Observation

Когда ты работаешь в кафе – это половина проблемы. Когда ты работаешь в кафе, где абсолютно не хватает персонала – вот тут можно и пожаловаться на невеселую судьбу. Учась в университете и пытаясь прожить на скудную стипендию, мне ничего не остается, кроме как подрабатывать в небольшом дайнере на углу, принося клиентам заказы, относя на кухню грязные тарелки и чашки и протирая столики. Возможно, направляясь в столицу, в Лондон, я мечтала не совсем об этом, но именно эта работа давала мне возможность жить вполне неплохо в этом невероятном городе, а не ошиваться в университетском общежитии, где, что ни комната – то катастрофа мирового масштаба. Возможно, у меня была небольшая склонность преувеличивать, но разве смогла бы я поступить на философское, если бы не обладала немного витающим в облаках воображением? - Хватит витать в облаках, Лекси! Третий столик твой. Когда начальство в плохом настроении, ты не споришь и не возникаешь – ты идешь выполнять свою работу, надеясь на премию или даже повышение. Я бросила быстрый взгляд на третий столик, пока завязывала вокруг талии темный фартук, и увидела там знакомую парочку, которая приходила сюда почти каждый день и всегда сидела за этим столиком. Кудрявый зеленоглазый парень и его веселый друг. Они всегда громко смеялись, всегда что-то активно обсуждали, всегда заказывали одно и то же и всегда, что бы ни случилось, помогали друг другу доедать порции. Я взяла в руки ручку и маленький блокнотик и, перелистнув исписанную страницу, подошла к столику, заранее зная, что услышу. «Нам две чашки темного мокко, два куриных сэндвича и два, хотя, лучше три куска смородинового пирога». - Доброе утро, - мило поздоровалась я, улыбнувшись, и две пары глаз сразу уставились на меня, а на лицах обоих парней расцвела улыбка. – Что будете заказывать? – можно было и не спрашивать, да и не подходить к ним даже, а просто принести заказ, но, во-первых, это противоречило правилам обслуживания клиентов, а во-вторых, мне просто хотелось лишний раз понаблюдать за ними и убедиться, что ничего не изменилось. Помимо учебы в университете и работы в кафе, это было одной из самых постоянных вещей в моей жизни. - Привет, Лекси, - ответил кудрявый, и его зеленые глаза приветственно блеснули, от чего он безумно походил на котенка. Они знали всех официантов кафе по именам, а мы не знали о них абсолютно ничего, хоть и сложно было бы найти работника в нашем заведении, который бы не узнал эту парочку. – Нам, пожалуйста, две чашки темного мокко, два куриных сэндвича и два, хотя, лучше три куска смородинового пирога. Я улыбнулась и притворилась, что записываю заказ в блокнот, ведь, если бы я действительно делала это каждый раз, у меня накопилось бы несколько десятков листочков с одинаковым заказом. Поэтому, вместо того, чтобы тратить бумагу и чернила, я мельком наблюдала за вторым парнем, который казался более изящным и утонченным, словно излучал тепло и уют, и он, спохватившись, проговорил: - И фруктовый салат, Хазз, - я улыбнулась, отмечая, что кудрявый всегда забывает эту часть заказа, хотя, возможно, он делает это специально, потому что брови второго парня так мило поднимаются, практически скрываясь за челкой, и на лице появляется по-детски невинное выражение. - Прости, Бу, я всегда забываю, - ответил кудрявый, словно читая мои мысли, и очаровательно улыбнулся своему спутнику, наклоняя голову и, по-видимому, совершенно сводя с ума сероглазого, потому что тот лишь выдохнул и улыбнулся в ответ. Я лишь кивнула – скорее сама себе, чем парням, потому что они, видимо, были слишком заняты друг другом, чтобы замечать меня, - и, развернувшись, последовала на кухню. «Хазз и Бу. Бу и Хазз. Это прозвища или имена такие странные? И вообще, интересно, как долго они встречаются?» *** Во всех романтических книжках погода всегда соответствует настроению главной героини, но почему тогда так ярко светит солнце, и нет даже намека на грусть, когда в душе так паршиво? А еще в этих самых книжках на полугодовую годовщину отношений парень дарит девушке цветы, а не бросает ее телефонным звонком, черт побери! Неужели в свои семнадцать я не достойна своего принца, пусть