Wishmaster

      Когда Юра говорит, что загадал на новый год желание приехать к нему в гости с дружественным визитом, Отабек думает, он шутит. Едва ли с их безвыходны́ми тренировками удастся вырваться хотя бы на неделю.       Когда Юра неожиданно пропадает из сети, оставив непрочитанными пару сообщений, Отабек решает, что кто-то опять вовремя не оплатил интернет. С ним такое постоянно случается. Про автоплатёж напоминать бесполезно.       Но когда в дверь рано утром раздаётся звонок, сомнения закрадываются в ещё спящую душу Отабека, которому всю ночь снится, как он по льду убегает от огромного монстра. Причём коньки были только на лапах преследователя — и на тех, которыми он скользил, и на тех, которые протягивал к Отабеку дабы порезать на ломти.       Он впопыхах натягивает домашние джинсы, выковыривает запинанную под кровать тапку. Почёсываясь и от души зевая, шаркает в прихожую, пропахшую сырой обувью. И немножко всё же ожидает увидеть за дверью Юру, потому что он тоже по-детски наивно загадал это на новый год, и тем не менее…       — Юра… — В квартиру врывается вихрь свежего воздуха и светлых волос. Сердце за секунду разгоняется до скорости взлёта самолёта. С той же скоростью в него впечатывается тело в объёмном пуховике.       — Привет! Не ждал? Вижу, что не ждал.       А Отабек ждал, очень ждал, скучал, мечтал ночами обнять Юру, поцеловать. Не украдкой во время соревнований. И не дурацкими стикерами-поцелуйчиками. И даже не во время разговоров по скайпу, теми поцелуями, что передаются воздушно-капельным путем, и от которых протираешь потом экран. А по-настоящему, не торопясь, вдумчиво, чтобы распробовать все вкусы во рту Юры.       Сейчас там пахнет зубной пастой, придавленной крепким кофе. Отабеку хочется слизать этот вкус с его языка. А потом Юра толкает его к стене и напирает, жёстко и грубовато, сталкиваясь носами. Целует неаккуратно и требовательно, а дышит часто-часто и весь дрожит. Нетерпеливый и жадный, охочий до ласки, такой родной, его Юра…       Отабек держит его лицо в ладонях, сдерживая напор. Поцелуем это уже сложно назвать — торопливые укусы, наглый упругий язык, убедительно выставленное колено, и осознание, что блядь, можно же не сдерживаться. Так какого чёрта? Ладони с втянутых от поцелуев щёк перетекают на затылок, под чуть влажные волосы, и притягивают Юру к себе. Легчает мгновенно. Его Юра здесь. Пахнет так знакомо, трогает Отабека так, как ему надо. И целоваться можно бесконечно долго, жадно, пока не заболит язык, а в груди не заноет.       Отабек обнимает Юру и дышит запахом, пахну́вшим на него из-под куртки — парфюма и тела. Всё такое знакомое, и сонливость постепенно покидает его. Волосы Юры впитали тепло и запахи улицы. И сам он улыбается Отабеку, вновь ломая его и выстраивая заново. Без лишних слов.       Юра отстраняется с громким чмоком, напоследок больно цапнув за губу. Скидывает с плеч плотно набитый, что даже молния не сходится, рюкзак, и это весь его багаж. Вручает Отабеку свой пуховик, расшнуровывает высокие ботинки, становясь внаклонку.       — Юр, а у тебя не будет проблем из-за этого? Сезон всё-таки.       — Сейчас у меня только одна проблема, — распрямившись, отвечает тот. — Это твоя одежда на тебе. Раздевайся. Покажешь мне свои достопримечательности? Одну я уже и так вижу, — ухмыляясь, Юра косится на стояк Отабека, торчащий из-под белья из незастёгнутой до конца ширинки. Отабек невольно улыбается в ответ. Ничего не меняется, и у него исправно встаёт на Юру.       Словоохотливый Юра не любит терять время понапрасну. И он явно готовился. Рассказывает, что выспался перед и во время вылета. Милка заделилась с ним какими-то волшебными таблетками, с которыми легче переносить джетлаги. Они, правда, жуть какие вредные и часто их нельзя. Даже от завтрака Юра отказывается, внезапно застеснявшись. Я голодный, но в другом смысле, таинственно шепчет он, повесившись на плечи Отабека. Отабек тоже голодный, но тогда уж во всех смыслах. И гастрономический голод пока превалирует.       — Блин, я хотел устроить секс-марафон, ну ты чего, — обижается Юра, которого почти силой усаживают за стол на кухне. Он тут же принимает на стуле защитную позу, уместившись на нём с ногами. Потом всё-таки опускает их на пол, а после и вовсе решает перебраться на подоконник.       Подоконники в квартире Отабека просто огромные, такие широкие, что на них при желании можно спать. Вообще с этой квартирой ему везёт. И кухня раза в три больше его прежних, и просторная прихожая, куда можно закатить мотоцикл. Да что закатить — ездить даже можно! Уставший ютиться в пространствах, где на человека выделяется два кубических метра, Отабек не сомневается, когда подписывает договор об аренде. И куда тебе такая огромная квартира, удивляются родные и друзья. Шуточки про то, что казахи — народ вольный и степной, Отабек в себе удерживает. Хватит это терпеть, крутится на языке другой бородатый мем.       Подоконник Юру на какое-то время отвлекает. Он располагается на нём почти лёжа и выглядывает во двор, пока Отабек жарит им яйца и поглядывает на него, улыбаясь. Настоящий домашний кот. Строптивый и своевольный, но посади на подоконник — и залипнет надолго.       — Тепло у тебя тут, — говорит Юра, сползая на пол, когда Отабек расставляет на столе завтрак и заваривает чай. Обижать хозяина дома отказом от еды Юра не смеет, но просит порцию поменьше. — И вообще, классная квартира. Мне нравится. Обставлено так по-современному. Соседи как, приличные?       — Никого вообще не слышно, — хвастает Отабек, и Юра многозначительно дёргает бровями. Вообще-то Отабек не это имеет в виду, о чём сразу думает Юра, но яичница всё равно застревает в горле.       — Я смотрю, и соседей напротив у тебя нет, — кивает Юра головой за спину, где ни одна постройка не закрывает вид на заснеженную пустошь на краю города. Ещё пока не застроенную.       — Ну да, а ты это к чему? — подозрительно спрашивает Отабек, когда наконец откашливается.       — Да так, ни к чему, — невинно смотрит Юра и опускает голову к дымящей чашке, прижимается губами к краю и шумно втягивает чай.       — Про секс-марафон я усёк, но отсутствие соседей напротив при чём тут? Балкона у меня нет, если что.       — Да блин, я и не собирался на балконе, — безбожно врёт Юра, не поднимая глаз, или это от пара из чашки его так окутывает жаром?       — Ладно, марафонец, допивай чай. В душ пойдёшь?       Юра усиленно кивает и дует в чай, не притронувшись к пакету с печеньем. А потом его самого сдувает в ванную, откуда он ещё с минуту восхищённо вопит от восторга при виде огромной ванны.       Отабек домывает посуду, улыбаясь и прислушиваясь к напеваниям Юры. Звукоизоляция, конечно, крутая вещь, но в ванных комнатах и туалетах один фиг всё слышно. Он успевает застелить кровать и убрать раскиданные вещи, думая о том, что согласился бы сейчас на Юру даже сразу с дороги. Поздно вспоминает о своих фантазиях взять его прямо в прихожей, а потом прямо так лечь. После всех их передряг, бесконечных тренировок и соревнований друг с другом, друг за друга, хочется просто упасть, пускай даже грязным и потным. А после не вылезать из кровати и трахаться, трахаться, снова засыпать, не вынимая члена, просыпаться от Юриных поцелуев, сползающих вниз по телу, с ума сходить от его хриплого утреннего голоса, отскребать друг друга в душе от засохшей спермы, лениво целоваться вечерами напролёт, а после снова трахаться.       Отабека жизнь всегда сводила к серьёзным обстоятельным людям, которые тянули его вверх. Юру он так же все пять лет считал одним из таких людей, пока не встретил лично в лобби отеля Барселоны. И его словно окатывает по полной, с ног до головы. Накрывает так, что становится страшно: а вдруг закончится так же быстро? Что расстояние будет постепенно затирать впечатления. С Юрой хорошо, необычно, вкусно, жарко от одного взгляда, малейшего прикосновения. И так всегда, тело подводит, предаёт, возбуждается сверх меры рядом с ним. И Юра поддерживает это горение так, что сомнений не остаётся — Отабек не перегорит. А только сильнее вплавится в него.       Их встречи можно поделить на невинные, оставляющие простор для фантазий фанатов, давно свёдших их вместе в своих мыслях и творчестве, и на жаркие, спрятанные подальше от лишних глаз. Думается в такие моменты не головой, а секс по-быстрому, где придётся, отдаёт сожалением по невозможности урвать чуточку больше. Всегда недостаточно. Не секса. Юры. На него невозможно насмотреться впрок. Нацеловаться авансом. Снять с губ кофейно-сладкий поцелуй и оставить себе. Можно только ловить момент и наслаждаться, верить, что однажды можно будет не сбегать и никуда не торопиться.       — Я не понял, почему на тебе всё ещё столько одежды?       Отабек оборачивается и смотрит на Юру, стоящего в одном полотенце и придерживающего его концы на бёдрах. Смотрит прямо и обвиняюще, такой серьёзный. Безумно красивый.       — Виноват, исправлюсь.       — Вот это другое дело, — дурашливо улыбается тот в ответ и тут же скидывает полотенце на ближайший стул. Оно, конечно, не долетает и, зацепившись краешком за спинку, сваливается небрежной мокрой кучей на пол. Но вот вообще плевать.       Отабек смотрит на подставленное его взгляду тело, чувствуя, как дыхание застревает в груди. Юра всё ещё худой, но субтильным его не назовёшь. Он в любой одежде выглядит ненормально сексуальным, но обнажённый просто срывает все винты в голове. Буквально всё цепляет глаз, от него не оторваться.       Юра не трогает свой член. Тот и сам, без ласк, приподнимается над животом, приходя в готовность. Слипшиеся от воды паховые волосы, совсем не светлые, хотя и не такие, как у Отабека, плавно огибают длинный ровный член. Из крайней плоти проглядывает яркая головка, блестя, словно созревший плод. И из щели в центре тонкой нитью течёт. А у Отабека рот медленно наполняется слюной. Он чертовски соскучился по такому Юре. Бесстыдному, выставляющему себя напоказ для него, словно зрителю в вип-ложе. Собственный член давно и крепко стоит, хочется поправить или самому уже избавиться от лишней одежды. Отабек не против голодных игр на расстоянии, если по итогу его ожидает вот это всё. Он облизывает губу, и во рту становится фантомно-солоно.       — Так и будешь стоять, как дуб?       Отабек отмирает, поднимая взгляд к хитрющему Юриному лицу, и хватается за ворот сзади на шее, срывает футболку так поспешно, что ткань трещит по шву. Слышит тихий смех. А секунду полной темноты спустя видит, что Юра уже близко. Не смущается и не прикрывается, смотрит смело, так, как умеет только он. Отабек сглатывает накопившуюся слюну и не глядя кидает футболку к полотенцу. Тянется потрогать за тёплые бока, Юра такой тонкий, что если стиснуть его пониже рёбер, большие и средние пальцы соединятся. Кожа у Юры нежная, а соски острые в тёмно-розовых ореолах, просятся на язык. Юра дразняще ударяет по его руке и кивает на джинсы. Отабек стягивает их за пять ударов сердца вместе с бельём. А потом тесно притягивает Юру к себе, прижавшись всем телом. Стоять вот так голыми, посреди освещённой дневным светом комнаты, глядя на изгибы тела, необычно. И очень волнующе. Смотреть так близко в словно выцветшие от солнца глаза — опасно, затянет.       Отабек чувствует животом твёрдость чужого члена, и в собственном паху всё тонет в огне. Он как никто помнит разницу между Юриными крепкими мышцами и тем, какими податливыми и мягкими они могут быть в нужных местах. Юра весь чувствительный и отзывчивый, Отабек любит ласкать его долго, целовать неторопливо, постепенно разжигая. И собирается делать это сейчас, потому что знает, спешить больше некуда.       Юра приникает всей грудью, животом, пахом, уютно устроив ладони на его заднице. Даёт гладить себя везде и довольно жмурится. Облизывает мягкие губы, никак не отпускающие внимание. Отабек видит знакомый вызов в глазах. И не может сопротивляться.       — Я соскучился, Бек. Очень соскучился. Я не трогал себя, — он мог бы и не говорить этого, потому что Отабек тоже. — Поцелуй меня уже, ну!       