдать за тем, как Дэн весь день испепеляет его взглядом. Ему становится ещё веселее в тот момент, когда Фил отходит, чтобы ответить на звонок. Чарли поворачивается к Дэну. Ему даже немного жалко Дэна, но он всегда был хорошим актёром, поэтому когда он ухмыляется, на его лице нет ни капли сострадания, которое он мог испытывать на самом деле. — Ты же знаешь, что я его трахал, да? Похоже, что Дэна вот-вот стошнит. — Он говорил мне, — тихо бормочет он. — И знаешь, если ты ещё раз всё похеришь… — Чарли умолкает и лишь ухмыляется. У него всегда хорошо получалось быть жестоким. Возможно, это из-за того, что он так похож на Дэна. Он знает, как сделать Дэну больно — просто сказать то, что ранило бы его самого, если бы они поменялись местами. Возможно, он расскажет это своему психотерапевту. Она может его отругать, а он сделает вид, что раскаивается, но втайне будет думать, что Дэн со всем справится, потому что в конце концов, Дэн всегда уходит с главным призом. Но прямо сейчас Дэн выглядит так, словно вот-вот заплачет. Он выглядит так даже когда Фил возвращается. Он быстро оглядывает Дэна и сердито смотрит на Чарли. Фил безмолвно спрашивает, что ты наделал?, и Чарли просто пожимает плечами. Фил сам виноват, решает Чарли, что пригласил его. Чарли позволит использовать себя в качестве заявления, но слова выбирает не Фил. Когда Дэн тянется к руке Фила, тот с готовностью хватается за неё. Дэн должен благодарить его, думает Чарли. Потому что теперь Филу будет из-за него не по себе и он зайдёт слишком далеко, извиняясь за поведение Чарли. — Я пойду, — говорит Чарли и слабо машет рукой на прощание. — Позвони мне потом, Фил. Фил не провожает его. Это тоже нормально. Чарли привык уходить один, и он присвистывает на ходу.