даже без коня и доспехов, но с добрым сердцем, которое будет искренне любить меня и только меня? Хотелось разрушить что-нибудь, сломать, накричать на этого подонка и ударить его, но я даже не имела ни малейшего понятия о его местонахождении. Чертов идиот! Не хочу даже слышать ничего о нем больше! Еще этот парк, куда я выбралась, чтобы проветрить мозги и остыть, вовсе не выполнял своего предназначения, а только нагнетал обстановку, что становилось еще противнее и обиднее. Эти парочки вокруг так и светились от счастья, целовались, держались за ручки и улыбались, а мне просто хотелось взорвать этот глупый мир к чертям. Даже двое парней, лежащих на пледе недалеко от меня в тени большого дерева, даже они были счастливы. Один из них, кудрявый, сидел, облокотившись о ствол того самого дерева и опустив взгляд на второго, расположившегося у него на коленях, перебирал его волосы и что-то тихо говорил, что даже в тишине парка я не слышала ни звука от них, кроме частого смеха и нескольких особенно громких возгласов. Воркуют, как голубки, и даже не пытаются скрыть своих отношений – настолько они очевидные! Второй парень, одетый в странную полосатую футболку, внимательно слушал кудрявого, не отводя от него взгляда и даже не пытаясь отстраниться от нежных прикосновений. Он выглядел таким счастливым и завороженным, а вместе они – такими влюбленными, что мне было противно от этой картины. Нет, я никогда не проявляла ненависти к людям нетрадиционной ориентации, но сейчас их идиллия так ярко контрастировала с моим плохим настроением, что я лишь гневно фыркнула, продолжая нагло рассматривать их. Но они не замечали ничего, кроме друг друга, словно находились в своей собственной оболочке, отгородившись от всего остального. Наверняка, они уже давно вместе, и они отпраздновали все свои годовщины, как следует! Только радуги над ними не хватало и какой-нибудь романтичной музыки за кадром, ей богу! Скорее всего, их отношения именно такие, как пишут в книжках. Пора прекратить их читать и перейти на триллеры. Этим парням что, помиловаться больше негде, кроме как в парке, у меня на глазах, именно сегодня, когда настроение никакое, и хочется выплеснуть куда-нибудь обиду и злость? Я нахмурилась и, наконец, оторвалась от созерцания счастливой парочки, не в силах больше терпеть то, насколько они были влюблены друг в друга, когда моя личная жизнь разваливалась у меня на глазах. Чертова несправедливость… Хотя, возможно, все действительно происходит, как в книжках, но это просто не моя романтическая история, а я не главная героиня. *** Я наблюдал за невероятно красивым шатеном, который тихо сидел за барной стойкой и без интереса разглядывал свой стакан с соком, постукивая ногой в такт тихо играющей в помещении песне. Его челка свисала, прикрывая глаза, и от этого он казался еще более загадочным, хоть я и наблюдал его здесь достаточно часто и успел выучить кое-что из его повадок. Точеные скулы так и манили, а губы, которые он периодически закусывал и облизывал, просто сводили с ума. Его ноги были обтянуты узкими красными штанами, и мне казалось, что не может парень быть красивее. Вероятно, я был слегка помешан на нем, потому что наблюдал за ним уже который месяц, все ожидая возможности завладеть им. Мой друг, видимо, также заметил это великолепие, и его взгляд был направлен прямо на предмет моих воздыханий. - А он хорош, - сказал он мне, хитро улыбаясь, словно он, хищник, увидел добычу, на что я лишь отрицательно помотал головой и, цокнув, предупреждающе ответил: - Не стоит. У него есть парень, - объяснил я и снова направил взгляд на профиль парня, чьи тонкие пальцы так изящно обхватывали стакан, и, когда он отпил немного напитка, его открытая шея выглядела слишком соблазнительно и сексуально, чтобы мы могли спокойно смотреть на это, и в подтверждение этому мы с Томом – так звали моего друга – одновременно выпустили тихий выдох, смешанный со стоном. - Ну и что, - самоуверенно проговорил парень, приглаживая и снова растрепывая свои светлые волосы, пытаясь, видимо, придать им какой-то формы, и критично осмотрел себя, поправляя свою темную футболку. - Я тебе искренне советую – лучше