Юра жарко выдыхает Отабеку на губы, мажет языком и смыкает губы на его верхней, так сладко и по-родному. Тот открывает рот шире, ощущает скользнувший язык и забирает его себе. Сосёт его с упоением, пока Юра не начинает хныкать и перехватывает инициативу. Целует уже серьёзнее и глубже, и весь жар концентрируется в паху, отдаваясь там с каждым ударом сердца. Отабек отрывается, чтобы посмотреть на эти ненормально яркие губы. У Юры настолько тонкая кожа, и сосуды расположены так близко, что стоит только прикусить, и кровь раскрашивает ткани. Он смотрит в расширившиеся зрачки в тени ресниц.       — Ты такой красивый.       Юра будто не слышит. Он смотрит вниз, на зажатые между их тел члены. Одинаково блестящие головки трутся друг о друга при каждом их движении. И это зрелище завораживает. Юра сильнее стискивает ягодицы Отабека. У него большие кисти рук и крепкое пожатие, Отабек замечает это ещё в самый их первый раз, когда они остаются наедине и Отабек предлагает ему дружбу, сердце, всего себя. Забирай, не жалко. И Юра забирает себе в безраздельное пользование. А теперь он держит его в этих сильных руках, смотрит, как головки поочерёдно то исчезают, то появляются под крайней плотью. А потом плотно забирает оба их члена, а Отабек кладёт свои пальцы поверх, сдерживая его торопливые движения, в почти издевательски медленном темпе. И ловит Юрины взволнованно приоткрытые губы, не прекращает целовать их под мерное движение рук.       А потом Юра отрывается и отступает к кровати. Садится, послушно разводит ноги и откидывается на локти, демонстрируя всего себя. Безупречный до кончиков пальцев. И Отабек сползает на пол между его широко разведённых коленей. Не разрывая зрительного контакта. Проводит ладонями по подрагивающим бёдрам, очертив большими пальцами острые коленные чашки. Юра втягивает в рот нижнюю губу, зажмуривается, сжимая в кулаках одеяло. Тянется к Отабеку и его рукам всем телом, член, улёгшийся набок на паховую складку, дёргается и вязко пачкает кожу. Но Отабек только начал.       Он спускается ладонями по голеням до самых ступней, успевших уже замёрзнуть, и заставив согнуть ногу в колене, обхватывает левую. Юра дёргается, как от щекотки, и вскидывает голову. Но движения Отабека уверенные, он сильно разминает стопу, разглаживая каждое сухожилие, каждую ссаженную косточку. Прижимается губами к пожелтевшим синякам на лодыжке, грея кожу своим дыханием, а затем — к своду стопы, обняв все пальцы одной рукой. Массирует каждый в отдельности, неторопливо, а Юра наблюдает за этим горячечным взглядом, облизывая покрасневшие губы. А потом Отабек погружает большой палец в рот, говоря взглядом «не дёргайся — откушу». Юра со стоном роняет голову назад, выгибая шею, пока Отабек сосёт его, словно это член, вылизывает, покусывает, крепко держа за пятку. Юра выгибается, упираясь другой ногой в пол, шире раздвигает колени, приподнимая зад, тянется рукой к члену, и Отабек смотрит, как он жадно обхватывает его. С головки на живот уже натекло. Отабек выпускает палец изо рта и обхватывает губами соседний. Юра дёргается и жалобно смотрит на него, подняв голову. Хочет что-то сказать, но не может, и бессильно падает на спину. Пощипывает себя другой рукой за сосок, а теми пальцами, что сжимает член, отодвигает подобравшуюся мошонку, стремится к тесной глубине между сжатых ягодиц.       Отабек очень старается, вылизывает между пальцев, впуская в рот по одному и облизывая изнутри языком, и это восхитительно. Юра, которого, он уверен, ещё никто так не ласкал, трясётся и тонко поскуливает, сжимая член уже обеими руками в отчаянной попытке не кончить раньше времени. Отабек понимает, что он очень близок. Как и сам, даже не притрагиваясь к себе, чувствует пульсацию. Он осторожно, держа под коленом, ставит ногу Юры на пол и принимается за вторую. Юра глядит на него с кровати пьяными без вина глазами и ставит освобождённую стопу ему на плечо. Она горячая, влажная, вылизанная до блеска. И Юра водит пяткой по его спине, подтягивая ближе, пока Отабек не оказывается вплотную к кровати и его члену. И когда обе голени оказываются скрещены за его шеей, уже не вывернуться, Отабек берёт член в руку и направляет в рот. Берёт на язык головку, пробует, зажмуривается, когда пальцы опускаются на его голову, поглаживают, пока он обнимает губами член. И мерно сосёт, двигая головой вдоль ствола. Выпуская его и проводя по нему разомкнутыми губами. Вылизывая, прихватывая зубами крайнюю плоть. Пальцы с его головы вскоре исчезают, Юра снова занимается своими сосками, Отабек подсматривает за этим, опустив руку на собственный член.       А потом он устраивается поудобнее, рывком подтягивает Юру к себе за бёдра ближе к краю кровати, раздвигает его колени ещё шире и разводит ягодицы, открывая взору сухое сморщенное отверстие, в которое, кажется, не пролезет даже палец. Целует, кожа там гладкая, хотя Юра всё же пропускает несколько волосков у самого прохода. Не смертельно, Отабек с удовольствием вылизывал бы и такого Юру. Он быстро облизывает два пальца и прижимает их влажными от слюны к тугому сокращающемуся сфинктеру. Гладит нерастянутые мышцы, по сморщенной коже, вводя пальцы чуть глубже. Знает, Юра любит так, когда он растягивает его неспешно и вдумчиво. Тот насаживается сам, принимая в себя по самое основание ладони, и так сжимается на пальцах, выгибается так сладко. Сегодня Отабек собирается делать это долго, растянуть его так, чтобы Юра кончил только от этого. И умолял ещё.       И он успевает буквально за секунду до, успев забрать член в рот, как Юра несдержанно стонет и спускает в его горло, конвульсивно вздрагивая всем телом. Отабек слизывает потёки семени и поднимается, нависая над ним, глядит на почти отключившегося Юру, дышащего через рот, на его дрожащие ресницы. Целует грудь, прихватывает губами покрасневший твёрдый сосок. Юра оживает, слабо сопротивляется, соски слишком чувствительные, он никогда не жалеет себя в ласках. А потом толкает Отабека вбок и устраивается на нём сверху. Долго глядит, разместив локти по сторонам от его головы, и жадно присасывается к губам, вылизывая свой вкус с изнанки щёк и губ.       — М-м, как вкусно.       Отабек смеётся в поцелуй, не мешая ему. Всё путается в голове, мысли наслаиваются одна на другую, не оформляясь ни во что конкретное. Он откровенно плывёт, кайфуя и дрожа от зашкаливающих эмоций. И чувствуя ответные реакции тела Юры.       — Пиздец, — чуть позже бормочет тот, когда отрывается. Отабек не собирается уточнять. У него в голове то же самое. Именно пиздец. Потому что Юра явно ждать и растягивать удовольствие не хочет. Хочет всего и сразу.       Наставив гематом на шее, спускается ниже и целует в живот, рядом с членом. А потом вдруг разворачивается — Отабек даже не успевает подумать, как над лицом уже покачивается Юрин член и выставлена напоказ оттопыренная маленькая задница. Но пока он наблюдает за этой красотой, собственная приоткрытая от плоти головка сладко-больно проезжается по чужой щеке, и губы Юры находят её. Жадно лижут, толкаясь языком в щёлку, усердно сосут, втягивая в рот. И пока он чувствует каждое плотное движение Юриного языка, Отабек забывает, в чём вся прелесть этой позы. А потом в его щёку тычется мокрый кончик. Оказывается, он и глаза успевает закрыть от наплыва ощущений. А Юра обиженно сопит снизу, впрочем, не отрываясь от дела.       И Отабек решает не отставать. Тянется губами к промежности, безволосой и атласно-гладкой. И обхватив руками под бёдра, втягивает в рот яичко, солёно-терпкое и нежное. Чувствует жар от его тела и каждую складку, вдыхает запах и сходит с ума, зная, что Юра чувствует то же самое. Как подростки с переизбытком гормонов оба, и хочется не оттягивать оргазм, не сдерживать себя и кончить побыстрее, как ещё никогда.       Он посасывает попеременно оба яичка, переместив ладони на ягодицы, и смотрит, то разжимая их, то сжимая, как насильно растягивается анус. Подвигает Юру ближе к себе, заставляя почти сесть на лицо, и широко лижет сжимающийся проход. И сам едва не сбивается, когда собственная головка неожиданно проскальзывает в узкое горло Юры, и одновременно с этим тот протяжно стонет от изысканной ласки. Отабек растягивает припухший вход, с упоением наблюдая, как тот откровенно расслабляется на его языке всё сильнее, как больше раскрывается. Колени Юры дрожат, он поглядывает снизу на Отабека, щекоча бёдра своими волосами, и он шире раздвигает ноги. Проводит языком по всей промежности Юры, по шву на мошонке, от самой излизанной головки до ануса. Сосёт нежные края припухшего уже сфинктера, пока Юра самозабвенно трахает его членом своё горло и насаживается на его язык. На грудь Отабеку капает вязкая нить предсемени, и он сам не понимает, когда это начинается. Когда его забирает крупная дрожь, и оргазм обрушивается на него сокрушительной волной. И стонет в его задницу, начиная изливаться Юре в рот.       Они оба замирают, выравнивая дыхание. Юра прижимается лбом к бедру Отабека, опаляя дыханием опадающий член и обнимая его под коленями. А тот прижимает ладони к его пояснице и чувствует, как застывает на груди выплеснувшаяся сперма. Юра приподнимает попу, перекидывает ногу, разворачиваясь и падая рядом, глядит потемневшими сытыми глазами. Отабек целует его в покрывшееся мурашками плечо, в испачканный в слюне и его сперме подбородок и обнимает.       — Пойдём сегодня в кино? — куда-то в шею мурчит тот, покусывая кожу.       — Прямо так? Может, хоть душ примем и оденемся? — улыбается Отабек, и ему кажется, что он научился читать чужие мысли. — Погоди. Ты хочешь в кино? Или ты хочешь заняться сексом в кино?       — Блин, я настолько предсказуем? — досадливо морщит тот нос и трёт его о плечо Отабека. — Я просто давно мечтаю… задние ряды, пустой кинозал. У вас же есть такие сеансы, на которые не особо народ ходит?       Запретить что-то Юре то же самое, что запретить ветру дуть или солнцу вставать.       — Хорошо, давай сходим. — Он чешет начинающую остывать кожу и думает, что мысль вообще не покидать кровать не так уж и плоха. Надо было хоть влажных салфеток накидать в зоне доступности. А Юру уже несёт.       — Я бы накрыл нас курткой и трогал бы тебя, а ты бы сидел и смотрел на экран, потому что вниз смотреть нельзя, спалимся. А ещё, я иногда жалею, что у тебя байк, а не машина. Как классно было бы отсосать тебе, когда ты за рулём. Ну не прям на ходу, конечно, но можно куда-нибудь заехать, и я бы там тебе…       — Юра, у меня опять встаёт, — смеётся Отабек, начиная чувствовать зуд на груди. — Давай хоть в душ?..       — Нет, я хочу, чтобы ты трахнул меня, сейчас, — эротизм его шёпота зашкаливает, член снова тяжело наливается кровью, и Отабек уже встаёт за презервативами, упрятанными в столе, но Юра тянет его обратно. — Нет. Нахуй гондоны, трахни меня так, Бек, пожалуйста, ты же ни с кем больше? — и прежде чем Отабек успевает кивнуть в ответ на вопрос, не требующий ответа, он уже продолжает севшим голосом: — И я тоже… ни с кем… я хочу тебя внутри… и твою сперму, чтобы вытекало потом, блядь, пожалуйста, сделай это, вставь мне так, чтобы дырка потом не закрывалась, я хочу так!..       Отабек молча обалдевает, пока он ловко выпутывается из объятий и переворачивается на живот, пряча горящее лицо в изгибе локтя и провокационно выгибая спину. Как тут устоишь, когда такое показывают и так просят? Отабек плюёт на душ. Плюёт на то, что простыни уже скомканы. Он наваливается сверху, целуя мурашечную кожу, устраивает полувставший член между ягодиц и ни о чём больше думать не может. Только о том, как сейчас всадит между ними по самое основание. Юру тоже всего выламывает от предвкушения.       