Воскрешение

Гаррус ждал в баре, ставшим уже почти родным за неполные три года. Привычно цедил выпивку, привычно щелкал языком, когда напиток особо горчил, привычно стучал когтем по отполированной барной стойке и привычно озирался по сторонам, боясь пропустить рыжую макушку. Он провел в этом месте столько времени, что обстановка, персонал и посетители стали нераздельной декорацией, которую он не потрудился рассмотреть и, тем более, запомнить. Был только турианец, высокий стул, не пустеющий стакан и вход по левую руку, все остальное его не интересовало. Белый шум. Гаррус не сразу узнал её, хотя мог поклясться, что знает наизусть каждую черточку её лица, каждое движение и взгляд, какими бы незначительными они не были. Рыжие, с красным отливом волосы в легком беспорядке падали на плечи. Духи, как же он любил её волосы! Гладкие и мягкие, они завораживали его и приковывали взгляд. Гаррус помнил, как она заправляла пряди за уши и всё грозилась их остричь, он отговаривал, а ночами зарывался в них лицом. Вместо привычной формы Альянса — легкое платье на бретельках, открывающее неожиданно хрупкие белые плечи в веснушках. Выражаясь человеческим языком, у Гарруса сердце провалилось куда-то в желудок. Он просил Шепард вернуться живой, и она вернулась, пусть спустя три года. Три года не идут в сравнение со всей жизнью без любимой женщины. Шепард увидела его, улыбнувшись, направилась в его сторону. Щемящее чувство сковало грудь, на секунду он забыл, как дышать — настолько эта встреча казалась нереальной. Гаррус быстро, почти бегом, пошел ей на встречу. В голове стучало, все слова, что он хотел сказать ей, перемешались, перед глазами была только она — его Шепард. Он остановился на расстоянии вытянутой руки. Всё внутри настойчиво требовало обнять её, прижать к себе и никогда не отпускать, но Гаррус неожиданно испугался. Боялся сделать больно. Боялся, что она отвергнет его. Кто знает, как сильно меняются люди, вернувшись с того света? Умерев в прошлый раз, Шепард отвернулась от Кайдена и выбрала турианца. Он не знал, что она сделает сейчас, воскреснув во второй раз. — Даже не обнимешь? — голос немного ехидный, но всё так же уверенный и родной. Она с легким прищуром смотрит ему прямо в глаза. — Может, я жду, когда ты сама бросишься мне на шею, м? — как сильно Гаррус не старался, голос слегка задрожал, выдавая волнение. — Вообще-то, я герой Галактики, не забыл? Это меня положено носить на руках и восхвал… Гаррус не дает ей закончить — он крепко обнимает её, такую родную, теплую и мягкую, прижимается покрытой шрамами щекой к её виску. Чувствует, как сильные руки смыкаются у него на шее и глубоко вдыхает. Шепард так волшебно пахнет. Она пахнет собой. Запах, который невозможно спутать с другими. — Джейн, я готов провести так вечность. Она тихо и приятно смеется: — Сомневаюсь, что ты хочешь провести вечность именно так. — Ох, Шепард, ты уже готова затащить бедного турианца в постель? Гаррус немного отстраняется и смотрит ей в глаза долгим немигающим взглядом. Проводит когтистым пальцем по гладкой, без ниточки шрамов, щеке, пропускает длинную прядь волос через пальцы, проводит линию по руке от плеча до локтя, трехпалая рука останавливается на талии. Она реальна — настоящая, из плоти и крови, смотрит на него с грустной нежностью и слегка улыбается. Он касается её лба своим — жест намного интимней всего того, что они делали в капитанской каюте — и замирает. — Я знал: Цербер умеют собирать не только корабли, но и людей. — О чём ты? — Тебя нельзя убить одним взрывом, Шепард. Ты удивительно живучая, и я не могу передать словами, как я рад этому. Может, ты кроган? Шепард не улыбнулась его шутке, она вздохнула — неожиданно грустно и протяжно — и накрыла ладонью шрамы на его щеке. Гаррус закрыл глаза — он безумно скучал по её прикосновениям. — Я умерла, Гаррус. Он долго не может уловить смысл сказанных слов. Кажется, переводчик забарахлил. Турианец нежится щекой об её ладонь. — Ты снова меня разыгрываешь, Шепард? — Гаррус, — голос женщины странно дрогнул и он открыл глаза. — Я, правда, умерла. — Нет. — Да. От моего тела ничего не осталось, — Шепард прикусила губу, словно собираясь с духом. — Я умерла, но мне не было больно, не волнуйся. Я жду тебя здесь, в баре, как мы и договаривались. Я буду ждать, сколько понадобится. — Шепард, я просил вернуться тебя живой. — Я не могла так поступить. Даже ради нас. Прости. — За что? Ты обещала, что мы вместе до конца. И вот мы вместе. Она убрала руку и сделала шаг назад. — Шепард! Легкий толчок в плечо, словно кто-то шутливо ударил Гарруса кулаком. — Шепард, ты куда? — Пожалуйста, не делай глупостей, — прошептала она, отступая от него. Зеленые глаза заблестели. — Ты спятила, Джейн, если решила, что я снова отпущу тебя, — Гаррус потянулся за ней, но сильный толчок в грудь буквально откинул его назад, он едва устоял на ногах. — Подожди меня, Джейн. — Проживи полную жизнь. Потом расскажешь мне, каково это, — Шепард уходит всё дальше, ему оставалось лишь беспомощно смотреть. — Заведите с Тали детей. Много маленьких кроганов. — С Тали? — Она всегда была к тебе неравнодушна. — Какая, к черту, Тали? Джейн, не уходи. Не бросай меня. — Я люблю тебя, Гаррус Вакариан. Ищи меня в баре. Сильный, болезненный толчок в плечо и Шепард, бросив на него последний взгляд, вышла из бара. — Снова нажрался, а, Щербатый? — сочный голос Джеймса Веги прозвучал совсем рядом. Гарус слабо дернулся в знак протеста, когда Вега силой поднял его, пьяного в стельку, со стула. — Оставь меня здесь. Я видел её, — руки помнили тепло её тела. — Я понимаю, — терпеливый вздох. — Я тоже скучаю по ней, старик. — Ничего ты не понимаешь, — не в силах стоять или сопротивляться, Гаррус почти повис на Веге всем весом. — Она ждет меня в баре. — Шепард здесь нет. Давай посмотрим в соседнем? Там как раз Тали напилась, её по пути захватим, — Джеймс поправил сползающего с плеча турианца. — И за что мне такое наказание — с пьяными инопланетянами возиться? В следующий раз Лиару отправлю, подумаешь, Серый Посредник. Биотика ей в помощь, мисс Большая Шишка.