держись от него подальше. Я пытался заговорить с ним около полугода назад, и… - Ты не я, - прервал он меня и, вздернув бровями в намекающем жесте, встал из-за стола и направился к тому красавчику. Единственное, что мне оставалось, - это покачать головой и, усмехнувшись глупости своего друга, наблюдать за представлением, ожидая появления еще одного главного героя. - Привет, красавчик, - сладко промурлыкал Том, и мне хотелось закрыть глаза ладонью от того, насколько глупо и слишком по-гейски прозвучала эта фраза, хоть я никогда и не был против ориентации своего друга. - Привет, - предмет моих воздыханий улыбнулся ему и посмотрел заинтересованным взглядом, словно ожидая вопроса или просьбы от Тома. Тот лишь облокотился о барную стойку и протянул шатену руку. - Том, - кратко представился он, и, когда красавчик занес руку, чтобы вложить ее в ладонь блондина, рядом с ними, словно из-под земли, ниоткуда появился кудрявый парень, сверкающий пронзительными зелеными глазами. Казалось, все в баре наблюдали за происходящим, задержав дыхание – каждый здесь знал, что к шатену лучше не подходить, если не хочешь связаться с его дружком. Я тоже испытал это на себе какое-то время назад, благоразумно отступив, и сейчас мне просто хотелось, чтобы этот кудрявый исчез, наконец, из жизни красавчика, и я смог бы познакомиться с ним поближе. - Ты что-то хотел? – хрипло спросил зеленоглазый, и, хоть он и был достаточно худым и долговязым, его глаза выглядели вполне устрашающе, и Том невольно сжался под этим взглядом, не ожидая, видимо, такого напора. - Познакомиться, - сегодня друг был краток, и это заставляло его выглядеть еще более беззащитным и напуганным, чем он действительно был, и когда кудрявый сузил глаза, я заметил, что Том готов был отказаться от своей идеи и сбежать из этого помещения. - Он не заинтересован, - грубо проговорил парень, обнимая красавчика за талию и прижимая к себе, словно отгораживая от всего мира, защищая от всех опасностей. - Хазз, - тихо запротестовал шатен, очаровательно закатив глаза, но не отстранившись, будто он вовсе не был против этого вмешательства, а изображал недовольство просто из принципа. - Ты можешь идти, - продолжил его друг, взглядом показывая, чтобы Том покинул их личное пространство, и блондин, как ни странно, ретировался, присаживаясь обратно за столик и даже не смотря ни на парней, ни на остальных посетителей бара, которые лишь усмехались над ним, как и над всеми, кто когда-либо пытался подкатить к одному из этих голубков. Самым удивительным было то, что они постоянно менялись местами – сейчас кудрявый был жестким и грубым, а второй шатен молчал и лишь с улыбкой поглядывал на него, но если зеленоглазый приходил первым, то он был тем, кого нужно было защищать, а красавчик ревниво отталкивал каждого, кто пытался познакомиться с его другом. - Хазз, чего ты так долго? – обиженно пробормотал парень, мило надувая губы и заглядывая в глаза кудрявому. - Прости, Бу, - улыбнулся тот, показывая очаровательные ямочки, извиняясь, и было видно, что они оба были полностью поглощены друг другом, не в силах прожить и секунды порознь. Мой брат, который учился с ними в одном университете, утверждал, что они просто лучшие друзья, но, видя их взгляды каждый раз, я продолжал убеждаться, насколько влюблены они друг в друга по-настоящему. Интересно, как долго они смогут скрывать от всех свои отношения? *** Я первый раз был на подобного рода матче, абсолютно случайно заглянув в этот район Лондона и с удивлением обнаружив здесь чемпионат университетских сборных по футболу. Сегодня был финал, и я подумал, что после всего, что я видел за свою долгую карьеру исследования поведения фанатов, я никогда не уделял должного внимания таким небольшим фанатским группам, как университетские сообщества. Пожалуй, я не делал этого из соображений, что фанатская любовь, как таковая, не работает в обществе, где все завязано на братстве – проще говоря, подростки голосовали за ту команду, где играли их друзья или сокурсники. Но это все равно было крайне интересно, и количество народа определенно радовало. Некоторые из них были обвешаны фанатской атрибутикой, скандировали кричалки