Отабек дотягивается до флакона со смазкой и, расположившись в ногах у Юры, подтягивает его попу выше. Любуется красивыми изгибами. Растянутый вход чуть приоткрывается, раздразнённый языком и пальцами. Но этого мало. Он дразняще проводит пальцем между ягодиц, ощупывает набухший член под животом, и Юра недовольно стонет. Толкается, оглядывается через плечо и бросает хмурые взгляды. Розовая кожа натянута до предела, и Отабек сминает плоть в руках, отводя ягодицы в стороны сильнее. А потом выливает из флакончика прямо сверху, наблюдая, как гель стекает между напряжённых половинок ниже, на мошонку. Юра вздрагивает, смазка холодит тонкую кожу, он весь в мурашках и пытается разжаться больше, чтобы затекало прямо внутрь подготовленного отверстия. Картина всего происходящего на глазах Отабека срывает тормоза напрочь. Он помогает пальцем, заталкивая смазку глубже, щедро льёт ещё, Юра шипит и старательно раскрывается в ответ. Пальцы настойчиво массируют готовый поддаться сфинктер, и затем он, наскоро смазав себя, нетерпеливо толкается вперёд и утапливает член в скользкое сжимающееся нутро.       — Бля-адь!       — Бо-о-же!       Стон вырывается у них обоих, и Отабек, прежде чем зажмурить глаза до ярких кругов под веками, успевает увидеть, как комкает в кулаках простыни Юра.       Жар смешивается, желание и голод перекрывают друг друга, и всё концентрируется только на ощущениях внизу живота. Отабек держит это в голове, не упускает ни одной детали, запоминает эти ощущения, как после долгого перерыва туго внутри у Юры. И как голодно насаживается тот навстречу. Отабек крепко держит за его широко разведённые бёдра. Трахает жёстко и по-быстрому, а потом меняя темп на медленный, тягучий, вынимая член полностью и любуясь ярко-алой изнанкой ануса. Откровенно наслаждаясь тем, как восхитительно скользит внутри, и как избыток смазки вытесняется наружу.       И он не выдерживает больше. Наваливается сверху, подминая под себя Юру, зарывшись носом и ртом в волосы на его затылке и слушая Юрины крики. Прицельно вгоняет член, закрывая глаза. Видит, как того от каждого толчка прошивает удовольствием. На особо сильном и резком движении внутрь чуть не впечатывает Юру головой в стену и перехватывает его ладони, переплетя их пальцы. Вбивается в него, чувствуя, с какой силой Юра сжимает его пальцы. Отабек упирается лбом рядом с его лицом, и Юра дышит ему в ухо с хрипом. А потом выдирает одну руку из хватки и пытается под весом Отабека пропихнуть под живот. Хнычет, не получается. И Отабек отталкивается от кровати, садится на пятки, придерживая член, и тянет Юру на себя, вынуждая выпрямиться и сесть ему на бёдра.       — О-ох ебать!       Юра падает назад. Отабек прижимает его к своей груди и может наверняка почувствовать, насколько глубоко он сейчас в нём. И только догадываться, что чувствует тот сам. Но Юра начинает в быстром темпе сам двигаться на его члене, трахать себя им, и — блядь, как же сладко он на нём сжимается! Отабек дотягивается до члена Юры, который тот уже просто держит в кулаке и не двигает, сталкиваясь бёдрами с Отабеком.       — Как же… блядь… хоро-шо. оху-енно… даа, Отабееек!       Он переходит на сумасшедший темп, держа Юру поперёк груди и за бедро, который уже не пытается перехватить инициативу и самостоятельно насаживаться на член. Одну руку заводит за спину, пытаясь ещё больше подталкивать в себя. И Отабек яростно вбивается в его тело, пока не чувствует дрожь, прокатывающуюся по телу Юры, чувствует чужое удовольствие, передающееся и ему, пока сперма течёт по его пальцам. Юру выгибает с небывалой силой. И он сжимается на его члене так сильно, что становится невозможным двигаться в нём. Отабек теснее обнимает его, когда Юрина голова в беспамятстве падает на его плечо. И Отабек кончает тут же, изливаясь в трясущегося в оргазменных судорогах Юру.       Всё происходит слишком быстро, слишком ярко. Они заваливаются на кровать, потные, перепачканные, выпотрошенные досуха сумасшедшим оргазмом, одним на двоих. Реальность не успевает за ними, и они медленно встречают её, заново ощущая свои тела. Пробуя дышать.       Юра вдруг хнычет, заведя руку назад и трогая себя между ягодиц. Отабек обеспокоенно забирает его руку и рассматривает. Крови нет, только прозрачный гель. Но он всё равно тянется пальцами к припухшему липкому анусу, обхватив вяло сопротивляющегося Юру. И нежно поглаживает слабо сжимающиеся мышцы. Юра благодарно тычется губами в шею.       — Ты так стонал, — хрипло шепчет он, — я думал, ты меня порвёшь.       — Прости, — Отабек разворачивает его к себе лицом, чтобы осторожно поцеловать в уголок его губ. Юра тянется ещё и целует в ответ, мягко причмокивая губами.       — Не надо, не извиняйся, я же сам попросил. И ты знаешь, я люблю это.       Ещё бы Отабек не знал. Он уже давно понял, с Юрой можно не стесняться и не зажиматься, он это понимает сразу ещё в их первые неловкие разы. А теперь, когда они оба без одежды, и вовсе словно скидывают все предрассудки, навязанные социумом.       Одна мысль давно настойчиво бьётся в голове. Юра умеет доставить наслаждение, такое острое и невыразимое. Одно то, что Юра умеет и на что способен в постели, греет Отабека все долгие дни без него. И Отабек решается.       — Я хочу, чтобы ты меня трахнул.       Отабек говорит это в потолок, не имея сил двинуться. Под боком шевелится Юра и через секунду появляется в поле его зрения. Подозрительно всматривается в его лицо. Отабек переводит на него взгляд и улыбается, обозначая, что не спит и не разговаривает во сне.       — Ты шутишь?       — Нет, не шучу. Просто тебя так кроет всегда. Я тоже хочу… попробовать.       Озвучивать мысли и желания оказывается так просто.       — Дурак, — пихается Юра со смешком и тут же смущается. — Блин ну… у меня член не такой, как у тебя, так качественно не накроет.       — Твой член не хуже моего, — жмёт тот плечом и чешет от щекочущих волос.       — Может, ещё письками померимся? — ржёт Юра, а у самого в глазах уже бегущей строкой читается «да-да-да-хочу-хочу-хочу».       — Я серьёзно, Юр. — Если бы он только знал, насколько серьёзно, настолько же и страшно.       — Но я же… никогда, ну… типа не умею.       — Я тоже не умел. Но ты же знаешь, что я делаю с тобой.       — Ну на теории — да, но… — он неуверенно смотрит. — Ладно, ты хочешь сейчас?       — Нет, точно не сейчас, у меня обезвоживание.       — Слабачок! — фыркает Юра.       — Этот слабачок заставил тебя кончить сколько раз, напомнить?       Когда Отабек выходит из душа, куда Юра наотрез отказывается идти первым, постельное бельё уже поменяно, а на кухне его привлекательный гость виляет своей не менее привлекательной задницей, стоя внаклонку у стола с раскрытым ноутбуком. Голый. Совсем. Отабек замирает с полотенцем на голове, вытирая волосы.       — Ничё, что я в твой комп залез? Я тут билеты смотрю на самый поздний сеанс, а… ты почему оделся?       Искреннее недоумение на лице Юры ввергает Отабека в ещё большее недоумение.       — Потому что… ещё не придумал, почему.       — В этом и весь смысл. Мы будем ходить без одежды.       — Юр, неудобно же, яйца прилипают.       — Блин, ты так всю идею похеришь! Смысл в том, что мы с тобой одни, далеко от всех, никто нас не видит и не надо ни от кого прятаться. Я прилетел к тебе для этого, и у меня на твою задницу большие планы. А учитывая, что ты сам изъявил желание, чтобы я тебя это самое, то времени у нас ещё меньше, чтобы тратить его на одевание-раздевание.       — Всё-всё, я понял, ты заговоришь меня до смерти, — смеётся Отабек, вряд ли запомнив и половины из этой страстной речи. Ловит разгневанный Юрин взгляд и торопится свалить с кухни, потому что Юра хватает за конец его полотенца, вырывает из рук и, схватившись за концы, сооружает из него жгут.       Война за голые ягодицы объявляется открытой!..       Первое, что чувствует Отабек, ещё не до конца проснувшись, это то, что ему сосут. Между ног жарко, мокро и щекотно, там, где скрывшись под одеялом, Юра самозабвенно трудится, причмокивая и постанывая, помогая себе руками. Отабек не хочет прерывать его, но так хочется подсмотреть. Он медленно стаскивает одеяло, и его взору открывается взлохмаченная светлая макушка. Юра удобно лежит в его ногах. Кончики длинных волос скользят по бёдрам Отабека, скрывая от него Юрино лицо. Он тянется рукой убрать чёлку и смотрит на растянутые вокруг его члена покрасневшие губы. Юра поднимает мутный взгляд и колюче смотрит из-под нахмуренных бровей, не прекращая ни на секунду. А потом наклоняет голову вбок, выпустив член изо рта, и трётся о него губами, словно вытирая их. Отабек комкает в руках простынь и начинает подмахивать бёдрами, выпрашивая ещё той сумасшедше жаркой тесноты его рта. А потом Юра особенно сладко проезжается языком по уздечке и жмурится, расплываясь в дикой улыбке и ловя на губы последствия оргазма Отабека.       Он лежит не двигаясь, отключившись полностью от внешнего мира. Становится так лениво и слишком хорошо, так правильно. Он чувствует, как Юра подползает к нему под бок.       — Бек, — тихонечко шепчет тот, дыша в губы, — просыпайся, соня, всё счастье проспишь.       — Нет, не просплю, — он мотает головой, не открывая глаз, и подтягивает Юру к себе ближе, наугад тычется в испачканные губы, чувствуя на них свой вкус. — Ты — моё счастье.       — Фу, Бек, тебя Никифоров не кусал? — ржёт тот, показушно вырываясь и цапая зубами за нижнюю губу.       Отабек смеётся. Он никогда не старался произвести на Юру впечатление, даже когда подкатил на мотоцикле в тот самый их первый день, или когда катал для него программы. А Юра всё равно смотрит на него так, словно предлагает ему всю свою вселенную. Так искренне, что ему кажется, что это и есть любовь.       Юра прицеливается поцелуями к его шее, любимому местечку, где бьётся ярёмная вена, нежа её языком и царапая зубами. Лижет кожу за ухом и шарит рукой по груди.       — Ты не передумал? — мурчит он, перебираясь полностью на Отабека и не переставая выцеловывать линию его челюсти, кадык, ключицы.       — Нет, — не открывая глаз, отвечает тот, смутно припоминая, о чём идёт речь.       — Как мы это сделаем? — Язык проходится по его соску.       — Может, в душ сначала? — но Отабек не особо верит в то, что сможет сейчас встать и так просто уйти. Юра чересчур настойчив и умеет убалтывать.       — А потом можно и в душ, — провокационно тянет тот с обещанием в голосе и прикусывает второй сосок.       Отабек разлепляет ресницы, убирает волосы с лица Юры и целует. Смотрит на него, снова целует, гладя бока. Всё тело приятно тянет после хорошего секса, ноги и руки гудят. И Юра, такой тёплый, давит на него такой потрясающей возбуждающей тяжестью. Ему нравится эта его решимость.       Низ живота поджимается при воспоминании о просьбе, озвученной, кажется, с десяток лет назад. Решиться на это было непросто, но Отабек не привык отступать. Да и любопытство разбирает, от чего его Юре так хорошо, когда Отабек трахает его. Ему нравится наблюдать за Юрой, его эмоциями, насыщенными и честными. Он наслаждается каждым его звуком, движением. И теперь Юра вольготно располагается сверху, сверкая глазищами на похудевшем лице, и очень красноречиво потирается о него. Будто хочет пометить своим запахом. Член у него стоит крепко и вполне красноречиво.       Отабек снова притягивает его для поцелуя, дыхание обоих убыстряется, и сердце стучит уже в районе паха. Отабек чувствует ответное желание Юры, и перед глазами всё растекается, когда тот мокро целует его, когда засасывает мочку уха, а потом, подчиняясь каким-то своим инстинктам, переворачивает его на живот. Ничего не говорит, и Отабек благодарен ему за это. Юра молодец, и сам справится, надо только направить в нужное русло.       Он плывёт в плотном мареве, утыкаясь лицом в сгиб локтя, когда Юра планомерно покрывает поцелуями его шею и плечи, поглаживает затылок, запуская пальцы в длинные пряди и оттягивая их. Кончик Юриного члена касается низа его спины, он бесхитростно трётся об Отабека, пачкая своим предсеменем. Спускается ниже, прихватывая зубами и засасывая кожу. А потом садится на его бёдра, длинным движением проведя по всей спине до самого копчика. Мнёт и массирует ягодицы, стискивая их в ладонях, разводит в стороны, и Отабек сжимается, чувствуя, как натягивается кожа промежности. Доверяет Юре полностью.       — Я без презика, да? — шепчет он, склонившись к его уху, и Отабек укладывается на подушку щекой. Тот тихо смеётся, прижимаясь губами к раковине уха.— Просто я его ещё лет тысячу буду натягивать. Пальцы трясутся.       