и были даже разукрашены в цвета команды, за которую болели, некоторые же, наоборот, оглядывались по сторонам, стараясь запомнить все до самых мелочей, и было видно, что эти люди вообще в первый раз в своей жизни были на футбольном матче. Я поднялся на относительно большую трибуну и занял свое место практически в самой середине ряда – обзор отсюда был отличный, как на поле, так и на окружавших меня фанатов. Постепенно места стали заполняться, и практически перед самым началом рядом со мной сел кудрявый парень, чьи зеленые глаза светились неподдельным счастьем. Он выглядел, как ребенок, который в первый раз попал на такое грандиозное мероприятие, но по его расслабленной позе было понятно, что он был достаточно частым гостем здесь, чтобы вести себя так восторженно. Я сделал вывод, что он просто был большим фанатом одной из команд, хоть на нем и не было ни капли намека на это. Мне захотелось узнать, за кого он болеет, и, поздоровавшись и познакомившись с ним, я выпытал у него некую информацию как раз к моменту выхода команд на поле. Я не был заинтересован в подготовках к матчу – гораздо больше меня привлекал мой новый знакомый, чьи глаза не бегали по полю, как было обычно, не только у фанатов, а у всех людей, и это было обычной реакцией любого человека в подобные моменты, но Гарри, так его звали, был прикован к одному только игроку на поле, и, проследив за его взглядом и заметив широко улыбающегося шатена, который смотрел как раз в нашу сторону, предположил, что именно он был причиной такого внимательного выражения на лице кудрявого. У парня на плече красовалась почетная повязка капитана команды, а на спине над номером 17 я прочитал звучную фамилию Томлинсон. Этот самый Томлинсон был крайне хитер и увертлив на поле, и первый гол был забит его командой благодаря ему. Когда мяч влетел в сетку, у меня, кажется, на мгновение заложило уши, потому что подскочивший с места Гарри закричал слишком громко, и я не готов был к такой реакции. Вся трибуна ликовала, но кудрявый… Он был полностью и навечно заворожен капитаном, будто на поле был только он, будто на всем стадионе, во всем мире для Гарри существовал только он. И меня совершенно не удивил тот факт, что сразу после удачного удара Томлинсон устремил счастливый взгляд на Гарри, словно ожидая его реакции, и только после того, как убедился, что тот скачет, как сумасшедший, капитан позволил себе накинуться на футболистов своей команды с объятиями. Матч, вероятно, был достаточно интересен, но я смотрел на поле достаточно редко, в основном разглядывая толпу и моего соседа справа, чьи кудри к середине второго тайма были больше похожи на гнездо, но в то же время его улыбка была невероятно широкой и радостной, что делало его до дрожи очаровательным. Он был похож на моего сына, который, пусть и был помладше, тоже улыбался так широко, показывая такие же милые ямочки. Постепенно я просто забросил все свои мысли про фанатов и стал уделять больше внимания другому чувству, плескавшемуся в зеленых глазах Гарри. Это была любовь, притом такая искренняя и сильная, что я не мог поверить, что вижу такое серьезное чувство в глазах такого молодого парня, но все сомнения отпадали, когда я видел, насколько Гарри предан капитану. Они, совершенно точно, принадлежали друг другу, и каждое движение кудрявого имело отражение в Томлинсоне, как и наоборот, и я невольно залюбовался их крепкой связью – я видел в них себя, такого же молодого и восторженного, двадцать лет назад, такого же покоренного своей, сейчас уже, женой, и удивление никак не покидало мое сердце – они были настолько влюблены друг в друга, что я мог физически почувствовать притяжение между ними, словно, если бы Гарри захотел, он бы одним движением преодолел эти огромные трибуны между ними и оказался бы около парня, которому так явно принадлежало его сердце. Я был до глубины души заинтересован их молодой любовью, и поэтому, потрепав зеленоглазого за плечо, громко, чтобы перекричать толпу, проговорил: - Капитан команды, за которую ты болеешь, очень хорош. - Да, я знаю. Он мой лучший друг, - с гордостью ответил он и, улыбнувшись еще шире, снова вернул свой взгляд на поле, а точнее на одного игрока, бегающего там. Я лишь удивленно распахнул глаза и попытался понять, когда и в чем я ошибся, когда предположил, что их связывают гораздо более близкие отношения, чем дружба. Но, снова присмотревшись к восторгу на лице Гарри, я понял, что ошибку допустил вовсе не я – это был Гарри, который, видимо, не понимал или не хотел принимать того, что происходило между ним и Томлинсоном. Возможно, они боялись чего-то или просто не видели такой очевидной вещи, как любовь между ними, и, когда раздался последний свисток, и матч закончился в пользу команды Томлинсона, Гарри за мгновение исчез с места рядом со мной, и я взглядом поймал его, бегущего вниз по лестнице, практически перепрыгивающего остальных студентов. Я улыбнулся сам себе и встал со своего места, медленно двигаясь за громкой толпой к выходу, все еще думая о Гарри и его капитане. Интересно, сколько времени им понадобится, чтобы перестать отрицать очевидное? *** Я лениво осматривал витрину и мысленно облизывался, пробегая взглядом по пирожным, пряникам, пончикам и прочим вкусностям. Вероятно, мне не стоило даже заходить сюда, учитывая то, насколько строго я следил за собственной фигурой для региональных соревнований, но я не смог пройти мимо такого заманчивого вида. В лавке почти никого не было – только пара детей с дедушкой, которые лишь рассматривали большие торты, и девушка, молчаливо попивавшая кофе и читавшая толстый журнал, - и атмосфера в помещении была более, чем уютной – пахло выпечкой и корицей, и я практически решился на одно маленькое пирожное, когда колокольчик над входом громко звякнул, и в лавку ввалились два громко смеющихся парня. Я закатил глаза и покачал головой, абсолютно не радуясь такой компании и все еще раздумывая над тем, сильно ли испортит фигуру одна небольшая ватрушка. Один из парней, на голове которого была спутанная копна кудрявых волос, встал прямо около витрины, жадно вглядываясь во вкусности, а второй, в полосатой футболке и больших очках, обнял его со спины, заглядывая через плечо, что выглядело достаточно смешно, учитывая то, насколько кудрявый был выше своего спутника. «Чертовы педики», пронеслось у меня в голове, и я невольно отстранился на шаг, хмурясь и тихо фыркая. Они вызывали во мне необъяснимое отвращение и злость, и хотелось ударить одного из них, а лучше обоих, чтобы они перестали заниматься этой хренью. Я отвернулся и продолжил сверлить взглядом пончики, мысленно все так же возвращаясь к парням слева. Полосатый прижался еще ближе к кудрявому и недовольно промычал что-то ему на ухо, от чего тот тихо засмеялся и ответил: - Дурачок, ты самый красивый на свете, - и, обернувшись, заглянул ему в глаза, словно подтверждая свои слова и пытаясь уверить в этом своего друга. Фу, как им не противно так сюсюкаться друг с другом, да еще и на глазах у всех. Я попытался сосредоточиться на еде и вспомнить, сколько у меня в кошельке денег, но полосатый снова привлек мое внимание, отчаянно мотая головой и хмурясь: - Нет, Хазз, правда, я не буду есть, - он отступил на шаг назад и сложил руки на груди, уставившись в пол. Кудрявый подошел к парню и пальцем поднял его лицо за подбородок, сокращая расстояние между их лицами практически полностью. Господи, если они еще и поцелуются сейчас, я точно не смогу ничего съесть от подступающей тошноты! - Бу, не глупи, мы завтракали рано утром, а сейчас уже обед, - я задумался: «Бу?». Он испугать его решил, или что? Но в то же время в его голосе было столько неподдельной заботы и нежности, что я ужаснулся, но невольно вспомнил Элис. Она никогда не оправдывала статус моей девушки, если только это был не вопрос денег или секса, и я ни разу не слышал от нее ничего более милого и нежного, чем «красавчик». Неужели, чтобы о тебе заботились, обязательно нужно быть геем? Я в который раз поморщился и скинул с плеча рюкзак, доставая оттуда потрепанный кошелек и считая немногочисленные купюры. - Хорошо, хочешь шейк? – также умилительно, словно он говорил с маленьким ребенком, пролепетал кудрявый и наклонился, чтобы заглянуть в опущенные глаза полосатого. Тот лишь пожал плечами, и кудрявый сразу широко улыбнулся, отскакивая от парня