Отабека кроет от его откровенности и нетерпения. Он улыбается Юре, и тот ловит его губы, трётся и кусается, вряд ли понимая, как безотказно действует на него. Отабек растекается под ним, принимая мягкие поцелуи, и готов на всё. Он мечтает только о том, чтобы Юра не прекращал двигаться, хочет, чтобы его язык очутился у него во рту, а член — в заднице, хочет так много всего — и сразу. Хотя согласен даже на то, чтобы провести всю ночь, целуясь и ласкаясь.       — Давай, Юр, — для пущей убедительности толкается бёдрами.       — Блядь, — Юра ёрзает на нём, снова садясь и случайно попав членом между ягодиц, и его всего словно простреливает. — Бек, ты сказал, что научишь. Что мне делать?       — Юра, просто делай, что хочешь, всё будет правильно.       Сам Юра, похоже, так не считает, что-то ещё секунд пять неуверенно бурчит о том, что хочет сделать всё, как надо, чтобы Отабеку было хорошо. Не понимает, глупый, что ему в любом случае будет хорошо. Юра привстаёт с бёдер и усаживается снова, держа руки на его ягодицах. И это так приятно. Отабек даже спорить не хочет, потому что тело рассыпается на миллиарды мурашек, и Юра должен их чувствовать. Он снова приподнимает бёдра, призывая к действию. Чувствует, как поудобнее устраивается Юра. Слышит его шумное дыхание. А потом щёлкает крышка флакона, и Юра гладит прохладными влажными пальцами меж его ягодиц, осторожно нащупывая вход. И когда один палец проскальзывает внутрь, это происходит так неожиданно для них обоих, что Отабек вжимается пахом в кровать, а Юра едва не падает назад.       — Юр, всё нормально, — успокаивает он его. — Давай ещё раз.       И в этот раз получается просто идеально. Юра аккуратен и нетороплив, гладит поясницу и подбирается к мошонке. Шлёпнув по бедру, вынуждает Отабека приподняться и вытаскивает из-под живота член, готовый взорваться от напряжения, укладывая его между ног. И перекатывая в ладони яички, не оставляет его без внимания, заканчивая на головке длинный путь пальцами от ложбинок на крестце. А потом Юра вдруг сползает ниже по его ногам, и Отабек плывёт, чувствуя его горячий язык, прочерчивающий влажные полосы от самой головки, по мошонке, и завершая поцелуем между ягодиц. И пряча лицо, красное от смущения, в сгибе локтя, слушает его тихий голос, подаваясь навстречу дразнящим нежным ласкам. Он хочет запомнить всё, каждую секунду, но в голове всё намешивается с тягучим стыдным возбуждением, через которое пробивается хриплый успокаивающий шёпот Юры о том, какой Отабек там красивый. Чувствует его руки везде, а потом — тёплый палец, наконец, скользит внутрь, и Отабек изнывает от того, как нежно и медленно Юра проталкивает его. Одновременно сжимая его член и мошонку в другой ладони. И Отабека переносит куда-то за грань похоти, потому что это слишком. Он стонет, жмурясь до красных кругов, чувствуя его внутри себя, то, как Юра гладит его изнутри, как ощупывает, изучает. И как шепчет, что сам не выдержит долго, кончит прямо сейчас ему на спину. Грязно ругается, и Юрин голос отдаётся эхом в пустой голове. И следующее, что Отабек понимает, ошалев от переизбытка всего, это то, как Юра вытягивает палец (или пальцы, он не знает) и заменяет их на член, густо смазанный и очень твёрдый. Он чувствует всё — как головка давит на анус и как кошмарно медленно и долго она проталкивается внутрь. Несмотря на то, как трепетен и аккуратен Юра, это кажется нескончаемым, и уже хочется, чтобы всё закончилось. Но стоит только головке проскользнуть — дальше Юра одним слитным движением оказывается внутри весь без остатка, сладко выдохнув. И следующее, что он понимает, как уже практически нанизан на Юру, и тот давит обеими ладонями на поясницу, войдя до упора и замерев. Давая им обоим отдышаться.       — Блядьблядьблядь Бек, о господи блядь… я сейчас кончу. — Юра скулит, весь дрожит и, видимо, сам охреневает от накрывших ощущений. — Разожмись. Пиздец, Бек.       — Всё нормально, давай, двигайся. Только медленно.       — Я не могу, блядь, заткнись, я от твоих слов просто кончу счас.       Отабек нервно усмехается, пытаясь привыкнуть к этим ощущениям проникновения. А потом Юра начинает двигаться. Совсем немного, почти не выходя, толкается бёдрами. И вдруг становится так хорошо. Боль и дискомфорт никуда не уходят, но вместе с тем это распирающее чувство от двигающегося внутри члена затапливает до отнимающихся ног. Отабек знает, что просто не был готов, но может принять его. Собственный член опадает, но какое-то странное, почти неуловимое чувство охватывает Отабека, зародившись где-то в районе копчика. И когда Юра уже полноценно двигается в нём, на каждом толчке вперёд прижимаясь яйцами к его ягодицам, он низко стонет. Так вот оно что. Вот как это бывает. Вот почему Юре каждый раз так срывает тормоза. Почему теряет контроль.       А Юра так же теряет контроль, трахая Отабека. Гладит его по спине, двигаясь в суматошном ритме и то бормоча какую-то пошлую чушь, то матерясь, пока Отабек дотягивается до своего члена, вновь окрепшего. Каждый толчок выкидывает его из реальности всё дальше, и он позволяет Юре получать удовольствие. Потому что ему в разы круче только от этого осознания.       — Прости, — шепчет Юра и, кажется, повторяет это ещё раз десять, а потом наваливается на его спину, упираясь лбом в плечо. — Бек… блядь… можно я… в тебя… ну…       — Да.       Юра скулит между его лопаток, стиснув его в объятиях и начав крупно дрожать ещё до того, как Отабек даёт своё безоговорочное согласие — он и так заранее согласен на всё. И даже больше. В натруженной заднице пульсирует, причиняя уже не такую беспокоящую боль. Юра делает ещё несколько беспорядочных фрикций и на вдохе замирает глубоко внутри него, а Отабек чувствует, как тёплые струи омывают нутро. Он хочет прочувствовать этот момент, впитывая чужое удовольствие. Хотя самому кончить так и не удаётся.       — Тебе не понравилось, — даже не спрашивает Юра, мигом словно сдуваясь.       Они лежат, тесно переплетясь конечностями, нос к носу, и Отабек убирает лезущие в лицо волосы.       — Понравилось, Юр.       — Ты не кончил, не ври мне, — ворчит тот. — Я хуёвый любовник, не умею трахаться.       — Нет, ты отличный любовник, мне было хорошо. Я чувствовал, как хорошо было тебе.       Юра фыркает, демонстрируя всё, что он думает об этом, и отворачивается. Отабек притягивает его обратно, в поцелуе придерживая за затылок.       — Я устал, — Юра капризничает, упирается руками в плечи и уворачивается, но Отабек слишком хорошо его знает. Как только он ловит губами его сжатый рот, ладони Юры перетекают на его шею. Он смягчается и полностью капитулирует, в процессе проверяя, нравится ли Отабеку то, чем они занимаются. А Отабеку ещё как нравится, и он улыбается в поцелуй, слыша, как довольно стонет Юра, натыкаясь на его торчащий член. Трогает его, не отрываясь от губ, а потом всё-таки поглядывает вниз, на свои рваные движения, совершенно не стесняясь. И Отабек возбуждается сильнее от вида закушенных губ, даже больше чем от прыгающей в его кулаке головке собственного члена. И упускает момент, когда первая сладкая судорога проходит через всё тело, и Юра прижимается теснее, заглядывая в глаза, пока Отабек пачкает его руку.       Он перестаёт стесняться наготы, решив, что это чувство не применимо к тому, чем они занимаются в постели, не стыдясь своих желаний. И они готовят нагишом завтрак, больше похожий по времени на обед. Смотрят фильм, прерываясь на поцелуи, и Юра смеётся, что дома у него так не походишь, Петя не перенесёт того факта, что у его соперника яйца больше, чем у него. Отабек смеётся в ответ и шутит, странно ли ревновать его к коту.       А потом они залезают в ванну. Юра напрочь забывает про закон Архимеда, набирая до самых краёв бортиков, которых даже не видно из-за шапки воздушной пены. И когда Отабек входит в ванную, неся бокалы и бутылку вина, на полу разлито не меньше ведра воды, а виноватый Юра смотрит на него, скрывшись в пене так, что одни глаза и нос торчат. Отабек даже ругаться не может при виде этого. И пока он быстро собирает тряпкой воду, Юра нашаривает на глубине в поисках пробки и успевает разлить вино по бокалам, ждёт, когда Отабек устроится напротив него. Ванна хорошая и просторная, ещё один плюс этой квартиры. Минус — что она не на первом этаже, но Отабек рассчитывает, что вода не успеет добраться до соседей снизу.       От воды исходит ароматный пар, вино кружит голову, и опьяневшие Юрины глаза напротив красноречиво говорят о том, что вечер ещё не окончен. Набрав в рот вина, он садится и подаётся к Отабеку, встречаясь с его губами на полпути. Отабек жадно приоткрывает рот, и горячее вино льётся в его глотку. Он глотает, чувствуя, как сладко прокатывается по пищеводу и стекает в желудок. Слизывает остатки с языка Юры и просит ещё. Подставляет рот снова и снова, дурея от вкуса и вида Юры, безнаказанно хлебающего уже прямо из бутылки. А потом подхватывает его под ягодицы и сажает на себя. Ему нравится чувствовать покачивающийся в толще воды член Юры, нравится смотреть, как раскрываются его вишнёвые губы, когда он проникает в его ещё не закрывшийся проход, со скрипом и немного болезненно первые секунды. Вода плещется между их двигающихся тел и порциями переливается через бортик, и Отабек не хочет думать, как будет объясняться с соседями. Плевать, когда Юра так чувственно стонет в поцелуй, сжимаясь на его члене, и так выгибается в его руках. Насаживается сам и руководит первыми минутами совокупления, дурея и замирая с блаженством на лице, когда Отабек дотягивается до его члена. И кончая глубоко внутрь Юры, он слышит, как тот горячо шепчет ему на ухо, что хочет кончить от его языка в заднице.       Оставляя на полу сырые следы с остатками несмытой с тела пены, они добегают до кровати, и Отабек толкает Юру на спину. Ноги того легко разъезжаются в стороны, демонстрируя внутреннюю поверхность бёдер и приоткрытую щель между ягодиц. И Отабека буквально трясёт от возбуждения, когда он думает о невероятной Юриной растяжке. Он складывает его пополам, вынуждая Юру ухватиться под коленями и прижать их к груди, лечь на лопатки, высоко задрав зад, и встаёт между его раскинутых ног. Эластичное, чуть припухшее отверстие Юры блестит от влаги, но розовые морщинки крепко сжаты, словно Отабек и не посягал на них совсем недавно. Он гладит пальцем мягкие края, глядя на то, как расправляются и растягиваются складки ануса под нажимом. Держит Юру за широко раздвинутые ягодицы и смотрит на него, а тот не отводит бесстыжего взгляда и умоляюще хнычет. Отабек не может отказать. Приникает поцелуем к раскрывшемуся входу, втягивая вывернутые края и не разрывая зрительного контакта ни на одну ёбаную секунду. Чувствует кончиком языка нежные стенки растянутого ануса и то, какой Юра горячий изнутри. Толкается глубже, не смея закрывать глаза, и видит, как тянется тот к своему члену. Но рука замирает на середине движения, и он бездумно гладит свои соски, сдвигает брови и кривит рот, когда Отабек добавляет к языку палец, чувствуя, как пружинят атласные стенки. Он слышит, как он стонет под его жадным языком, видит, как течёт Юра, и сходит с ума от желания взять его член в рот. И опустив его бёдра на кровать, переворачивает несопротивляющегося Юру на живот, разводит его ноги в поперечный шпагат и дрочит свой член на сокращающуюся дырку, прижав головку ко входу. Юра кричит на одной ноте, подтягиваясь на простыне, сжатой в кулаках, пока Отабек кончает, размазывая расплескавшуюся сперму по его белой заднице.       Когда Юра переворачивается, вся простынь под ним испачкана в его семени, и он не может связно говорить.       — Я не смогу встать, — стонет он позже, когда они лежат поперёк кровати.       — Зато все свои идеи воплотил.       — Ну допустим не все, — фыркает тот, — но кое-что я оставлю на другой раз.       — Иди ко мне, мой выдумщик, — смеётся Отабек, притягивая к себе расслабленного и разнеженного после необузданного секса Юру.       Одеться им всё же приходится, когда Отабек провожает Юру. Отпускать его не хочется совершенно, но он точно знает, что уже совсем скоро увидит его на экране по фейстайму и будет слушать новые «Бек, а давай?..» И знает ведь, что он не сможет отказаться. Потому что это и его желания тоже.