и протягивая продавщице купюру, заказывая два шоколадных шейка. Я глянул на полосатого и увидел на его лице хитрую кроткую улыбку, будто он знал, что так и будет, и все это короткое представление было им спланировано, лишь бы получить эту невероятную заботу со стороны его друга. Возможно, они и были противны мне из-за их ориентации, но они были вполне забавными, по крайней мере, когда не прижимались друг к другу, и я усмехнулся их поведению. Кудрявый протянул полосатому пластиковый стакан, и тот улыбнулся: - Ты самый лучший друг, Хазз, - и они, снова начиная обсуждать что-то, вышли за дверь, оглядываясь и решая, в какую сторону пойти. Друг? Они еще и не встречались? Я покачал головой снова и подумал, что если с такими отношениями они были лишь друзьями, мне определенно стоило пересмотреть свой статус относительно Элис. Я опустил взгляд на купюры в своих руках и, быстро засунув их обратно в рюкзак, уверенным шагом направился к выходу. Интересно, они действительно вели себя, как влюбленные, или мне от голода померещилось? *** Я нервно закрыла учебник и трясущимися руками отложила его на сумку. Казалось, все внутри содрогалось от страха и волнения, я постаралась глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть, прокручивая в голове особенно сложные темы. Но слова путались, и ничего не выходило, поэтому я лишь открыла глаза и попробовала сконцентрироваться на чем-то отвлеченном, оглядывая коридор, полный таких же испуганных студентов. Я попыталась найти кого-нибудь знакомого, чтобы поговорить с ним и успокоить нервы, но все лица казались абсолютно новыми, и я нахмурилась, надеясь не сойти с ума до того, как войду в кабинет. Я повернула голову влево и заметила парня, с которым мы пару раз вместе сидели на особо скучных предметах. Его звали Луи, и, кажется, он был вполне интересным парнем. Он стоял лицом к стене и, оперевшись о нее одной рукой, другой прикрывал глаза и периодически потирал переносицу. Он выглядел крайне уставшим, но потом его плечи вздрогнули, и я поняла, что он плачет, пытаясь скрыть это от посторонних глаз. Вероятно, он также волновался насчет экзамена, и я невольно отметила, что он всегда был достаточно впечатлительным, хоть и скрывал это под маской постоянного весельчака. Я даже подумала о том, чтобы подойти к нему и попробовать успокоить, хоть и сама была близка к слезам от страха, но тут же услышала громкий топот, отдававшийся от стен в полной тишине коридора, и повернула взгляд на звук. Там показалась кудрявая голова и яркий желтый портфель, и я невольно улыбнулась, понимая, что лучше Гарри, этого замечательного кокетливого парня, Луи не успокоит никто. Их отношения были достаточно близкими – пожалуй, слишком близкими для того, чтобы быть просто друзьями, но они всегда отрицали это, - и они никогда не пускали в свою жизнь никого постороннего. Насколько хорошими друзьями с другими ребятами они не были, они вдвоем все равно всегда оставались вечным нерушимым союзом. Гарри преодолел препятствия в виде снующих туда-обратно студентов и со скоростью света подлетел к Луи, разворачивая его к себе и отрывая руку от лица, заглянул в глаза и, состроив жалостливое выражение, прижал парня к себе. Гарри был младше Луи на год и учился на том же факультете, что и мы, но странным было то, что обычно именно кудрявый был защитой и стеной в их отношениях, когда Луи был нежной и веселой частью союза, тем, кто создавал уют и уверенность в завтрашнем дне. Томлинсон всхлипнул еще раз и вцепился в спину Гарри, будто это было его последней надеждой в его жизни, а кудрявый лишь приглаживал волосы друга и призывал того успокоиться и «перестать лить слезы попусту». Луи глубоко выдохнул и кивнул, отстраняясь от парня и смотря на него все с тем же ужасом в глазах. Беспокойство и забота, отразившиеся на лице Гарри, в общем-то, говорили о его отношении к Луи без слов, потому что, пожалуй, боль в его глазах была даже сильнее, чем страх Томлинсона. Он еще раз пригладил волосы парня и заглянул тому в глаза, слегка сгибая ноги, чтобы быть одного с ним роста. Луи нахмурился, от чего его аккуратный носик вздернулся, а Гарри лишь улыбнулся и снова прижал его к себе, поглаживая по спине и что-то шепча на ухо. Они не сказали друг другу ни слова, но казалось, будто они говорили взглядами, и я почувствовала себя слегка неудобно – было ощущение, что, так пристально разглядывая их, я врываюсь в их личный мир, но было сложно придумать причину, по которой я бы оторвалась от созерцания этой парочки. Луи уткнулся носом в ключицу Гарри и обхватил его талию, утопая в парне, словно тот был самым удобным и комфортным местом на всем белом свете. Вероятно, для Луи это было именно так, и кудрявый, определенно, получал массу удовольствия лишь от того, что держал парня в своих руках и медленно поглаживал его по спине. Его лицо все еще было крайне обеспокоенным, хотя Луи, кажется, вполне успокоился, и я удивилась, насколько сильно они влияют друг на друга. Да, безусловно, они были лучшими друзьями друг для друга, они были опорой и поддержкой во всем, но они так же были влюблены друг в друга до беспамятства, что было слишком очевидно, чтобы принимать их глупые отрицания. - Я так боюсь, - услышала я тихие слова Луи и невольно улыбнулась тому, каким ребенком он становился рядом с Гарри, независимо от ситуации и окружения, просто потому, что кудрявый обожал его успокаивать. Гарри взял ладошку парня в свою и крепко сжал, словно передавая Томлинсону уверенность в себе, потому что, пожалуй, никто не был так уверен в Луи, как в нем был уверен зеленоглазый. - Ты все знаешь, ты лучший, тебе нечего бояться, - шепнул в ответ Гарри, и Луи невольно улыбнулся, выпуская из легких воздух вместе со всем тем страхом, что в нем был. Кудрявый одним словом мог вселить в Луи уверенность в существовании магии, если бы захотел, и это было еще одним примером того, как сильно они были преданы друг другу. - Анна Штерн, - мое имя прозвучало, как гром, в тишине коридора, и я, бросив последний взгляд на парочку, схватила сумку и учебник и направилась в кабинет. Руки все так же тряслись, а живот скручивало от волнения, и я невольно отметила, что, если бы у меня был собственный Гарри, который взял бы меня за руку и сказал что-нибудь успокаивающее, сдавать экзамены стало бы даже приятным занятием. Я тряхнула головой и улыбнулась своим мыслям. Интересно, каждому человеку предназначена такая же невероятная любовь, как у Луи и Гарри? *** - Меня зовут Александра Стайлс-Томлинсон, мне семь лет, и моя семья – самая дружная на всем свете, - представилась Лекси перед одноклассниками, держа в руках несколько листов и широко улыбаясь. Я улыбнулась тоже, замечая, что многие ребята в классе откровенно не слушают девочку. Я рассчитывала, что тема «Моя семья» пойдет всем на пользу, позволяя рассказать о своих родных самое лучшее и познакомиться поближе, но, возможно, многие не слушали ее не из-за того, что она не нравилась им – такое солнышко не могло кому-то не нравиться, - а лишь потому, что ее семья была не самой обычной, по сравнению с семьями других детишек. Вероятно, это было не совсем профессионально, но эта веселая девчонка была одной из моих самых любимых учениц. Ее серые глаза всегда горели добротой и отзывчивостью, а непослушные каштановые кудрявые волосы идеально лежали на голове, что их так и хотелось потрогать. Она всегда была аккуратно и ярко одета, и ее манеры ставились в пример всем остальным ребятам – она была самой внимательной и воспитанной ученицей из всех детей, которых я когда-либо учила. И, пожалуй, моим первым впечатлением при знакомстве с ней было то, что ее замечательно воспитали, и ее мама, наверняка, очень пристально следит за собой и дочерью. Я думала так до тех пор, пока не встретилась с ее родителями на первом родительском собрании. - У меня два папы, Луи и Гарри, и они очень-очень сильно любят друг друга и меня, и мы никогда не ссоримся, потому что почти всегда, когда мы вместе, мы смеемся, - я усмехнулась и наклонила голову, чтобы получше разглядеть девочку со своего места в конце класса. За все время, пока я учила ее, я слышала множество слов о ее отцах из ее уст, и почти всегда ее мнение совпадало с моим – они были невероятными родителями. Несмотря на юный возраст – старшему из них было всего тридцать два, а второй был на год младше – они были мудрыми и спокойными, улыбчивыми, отзывчивыми и понимающими, и именно такой они вырастили свою дочь. Что было самым странным, так это тот факт, что девочка, которую они удочерили еще младенцем в одном из детских домов, выросла безумно похожей на обоих отцов – у нее были глаза и улыбка Луи, волосы Гарри и их общий характер. Я обожала их семью, и они часто приглашали меня в гости на чай, ну а я, за неимением семьи или достойных друзей в этом достаточно новом для меня городе, всегда соглашалась, ожидая очередного приглашения, как праздника. Их дом всегда был прибран, там всегда было по-особенному тепло и уютно, и я никогда не могла создать подобную атмосферу в своей квартирке, вероятно, потому, что у меня не было такой любви, какая была у них. Их дочь, Лекси, была воспитана в лучших условиях, в которых только можно было воспитать ребенка, и ее никогда не волновало то, что ее родители не были ей родными, о чем она знала с самого раннего детства, - она все равно всегда говорила, что, хоть они и не были связаны кровью, у них была гораздо более важная и серьезная связь – они были связаны любовью. Она была мудрой и любознательной, и некоторые ее умозаключения поражали меня и остальных учителей, кто имел удовольствие общаться с ней хотя бы немного. Кроме отцов у Лекси была огромная семья, включавшая двух бабушек и двух дедушек, которые были молоды духом и всегда поражали меня своей любовью к жизни и друг другу, а также множество теть – кажется, их было пять, и все из них – независимо от возраста – были абсолютно влюблены в девочку и ее отцов. Они были примером настоящей великолепной семьи, несмотря на то, что у Лекси не было матери, и я всегда мечтала иметь подобную семью. Тем временем Лекси подошла к доске и повесила на пару магнитов фотографию ее семьи – одну из моих самых любимых. На ней они все обнимались и широко улыбались, взгляд Лекси был устремлен в камеру, Луи смотрел на дочку, а Гарри – на Луи, и, казалось, этот момент был таким личным и сугубо семейным, что фотография была невероятно душевной, от нее сердце билось быстрее, и на лице появлялась улыбка. Я любила замечать их полные любви взгляды, направленные друг на друга – даже в глазах Лекси в таком юном возрасте можно было прочитать уверенность в своей жизни, а о Луи и Гарри даже говорить не стоит. Они были поглощены друг другом и полностью преданы дочери, и порой меня обижало то, как к ним относились остальные родители. В большинстве случаев их обходили стороной и обсуждали за спиной, потому что они были не такими, как все – они имели «неправильную» любовь, - а иногда попадались люди, которые высказывали неприязнь прямо в лицо, порой даже на глазах маленькой Александры. Но, что было самым необычным в их поведении, они никогда не мстили и не пытались унизить в ответ. На все нехорошие слова в их сторону Гарри, Луи и Лекси лишь улыбались и кивали, абсолютно не обращая внимания на ненависть некоторых глупцов. Им было хорошо в их собственном теплом мирке, который они создали огромными усилиями, и ни один из них не горел желанием обращать внимание на остальных. - Мои папы любят петь, и иногда мы устраиваем семейные концерты, которые особенно любит папа Луи. А еще мы иногда ездим к папам домой, чтобы увидеться с большей частью нашей семьи. Я бы хотела, чтобы мы делали это чаще, но не всегда получается, - Лекси продолжила рассказывать об их жизни, а я окинула взглядом детишек – возможно, их родители и внушали своим детям какие-то стереотипы об отношениях Гарри и Луи и о самой Лекси, но сейчас все они с интересом слушали девочку и рассматривали фотографию на доске. Когда Александра договорила, она присела в шутливый реверанс и, напоследок улыбнувшись, прошла на свое место, глядя на меня и замечая на моем лице такую же широкую улыбку. Возможно, когда-нибудь мой собственный ребенок будет с такой же гордостью рассказывать о нашей семье и являться преданной нам, родителям, так же, как Лекси преданна своим отцам. А пока что я буду наблюдать за этой семьей и ходить к ним на чай, удивляясь, насколько сильно, оказывается, можно любить. Интересно, долго ли Гарри и Луи шли к тому, чтобы построить подобное счастье?